Красивые авторские открытки, прикольные картинки и веселые фото поздравления с добрыми надписями и смешными пожеланиями на праздники и для общения каждый день.
Результаты поиска по метке:
Log in
Sign up
Top 10 пряники подруге ideas and inspiration
С днем рождения, дорогая!
Пусть тебе во всем везет,
Чтобы принцы штабелями
У твоих ложились ног.
Чтобы счастье и здоровье
Всем на зависть лишь росли,
Ко всему была готова:
И к успеху, и к любви!
Чтоб всё моглось и получалось,
Улыбка свежей оставалась,
Чтоб пополнялся гардероб,
Работ чтоб мизерный был фронт.
И парни чтоб у ног валялись,
Чтоб все тобою восхищались.
Любить тебе, любимой быть
И в жизни всех высот достичь.
Конфеты есть — не поправляться,
В джакузи каждый день купаться,
Самой счастливой быть всегда.
И с днем рождения тебя!
Подруга милая моя,
Твой день рождения настал.
Так пусть с годами у тебя
Растут и грудь, и капитал!
Желаю, чтобы дружбу нашу
Мы пронесли через года,
Чтоб становилась ты всё краше,
И будь счастливою всегда!
С днем рожденья поздравляю
Я подружку и желаю
Море счастья и успеха,
Чтоб живот болел от смеха!
Чтоб всегда во всем везло:
Не цеплять косяк плечом,
Не ронять батон вниз маслом,
Чтоб всегда хватало пазлов,
Об ножку стула не цеплять
Мизинчик свой, не ударять,
Всегда на поезд успевать
И свою очередь не ждать.
Денег полные карманы,
Платьев новых чемоданы,
Все, что хочешь, получай,
Никогда не унывай!
Ну что, подруга дней суровых?
Ещё на год ты стала старше.
Коль хочешь приключений новых,
То будь по-твоему и дальше.
Наплюй на паспортную дату
И делай так, как жаждет сердце.
А слушать критику не надо —
Поддай им всем побольше перца!
Вот и снова — 18!
Хорошеешь с каждым днем.
За тобой мне не угнаться,
За тебя, подруга, пьем!
Я любви желаю море,
Счастье било чтоб ключом.
Унесут пусть волны горе,
И не парься ни о чем!
Что ж, подруга дорогая,
С днем рождения тебя!
Пожелать тебе хочу я
Много счастья и тепла!
Много счастья, много смеха,
В личной жизни лишь утех,
Встретить принца в своей жизни
Круче и красивей всех.
Пусть тебя он любит сильно,
Бриллианты, шубы дарит...
Чтоб ухаживал красиво,
А то мы ему как вдарим!
Будет всё пускай чудесно.
Мира, счастья, вдохновенья!
Будь красива и прелестна,
Как сегодня, без сомненья!
Моя подруга, постаревшая так рано,
Смахни слезу с морщин под глазом, мать!
А ну-ка, попу отрывай с дивана,
Неси бутылку, будем отмечать,
За долю женскую поднять бокал — не грех,
За лишний вес, за мужиков неверных,
Моя подружка, ты прекрасней всех,
Хоть не прекраснее, чем я, наверное.
Но в день рожденья все сбываются мечты,
О принцах, островах желанья дразнят,
Всего, чего от жизни хочешь ты,
Цветов тебе, родная, в этот праздник!
Желаю дней прекрасных, светлых,
Крутых нарядов, откровенных.
Элит парфюмов самых лучших,
Мужчин хороших пристающих!
Жить в окружении приятном,
Любить себя невероятно.
Взаимно всеми быть любимой,
Загадкой быть необъяснимой!
Драгоценная подружка,
Поздравленья принимай,
Будь всегда такой же душкой,
Взглядом с ног мужчин сбивай!
Улыбаться в день раз триста
Пусть пропишут доктора,
Чтобы красотой лучистой
Ты сияла прям с утра!
И пусть сыпятся подарки
На тебя, как мощный град:
Бриллианты, кофеварки —
Всё, чему мозг женский рад!
Пусть все мелкие капризы
Воплощаются твои,
И не будет часа в жизни
Без приколов и любви!
С днем рождения, подружка!
Счастья, нежности, любви.
Прошепчу тебе на ушко:
Только с радостью живи!
Красоты, весны, удачи,
Радости и теплых дней,
Справиться с любой задачей,
Быть задорней и смелей!
Будет легкой пусть дорога,
А в любых делах — успех.
Солнца, неба голубого!
У меня ты лучше всех!
Я скажу тебе секрет:
Возраста у дамы нет,
Коль душа не постарела,
Так всегда ей 20 лет.
Ты, подруга, хороша,
И поет твоя душа.
С днем рождения, родная!
Нам всегда до куража.
Пусть шампанское течет,
Шестизначным будет счет,
Любят все, кто сердцу дорог,
Остальные все не в счет!
Большое
Ты, подруга, не хитри
И скажи мне прямо:
Почему скрываешь ты
Возраст свой упрямо?
Говоришь: «Мне ого-го...»
А на вид семнадцать.
В чем секрет? Открой его.
Можешь мне признаться?
Может в том, что у тебя
Золотое сердце,
Что для всех твоей души
Приоткрыта дверца.
Может в том, что ты любовь
И тепло всем даришь
И волшебное добро
Просто излучаешь.
С днем рождения тебя!
Выпьем и закусим
И на танцах мы года
Лишние все струсим.
За твою, подружка, днюшку
Выпьем мы сегодня кружку.
Где мартини? Где оливка?
Нет! Сгодится и наливка.
Воссияй ты ярче звезд —
Будет самый первый тост.
А потом: за ухажеров
И за пресс без тренажеров,
И за шарм, и за веселье,
За любовь и за везенье,
За авто на автомате
И за премию к зарплате.
В общем, все, что даме надо,
Пожелать тебе я рада.
И скажу в твой день рожденья —
Ты достойна восхищенья!
С днем рождения, подружка.
Ты еще там не старушка?
Может, сыплется песок?
Иль с сединкой волосок?
Не грусти, не унывай,
Всё всерьез не принимай,
Цифрам счет ты не веди,
Возраст — он у нас внутри...
Будь, как солнышко, прекрасна,
Как петарда, будь опасна.
Словно звездочка, свети,
Все секреты сохрани!
Ешь конфеты без опаски,
Строй красиво свои глазки,
От лапши очисти ушки,
В общем, с днюшечкой, подружка!
Тебя, подруга, поздравляю.
Давай накатим по чуть-чуть,
Чтоб в твой законный день рождения
Расслабиться и отдохнуть.
Чтоб ты забыла на мгновение
Уборку, кухню, дом и быт.
Чтоб с коньячком для приключений
Сегодня был твой путь открыт.
А завтра — это будет завтра.
Когда еще оно придет.
Имеешь право оторваться
Хотя бы раз за целый год.
Лишь одно известно точно
Женщине любой всегда:
Каждая из нас прекрасна,
Невзирая на года!
Эту истину желаю
Я тебе не забывать,
А теперь я начинаю
С днем рожденья поздравлять!
Пусть тебе привалит счастье,
И как минимум — вагон,
Срочно выиграй в лотерею —
Непременно миллион!
Запланируй летний отдых
На Багамских островах,
И живи на всю катушку
Ты в реале, не в мечтах!
Подруга, тебе пожелаю,
Чтоб перло всегда и во всём:
Лопатой чтоб деньги сгребала,
А может быть, даже ковшом.
Мартини, коньяк и текилу
Могла чтобы в ванной смешать,
А к ним для приличия также
Шампанского с пеной поддать.
Пускай для прогулок с любимым
Поля Елисейские ждут.
Будь дерзкой и самой счастливой,
Пускай будет всё «вери гуд».
Ты всегда живи балдея,
С каждым годом хорошея.
Всех желаний добивайся,
От проблем не загибайся.
Не толстей и не худей,
Но, конечно, молодей.
Всё имей, что по душе,
«Мазерати» в гараже.
На курорт — путевок пачку,
Бесконечную заначку,
Шубку, часики крутые,
Босоножки дорогие.
Сумочку «Шанель» и «Прада».
Что еще, подружка, надо?
Жениха, покруче чтоб,
И поклонников мешок!
Смешные стихи подруге чтоб ржала до упада
Чтобы подруга ржала до упада: прикольные поздравления на день рождение
Прикольные поздравления с днем рождения подруге, чтоб ржала до упада могут быть очень разными. Конечно, тут все все таки зависит от конкретного человека, от того, как именно он относится к своему событию и что именно ему будет смешно. Сразу стоит сказать, что никто, лучше вас, подружки не знает. Это значит, что только вы сможете понять, какие струнки души нужно задеть, чтобы поздравление обязательно оказалось, как это говорится «в точку».
Прикольные поздравления с днем рождения подруге, чтоб ржала до упада в прозе
Дорогая моя Барби, твоя мечта собрать много друзей на день рождения и потусить от души сбылась. Причем, все не просто так, потому что, даже очередной наряд ты выбирала исключительно под это событие. Пусть пока только начало праздника, все смотрится чинно и благородно. Но, уйдет бутылка-другая горячительного напитка и разговоры точно перейдут на самый высокий градус откровенности, а веселье будет безудержным. Скорее бы уже перейти на этот этап вечеринки, давайте быстрее пить!
Даже не верится, что уже прошел год и у тебя, моя дорогая подружка, снова день рождения. Хочу пожелать, чтобы каждый день тебе было также хорошо, уютно, как и сегодня. Чтобы каждый день ты верила, что все добрые слова, которые мы говорим сегодня — искренние. В зависимости от того, каким будет у нас веселое сегодня, таким похмельным будет твое завтра.
Ты моя самая верная и преданная подруга. Я уверена, что пройдут годы, но мы с тобой всегда будет на одной волне. Ты человек добрый и яркий, честный и просто прекрасный. Ты всех нас согреваешь своим душевным теплом, а это ох как не легко, когда на улице плюс тридцать. Что я хочу тебе пожелать, чтобы твои глаза всегда светились счастьем, чтобы в душе всегда был покой и мир. В твой день рождения пусть мечты исполняются, а такое состояние души сохраниться на весь последующий год.
Дорогая моя и бесценная подружка! Пожелать тебе хочу я, чтобы все радуги мира стелились перед тобой ковром. Чтобы у твоего окна всегда щебетали птички, чтобы они приносили только добрые вести. Будь такой же классной, какая ты есть и я тебя поздравляю с очередным днем рождения с большой радостью и от всего своего чистого сердца.
Вот как могут выглядеть прикольные поздравления с днем рождения подруге, чтоб ржала до упада в 12 лет. Наши с тобой мечты сегодня, дорогой подросток, отличаются от того, о чем мы мечтали в детстве. Сегодня мы уже не стремимся спустить все деньги на игрушки или мороженое, подавай нам украшения и развлечения. Я хочу, чтобы с годами, когда меняются наши интересы и ориентиры, мы всегда оставались лучшими друзьями и важными в жизни друг для друга людьми.
Все люди на нашей планете, особенно дети и подростки, мечтают, чтобы скорее наступило день рождение. Ведь кажется, что в этот праздник могут исполниться самые разные мечты. Все, что желается в день рождения, обязательно должно сбываться. По этой причине, я хочу пожелать тебе, моя милая подружка, крепкого здоровья на долгие годы вперед. Я хочу пожелать тебе любить и быть любимой, всегда светиться радостью в глаза, каждый день радоваться жизни, возможности дышать, творить, веселиться. Пусть по жизни ты занимаешься только любимыми делами, а тебя окружают искренне любящие и заботливые люди. Ну, именно такие, как я!
Успешного и счастливого человека всегда прекрасно созерцать. Именно такая ты у меня, дорогая моя подружка. Так что, не только в день рождения, но и всегда, я желаю тебе, чтобы ты была самой счастливой и любимой, успешной и здоровой, веселой и молодой. В этот праздник пусть все мечты твои воплощаются в реальность.
Желаю, чтобы эта жизнь подарила тебе тысячи счастливых возможностей и, чтобы каждым из этих счастливых случаев ты обязательно воспользовалась на полную катушку. Почитайте гороскоп на 2016 год по знакам зодиака и по году рождения.
Для меня в этот день нет ничего прекраснее, чем поздравить тебя, моя милая подружка, с твоим днем рождения. Я желаю, чтобы твоя жизнь была как фруктовый йогурт — сладкая, вкусная и низкокалорийная. Пусть в центре этого йогурта находится пряничный домик, вокруг будет океан мармелада и над тобой плывут зефирные облака. Если ты еще не догадалась, дорогая, то я хочу пожелать тебе сладкой жизни!
Моя любимая подружка в твой день рождения хочу пожелать тебе встретить тонкого психолога, но, чтобы у него был толстый кошелек. Только не нужно вешаться на нему на шею, подумай о том, что кошелек находится совсем в другим месте!
В честь твоего дня рождения, пожелания у меня к тебе будут самые простые. В общем, я тут долго думала и решила, что для полного счастья потребуется, чтобы рядом с тобой находилось четыре зверя. Это норка, которая будет на плечах, это ягуар, который должен стоять в гараже, это тигр в постели и, конечно, барашек, который за всех твоих зверей будет платить.
Не только в твой прекрасный день рождения, любимая моя подружка, но и каждый день я желаю тебе от чистого сердца всего самого прекрасного. Пусть будет в жизни много любви, пусть будут яркие моменты, верные друзья, отличное настроение и неиссякаемый источник жизненной энергии. На любом праздничном столе актуальны котлеты из щуки, пошаговый рецепт с фото.
Ежегодный дар для каждого человека — это его день рождения. Ни в коем случае нельзя грустить, нужно радоваться, любить и веселиться. Уверена, что тебе все это будет сделать легко, ведь рядом находятся люди, которые точно не дадут заскучать. Пусть праздник и безудержное веселье начнется!
Дата:
* Написать:
* Имя:* Код с картинки:
Катерина
У нас компания подруг с университета как образовалась, так и дружим до сих пор. Всегда стараемся поздравить друг друга с юмором, но чем дальше. тем меньше времени: работа, семья, дети. Раньше мы сами мастерили смешные подарки, разыгрывали сценки. Теперь уже всё не так. Так рада. что наткнулась на эту статью, поздравления уморительно смешные, запасусь на год вперёд, чтобы поздравить всех подружек. Кое-что можно немного переделать, чтобы лучше подходило. Хорошо, что сейчас есть возможность найти вот такую помощь в интернете. А то занятые люди и хотели бы, но не могут тратить много времени даже на поздравление друзей.
Все тексты поздравлений взяты из открытых источников и носят некоммерческий информационный характер
прикольные поздравления с днем рождения женщине чтоб ржала до упада: 10 тыс изображений найдено в Яндекс.Картинках
Прикольные поздравления с днем рождения дочери Прикольно поздравить дочь с днем рождения Быстро годы пролетели, Вот и дети повзрослели, Я дочурку поздравляю
Встреча 15 сентября
Новелла Матвеева
Я мечтала о морях и кораллах,
Я поесть хотела суп черепаший,
Я шагнула на корабль, а кораблик
Оказался из газеты вчерашней.
То одна зима идёт, то другая,
И метели за окном завывают,
Только в клетках говорят попугаи,
А в лесу они язык забывают.
А весною я в несчастье не верю,
И капели не боюсь моросящей,
А весной линяют разные звери,
Не линяет только солнечный зайчик.
У порога встали горы-громады,
Я к подножию щекой припадаю,
Но не выросла ещё та ромашка,
На которой я себе погадаю.
ВЕТЕР
Какой большой ветер
Напал на наш остров!
С домишек сдул крыши,
Как с молока — пену.
И если гвоздь к дому
Пригнать концом острым,
Без молотка, сразу,
Он сам войдет в стену.
Сломал ветлу ветер,
В саду сровнял гряды —
Аж корешок редьки
Из почвы сам вылез.
И, подкатясь боком
К соседнему саду,
В чужую врос грядку
И снова там вырос.
А шквал унес в море
Десятка два шлюпок,
А рыбакам — горе,
не раскурить трубок.
А раскурить надо,
Да вот зажечь спичку,
Как на лету взглядом
Остановить птичку.
Какой большой ветер!
Ах, какой вихрь!
А ты сидишь тихо,
А ты глядишь нежно.
И никакой силой
Тебя нельзя стронуть,
Скорей Нептун слезет
Со своего трона.
Какой большой ветер
Напал на наш остров!
С домишек сдул крыши,
Как с молока — пену.
И если гвоздь к дому
Пригнать концом острым,
Без молотка, сразу,
Он сам войдет в стену.
Вы думали, что я не знала,
Как вы мне чужды,
Когда, склоняясь, подбирала
Обломки дружбы.
Когда глядела не с упреком,
А только с грустью,
Вы думали - я рвусь к истокам,
А я-то - к устью.
Разлукой больше не стращала.
Не обольщалась.
Вы думали, что я прощала,
А я - прощалась.
ДЕВУШКА ИЗ ХАРЧЕВНИ
Любви моей ты боялся зря —
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.
И если ты уходил к другой,
Иль просто был неизвестно где,
Мне было довольно того, что твой
Плащ висел на гвозде.
Когда же, наш мимолетный гость,
Ты умчался, новой судьбы ища,
Мне было довольно того, что гвоздь
Остался после плаща.
Теченье дней, шелестенье лет,
Туман, ветер и дождь.
А в доме события — страшнее нет:
Из стенки вынули гвоздь.
Туман, и ветер, и шум дождя,
Теченье дней, шелестенье лет,
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.
Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра,
Мне было довольно того, что след
Гвоздя был виден вчера.
Любви моей ты боялся зря.
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.
И в теплом ветре ловить опять
То скрипок плач, то литавров медь…
А что я с этого буду иметь,
Того тебе не понять.
И О ВНЕШНЕМ
Наружность гениев изменчива, как море:
Есенин то хорош, то плох. Один портрет
С другим не вяжется! Лицо в одном наклоне —
Одно. В другом — оно совсем другое! Свет
За облик борется, а тьма — за силуэт
Марины. То она, дорической колонне
Подобная, стоит. То — с лёгкостью каноэ
По водам жизни мчит... Но взмах!— и тайны след
Простыл... И в сушу вдруг уткнётся неказисто...
Лик Лермонтова³ то в гримасе исказится,
То звёздной нежностью оденутся черты
И вспыхнет грусть в очах прекрасных богомольно..
— Да он почти урод! — один вскричит невольно,
Другой найдёт в нём то, что лучше красоты.
Я, говорит, не воин,
Я, говорит, раздвоен,
Я, говорит, расстроен,
Расчетверен,
Распят!
Ты, говорю, не воин,
Ты, говорю, раздвоен,
Распят и четвертован,
Но ты - не из растяп.
Покуривая трубку,
Себя, как мясорубку,
На части разобрав,
Ты, может быть, и прав.
Но знаешь?- этой ночью
К тебе придут враги:
Я вижу их воочью,
Я слышу их шаги...
Ты слышишь?
Не слышишь?
Они ползут, шуршат...
Они идут, как мыши,
На твой душевный склад.
И вскорости растащат
Во мраке и в тиши
Отколотые части
Твоей больной души.
- А что же будут делать
Они с моей душой?
А что же будут делать
С разбитой, но большой?
- Вторую часть - покрасят,
А третью - разлинуют,
Четвертую - заквасят,
А пятую - раздуют,
Шестую - подожгут,
А сами убегут.
Был человек не воин,
Был человек раздвоен,
Был человек разрознен,
А все, должно быть, врал:
Прослышав о напасти,
Мигать он начал чаще,
И - сгреб он эти части,
И ничего!- собрал.
ПОЭЗИЯ
Не в том, какого колорита
Ваш тон; не в том, какой вам цвет
Милей - оракулом зарыто
Ручательство, что вы - поэт.
Вниманье к тем, чья жизнь забыта,
Чья суть забита, чей расцвет
Растоптан злостно - вот предмет
Заботы истинной пиита.
Поэзия есть область боли
Не за богатых и здоровых,
А за беднейших, за больных.
А там - едино: голубой ли
Иль рыжий; вольный иль в оковах;
Классический иль новый стих.
Я ПОНИМАЮ ВАС!
Достойный дю Белле писал из Рима другу,
Что мало пишется, что вдохновенья нет.
Но звонко между тем сонет сонету вслед
Из-под пера его летел, как вихрь по лугу...
Что это значило б? Неужто лгал поэт?
И ловко пряча взлёт, изображал натугу?
Нет. Просто... он не мог вменить себе в заслугу
Без чувства РАДОСТИ набросанный терцет...
Сама поэзия «не в счёт», когда унынье
Ей точит карандаш. Когда забота клинья
Вбивает между строф. Растёт стихов запас...
Но если качество творишь без увлеченья,
То и количеству не придаёшь значенья.
Высокочтимый мэтр, я понимаю Вас!
...Изящных неточностей полный, стих
Построился не от сих до сих,
Но от таких-то и до таких-то,
Как полурыба и полупихта.
В нём что-то есть, а чего-то нет...
Но если и не был в нём явлен — поэт,
То был — человек! И сосед наш сверху;
Глотавший книги, читавший сверку,
Историк. И стоик! И друг отца!
Пришедший, как луч из развалин дворца,
Из тех — оставшихся до конца
Немногими — кратких минут уюта,
Что были так люто завидны кому-то!
Минут,
Которых так мало ВСЕГДА
(Видать, увела их чужая звезда,
Украла у нашей — в порядке наживы)!
Минут,
Когда мы с тобой — были живы!
...На богатство фантазии так
Обижаются,
Что «богатством» уже называть
Не решаются.
Не согласны признать за ней даже
Зажиточность,
А придумали хитрое слово:
«Избыточность»!
Экий грех!
На виду у Европы и Азии
(Словно кто навязал неземное
Отцовство им),
Так открыто страдать от избытка
Фантазии,
И притом от избытка ЧУЖОЙ!
Не от собственной...
ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ
Вы — Утешитель.
Вы — как патер Браун.
Дыханье Ваше в Вышних Бога славит.
И скорби здешней слишком тяжкий мрамор,
Как снег долин, под Вашим солнцем тает.
Вы — Утешитель. Вроде чуждый Мому
Достоинством простым и монолитным.
Хотя порой смеётесь несмешному,
Как добрякам присуще беззащитным.
Да, это очень красочная мета!—
Когда звучит — не демона, не фавна,—
А чистый, честный, детский смех Поэта
Над шуткой, что не всякому забавна.
Не так ли горесть Ваша (совокупно
С отвагой Вашей!)— многим недоступна?
За карликовый вензель на эмали
Стих Ваш парнасский, движущийся крупно,
Иные принимали!
Не Вы стояли в позе над толпою —
Толпа пред Вами в позы становилась.
Та, что подняв кумира над собою,
Им «снизу» помыкать приноровилась.
Всегда Вы что-то «предали»! То скотство,
То Идеал... То — старое знакомство...
Чужой натуры с нашею несходство
Считать привыкли мы за вероломство.
Будь ты хоть гений — разве вправе гений
Владеть самостоятельностью мнений?
Во лбу семь пядей?
А на дню семь пятниц
Сменить изволь, как семь бумажных платьиц!—
Другие — всей толпой идут на это —
Лишь ты один упёрся против света!
Но думам вольным не закрепоститься.
...А рожь цветёт,
А лютик золотится,
В плюще бурлят речные ветры, вея...
Не странно ли, что новый век родится
Не из твердынь, а из Беседки Грэя?!
Где лист баллады, камешком прижатый
(Баллады без балласта улетают!),
Где преданные Вам, как медвежаты,
Две девочки у Вас в глазах читают.
Дар Ваш высокий грустен без юродства.
Свободен — но Отечеству любезен.
Содружествен. Но в рощах первородства
_________
Так
Счастью учит Феб, а жизнь — терпенью.
За трудолюбьем гордым — год из года,—
За божеством слепящим — ходят тенью
Пустой досуг, постылая свобода.
Но вы прозренью брат:
Вы патер Браун.
Раденье Ваше в Вышних Бога славит!
Пловцам открыта
Ваших песен гавань
И примет всех, кого судьба оставит.
В ДЕТСТВЕ
Свет потушен, сказка не досказана,
Лес в окне. Или окно в лесу…
Ночь деревья по небу размазала,
Как ребенок — слезы по лицу.
Шепчут листья что-то отвлеченное,
На пеньках сияют светляки.
Чуть мерцает за стволами черными
Факельное шествие реки.
Взмыли ели языками копоти
От ее холодного огня.
В плеске струй, в их шарканье и топоте
Поступь ночи, шум забвенья дня.
Черной кляксой клен растекся в воздухе,
Все тропинки мглою замело,
И во мгле осталось от березоньки
Только то, что было в ней бело.
МНЕ КАЖЕТСЯ
Мне кажется порой, что умерли стихии —
Такие, как Земля, Огонь, Вода и Воздух.
А заменили их... какие-то другие —
Из приготовленных на беззаконных звёздах;
Что до сих пор трава, наш друг многовековый,
Напрасной зеленью сияла перед нами;
Что кто-то изобрёл закон природы новый,
Повелевающий расти ей — вверх корнями!
Что в джунгли отпустил шарманщик обезьянку,
Но джунглей больше нет; их царственное платье
Сорвали, вывернули, с криком, наизнанку!
Мне кажется, о них — век буду горевать я,
И плакать буду я — счастливцам на потеху
По истинным слезам и подлинному смеху.
Встреча 8 сентября
Борис Рыжий
В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты, где выглядят смешно и жалко сирень и прочие цветы, есть дом шестнадцатиэтажный, у дома тополь или клен стоит ненужный и усталый, в пустое небо устремлен, стоит под тополем скамейка, и, лбом уткнувшийся в ладонь, на ней уснул и видит море писатель Дима Рябоконь.
Он развязал и выпил водки, он на хер из дому ушёл, он захотел уехать к морю, но до вокзала не дошёл. Он захотел уехать к морю, оно — страдания предел. Проматерился, проревелся и на скамейке захрапел.
Но море сине-голубое, оно само к нему пришло и, утреннее и родное, заулыбалося светло. И Дима тоже улыбнулся. И, хоть недвижимый лежал, худой, и лысый, и беззубый, он прямо к морю побежал.
Бежит и видит человека на золотом на берегу. А это я никак до моря доехать тоже не могу — уснул, качаясь на качели, вокруг какие-то кусты. В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты.
«В белом поле был пепельный бал...» –
вслух читал, у гостей напиваясь,
перед сном как молитву шептал,
а теперь и не вспомнить, признаюсь.
Над великой рекой постою,
где алеет закат, догорая.
Вы вошли слишком просто в мою
жизнь – играючи и умирая.
Навязали свои дневники,
письма, комплексы, ветви сирени.
За моею спиной у реки
вы толпитесь, печальные тени.
Уходите, вы слышите гул –
вроде грохота, грома, раската.
Может быть, и меня полоснул
тонким лезвием лучик заката.
Не один ещё юный кретин
вам доверит грошовое горе.
Вот и всё, я побуду один,
Александр, Иннокентий, Георгий.
А грустно было и уныло,
печально, да ведь?
Но всё осветит, всё, что было,
исправит память –
звучи заезженной пластинкой,
хрипи и щёлкай.
Была и девочка с картинки
с завитой чёлкой.
И я был богом и боксёром,
а не поэтом.
То было правдою, а вздором
как раз вот это.
Чем дальше будет, тем длиннее
и бесконечней.
Звезда, осенняя аллея,
и губы, плечи.
И поцелуй в промозглом парке,
где наши лица
под фонарём видны неярким –
он вечно длится.
Ангел, лицо озарив, зажёг
маленький огонёк,
лампу мощностью в десять ватт –
и полетел назад.
Спят инженеры, банкиры спят.
Даже менты, и те –
разве уместно ловить ребят
в эдакой темноте?
Разве позволит чертить чертёж
эдакий тусклый свет?
Только убийца готовит нож.
Только не спит поэт:
рцы слово твердо укъ ферт.
Ночь, как любовь, чиста.
Три составляющих жизни: смерть,
поэзия и звезда.
Баллада
На Урале в городе Кургане
в День шахтёра или ПВО
направлял товарищ Каганович
револьвер на деда моего.
Выходил мой дед из кабинета
в голубой, как небо, коридор.
Мимо транспарантов и портретов
ехал чёрный импортный мотор.
Мимо всех живых, живых и мёртвых,
сквозь леса, и реки, и века.
А на крыльях выгнутых и черных
синим отражались облака.
Где и под какими облаками,
наконец, в каком таком дыму,
бедный мальчик, тонкими руками
я тебя однажды обниму?
Благодарю за всё. За тишину.
За свет звезды, что спорит с темнотою.
Благодарю за сына, за жену.
За музыку блатную за стеною.
За то благодарю, что скверный гость,
я всё-таки довольно сносно встречен –
и для плаща в прихожей вбили гвоздь,
и целый мир взвалили мне на плечи.
Благодарю за детские стихи.
Не за вниманье вовсе, за терпенье.
За осень. За ненастье. За грехи.
За неземное это сожаленье.
За бога и за ангелов его.
За то, что сердце верит, разум знает.
Благодарю за то, что ничего
подобного на свете не бывает.
За всё, за всё. За то, что не могу,
чужое горе помня, жить красиво.
Я перед жизнью в тягостном долгу,
и только смерть щедра и молчалива.
За всё, за всё. За мутную зарю.
За хлеб. За соль. Тепло родного крова.
За то, что я вас всех благодарю,
за то, что вы не слышите ни слова.
В безответственные семнадцать
только приняли в батальон,
громко рявкаешь: рад стараться!
Смотрит пристально Аполлон:
ну-ка, ты, забобень хореем.
Парни, где тут у вас нужник?
Всё умеем да разумеем,
слышим музыку каждый миг.
Музыкальной неразберихой
било фраера по ушам.
Эта музыка станет тихой,
тихой-тихой та-ра-ра-рам.
Спотыкаюсь на ровном месте,
беспокоен и тороплив:
мы с тобою погибнем вместе,
я держусь за простой мотив.
Это скрипочка злая-злая
на плече нарыдалась всласть.
Это частная жизнь простая
с вечной музыкой обнялась.
Это в частности, ну а в целом –
оказалось, всерьёз игра.
Было синим, а стало белым,
белым-белым та-ра-ра-ра.
В длинном пальто итальянском.
В чёрной английской кепке.
В пиджаке марки Herman.
В брюках модели Dublin.
Стою над твоей могилой,
Партийных и беспартийных
Петр Афанасьевич Рыжий –
Борис Борисович Рыжий,
Не пьяный, но и не трезвый,
Ни в кого не влюблённый,
Но и никем не любимый.
Да здравствуют жизнь и скука.
Будь проклято счастье это.
Да будет походка внука
Легче поступи деда.
В номере гостиничном, скрипучем,
грешный лоб ладонью подперев,
прочитай стихи о самом лучшем,
всех на свете бардов перепев.
Чтобы молодящиеся Гали,
позабыв ежеминутный хлам,
горничные за стеной рыдали,
растирали краску по щекам.
О России, о любви, о чести,
и долой – в чужие города.
Если жизнь всего лишь форма лести,
больше хамства: водки, господа!
Чтоб она трещала и ломалась
и прощалась с ней душа жива.
В небесах музыка сочинялась
вечная – на смертные слова.
Восьмидесятые, усатые,
хвостатые и полосатые.
Трамваи дребезжат бесплатные.
Летят снежинки аккуратные.
Фигово жили, словно не были.
Пожалуй, так оно, однако
гляди сюда, какими лейблами
расписана моя телага.
На спину «Levi's» пришпандорено,
и «Puma» на рукав пришпилено.
Пятирублёвка, что надорвана,
получена с Серёги Жилина.
13 лет. Стою на ринге.
Загар бронёю на узбеке.
Я проиграю в поединке,
но выиграю в дискотеке.
Пойду в общагу ПТУ,
гусар, повеса из повес.
Меня обуют на мосту
три ухаря из ППС.
И я услышу поутру,
очнувшись головой на свае:
трамваи едут по нутру,
под мостом дребезжат трамваи.
Трамваи дребезжат бесплатные.
Летят снежинки аккуратные...
Кейсу Верхейлу, с любовью
Где обрывается память, начинается старая фильма,
играет старая музыка какую-то дребедень.
Дождь прошёл в парке отдыха, и не передать, как сильно
благоухает сирень в этот весенний день.
Сесть на трамвай 10-й, выйти, пройти под аркой
Здесь меня брали за руку, тут поднимали на руки,
в открытом кинотеатре показывали кино.
Про те же самые чувства показывало искусство,
про этот самый парк отдыха, про мальчика на руках.
И бесконечность прошлого, высвеченного тускло,
очень мешает грядущему обрести размах.
От ностальгии или сдуру и спьяну можно
подняться превыше сосен, до самого неба на
колесе обозренья, но понять невозможно:
то ли войны ещё не было, то ли была война.
Всё в черно-белом цвете, ходят с мамами дети,
плохой репродуктор что-то победоносно поёт.
Как долго я жил на свете, как переносил все эти
сердцебиенья, слёзы, и даже наоборот.
Горнист
Когда бутылку подношу к губам,
чтоб чисто выпить, похмелиться чисто,
я становлюсь похожим на горниста
из гипса, что стояли тут и там
по разным пионерским лагерям,
где по ночам – рассказы про садистов,
куренье,
чтенье «Графов Монте-Кристов»...
Куда теперь девать весь этот хлам,
всё это детство с муками и кровью
из носу, чёрт-те знает чьё
лицо с надломленною бровью,
вонзённое в перила лезвиё,
всё это обделённое любовью,
всё это одиночество моё?
Господи, это я
мая второго дня.
– Кто эти идиоты?
Это мои друзья.
На берегу реки
водка и шашлыки,
облака и русалки.
Э, не рви на куски.
На кусочки не рви,
мерзостью назови,
ад посули посмертно,
но не лишай любви
високосной весной,
слышь меня, основной! –
Кто эти мудочёсы?
Это – со мной!
Давай, стучи, моя машинка,
неси, старуха, всякий вздор,
о нашем прошлом без запинки,
не умолкая, тараторь.
Колись давай, моя подруга,
тебе, пожалуй, сотня лет,
прошла через какие руки,
чей украшала кабинет?
Торговца, сыщика, чекиста?
Ведь очень даже может быть,
отнюдь не всё с тобою чисто,
и страшных пятен не отмыть.
Покуда литеры стучали,
каретка сонная плыла,
в полупустом полуподвале
вершились тёмные дела.
Тень на стене чернее сажи
росла и уменьшалась вновь,
не перешагивая даже
через запёкшуюся кровь.
И шла по мраморному маршу
под освещеньем в тыщу ватт
заплаканная секретарша,
ломая горький шоколад.
Две сотни счётчик намотает, –
очнёшься, выпятив губу.
Сын человеческий не знает,
где приклонить ему главу.
Те съехали, тех дома нету,
та вышла замуж навсегда.
Хоть целый век летай по свету,
тебя не встретят никогда.
Не поцелуют, не обнимут,
не пригласят тебя к столу,
вторую стопку не придвинут,
спать не положат на полу.
Как жаль, что поздно понимаешь
ты про такие пустяки.
Но наконец ты понимаешь,
что все на свете мудаки.
И остаётся расплатиться
и выйти заживо во тьму.
Поёт магнитофон таксиста
плохую песню про тюрьму.
Дом поэта
...От тех, кто умер, остаётся
совсем немного, ничего.
Хотя, откуда что берётся:
снег, звёзды, улица. Его
любили? Может, и любили.
Ценили? К сожаленью, нет.
Но к дню рождения просили
писать стихи. Он был поэт.
А как же звёзды? Разве звёзды?
Звезды? Конечно же, звезды!
Когда сложить всё это, просто
получим сгусток пустоты.
Но ты подумай, дом поэта.
Снег, звёзды, очертанья крыш –
он из окошка видел это,
когда стоял, где ты стоишь.
Если в прошлое, лучше трамваем
со звоночком, поддатым соседом,
грязным школьником, тётей с приветом,
чтоб листва тополиная следом.
Через пять или шесть остановок
въедем в восьмидесятые годы:
слева – фабрики, справа – заводы,
не тушуйся, закуривай, что ты.
Что ты мямлишь скептически, типа
это все из набоковской прозы, –
он барчук, мы с тобою отбросы,
улыбнись, на лице твоём слёзы.
Это наша с тобой остановка:
там – плакаты, а там – транспаранты,
небо синее, красные банты,
чьи-то похороны, музыканты.
Подыграй на зубах этим дядям
и отчаль под красивые звуки,
куртка кожаная, руки в брюки,
да по улочке вечной разлуки.
Да по улице вечной печали
в дом родимый, сливаясь с закатом,
одиночеством, сном, листопадом,
возвращайся убитым солдатом.
Скажи мне сразу после снегопада —
мы живы или нас похоронили?
Нет, помолчи, мне только слов не надо
ни на земле, ни в небе, ни в могиле.
Мне дал Господь не розовое море,
не силы, чтоб с врагами поквитаться —
возможность плакать от чужого горя,
любя, чужому счастью улыбаться.
…В снежки играют мокрые солдаты —
они одни, одни на целом свете…
Как снег чисты, как ангелы — крылаты,
ни в чём не виноваты, словно дети.
Сын, подойди к отцу.
Милый, пока ты зряч.
Ближе склонись к лицу.
Сын, никогда не плачь.
Бойся собственных слёз,
Как боятся собак.
Пьян ты или тверёз,
Свет в окне или мрак.
Старым стал твой отец,
Сядь рядом со мной.
Видишь этот рубец —
Он оставлен слезой.
Музе
Напялим чёрный фрак
и тросточку возьмём —
постукивая так,
по городу пойдём.
Где нищие, жлобьё,
безумцы и рвачи —
сокровище моё,
стучи, стучи, стучи.
Стучи, моя тоска,
стучи, моя печаль,
у сердца, у виска
за всё, чего мне жаль.
За всех, кто умирал
в удушливой глуши,
за всех, кто не отдал
за эту жизнь души.
Среди фуфаек, роб
и всяческих спецух
стучи сильнее, чтоб
окреп великий слух.
…Заглянем на базар
и в ресторан зайдём —
сжирайте свой навар,
мы дар свой не сожрём.
Мы будем битый час
слоняться взад-вперёд.
…И бабочка у нас
на горле оживёт…
Ах, подожди еще немножко,
постой со мной, послушай, как
играет мальчик на гармошке —
дитя бараков и бродяг.
А рядом, жалкая как птаха,
стоит девчонка лет пяти.
Народ безлюб, но щедр, однако —
подходят с денежкой в горсти.
Скажи с снобизмом педагога
ты, пустомеля пустомель,
что путь мальчишки — до острога,
а место девочки — бордель.
Не год, а век, как сон, растает,
твой бедный внук сюда придет,
а этот мальчик все играет,
а эта девочка — поет.
Встреча 1 сентября
Игорь Меламед
…И опять приникаю я к ней ненасытно.
Этой музыки теплая, спелая мякоть.
Когда слушаю Шуберта – плакать не стыдно.
Когда слушаю Моцарта – стыдно не плакать.
В этой сказке, в ее тридевятом моцарстве,
позабыв о своем непробудном мытарстве,
моя бедная мама идет молодою,
и сидят мотыльки у нее на ладони.
Ты куда их несешь, моя бедная мама?
Ты сейчас пропадешь за наплывом тумана.
Эта музыка, словно пыльца мотылька,
упорхнувшего в недостижимые страны.
Твоя ноша для Моцарта слишком легка,
а для прочих она непосильна и странна.
И опять ненасытно я к ней приникаю.
И она приникает ко мне ненасытно.
Остается стакан полутеплого чаю
в полутемном вагоне, где плакать – не стыдно…
БЕССОННИЦА
Такую ночь, как враг, себе назначь.
Как враг, назначь, прими, как ангел падший,
где снег летит, опережая плач,
летит, как звук, от музыки отставший.
И тьма вокруг. И снег летит на вздох,
ни слухом не опознанный, ни взглядом.
В такую ночь бессилен даже Бог,
как путник, ослепленный снегопадом.
И Бог – уже никто. Он – темнота
за окнами. Он кроною ночною
ко мне в окно глядит. Он – немота.
Он задохнулся снегом за стеною.
В такую ночь кровати, двери, шкаф
подобны исполинским истуканам:
вот-вот и оживут они, припав
к оставленным, недопитым стаканам…
Я помню: так же ветер завывал
в такую ж ночь – ни звезд, ни Божьих знаков.
Я собственное имя забывал
во сне – и называл себя Иаков.
И снилось мне, что это – сон навек
и никогда не будет пробужденья.
Всю ночь я колыхался, как ковчег,
на волнах отчужденья и забвенья.
И было пробуждение. И явь,
казалось, в окнах светом брезжит утло.
Но как преодолеешь море вплавь? –
То был лишь сон, в котором снилось утро.
Там, в этом сне, я тихо умирал.
И сам себе я снился пятилетним.
И снег летел безмолвно, наповал,
и падал с неба лебедем балетным.
Меня куда-то с хлопьями несло.
Умершие со мной играли дети.
И календарь не помнил про число.
И ночь не вспоминала о рассвете.
Я умирал на гребне января,
и холод, наступивший наконец-то,
все окна в доме настежь отворя,
увел меня в пожизненное детство…
И я тогда не умер. Я живу.
Но, тем же снегом к стеклам прилипая,
все та же вьюга, только наяву,
крушит окно, как всадница слепая.
И снег летит в былые январи.
И в комнате безжизненно и пусто.
И двери открывает изнутри
ночной сквозняк, и вслед за ним искусство
уходит прочь из комнаты моей
на снег, на смерть – сродни пустому звуку.
И все никак не может до дверей
ко мне Господь пробиться в эту вьюгу.
Но, Господи, услышь хотя бы плач!
Узнай, о ком я плачу хоть, о ком я…
Уже не хлопья в окна бьют, как мяч,
а черные кладбищенские комья.
…Не о тебе ль я плачу, не твою
ищу ли руку, жалуясь и каясь?
И в темноте то на руку свою,
то на свою молитву натыкаюсь…
Не дай тебе беспомощный Господь
в такую ночь проснуться – о, не дай же!…
Он сам уже – одна больная плоть.
Он лишь на шаг продвинулся – не дальше…
Кто ж эту ночь на боль короновал? –
пусть мой вопрос никем уже не слышим! –
Кто выдумал нелепый карнавал,
где в маске снега страх течет по крышам?
То страх мой потерять тебя впотьмах,
и страх еще покуда не имущих,
и страх уже утративших, и страх
еще своих утрат не сознающих,
и страшный страх лишенных сна навек,
кто сам – непоправимая утрата...
Так вот что означает этот снег,
точнее, то, что в маске снегопада.
И снег летит неведомо куда.
И длится страх мой, в грех перерастая.
И длится шаг Господень без следа.
И длится ночь, безбожная, пустая.
И мы с тобой навеки длимся врозь,
невыплаканной тьмою отчуждаясь
И снег летит, как поезд под откос,
своим ночным крушеньем наслаждаясь
БОЛЕЗНЬ ОТЦА
…Не плачь, не мучайся – ведь эта ночь пуста.
Но жить научимся мы с чистого листа.
Во сне безоблачном, в беспамятстве, отец,
трехлетним мальчиком я стану наконец.
В блаженном сне еще не смыслю ничего.
Мне вяжут варежки из шарфа твоего.
И мы с тобою коротаем карантин
в одной из длительных, медлительных ангин.
О, не волнуйся так – ведь я тебя люблю.
Я наблюдаю за тобою – я не сплю.
Игрушки тоже наблюдают за тобой –
ты машинально их таскаешь за собой.
И медлишь в кухне, дожидаясь в темноте,
покуда чайник содрогнется на плите.
Я наблюдаю за тобой – мне невдомек,
зачем жуешь ты одноглазый огонек.
И улыбаюсь я тебе из пелены
моей ангины – удивительной страны,
где так нежны твои шаги из-за дверей
под состраданье этих плюшевых зверей.
Ты шепчешь весело, глотая анальгин:
«Неизлечимых не бывает от ангин…»
Но сны кончаются – бездонна только явь.
Подушку влажную с усилием поправь.
Я снова мучаюсь бессонницей впотьмах
на отвратительных вагонных простынях.
В дремучем поезде, за тридевять земель,
я снова падаю в холодную постель.
В дремучем поезде шепчу уже едва:
«Неизлечимых не бывает, не быва…»
Пока еще в Кузьминках снегопад –
беги за ней, скользящей и спешащей.
Хватая тьму на ощупь, наугад,
дыши в плечо любови уходящей.
Пока еще превыше прочих благ
в последний раз к руке ее приникнуть –
беги за ней, хоть ветер дует так,
что ни вздохнуть, ни вскрикнуть, ни окликнуть.
И зная, что сведешь ее на нет, –
не отставай, беги за нею следом,
пока ее скользящий силуэт
не станет мраком, холодом и снегом.
И. Х.
Так эта ночь нежна, так ливень милосерден.
Так бескорыстен плач, так бесконечна тишь.
Я руку приложил – ты стала правым сердцем.
Покалываешь чуть. Почти что не болишь.
Я знаю – этот страх к рассвету вновь воскреснет,
войдет, как секундант, и спросит: не пора ль?
И будет щебет птиц так тяжек и надтреснут,
как будто снится им пожизненный февраль.
Я – жаворонок… нет… я – речью этой жалок.
Гортань моя суха, темнее темноты
забота о себе: рука бы не дрожала,
нога б не затекла, забыться бы, но ты
усни, усни, усни под чуткою ладонью.
Ты – правое во мне. На свете нет потерь.
Я ревновал тебя к сиротству и бездомью –
под правою рукой ты вся во мне теперь.
Но та рука влажна – от ливня ли, от слёз ли,
и крестовиной страх растет в моем окне:
ты вся теперь во мне, но ты лежала возле
и стала пустотой на смятой простыне.
Не мучься – ты права под правою рукою.
Но справа пустота на тело, как ледник,
ползет – я потерплю, я поплотней укрою
ее и притворюсь, что это – твой двойник.
Так милосерден дождь, что речь моя промокла.
Уже словам нужна защита немоты.
Не бейся ж так во мне, как бьется дождь о стекла.
Не бойся – я с тобой. Но ты… но ты… но ты…
Душа моя, со мной ли ты еще?
Спросонок вздрогну – ты еще со мною.
Как холодно тебе, как горячо
под смертной оболочкою земною!
Ужель была ты некогда верна
иному телу? Милая, как странно,
что ты могла бы жить во времена
какого-нибудь там Веспасиана.
Душа моя, была ли ты – такой?
Не представляю чуждую, иную.
Ко праху всех оставленных тобой
тебя я, словно женщину, ревную.
Душа моя, услышишь ли мой зов,
когда я стану тусклой горстью пыли?
Как странно мне, что сотни голосов
с тобой из тьмы посмертной говорили!
И страшно мне – какой ты будешь там,
за той чертой, где мы с тобой простимся,
и вознесешься к белым облакам
иль поплывешь по черным водам Стикса.
И там, где свет клубится или мгла,
родство забудешь горестное наше…
Я не хочу, чтоб ты пережила
меня в раю, в заветной лире – даже.
И как тебя сумел бы воплотить
в безумное и горькое какое
творенье? Твой исход предотвратить
нельзя мне и бессмертною строкою.
Но если нет возвратного пути,
то, уходя к неведомой отчизне,
душа моя, за все меня прости,
что сделал я с тобою в этой жизни.
Мне уже больше не хочется жить.
Мертвые письма твои ворошить.
Боже, каким я бесчувственным стал!
Как от себя я смертельно устал!
Чаще, все чаще в мучительном сне
белый челнок приплывает ко мне.
Не возмущая поверхности вод,
по отраженному небу плывет.
Машет оттуда мне черным веслом
сгорбленный горьким своим ремеслом
новый мой спутник, спокойный на вид.
Ветер лохмотья на нем шевелит.
Я его жду на пустом берегу,
желтую тень окуная в реку,
не оставляя следов на песке,
с медной монетой в холодной руке.
Жизнь против стрелки часовой
к небытию стремится.
Там рыбы с крыльями со мной
и с плавниками птицы.
А я – все младше под конец.
И в дождевом накрапе
так страшно молод мой отец
в нелепой черной шляпе.
По темным водам Стикса вплавь
вернется гость из рая,
во снах, опередивших явь,
подарки раздавая.
И наступают времена,
похожие на грезы,
где, несмышленого, меня
целуют прямо в слезы.
Все так туманно, мир так пуст…
И все потусторонней
прикосновенья чьих-то уст,
дыханий и ладоней…
Кружится черная музыка,
дряхлую мучит иглу.
И с обреченностью узника
день убывает во мглу.
В белом и розовом кто же там,
детские слезы лия,
слушает песнь о непрожитом?
Кто это? Это – не я.
Кто там за окнами в траченном
древнею молью пальто
слушает песнь об утраченном?
Кто это? Это – никто.
Это, мое тошнотворное
преображая жилье, –
непостижимое, черное
льется сиянье твое.
И, как всему оправдание
в существованье моем,
это твое содрогание
под неживым острием,
это мое на мгновение
соединенье с тобой
средь мирового затмения
и глухоты мировой.
ЭЛЕГИЯ
А. Р.
Что-то неможется, что-то не спится.
Ходит кругами секундная спица –
существованья скудеет клубок.
Во поле ветер ночной негодует,
с полуживою рябиной враждует.
Сон твой, как снег новогодний, глубок.
В ночи такие, охваченный страхом,
стать не хочу я ни духом, ни прахом.
Смерти не будет, и я не умру.
Прекраснодушны, несчастны и лживы,
может быть, мы только начерно живы
в этих снегах и на этом ветру.
Может, и впрямь наши бедные жизни
бережно примут в грядущей отчизне,
смоют обиды и снимут грехи.
Смех будет радостен, свет будет ярок,
И воссияем мы там без помарок,
перебеленные, словно стихи.
Или и там, за безвестным пределом,
невосполнимым зияя пробелом,
будет бессрочно кружиться во мгле,
будет скитаться невнятный набросок,
как неприкаянный тот недоносок,
небу ненужный и чуждый земле?..
Тихий твой вздох от меня в полуметре.
Что тебе снится при вьюге и ветре?
Спи – просыпаться еще не пора.
Ходит кругами секундная спица.
Холодно. Ночь, как бессмертие, длится.
И невозможно дожить до утра.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Усни, дитя мое! Над миром
царит покой и благодать.
Лишь призрак, созданный Шекспиром,
повелевает нам страдать.
Не плачь, мой мальчик! Успокойся!
Любовью Божий мир объят.
И лишь в воображенье Джойса
возник нечаянный разлад.
Ну что ты?.. Зеленеет травка.
Не плачь же! Солнышко блестит.
А что выдумывает Кафка –
пустое! Бог ему простит!
В ЧЕРНОМ РАЮ
три стихотворения
Мне восемь. Я вижу вас в жизни земной,
бессмысленной и незавидной:
у входа на рынок сапожник кривой
в коляске сидит инвалидной.
В ужасной коляске, знакомый до слез
сапожник торгует шнурками
и тяжесть ее колоссальных колес
толкает больными руками.
Я вижу, как, залпом глотая вино,
похмельный художник Алфимов
рисует в сарае при местном кино
афиши для завтрашних фильмов.
Как толстая Дора за грязным столом,
приемщица нашей химчистки,
все пишет и пишет чернильным пером
какие-то скучные списки.
До худшего дня, до могильной поры
в убогой и тусклой отчизне
вы крест свой несли, а иные миры
вам даже не снились при жизни.
За то, что грядущую участь свою
вы видели в образах тленья, –
посмертною родиной в черном раю
дарован вам сон искупленья.
Покуда кружит в негасимых лучах
над вами мучитель крылатый –
я, маленький мальчик, в бессонных ночах,
беспомощный, невиноватый,
вас вижу и плачу, и нет моих сил
к нему обратиться с мольбою,
чтоб дал вам забыться, чтоб вас не будил
своею безумной трубою.
Я вижу, как в древнем своем пиджаке
и в мятой соломенной шляпе,
со старой пластинкой в дрожащей руке
приходит он вечером к папе.
И спор их о роли Голанских высот
так жарок и так нескончаем,
что лишь иногда он до рта донесет
стакан с остывающим чаем.
Я вижу, как, музыкой преображен,
забыв разговор бестолковый,
по комнате медленно кружится он
под легкий мотив местечковый.
Он медленно кружится тысячу лет,
попавший в нетленное время.
И лампочки нашей немеркнущий свет
струится на лысое темя.
Когда же там звук нарастает иной,
подобный далекому вою,
когда его там накрывает волной
протяжною и духовою,
и темный над ним разверзается свод,
как будто бездонная рана,
и гневное пламя с поющих высот,
с небесного хлещет Голана, –
я здесь заклинаю незримую власть,
недетским охваченный страхом,
чтоб в то измеренье ему не попасть,
где станет он пеплом и прахом.
И, может быть, он меня видит сквозь тьму,
молящего о милосердье,
о том, чтобы дали остаться ему
в его музыкальном бессмертье.
Там, в детстве, она застревает в дверях:
с походкой нескладной и шаткой,
с рыдающим смехом, с рукой в волдырях
под мокрой зеленой перчаткой.
Там скоро мне пять, ей – четырнадцать, но
мы как однолетки играем.
И пес наш дворовый, истлевший давно,
за нею кидается с лаем.
Там гости за скудным столом говорят
и пьют невеселую водку.
Я вижу, как теплой струей лимонад
течет по ее подбородку,
и как ее кутают в страшный платок
и шепчут о ней: извините…
Но если не все еще в смертный клубок
незримые смотаны нити,
и если иная нам жизнь суждена
в земном нашем облике – разве
пречистому взору предстанет она
в блаженном своем безобразье?
Я верю, дитя, – среди этих высот,
за то, что была ты безгрешной,
твоя красота расцветет и спасет
нас всех для отчизны нездешней.
Но яростный ветр не доносит сюда –
какую б ни выплатил дань я –
ни скрежет возмездья, ни трубы суда,
ни тяжкий глагол оправданья.
Здесь только, терзая мой немощный слух,
за окнами поезд грохочет.
И бьется во тьме неприкаянный Дух,
и плачет, и дышит, где хочет.
И печка железная в классе продленного дня.
И пчелка на клумбе мне в палец впивается, жаля.
И, кажется, нет человека несчастней меня –
за парту к другому отсажена девочка Валя.
Но все еще живы. И шумная наша родня
еще не прощается с нами на черном вокзале.
Кто в землю уедет чужую, кого-то родной
засыплют, сверкая на солнце проворной лопатой.
Пока же соседи справляют в саду выходной
и пробует водку веселый Валера горбатый.
Чрез четверть столетья он выпьет еще по одной
с дружками в беседке и свежею станет утратой.
Бессмысленно все. И ничто не вернется назад –
ни старый еврей, ни соседские пьяные песни.
И новым хозяином вырублен маленький сад.
Зачем же душа моя плачет и молит: воскресни?
Что делать мне с жизнью моей, превращенною в ад?
Покончить с собою? Ложиться в больницу на Пресне?
О Господи Боже, зачем эта гибель и мрак?
И горькая водка, и сладкая музыка эта?
Рукою ужаленной шарит несчастный дурак,
меся пустоту в беспорядочных поисках света.
Зачем он родился? Что в жизни он сделал не так?
Кто даст мне ответ? И к чему домогаться ответа?
В ненадежных и временных гнездах
и тела обитают, и души.
Но Спаситель приходит, как воздух
посреди мирового удушья.
Посреди мирового мороза,
в безысходных глубинах страданья,
раскрывается сердце, как роза,
от Его дорогого дыханья.
Все оплачено было сторицей
и искуплено страшною кровью,
чтобы ты бесприютною птицей
возвратился под вечную кровлю.
Полутемная больница.
Медсестер пустые лица.
Санитаров пьяный бред.
Инвалидам сладко спится:
никому из них не снится
переломанный хребет.
Кружит девушка в коляске.
Ей, мужской не знавшей ласки,
хоть собой и хороша,
все бы, глупой, строить глазки,
выпавшей, как в страшной сказке,
со второго этажа.
Слёз непролитые реки
здесь взорвать должны бы веки
бедных юношей. Но вот
странный, жуткий смех калеки,
затвердившего навеки
непристойный анекдот.
Нет надежды ниоткуда.
Тем в колясках и не худо,
этот сдался без борьбы,
этот верует покуда,
что его поднимет чудо
прежде ангельской трубы.
Боже праведный и славный,
если только разум здрав мой,
просьбу выполни мою:
всем разбитым смертной травмой
дай удел посмертный равный –
посели в Своем раю.
Исцеляющим составом
проведи по их суставам.
Не подвергни их суду.
Всем им, правым и неправым,
босиком по вечным травам
дай гулять в Твоем саду.
В больничной ночи вспоминай свое детство и плачь:
и жар, и ангину, и окна с заснеженной далью.
Придет Евароновна к нам, участковый мой врач,
и папа ей двери откроет с бессонной печалью.
И мама грустна. И в глазах ее мокрая муть.
Одна Евароновна с радостью необычайной
то трубкой холодной вопьется мне в жаркую грудь,
то в горло залезет противною ложкою чайной.
Я с ложкою этой борюсь, как с ужасным врагом.
– Ты скоро поправишься, – мне говорят, – вот увидишь…
Потом Евароновне чаю дают с пирогом,
и с мамой веселой они переходят на идиш.
Ах, Ева Ароновна, если ты только жива,
склонись надо мной, сиротою, во тьме полуночной.
В больничном аду повтори дорогие слова:
– Ты скоро поправишься с травмой своей позвоночной.
Попей со мной чаю, а если ты тоже в раю,
явись мне, как в детстве, во сне посети меня, словно
ликующий ангел, – где чайную ложку твою
приму, как причастье, восторженно, беспрекословно.
Так холодно, так ветер стонет,
как будто бы кого хоронят,
родной оплакивая прах.
И будет так со всеми нами:
мы в землю ляжем семенами
и прорастем в иных мирах.
О, как все здешнее нелепо:
изнеможенье ради хлеба,
разврат, похмелье и недуг.
Ты пригвожден к трактирной стойке,
я пригвожден к больничной койке –
какая разница, мой друг?
Вот нам любовь казалась раем,
но мы друг друга покидаем,
как дым уходит от огня.
И лишь в объятьях скорби смертной
мы молим: «Боже милосердный,
прости меня, спаси меня!»
И в час лишенья, в час крушенья
слетает ангел утешенья
и шепчет, отгоняя страх:
всё, что не стоит разрушенья,
познает счастье воскрешенья
и прорастет в иных мирах.
Я хотел бы прижаться к маме
и сказать: помоги, родная!
Но ко мне с пустыми руками
почтальон вернулся из рая.
Отрешенная от земного,
ты мне больше не пишешь писем.
Я хочу в мое детство снова,
где я был от тебя зависим.
Ты бы мне наливала грелку…
Ах, когда бы не умерла ты –
унесла бы мою тарелку,
убрала бы мою палату.
А теперь лишь глубокой ночью,
да и то лишь по Божьей воле,
я увижу тебя воочью,
забываясь от тяжкой боли.
Веет холодом, как из могилы.
До рассвета четыре часа.
Даже близкие люди немилы –
отнимают последние силы
телефонные их голоса.
Днем и ночью о помощи молишь,
заклиная жестокую боль.
Милосердный мой, выжить всего лишь
мне хотелось бы, если позволишь,
но хотя бы забыться позволь.
Неужели такие мытарства,
отвращение, ужас и бред
исцеляют вернее лекарства,
открывают небесное царство,
зажигают божественный свет?..
Квартира гостями полна.
На матери платье в горошек.
И взрослые делятся на
хороших и очень хороших.
Звон рюмок, всеобщий восторг.
У папы дымит папироса.
Вот этот уедет в Нью-Йорк,
а тот попадет под колёса.
Осенний сгущается мрак,
кончаются тосты и шутки.
И будет у этого рак,
а та повредится в рассудке.
И в комнате гасится свет.
И тьмой покрываются лица.
И тридцать немыслимых лет
в прихожей прощание длится.
Как длится оно и теперь,
покуда сутулы, плешивы,
вы в нашу выходите дверь,
и счастливы все вы, и живы.
В гостях никогда не сиделось на месте
ребенку, который когда-то был мною.
И страшными кошками пахло в подъезде,
где бегал я с бедною Софой больною.
Пока за столом рассуждали премудро,
делясь новостями, враждуя с властями, –
в прихожей я ел тети-Мусину пудру,
попался и на смех был поднят гостями.
На лестнице темной, на лестнице грязной
обиды свои вымещал я на Софе
и ведать не ведал в той жизни злосчастной,
что Бог за меня умирал на Голгофе.
Памяти Н. И. Б.
В своем углу ты всем бывала рада,
во всех мужчин была ты влюблена.
Тебе таскал я плитки шоколада
и наливал дешевого вина.
Ты лучшие куски недоедала,
настырного закармливая пса,
капризничала, ныла и рыдала,
ложилась в три, вставала в два часа,
придумывала разные предлоги,
чтобы гостей привлечь вернее в дом,
полупарализованные ноги
передвигала с болью и трудом.
Прости меня за то, что обещанья
не смог исполнить, и в холодный лоб
не целовал тебя я на прощанье,
и горсть земли на твой не бросил гроб.
Быть может, там и вправду жизнь вторая,
и брызжет свет из-под могильных роз,
и для тебя раскрыты двери рая, –
я ничего не вижу из-за слез.
На львовском базаре помешанный старый скрипач
играет на скрипке, и смех вызывая и плач.
На призрачной скрипке какой-то беззвучный мотив
старик исполняет, на мальчика взор обратив.
В округе скрипач безобидным слывет дурачком:
никто здесь не помнит со скрипкой его и смычком.
Он вскоре исчезнет, но лет через сорок опять
на скрипке таинственной мальчику будет играть.
А в мире, куда он вернулся из детского сна,
нет музыки больше и скрипка его не нужна.
Но он не уходит: теперь ему мир нипочем,
и чем-то незримым все водит над левым плечом.
Памяти Марины М.
Повсюду смерть, и смерть, и смерть, и смерть.
И ты ушла… Ответь мне, Бога ради,
оттуда, если можешь, – как мне сметь
пытаться жить, взывая о пощаде?
Как продолжать мне верить в то, что нет
загробной тьмы, считать себя поэтом
и повторять: нас разделяет свет,
и ты – на том, а я еще – на этом?..
Ты плачешь, глаз не открывая,
в потемках полузабытья
не видя очертаний рая…
А может, это плачу я.
Никто не знает, как ужасно
твое страданье и мое.
Зачем же так? Иль все напрасно –
и крест, и гвозди, и копье?..
…И ангелов я вопрошаю Твоих:
зачем я остался в живых?
Осеннею ночью с промозглой травы
зачем меня подняли вы?
Уж лучше б меня унесли далеко,
где так бы мне стало легко,
в ту местность, куда провиденьем благим
ко мне бы – один за другим –
в свой срок прибывали любимые мной
из горестной жизни земной.
Встреча 18 августа
Илья Леленков
ВСЁ ПЛОХО
(фрагменты книги)
______
мне надоело переводить
я наверное уже больше не буду
заниматься переводом
мне кажется что им стоит заниматься
только тогда
когда ты можешь
полностью слиться
с автором
под каждой его строчкой
подхватить и усилить
его крик
так было например
когда я переводил
одного американца
некоего чарльза буковски
писателя и поэта
когда я его переводил
мне очень хотелось
чтобы как можно больше людей
услышали его
и поняли хотя бы немногое
из того что
как мне кажется
понял он
когда я переводил его
мне казалось
что нет никого
кто понимал бы его так
как я
хотя между нами
нет и не было
совершенно ничего общего
ни внешне ни внутренне
ни биографически
и чарльз буковски это далеко не мой идеал
поэтому мне кажется
что я не говорил
его голосом
и в этом не было никакой подмены
как это часто бывает у переводчиков
которые говорят чужими устами
за неимением собственного голоса
мне кажется что
это был самый настоящий контакт -
когда два совершенно разных человека
начинают вдруг понимать друг друга
по-моему такой контакт
это и есть самое настоящее событие
искусства и жизни
я перевел целиком один роман
и очень много стихов Буковски
мне кажется я очень хорошо перевел
и то и другое
я не знаю как роман в целом
но там есть просто гениальные куски
я в этом уверен
стихи по-моему тоже
когда я переводил стихи
чарльза буковски
мне казалось
что я делаю
лучшую современную поэзию на русском языке
честно говоря мне и сейчас
так кажется
я к сожалению не знаю
может быть
уже никогда
и я уже честно говоря
не надеюсь
потому что я знаю
что меня могут
опередить с романом
и издать его в другом переводе
может быть
и в неплохом
только без прорывов
а может быть и в совсем
позорном;
я перевожу сейчас детектив
для журнала иностранная литература
это детектив для новой серии
приложений к этому журналу
которая называется по-моему
"книга в дорогу"
у меня такое ощущение
что я состою сейчас
на службе у буржуазии
этот детектив написал джон ридли
американский писатель негр
ему 32 года
это остросюжетный детектив
он чем-то похож на фильмы квентина тарантино
там есть сатира на голливуд
и критика нравов голливудского
истеблишмента
но с использованием
все тех же старых голливудских уловок;
в этом романе есть все же
несколько хороших мест
но в целом
как мне кажется
это просто удачная поделка
я думаю что переводчики
это за редким исключением
упыри
кормящиеся
чужой кровью
потому что перевод
это сладкий сон
а творчество
это мука
поэтому
я наверное больше не буду
заниматься переводом
______
мне кажется я почувствовал
смысл пустоты
когда шел недавно
по рождественскому бульвару
вдоль домов
и вдруг ощутил
какую-то пустоту
открывшуюся мне
в проеме
между домами;
я сразу почувствовал
что этой пустоты
раньше не было
на этом месте,
но я долго
не мог понять
что было раньше
на ее месте;
потом я вспомнил
что
здесь
рядом с монастырем
два дня назад
монахи вырубали деревья,
а я сначала
не обратил внимания на это
и прошел
прямо под деревом,
которое они уже надпилили
и которое
вот-вот должно было
рухнуть на тротуар; и вот,
когда я уже почти прошел то место, один монах,
стоявший чуть-чуть поодаль,
посмотрел на меня
и покачал головой,
потому что меня могло задавить
тем деревом,
которое они пилили;
и вот сейчас
проходя мимо
того места
я почувствовал
эту пустоту
надвинувшуюся на меня оттуда,
я ощутил
какую-то завораживающую брешь
на месте деревьев,
и в этот момент
я очень ясно представил себе
деревья, которые были на ее месте,
и на которые
я не обращал внимания
когда ходил мимо,
и я сразу же почувствовал
их шум и запах -
я подумал о том,
что для того чтобы
что-то произошло
(какое-нибудь переживание, внутреннее
потрясение,
потрескиванье -
какой-нибудь перекос,
душевный спазм,
сбой,
возможно,
адский скачок)
сначала что-то другое
должно произойти -
по-видимому, сначала пустота
должна сверкнуть
как галлюцинация,
мне кажется, что сначала должен открыться
какой-нибудь
саднящий провал,
потому что
человеческий дух
(машинерия человеческого духа,
его капризная громоздкая
машинерия)
начинает работать
на том месте
где у человека
что-то отняли -
то есть, в сущности, на пустом
месте
(желательно чтоб у него отняли
то, что он не ценил,
а еще лучше даже то
о чем он вообще
не знал)
после этого переживания
связанного с пустотой,
открывшейся мне
на месте вырубленных монахами деревьев
я, как мне кажется,
довольно хорошо понял
смысл пустоты
______
еще чуть-чуть о литературе:
меня всегда очень интересовал
один тип поэта
это довольно известный тип:
белокурые хлопцы
которые приезжали в москву
начиная еще с тридцатых годов
поступали в литинститут
и бушевали в общежитии
литинститута
это были
очень крутые хлопцы с периферии
мастера ностальгии
и таинственные профаны;
мне кажется что
спрос на них был огромен
потому что
они представляли собой
живую совесть
пребывавших в вечном комплексе перед народом
пожилых поэтов столицы;
мне кажется
что им очень хотелось
занять вакантную нишу
этакого
мающегося в городе
певца деревни;
я думаю
что они также очень хотели
примерить гипсовую личину Леля
десятки из них
сошли с ума
многие превратились
в бомжей
и до сих пор
побираются
на страстном бульваре
(я там раза два видел
заросших мужиков
которые ходят вдоль скамеечек
читают стихи
и говорят что они бывшие студенты
литинститута)
некоторые из этих ребят
повесились
остальные канули в неизвестность;
больше всех прославился
как известно
николай рубцов
хотя известно и то
что рубцов был не так уж прост
что он жил одно время в питере
где общался с питерскими эстетами
и упражнялся
в разнообразных формалистских штучках
что ему нравился бродский
и так далее
я думаю
всем известно
что по приезде в москву
его окрутили
эти пасечники
из литературного института
мне кажется
что они затолкали его
в рамки одиозного мифа
погубив тем самым
и выставили напоказ
соломенное чучело в пантеоне
там и сейчас
попадаются
такие ребята
______
статью моего знакомого миши
под чужим именем
объединив ее со статьей какой-то девицы
(правда с его согласия)
а когда миша послал туда е-mail
в котором спросил
не полагается ли ему
какой-нибудь гонорар
за эту статью,
то из этого журнала
ему прислали ответ
с единственным словом -
"нет";
когда миша рассказал мне эту историю
я был в ярости от нее;
я сказал мише что на его месте
прекратил бы все
отношения с этим журналом
и что я послал бы их на
чтоб получить
хоть какое-то удовлетворение;
а миша умный и сдержанный
он даже наверное
какую-то свою выгоду
из этой истории вынес;
миша все сделает как надо
в этой жизни,
а я так и буду
сидеть в говне
со своими принципами.
Встреча 25 августа
Кирилл Медведев
Лужа
а лужа была большая и в луже лежали люди представьте — лежали люди (вот просто так — на юру)
хоть лужа была большая друг к другу они прижавшись такие себе лежали (как будто вели игру)
такая большая лужа огромная типа лужа гигантская в общем лужа (почти как маленький пруд)
а рядом обычный город — строительства гулкий грохот дороги протяжный шорох (и люди лежали — тут)
не думали они чтобы погибнуть нелепой смертью в зловонной и грязной луже (нелегкая пронеси)
лежали они как шпроты лежали они как сельди лежали они как суши (и прочие караси)
кому-то они мешали куда-то они бежали когда-то они слажали (наверное может быть)
и в луже теперь лежали нагие они лежали все вместе теперь лежали (и этого не забыть)
быть может они расстроились а может совсем рассорились по росту затем построились (и рухнули в водоём)
и вот — со звериной силою рубились кусались ползали возились плевались тиною — до изнеможенья полного (когда-то мы все умрём)
...спросил я: тебе я нужен а вдруг я тебе не нужен хотя бы кому-то нужен (не нужен и бла-бла-бла)
а люди лежали в луже лежали себе лежали ненужные люди в луже (и тоже — слова слова)
шли дни и настала стужа и вскоре застыла лужа и льдом затянуло лужу (как тёмным пивным стеклом)
не зная что снизу люди все стали ходить по луже (а собственно — и по людям) и стали скользить по луже и падать скользя по луже (как водится с матерком)
...подумал я: не теряться — нельзя нам теперь теряться давайте уже встречаться (лечить свои гладь и глушь)
как много ещё ужасных забытых больных несчастных обиженных безучастных (что даже не хватит луж)
а летом засохла лужа и ничего не осталось лишь только песок остался (и бурый какой-то жмых)
и камни ещё остались два серых и два зелёных коричневых два и чёрных (и шесть ещё голубых)
сегодня скромно выпьем водки
а завтра —
утренним в тамбов
непреднамеренно, но всё-таки
мы завалили не того
листвой и грязью забросали
его —
под пение котов
его фамилия басаев
простой директор ООО
а небо синее-пресинее
а поле… поле золотое
да, получилось некрасиво
что завалили не того
почти как тот был, понимаешь —
в обычной куртке цвета беж
но ничего не поменяешь
хоть всё говно на свете съешь
и тут ещё — копытин ваня
сказал, пугая всех лицом:
нас всех когда-нибудь завалят
и нервно
хрустнул огурцом
такая, в общем, ситуэйшен
(а больше нечего сказать)
мы покурили, взяли вещи
и ломанулись на вокзал
всё вышло как оно и вышло
(хотя и вышло беспонтово)
но всё-таки непредумышленно
мы
завалили
не того
скромная девочка катя
робкий парнишка олег
мягкий как вата
ровно как скатерть
падает падает снег
падает снег на могилки
белою станет земля
падает снег и в далёкой глубинке
сыплет на звёзды кремля
снег превращается в птицу
птица истошно поёт
белое валит белое снится
в небе летит самолёт
в небе кружат эскадрильи
будем ли мы вспоминать
как мы любили были же крылья
но не летать не летать
сброшены джинсы и платье
брошен университет
нате-ка нате-ка нате-ка нате
нате-ка выкусите
в роще строчат пулемёты
белый сгущается дым
глядя сквозь мушку на полумёртвых
быть обещаешь живым
бедная девочка катя
бледный парнишка олег
снились недолго но всё-таки хватит
снега нам хватит на всех
не сообщайте баянисту о том, что было после свадьбы
у догоревшего сарая, близ Волги
в пять часов утра
как над рекой крепчала песня, как свёкор покалечил тестя
и как (от плясок ли, от стресса)
невеста двойню родила
как рядом в поле гитарист и скрипач, трубач, саксофонист (ах, как же Алик голосист)
стреляли дробью в пианиста и попадали в пианиста и убивали пианиста, хотя он был не пианист
не обещайте деве юной (и пожилой не обещайте)
вы это дело прекращайте (а тестя всё же – утоплю)
с любимыми не расставайтесь с привычками не расставайтесь
но совесть не отягощайте
(я вас по-прежнему люблю)
так или в дрёме или в коме, трясясь в отцепленном вагоне, в покрытом инеем вагоне, к чертям раздолбанном вагоне –
я то ли бредил, то ли спал
и вдруг я слышу голос Брата – воздушный будто стекловата, объёмный будто стекловата, колючий словно стекловата, тревожный (чисто Левитан):
О ПОДОЗРИТЕЛЬНЫХ ПРЕДМЕТАХ НЕ СООБЩАЙТЕ МАШИНИСТУ –
ВАШ МАШИНИСТ УЕХАЛ В ГОРЫ И ТАМ РАЗБИЛСЯ И ЗАМЁРЗ
не ждите дети машиниста (его засыпал снег пушистый)
не ждите жёны машиниста
не надо звать
не надо слёз
а если ты давно не молод (кавалергарды, век не долог)
и белый свет тебе не дорог и в жилах чувствуется холод
и отсырел в карманах порох (а в общем-то не в этом суть)
не нужно нервничать, мужчина
и так ли важно в чем причина –
война ковид или инсульт
а нынче осень золотая, и я бессильно заморгаю
когда себя я не узнаю, свою не обнаружу тень –
о подозрительных предметах не сообщайте машинисту (и ещё раз)
о подозрительных предметах не сообщайте машинисту
и никому не сообщайте
что завтра будет новый день
Умерли Пеле и Марадона
Умерли композитор Артемьев и актриса Чурикова
Умерли королева Елизавета и В.В. Жириновский
И, как пишут в афишах, многие другие
RIP, как говорится
Умерли все мои близкие родственники, треть одноклассников, почти все кумиры
Долгое время я не признавал смерть
Смерти не может быть до тех пор, пока не увидишь родные гробы
Мой сын, когда ему было лет 7-8, спросил – умрём ли мы. И пообещал когда вырастет придумать таблетку для вечной жизни
Поэтому я буду жить вечно. Ну, по крайней мере, долго. Очень долго
Зачем?
Я вас умоляю
Понедельник – в метро много людей, а в столовой мало
Вторник – в метро много людей, и в столовой много
Среда – в метро мало людей, а в столовой много
Четверг – в метро много людей, а в столовой рыбный день
Ну и так далее. В общем, живём
Многое уже не по зубам. Например, поехать во Владивосток. И непременно поездом
Так и вижу себя отставшего на станции под сурово-романтичным названием Ерофей Павлович
По щиколотку в грязи, посреди раскисшей дороги
Пьяного, без денег, без документов
Раньше это могло быть даже смешно, а теперь – страшно
Это не по зубам
Но это и называется – Мечта. Пусть и несбывшаяся
Зато можно побывать где-нибудь недалеко, например, Там и Сям
Там или Сям, нагулявшись по городу и окрестностям, серьёзно так нагулявшись, до лёгких колик в боку
С отвалившимися ногами плюхнуться в какое-нибудь неприметное кафе-бар-ресторан
Спросить где туалет
Сделать нехитрый заказ
Смолотить, не отрываясь, добрую миску красного борща со сметаной
Скинуть пару фоток старинному другу
С глупой припиской
Получить не менее тупой ответ
Проглотить ледяную стопочку водки
И пропеть посредством желудочно-кишечного тракта –
Ох, хорошо
Я пережил Брежнева, Андропова, Черненко, Ельцина. И даже Горбачева
И это пока ещё не конец
Смерть прибегала ко мне лет тридцать назад, когда какие-то бандитские черти грабили магазин, который я тогда сторожил
Смерть была наркоманского вида, как положено – черна и худа, дергалась от окна к окну, руки тряслись, ствол ходил ходуном
Требовала ключи от магазина и сейфа
Да мы тут за три копейки работаем, не дают нам никаких ключей
А за сторожкой гулко долбили кувалдой – ломали тот самый сейф
Смерть несколько раз выбегала совещаться с потусторонним миром и вот, наконец, сказала сидеть тихо один час
И вскоре действительно стало тихо
Тогда пронесло, хотя как оказалось
В сейфе так ничего и не оказалось
Ещё несколько раз подбиралась в разные годы
В основном в виде палёной водки и т.п.
Что, в общем-то, несерьезно
В загробную жизнь я не верую
В неотвратимость наказания и торжество справедливости: верую
В демократический централизм и пролетарский интернационализм: тоже верую
А вот в загробную жизнь и переселение душ: нет, не верю
Никогда не сыграют в свой небесный футбол дон Эдсон и дон Диего
Никогда не споют старинный русский романс «Трава у дома» актриса Чурикова и актёр Куравлёв
Ведь смерть – это когда твой личный сериал не продлили на следующий сезон
Смерть – это стайка воронья на кладбище и дырявый стаканчик на сухой осиновой ветке
Смерть – это покрытая тонким слоем прозрачного льда полынья на засыпанной снегом безымянной реке
Это – потухший костер на берегу
Это – хорош уже, мужики, достали, тушите свет. И свет вырубается
И ничего нет. И мужиков тоже нет
И даже этого нет
Вообще НИ-ЧЕ-ГО
Ничего
Ну, если только Синиша Михайлович не звезданёт своей левой со штрафного по среднерусской возвышенности каким-нибудь ржавым метеоритом
Боюсь ли я смерти?
Я о ней не думаю
Но я, как и обещал сыну, буду жить вечно. А если он так и не изобретет ту таблетку – то долго. Очень долго
По крайней мере, следующий год
Тогда, в девяностых, заметив, что долбаный магазин горит
Мы с напарником резво распутали на руках и ногах телефонные провода
На соплях прикрутили их взад
Вызвали ментов и пожарных
Что, впрочем, не помогло – и магазин, и сторожка тогда всё-таки сгорели
Когда нас опрашивал следователь
Я вспомнил про Мерседес
До нападения он долго стоял у дороги с потушенным светом
Да и этот наркоша, которая Смерть, что-то лепетал о Мерседесе
Директор магазина тогда всё докапывался:
Как он говорил? Грубо так: МЭР-СЭ-ДЭС? Или мягко, вот так: МЕР-СИ-ДЕ-СИ?
Да пошёл ты. – Сказал я, – Мы из-за тебя тут чуть не подохли
Хотел, понимаешь, выяснить – с каким акцентом со мной разговаривала Смерть
Смешной
Я всё равно буду думать, что её нет (хотя и все там будем)
И Ленин жив. И Цой жив
И мама жива
это был какой-то домик рядом был какой-то дворик
во дворе какой-то столик
мы сидели и скучали
(жизнь летела словно атом)
дядя вася алкоголик был отличным музыкантом
мы тогда над ним поржали
он вставал и снова падал
вновь вставал и снова падал
и смешно ругался матом
алкоголик дядя вася был отличным музыкантом
был ещё брательник толик
психанул тогда он что ли
мы стояли и молчали
(вот чего ещё запомнил – что луна была как нолик)
был отличным музыкантом дядя вася алкоголик
мы потом уже узнали
он играл на контрабасе
а ещё его ценили те лохматые бухие
за игру на этом сраном за игру на идиотском невозможном контрабасе
был отличным музыкантом алкоголик дядя вася
серый домик грязный дворик
во дворе калека-столик
жизнь как нолик
жизнь как атом
дядя вася алкоголик был отличным музыкантом
Встреча 11 августа
Владимир Маяковский
ЛИЛИЧКА! ВМЕСТО ПИСЬМА
Дым табачный воздух выел.
Комната —
глава в крученыховском аде.
Вспомни —
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще —
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят —
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон —
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек…
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
СЕБЕ ЛЮБИМОМУ ПОСВЯЩАЕТ ЭТИ СТРОКИ АВТОР
Четыре.
Тяжелые, как удар.
«Кесарево кесарю — богу богово».
А такому,
как я,
ткнуться куда?
Где мне уготовано логово?
Если бы я был
маленький,
как океан,-
на цыпочки волн встал,
приливом ласкался к луне бы.
Где любимую найти мне,
Такую, как и я?
Такая не уместилась бы в крохотное небо!
О, если б я нищ был!
Как миллиардер!
Что деньги душе?
Ненасытный вор в ней.
Моих желаний разнузданной орде
не хватит золота всех Калифорний.
Если б быть мне косноязычным,
как Дант
или Петрарка!
Душу к одной зажечь!
Стихами велеть истлеть ей!
И слова
и любовь моя —
триумфальная арка:
пышно,
бесследно пройдут сквозь нее
любовницы всех столетий.
О, если б был я
тихий,
как гром,-
ныл бы,
дрожью объял бы земли одряхлевший скит.
Я если всей его мощью
выреву голос огромный,-
кометы заломят горящие руки,
бросаясь вниз с тоски.
Я бы глаз лучами грыз ночи —
о, если б был я
тусклый, как солце!
Очень мне надо
сияньем моим поить
земли отощавшее лонце!
Пройду,
любовищу мою волоча.
В какой ночи
бредовой,
недужной
какими Голиафами я зачат —
такой большой
и такой ненужный?
ХОРОШЕЕ ОТНОШЕНИЕ К ЛОШАДЯМ
Били копыта,
Пели будто:
— Гриб.
Грабь.
Гроб.
Груб. —
Ветром опита,
льдом обута
улица скользила.
Лошадь на круп
грохнулась,
и сразу
за зевакой зевака,
штаны пришедшие Кузнецким клёшить,
сгрудились,
смех зазвенел и зазвякал:
— Лошадь упала!
— Упала лошадь! —
Смеялся Кузнецкий.
Лишь один я
голос свой не вмешивал в вой ему.
Подошел
и вижу
глаза лошадиные…
Улица опрокинулась,
течет по-своему…
Подошел и вижу —
За каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти…
И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
«Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте —
чего вы думаете, что вы сих плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь».
Может быть,
— старая —
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла,
только
лошадь
рванулась,
встала на ноги,
ржанула
и пошла.
Хвостом помахивала.
Рыжий ребенок.
Пришла веселая,
стала в стойло.
И всё ей казалось —
она жеребенок,
и стоило жить,
и работать стоило.
ВАМ
Вам, проживающим за оргией оргию,
имеющим ванную и теплый клозет!
Как вам не стыдно о представленных к Георгию
вычитывать из столбцов газет?
Знаете ли вы, бездарные, многие,
думающие нажраться лучше как,-
может быть, сейчас бомбой ноги
выдрало у Петрова поручика?..
Если он приведенный на убой,
вдруг увидел, израненный,
как вы измазанной в котлете губой
похотливо напеваете Северянина!
Вам ли, любящим баб да блюда,
жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре … буду
подавать ананасную воду!
ЮБИЛЕЙНОЕ
Александр Сергеевич,
разрешите представиться.
Маяковский.
Дайте руку
Вот грудная клетка.
Слушайте,
уже не стук, а стон;
тревожусь я о нем,
в щенка смиренном львенке.
Я никогда не знал,
что столько
тысяч тонн
в моей
позорно легкомыслой головенке.
Я тащу вас.
Удивляетесь, конечно?
Стиснул?
Больно?
Извините, дорогой.
У меня,
да и у вас,
в запасе вечность.
Что нам
потерять
часок-другой?!
Будто бы вода —
давайте
мчать, болтая,
будто бы весна —
свободно
и раскованно!
В небе вон
луна
такая молодая,
что ее
без спутников
и выпускать рискованно.
Я
теперь
свободен
от любви
и от плакатов.
Шкурой
ревности медведь
лежит когтист.
Можно
убедиться,
что земля поката,-
сядь
на собственные ягодицы
и катись!
Нет,
не навяжусь в меланхолишке черной,
да и разговаривать не хочется
ни с кем.
Только
жабры рифм
топырит учащенно
у таких, как мы,
на поэтическом песке.
Вред — мечта,
и бесполезно грезить,
надо
весть
служебную нуду.
Но бывает —
жизнь
встает в другом разрезе,
и большое
понимаешь
через ерунду.
Нами
лирика
в штыки
неоднократно атакована,
ищем речи
точной
и нагой.
Но поэзия —
пресволочнейшая штуковина:
существует —
и ни в зуб ногой.
Например,
вот это —
говорится или блеется?
Синемордое,
в оранжевых усах,
Навуходоносором
библейцем —
«Коопсах».
Дайте нам стаканы!
знаю
способ старый
в горе
дуть винище,
но смотрите —
из
выплывают
Red и White Star’ы
с ворохом
разнообразных виз.
Мне приятно с вами,-
рад,
что вы у столика.
Муза это
ловко
за язык вас тянет.
Как это
у вас
говаривала Ольга?..
Да не Ольга!
из письма
Онегина к Татьяне.
— Дескать,
муж у вас
дурак
и старый мерин,
я люблю вас,
будьте обязательно моя,
я сейчас же
утром должен быть уверен,
что с вами днем увижусь я.-
Было всякое:
и под окном стояние,
письма,
тряски нервное желе.
Вот
когда
и горевать не в состоянии —
это,
Александр Сергеич,
много тяжелей.
Айда, Маяковский!
Маячь на юг!
Сердце
рифмами вымучь —
вот
и любви пришел каюк,
дорогой Владим Владимыч.
Нет,
не старость этому имя!
Тушу
вперед стремя,
я
с удовольствием
справлюсь с двоими,
а разозлить —
и с тремя.
Говорят —
я темой и-н-д-и-в-и-д-у-а-л-е-н!
Entre nous…
чтоб цензор не нацыкал.
Передам вам —
говорят —
видали
даже
двух
влюбленных членов ВЦИКа.
Вот —
пустили сплетню,
тешат душу ею.
Александр Сергеич,
да не слушайте ж вы их!
Может,
я
один
действительно жалею,
что сегодня
нету вас в живых.
Мне
при жизни
с вами
сговориться б надо.
Скоро вот
и я
умру
и буду нем.
После смерти
нам
стоять почти что рядом:
вы на Пе,
а я
на эМ.
Кто меж нами?
с кем велите знаться?!
Чересчур
страна моя
поэтами нища.
Между нами
— вот беда —
позатесался Надсон
Мы попросим,
чтоб его
куда-нибудь
на Ща!
А Некрасов
Коля,
сын покойного Алеши,-
он и в карты,
он и в стих,
и так
неплох на вид.
Знаете его?
вот он
мужик хороший.
Этот
нам компания —
пускай стоит.
Что ж о современниках?!
Не просчитались бы,
за вас
полсотни отдав.
От зевоты
скулы
разворачивает аж!
Дорогойченко,
Герасимов,
Кириллов,
Родов —
какой
однаробразный пейзаж!
Ну Есенин,
мужиковствующих свора.
Смех!
Коровою
в перчатках лаечных.
Раз послушаешь…
но это ведь из хора!
Балалаечник!
Надо,
чтоб поэт
и в жизни был мастак.
Мы крепки,
как спирт в полтавском штофе.
Ну, а что вот Безыменский?!
Так…
ничего…
морковный кофе.
Правда,
есть
у нас
Асеев
Колька.
Этот может.
Хватка у него
моя.
Но ведь надо
заработать сколько!
Маленькая,
но семья.
Были б живы —
стали бы
по Лефу соредактор.
Я бы
и агитки
вам доверить мог.
Раз бы показал:
— вот так-то мол,
и так-то…
Вы б смогли —
у вас
хороший слог.
Я дал бы вам
жиркость
и сукна,
в рекламу б
выдал
гумских дам.
(Я даже
ямбом подсюсюкнул,
чтоб только
быть
приятней вам.)
Вам теперь
пришлось бы
бросить ямб картавый.
Нынче
наши перья —
штык
да зубья вил,-
битвы революций
посерьезнее «Полтавы»,
и любовь
пограндиознее
онегинской любви.
Бойтесь пушкинистов.
Старомозгий Плюшкин,
перышко держа,
полезет
с перержавленным.
— Тоже, мол,
у лефов
появился
Пушкин.
Вот арап!
а состязается —
с Державиным…
Я люблю вас,
но живого,
а не мумию.
Навели
хрестоматийный глянец.
Вы
по-моему
при жизни
— думаю —
тоже бушевали.
Африканец!
Сукин сын Дантес!
Великосветский шкода.
Мы б его спросили:
— А ваши кто родители?
Чем вы занимались
до 17-го года? —
Только этого Дантеса бы и видели.
Впрочем,
что ж болтанье!
Спиритизма вроде.
Так сказать,
невольник чести…
пулею сражен…
Их
и по сегодня
много ходит —
всяческих
охотников
до наших жен.
Хорошо у нас
в Стране Советов.
Можно жить,
работать можно дружно.
Только вот
поэтов,
к сожаленью, нету —
впрочем, может,
это и не нужно.
Ну, пора:
рассвет
лучища выкалил.
Как бы
милиционер
разыскивать не стал.
На Тверском бульваре
очень к вам привыкли.
Ну, давайте,
подсажу
на пьедестал.
Мне бы
памятник при жизни
полагается по чину.
Заложил бы
динамиту
— ну-ка,
дрызнь!
Ненавижу
всяческую мертвечину!
Обожаю
всяческую жизнь!
Встреча 4 августа
Давид Самойлов
ИЗ ДЕТСТВА
Я — маленький, горло в ангине.
За окнами падает снег.
И папа поет мне: «Как ныне
Сбирается вещий Олег…»
Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.
Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной.
ПЕСТЕЛЬ, ПОЭТ И АННА
Там Анна пела с самого утра
И что-то шила или вышивала.
И песня, долетая со двора,
Ему невольно сердце волновала.
А Пестель думал: «Ах, как он рассеян!
Как на иголках! Мог бы хоть присесть!
Но, впрочем, что-то есть в нем, что-то есть.
И молод. И не станет фарисеем».
Он думал: «И, конечно, расцветет
Его талант, при должном направленье,
Когда себе Россия обретет
Свободу и достойное правленье».
— Позвольте мне чубук, я закурю.
— Пожалуйте огня.
— Благодарю.
А Пушкин думал: «Он весьма умен
И крепок духом. Видно, метит в Бруты.
Но времена для брутов слишком круты.
И не из брутов ли Наполеон?»
Шел разговор о равенстве сословий.
— Как всех равнять? Народы так бедны,-
Заметил Пушкин,- что и в наши дни
Для равенства достойных нет сословий.
И потому дворянства назначенье —
Хранить народа честь и просвещенье.
— О, да,- ответил Пестель, – если трон
Находится в стране в руках деспота,
Тогда дворянства первая забота
Сменить основы власти и закон.
— Увы,- ответил Пушкин, – тех основ
Не пожалеет разве Пугачев…
— Мужицкий бунт бессмыслен… – За окном
Не умолкая распевала Анна.
И пахнул двор соседа-молдавана
Бараньей шкурой, хлевом и вином.
День наполнялся нежной синевой,
Как ведра из бездонного колодца.
И голос был высок: вот-вот сорвется.
А Пушкин думал: «Анна! Боже мой!»
— Но, не борясь, мы потакаем злу, –
Заметил Пестель,- бережем тиранство.
— Ах, русское тиранство-дилетантство,
Я бы учил тиранов ремеслу, –
Ответил Пушкин. «Что за резвый ум, –
Подумал Пестель, – столько наблюдений
И мало основательных идей».
— Но тупость рабства сокрушает гений!
— На гения отыщется злодей,-
Ответил Пушкин. Впрочем, разговор
Был славный. Говорили о Ликурге,
И о Солоне, и о Петербурге,
И что Россия рвется на простор.
Об Азии, Кавказе и о Данте,
И о движенье князя Ипсиланти.
Заговорили о любви. — Она, –
Заметил Пушкин,- с вашей точки зренья
Полезна лишь для граждан умноженья
И, значит, тоже в рамки введена. –
Тут Пестель улыбнулся. — Я душой
Матерьялист, но протестует разум. –
С улыбкой он казался светлоглазым.
И Пушкин вдруг подумал: «В этом соль!»
Они простились. Пестель уходил
По улице разъезженной и грязной,
И Александр, разнеженный и праздный,
Рассеянно в окно за ним следил.
Шел русский Брут. Глядел вослед ему
Российский гений с грустью без причины.
Деревья, как зеленые кувшины,
Хранили утра хлад и синеву.
Он эту фразу записал в дневник —
О разуме и сердце. Лоб наморщив,
Сказал себе: «Он тоже заговорщик.
И некуда податься, кроме них».
В соседний двор вползла каруца цугом,
Залаял пес. На воздухе упругом
Качались ветки, полные листвой.
Стоял апрель. И жизнь была желанна.
Он вновь услышал — распевает Анна.
И задохнулся:
«Анна! Боже мой!»
СОРОКОВЫЕ
Сороковые, роковые,
Военные и фронтовые,
Где извещенья похоронные
И перестуки эшелонные.
Гудят накатанные рельсы.
Просторно. Холодно. Высоко.
И погорельцы, погорельцы
Кочуют с запада к востоку…
А это я на полустанке
В своей замурзанной ушанке,
Где звездочка не уставная,
А вырезанная из банки.
Да, это я на белом свете,
Худой, веселый и задорный.
И у меня табак в кисете,
И у меня мундштук наборный.
И я с девчонкой балагурю,
И больше нужного хромаю,
И пайку надвое ломаю,
И все на свете понимаю.
Как это было! Как совпало —
Война, беда, мечта и юность!
И это все в меня запало
И лишь потом во мне очнулось!..
Сороковые, роковые,
Свинцовые, пороховые…
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!
Не торопи пережитого,
Утаивай его от глаз.
Для посторонних глухо слово
И утомителен рассказ.
А ежели назреет очень
И сдерживаться тяжело,
Скажи, как будто между прочим
И не с тобой произошло.
А ночью слушай — дождь лопочет
Под водосточною трубой.
И, как безумная, хохочет
И плачет память над тобой.
Жалость нежная пронзительней любви.
Состраданье в ней преобладает,
В лад другой душе душа страдает,
Себялюбье сходит с колеи.
Страсти, что недавно бушевали
И стремились всё снести вокруг,
Утихают, возвышаясь вдруг
До самоотверженной печали.
СЛОВА
Красиво падала листва,
Красиво плыли пароходы.
Стояли ясные погоды,
И праздничные торжества
Справлял сентябрь первоначальный,
Задумчивый, но не печальный.
И понял я, что в мире нет
Затертых слов или явлений.
Их существо до самых недр
Взрывает потрясенный гений.
И ветер необыкновенней,
Когда он ветер, а не ветр.
Люблю обычные слова,
Как неизведанные страны.
Они понятны лишь сперва,
Потом значенья их туманны.
Их протирают, как стекло,
И в этом наше ремесло.
БАНДИТКА
Я вёл расстреливать бандитку.
Она пощады не просила.
Смотрела гордо и сердито.
Платок от боли закусила.
Потом сказала: «Слушай, хлопец,
Я всё равно от пули сгину.
Дай перед тем, как будешь хлопать,
Дай поглядеть на Украину.
На Украине кони скачут
Под стягом с именем Бандеры.
На Украине ружья прячут,
На Украине ищут веры.
Кипит зелёная горилка
В белёных хатах под Березно,
И пьяным москалям с ухмылкой
В затылки тычутся обрезы.
Пора пограбить печенегам!
Пора поплакать русским бабам!
Довольно украинским хлебом
Кормиться москалям и швабам!
Им не жиреть на нашем сале
И нашей водкой не обпиться!
Ещё не начисто вписали
Хохлов в Россию летописцы!
Пускай уздечкой, как монистом,
Позвякает бульбаш по полю!
Нехай як хочут коммунисты
В своей Руси будуют волю...
Придуманы колхозы ими
Для ротозея и растяпы.
Нам всё равно на Украине,
НКВД или гестапо».
И я сказал: «Пошли, гадюка,
Получишь то, что заслужила.
Не ты ль вчера ножом без звука
Дружка навеки уложила.
Таких, как ты, полно по свету,
Таких, как он, на свете мало.
Так помирать тебе в кювете,
Не ожидая трибунала».
Мы шли. А поле было дико.
В дубраве птица голосила.
Я вёл расстреливать бандитку.
Она пощады не просила.
В этот час гений садится писать стихи.
В этот час сто талантов садятся писать стихи.
В этот час тыща профессионалов
садятся писать стихи.
В этот час сто тыщ графоманов
садятся писать стихи.
В этот час миллион одиноких девиц
садятся писать стихи.
В этот час десять миллионов влюблённых юнцов
садятся писать стихи.
В результате этого грандиозного мероприятия
Рождается одно стихотворение.
Или гений, зачеркнув написанное,
Отправляется в гости.
Надоели поэтессы,
Их жеманство, их старенья.
Не важны их интересы,
Скучны их стихотворенья.
Выходите лучше замуж,
Лучше мальчиков рожайте,
Чем писать сто строчек за ночь
В утомительном азарте.
Не нудите постоянно,
Не страдайте слишком длинно,
Ведь была на свете Анна,
Ведь писала же Марина.
ТРИ ОТРЫВКА
«Кара! Кара!» – крикнул ворон.
«Кайся!» – прозвенел топор.
Это осень всем просторам
Наш вчерашний разговор
Повторила.
Значит, где-то
Надо воспроизвести
Исповедь интеллигента
Кающегося... Прости!
Странно мне, что с приближением смерти
Я о ней не думаю при свете
Дня. Но если не заснул,
Чую под щекой дрожанье рельса,
Холод голой стали и экспресса
Приближающийся гул.
Вот что доступно только гениям:
Обдать нас, как волной и пеной,
Захватывающим движением
Реальности обыкновенной.
А если уж потребна исповедь,
То следует Экклезиаста
Не обинуясь, перелистывать.
Однако иногда.
Не часто.
Я никогда не пребывал
В любовном исступленье Блока,
Не ведал ревности Востока,
Платок в слезах не целовал.
Влюблялся весело и просто,
Безумствовал. И в те года
Порой в порыве сумасбродства
Летел неведомо куда.
Не то чтоб лавры Дон-Жуана
Меня прельщали, но была
Любая женщина желанна
И увлекала, и звала.
И был вокруг туман любовный
И ночи светлые без сна.
И голос робкий и неровный,
Шептавший милых имена.
С ЭСТРАДЫ
Вот я перед вами стою. Я один.
Вы ждёте какого-то слова и знанья,
А может – забавы. Мол, поглядим,
Здесь львиная мощь или прыть обезьянья.
А я перед вами гол как сокол.
И нет у меня ни ключа, ни отмычки.
И нету рецепта от бед и от зол.
Стою перед вами, как в анатомичке.
Учитесь на мне. Изучайте на мне
Свои неудачи, удачи, тревоги.
Ведь мы же не клоуны,
но и не боги.
И редко случается быть на коне!
Вот я перед вами стою. Я один.
Не жду одобрения или награды.
Стою у опасного края эстрады,
У края, который непереходим.
Встреча 28 июля
Константин Симонов
КУКЛА
Мы сняли куклу со штабной машины.
Спасая жизнь, ссылаясь на войну,
Три офицера — храбрые мужчины —
Ее в машине бросили одну.
Привязанная ниточкой за шею,
Она, бежать отчаявшись давно,
Смотрела на разбитые траншеи,
Дрожа в своем холодном кимоно.
Земли и бревен взорванные глыбы;
Кто не был мертв, тот был у нас в плену.
В тот день они и женщину могли бы,
Как эту куклу, бросить здесь одну…
Когда я вспоминаю пораженье,
Всю горечь их отчаянья и страх,
Я вижу не воронки в три сажени,
Не трупы на дымящихся кострах,-
Я вижу глаз ее косые щелки,
Пучок волос, затянутый узлом,
Я вижу куклу, на крученом шелке
Висящую за выбитым стеклом.
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
АНГЛИЙСКОЕ ВОЕННОЕ КЛАДБИЩЕ
Здесь нет ни остролистника, ни тиса.
Чужие камни и солончаки,
Проржавленные солнцем кипарисы
Как воткнутые в землю тесаки.
И спрятаны под их худые кроны
В земле, под серым слоем плитняка,
Побатальонно и поэскадронно
Построены британские войска.
Шумят тяжелые кусты сирени,
Раскачивая неба синеву,
И сторож, опустившись на колени,
На английский манер стрижет траву.
К солдатам на последние квартиры
Корабль привез из Англии цветы,
Груз красных черепиц из Девоншира,
Колючие терновые кусты.
Солдатам на чужбине лучше спится,
Когда холмы у них над головой
Обложены английской черепицей,
Обсажены английскою травой.
На медных досках, на камнях надгробных,
На пыльных пирамидах из гранат
Английский гравер вырезал подробно
Число солдат и номера бригад.
Но прежде чем на судно погрузить их,
Боясь превратностей чужой земли,
Все надписи о горестных событьях
На русский второпях перевели.
Бродяга-переводчик неуклюже
Переиначил русские слова,
В которых о почтенье к праху мужа
Просила безутешная вдова:
"Сержант покойный спит здесь. Ради бога,
С почтением склонись пред этот крест!"
Как много миль от Англии, как много
Морских узлов от жен и от невест.
В чужом краю его обидеть могут,
И землю распахать, и гроб сломать.
Вы слышите! Не смейте, ради бога!
Об этом просят вас жена и мать!
Напрасный страх. Уже дряхлеют даты
На памятниках дедам и отцам.
Спокойно спят британские солдаты.
Мы никогда не мстили мертвецам.
Я, перебрав весь год, не вижу
Того счастливого числа,
Когда всего верней и ближе
Со мной ты связана была.
Я помню зал для репетиций
И свет, зажженный, как на грех,
И шепот твой, что не годится
Так делать на виду у всех.
Твой звездный плащ из старой драмы
И хлыст наездницы в руках,
И твой побег со сцены прямо
Ко мне на легких каблуках.
Нет, не тогда. Так, может, летом,
Когда, на сутки отпуск взяв,
Я был у ног твоих с рассветом,
Машину за ночь доконав.
Какой была ты сонной-сонной,
Вскочив с кровати босиком,
К моей шинели пропыленной
Как прижималась ты лицом!
Как бились жилки голубые
На шее под моей рукой!
В то утро, может быть, впервые
Ты показалась мне женой.
И все же не тогда, я знаю,
Ты самой близкой мне была.
Теперь я вспомнил: ночь глухая,
Обледенелая скала…
Майор, проверив по карманам,
В тыл приказал бумаг не брать;
Когда придется, безымянным
Разведчик должен умирать.
Мы к полночи дошли и ждали,
По грудь зарытые в снегу.
Огни далекие бежали
На том, на русском, берегу…
Теперь я сознаюсь в обмане:
Готовясь умереть в бою,
Я все-таки с собой в кармане
Нес фотографию твою.
Она под северным сияньем
В ту ночь казалась голубой,
Казалось, вот сейчас мы встанем
И об руку пойдем с тобой.
Казалось, в том же платье белом,
Как в летний день снята была,
Ты по камням оледенелым
Со мной невидимо прошла.
За смелость не прося прощенья,
Клянусь, что, если доживу,
Ту ночь я ночью обрученья
С тобою вместе назову.
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Как слёзы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: -Господь вас спаси!-
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.
Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.
Ты знаешь, наверное, все-таки Родина —
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала:- Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.
«Мы вас подождем!»- говорили нам пажити.
«Мы вас подождем!»- говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
Словно смотришь в бинокль перевернутый —
Все, что сзади осталось, уменьшено,
На вокзале, метелью подернутом,
Где-то плачет далекая женщина.
Снежный ком, обращенный в горошину, —
Ее горе отсюда невидимо;
Как и всем нам, войною непрошено
Мне жестокое зрение выдано.
Что-то очень большое и страшное,
На штыках принесенное временем,
Не дает нам увидеть вчерашнего
Нашим гневным сегодняшним зрением.
Мы, пройдя через кровь и страдания,
Снова к прошлому взглядом приблизимся,
Но на этом далеком свидании
До былой слепоты не унизимся.
Слишком много друзей не докличется
Повидавшее смерть поколение,
И обратно не все увеличится
В нашем горем испытанном зрении.
Мы оба с тобою из племени,
Где если дружить — так дружить,
Где смело прошедшего времени
Не терпят в глаголе «любить».
Так лучше представь меня мертвого,
Такого, чтоб вспомнить добром,
Не осенью сорок четвертого,
А где-нибудь в сорок втором.
Где мужество я обнаруживал,
Где строго, как юноша, жил,
Где, верно, любви я заслуживал
И все-таки не заслужил.
Представь себе Север, метельную
Полярную ночь на снегу,
Представь себе рану смертельную
И то, что я встать не могу;
Представь себе это известие
В то трудное время мое,
Когда еще дальше предместия
Не занял я сердце твое,
Когда за горами, за долами
Жила ты, другого любя,
Когда из огня да и в полымя
Меж нами бросало тебя.
Давай с тобой так и условимся:
Тогдашний — я умер. Бог с ним.
А с нынешним мной — остановимся
И заново поговорим.
Я много жил в гостиницах,
Слезал на дальних станциях,
Что впереди раскинется —
Все позади останется.
Я не скучал в провинции,
Довольный переменами,
Все мелкие провинности
Не называл изменами.
Искал хотя б прохожую,
Далекую, неверную,
Хоть на тебя похожую…
Такой и нет, наверное,
Такой, что вдруг приснится мне;
То серые, то синие
Глаза твои с ресницами
В ноябрьском первом инее.
Лицо твое усталое,
Несхожее с портретами,
С мороза губы талые,
От снега мной согретые,
И твой лениво брошенный
Взгляд, означавший искони:
Не я тобою прошенный,
Не я тобою исканный,
Я только так, обласканный
За то, что в ночь с порошею,
За то, что в холод сказкою
Согрел тебя хорошею.
И веришь ли, что странною
Мечтой себя тревожу я:
И ты не та, желанная,
А только так, похожая.
ТОСКА
«Что ты затосковал?»
— «Она ушла».
— «Кто?»
— «Женщина.
И не вернется,
Не сядет рядом у стола,
Не разольет нам чай, не улыбнется;
Пока не отыщу ее следа —
Ни есть, ни пить спокойно не смогу я…»
— «Брось тосковать!
Что за беда?
Поищем —
И найдем другую».
__________________
«Что ты затосковал?»
— «Она ушла!»
— «Кто?»
— «Муза.
Всё сидела рядом.
И вдруг ушла и даже не могла
Предупредить хоть словом или взглядом.
Что ни пишу с тех пор — все бестолочь, вода,
Чернильные расплывшиеся пятна…»
— «Брось тосковать!
Что за беда?
Догоним, приведем обратно».
__________________
«Что ты затосковал?»
— «Да так…
Вот фотография прибита косо.
Дождь на дворе,
Забыл купить табак,
Обшарил стол — нигде ни папиросы.
Ни день, ни ночь —
Какой-то средний час.
И скучно, и не знаешь, что такое…»
— «Ну что ж, тоскуй.
На этот раз
Ты пойман настоящею тоскою…»
Тринадцать лет. Кино в Рязани,
Тапер с жестокою душой,
И на заштопанном экране
Страданья женщины чужой;
Погоня в Западной пустыне,
Калифорнийская гроза,
И погибавшей героини
Невероятные глаза.
Но в детстве можно всё на свете,
И за двугривенный в кино
Я мог, как могут только дети,
Из зала прыгнуть в полотно.
Убить врага из пистолета,
Догнать, спасти, прижать к груди.
И счастье было рядом где-то,
Там за экраном, впереди.
Когда теперь я в темном зале
Увижу вдруг твои глаза,
В которых тайные печали
Не выдаст женская слеза,
Как я хочу придумать средство,
Чтоб счастье было впереди,
Чтоб хоть на час вернуться в детство,
Догнать, спасти, прижать к груди…
Бывает, слово «ненавижу»
Звучит слабей, чем «не увижу».
Не взрыв, не выстрел, не гроза
А белые, как смерть, глаза
И белый голос: не увижу.
Как в камень вмерзшая слеза.
Встреча 21 июля
Арсений Тарковский
Стол накрыт на шестерых —
Розы да хрусталь…
А среди гостей моих —
Горе да печаль.
И со мною мой отец,
И со мною брат.
Час проходит. Наконец
У дверей стучат.
Как двенадцать лет назад,
Холодна рука,
И немодные шумят
Синие шелка.
И вино поет из тьмы,
И звенит стекло:
«Как тебя любили мы,
Сколько лет прошло».
Улыбнется мне отец,
Брат нальет вина,
Даст мне руку без колец,
Скажет мне она:
«Каблучки мои в пыли,
Выцвела коса,
И звучат из-под земли
Наши голоса».
ЖИЗНЬ, ЖИЗНЬ
I
Предчувствиям не верю, и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет:
Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.
II
Живите в доме — и не рухнет дом.
Я вызову любое из столетий,
Войду в него и дом построю в нем.
Вот почему со мною ваши дети
И жены ваши за одним столом,-
А стол один и прадеду и внуку:
Грядущее свершается сейчас,
И если я приподымаю руку,
Все пять лучей останутся у вас.
Я каждый день минувшего, как крепью,
Ключицами своими подпирал,
Измерил время землемерной цепью
И сквозь него прошел, как сквозь Урал.
III
Я век себе по росту подбирал.
Мы шли на юг, держали пыль над степью;
Бурьян чадил; кузнечик баловал,
Подковы трогал усом, и пророчил,
И гибелью грозил мне, как монах.
Судьбу свою к седлу я приторочил;
Я и сейчас в грядущих временах,
Как мальчик, привстаю на стременах.
Мне моего бессмертия довольно,
Чтоб кровь моя из века в век текла.
За верный угол ровного тепла
Я жизнью заплатил бы своевольно,
Когда б ее летучая игла
Меня, как нить, по свету не вела.
Мне в черный день приснится
Высокая звезда,
Глубокая криница,
Студеная вода
И крестики сирени
В росе у самых глаз.
Но больше нет ступени —
И тени спрячут нас.
И если вышли двое
На волю из тюрьмы,
То это мы с тобою,
Одни на свете мы,
И мы уже не дети,
И разве я не прав,
Когда всего на свете
Светлее твой рукав.
Что с нами ни случится,
В мой самый черный день,
Мне в черный день приснится
Криница и сирень,
И тонкое колечко,
И твой простой наряд,
И на мосту за речкой
Колеса простучат.
На свете все проходит,
И даже эта ночь
Проходит и уводит
Тебя из сада прочь.
И разве в нашей власти
Вернуть свою зарю?
На собственное счастье
Я как слепой смотрю.
Стучат. Кто там?- Мария.-
Отворишь дверь.- Кто там?-
Ответа нет. Живые
Не так приходят к нам,
Их поступь тяжелее,
И руки у живых
Грубее и теплее
Незримых рук твоих.
— Где ты была?- Ответа
Не слышу на вопрос.
Быть может, сон мой — это
Невнятный стук колес
Там, на мосту, за речкой,
Где светится звезда,
И кануло колечко
В криницу навсегда.
Меркнет зрение — сила моя,
Два незримых алмазных копья;
Глохнет слух, полный давнего грома
И дыхания отчего дома;
Жестких мышц ослабели узлы,
Как на пашне седые волы;
И не светятся больше ночами
Два крыла у меня за плечами.
Я свеча, я сгорел на пиру.
Соберите мой воск поутру,
И подскажет вам эта страница,
Как вам плакать и чем вам гордиться
Как веселья последнюю треть
Раздарить и легко умереть,
И под сенью случайного крова
Загореться посмертно, как слово.
ПЕРЕВОДЧИК
Шах с бараньей мордой — на троне.
Самарканд — на шахской ладони.
У подножья — лиса в чалме
С тысячью двустиший в уме.
Розы сахаринной породы,
Соловьиная пахлава.
Ах, восточные переводы,
Как болит от вас голова.
Полуголый палач в застенке
Воду пьет и таращит зенки.
Все равно. Мертвеца в рядно
Зашивают, пока темно.
Спи без просыпу, царь природы,
Где твой меч и твои права?
Ах, восточные переводы,
Как болит от вас голова.
Да пребудет роза редифом,
Да царит над голодным тифом
И соленой паршой степей
Лунный выкормыш — соловей.
Для чего я лучшие годы
Продал за чужие слова?
Ах, восточные переводы,
Как болит от вас голова.
Зазубрил ли ты, переводчик,
Арифметику парных строчек?
Каково тебе по песку
Волочить старуху-тоску?
Ржа пустыни щепотью соды
Ни жива шипит, ни мертва.
Ах, восточные переводы,
Как болит от вас голова.
Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.
Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.
Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло.
Только этого мало.
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.
Листьев не обожгло,
Веток не обломало…
День промыт, как стекло.
Только этого мало.
ПОЛЕВОЙ ГОСПИТАЛЬ
Стол повернули к свету. Я лежал
Вниз головой, как мясо на весах,
Душа моя на нитке колотилась,
И видел я себя со стороны:
Я без довесков был уравновешен
Базарной жирной гирей.
Это было
Посередине снежного щита,
Щербатого по западному краю,
В кругу незамерзающих болот,
Деревьев с перебитыми ногами
И железнодорожных полустанков
С расколотыми черепами, черных
От снежных шапок, то двойных, а то
Тройных.
В тот день остановилось время,
Не шли часы, и души поездов
По насыпям не пролетали больше
Без фонарей, на серых ластах пара,
И ни вороньих свадеб, ни метелей,
Ни оттепелей не было в том лимбе,
Где я лежал в позоре, в наготе,
В крови своей, вне поля тяготенья
Грядущего.
Но сдвинулся и на оси пошел
По кругу щит слепительного снега,
И низко у меня над головой
Семерка самолетов развернулась,
И марля, как древесная кора,
На теле затвердела, и бежала
Чужая кровь из колбы в жилы мне,
И я дышал, как рыба на песке,
Глотая твердый, слюдяной, земной,
Холодный и благословенный воздух.
Мне губы обметало, и еще
Меня поили с ложки, и еще
Не мог я вспомнить, как меня зовут,
Но ожил у меня на языке
Словарь царя Давида.
А потом
И снег сошел, и ранняя весна
На цыпочки привстала и деревья
Окутала своим платком зеленым.
Мне опостылели слова, слова, слова,
Я больше не могу превозносить права
На речь разумную, когда всю ночь о крышу
В отрепьях, как вдова, колотится листва.
Оказывается, я просто плохо слышу
И неразборчива ночная речь вдовства.
Меж нами есть родство. Меж нами нет родства.
И если я твержу деревьям сумасшедшим,
Что у меня в росе по локоть рукава,
То, кроме стона, им уже ответить нечем.
СЛОВАРЬ
Я ветвь меньшая от ствола России,
Я плоть ее, и до листвы моей
Доходят жилы влажные, стальные,
Льняные, кровяные, костяные,
Прямые продолжения корней.
Есть высоты властительная тяга,
И потому бессмертен я, пока
Течет по жилам — боль моя и благо —
Ключей подземных ледяная влага,
Все эр и эль святого языка.
Я призван к жизни кровью всех рождений
И всех смертей, я жил во времена,
Когда народа безымянный гений
Немую плоть предметов и явлений
Одушевлял, даруя имена.
Его словарь открыт во всю страницу,
От облаков до глубины земной. –
Разумной речи научить синицу
И лист единый заронить в криницу,
Зеленый, рдяный, ржавый, золотой…
ПЕРВЫЕ СВИДАНИЯ
Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.
Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: «Будь благословенна!» —
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.
А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И — боже правый! — ты была моя.
Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово ты раскрыло
Свой новый смысл и означало царь.
На свете все преобразилось, даже
Простые вещи — таз, кувшин,- когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.
Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами…
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
Еще в ушах стоит и звон и гром,
У, как трезвонил вагоновожатый!
Туда ходил трамвай, и там была
Неспешная и мелкая река,
Вся в камыше и ряске.
Я и Валя
Сидим верхом на пушках у ворот
В Казенный сад, где двухсотлетний дуб,
Мороженщики, будка с лимонадом
И в синей раковине музыканты.
Июнь сияет над Казенным садом.
Труба бубнит, бьют в барабан, и флейта
Свистит, но слышно, как из-под подушки —
В полбарабана, в полтрубы, в полфлейты
И в четверть сна, в одну восьмую жизни.
Мы оба (в летних шляпах на резинке,
В сандалиях, в матросках с якорями)
Еще не знаем, кто из нас в живых
Останется, кого из нас убьют.
О судьбах наших нет еще и речи,
Нас дома ждет парное молоко,
И бабочки садятся нам на плечи,
И ласточки летают высоко.
ЧЕТВЕРТАЯ ПАЛАТА
Девочке в сером халате,
Аньке из детского дома,
В женской четвертой палате
Каждая малость знакома —
Кружка и запах лекарства,
Няньки дежурной указки
И тридевятое царство —
Пятна и трещины в краске.
Будто синица из клетки,
Глянет из-под одеяла:
Не просыпались соседки,
Утро еще не настало?
Востренький нос, восковые
Пальцы, льняная косица.
Мимо проходят живые.
— Что тебе, Анька?
— Не спится.
Ангел больничный за шторой
Светит одеждой туманной.
— Я за больной.
— За которой?
— Я за детдомовской Анной.
В последний месяц осени, на склоне
Суровой жизни,
Исполненный печали, я вошел
В безлиственный и безымянный лес.
Он был по край омыт молочно-белым
Стеклом тумана. По седым ветвям
Стекали слезы чистые, какими
Одни деревья плачут накануне
Всеобесцвечивающей зимы.
И тут случилось чудо: на закате
Забрезжила из тучи синева,
И яркий луч пробился, как в июне,
Как птичьей песни легкое копье,
Из дней грядущих в прошлое мое.
И плакали деревья накануне
Благих трудов и праздничных щедрот
Счастливых бурь, клубящихся в лазури,
И повели синицы хоровод,
Как будто руки по клавиатуре
Шли от земли до самых верхних нот.
Встреча 14 июля
Борис Пастернак
Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.
Цель творчества — самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.
Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.
И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.
И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги.
Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.
И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть живым, живым и только,
Живым и только до конца.
ВТОРАЯ БАЛЛАДА
На даче спят. B саду, до пят
Подветренном, кипят лохмотья.
Как флот в трехъярусном полете,
Деревьев паруса кипят.
Лопатами, как в листопад,
Гребут березы и осины.
На даче спят, укрывши спину,
Как только в раннем детстве спят.
Ревет фагот, гудит набат.
На даче спят под шум без плоти,
Под ровный шум на ровной ноте,
Под ветра яростный надсад.
Льет дождь, он хлынул с час назад.
Кипит деревьев парусина.
Льет дождь. На даче спят два сына,
Как только в раннем детстве спят.
Я просыпаюсь. Я объят
Открывшимся. Я на учете.
Я на земле, где вы живете,
И ваши тополя кипят.
Льет дождь. Да будет так же свят,
Как их невинная лавина…
Но я уж сплю наполовину,
Как только в раннем детстве спят.
Льет дождь. Я вижу сон: я взят
Обратно в ад, где всё в комплоте,
И женщин в детстве мучат тети,
А в браке дети теребят.
Льет дождь. Мне снится: из ребят
Я взят в науку к исполину,
И сплю под шум, месящий глину,
Как только в раннем детстве спят.
Светает. Мглистый банный чад.
Балкон плывет, как на плашкоте.
Как на плотах, кустов щепоти
И в каплях потный тес оград.
(Я видел вас раз пять подряд.)
Спи, быль. Спи жизни ночью длинной.
Усни, баллада, спи, былина,
Как только в раннем детстве спят.
СНЕГ ИДЕТ
Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.
Снег идет, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полет,-
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.
Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.
Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.
Потому что жизнь не ждет.
Не оглянешься — и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.
Снег идет, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?
Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет,
Или как слова в поэме?
Снег идет, снег идет,
Снег идет, и всё в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.
Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.
Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк маховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.
И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.
И опять кольнут доныне
Не отпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.
Но нежданно по портьере
Пробежит вторженья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдешь.
Ты появишься у двери
В чем-то белом, без причуд,
В чем-то, впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ЗВЕЗДА
Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи.
Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звезд.
А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.
Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.
Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочета
Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали все пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры,
Все будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все елки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Все великолепье цветной мишуры…
…Все злей и свирепей дул ветер из степи…
…Все яблоки, все золотые шары.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.
— Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, —
Сказали они, запахнув кожухи.
От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.
На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Все время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
По той же дороге, чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.
Незримыми делала их бестелесность,
Но шаг оставлял отпечаток стопы.
У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
— А кто вы такие? — спросила Мария.
— Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести вам обоим хвалы.
— Всем вместе нельзя. Подождите у входа.
Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.
Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звезды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.
МАРБУРГ
Я вздрагивал. Я загорался и гас.
Я трясся. Я сделал сейчас предложенье, —
Но поздно, я сдрейфил, и вот мне — отказ.
Как жаль ее слез! Я святого блаженней.
Я вышел на площадь. Я мог быть сочтен
Вторично родившимся. Каждая малость
Жила и, не ставя меня ни во что,
B прощальном значеньи своем подымалась.
Плитняк раскалялся, и улицы лоб
Был смугл, и на небо глядел исподлобья
Булыжник, и ветер, как лодочник, греб
По лицам. И все это были подобья.
Но, как бы то ни было, я избегал
Их взглядов. Я не замечал их приветствий.
Я знать ничего не хотел из богатств.
Я вон вырывался, чтоб не разреветься.
Инстинкт прирожденный, старик-подхалим,
Был невыносим мне. Он крался бок о бок
И думал: «Ребячья зазноба. За ним,
К несчастью, придется присматривать в оба».
«Шагни, и еще раз», — твердил мне инстинкт,
И вел меня мудро, как старый схоластик,
Чрез девственный, непроходимый тростник
Нагретых деревьев, сирени и страсти.
«Научишься шагом, а после хоть в бег», —
Твердил он, и новое солнце с зенита
Смотрело, как сызнова учат ходьбе
Туземца планеты на новой планиде.
Одних это все ослепляло. Другим —
Той тьмою казалось, что глаз хоть выколи.
Копались цыплята в кустах георгин,
Сверчки и стрекозы, как часики, тикали.
Плыла черепица, и полдень смотрел,
Не смаргивая, на кровли. А в Марбурге
Кто, громко свища, мастерил самострел,
Кто молча готовился к Троицкой ярмарке.
Желтел, облака пожирая, песок.
Предгрозье играло бровями кустарника.
И небо спекалось, упав на кусок
Кровоостанавливающей арники.
В тот день всю тебя, от гребенок до ног,
Как трагик в провинции драму Шекспирову,
Носил я с собою и знал назубок,
Шатался по городу и репетировал.
Когда я упал пред тобой, охватив
Туман этот, лед этот, эту поверхность
(Как ты хороша!) — этот вихрь духоты —
О чем ты? Опомнись! Пропало. Отвергнут.
___________________
Тут жил Мартин Лютер. Там — братья Гримм.
Когтистые крыши. Деревья. Надгробья.
И все это помнит и тянется к ним.
Все — живо. И все это тоже — подобья.
О, нити любви! Улови, перейми.
Но как ты громаден, обезьяний,
Когда над надмирными жизни дверьми,
Как равный, читаешь свое описанье!
Когда-то под рыцарским этим гнездом
Чума полыхала. А нынешний жуел —
Насупленный лязг и полет поездов
Из жарко, как ульи, курящихся дупел.
Нет, я не пойду туда завтра. Отказ —
Полнее прощанья. Bсе ясно. Мы квиты.
Да и оторвусь ли от газа, от касс,-
Что будет со мною, старинные плиты?
Повсюду портпледы разложит туман,
И в обе оконницы вставят по месяцу.
Тоска пассажиркой скользнет по томам
И с книжкою на оттоманке поместится.
Чего же я трушу? Bедь я, как грамматику,
Бессонницу знаю. Стрясется — спасут.
Рассудок? Но он — как луна для лунатика.
Мы в дружбе, но я не его сосуд.
Ведь ночи играть садятся в шахматы
Со мной на лунном паркетном полу,
Акацией пахнет, и окна распахнуты,
И страсть, как свидетель, седеет в углу.
И тополь — король. Я играю с бессонницей.
И ферзь — соловей. Я тянусь к соловью.
И ночь побеждает, фигуры сторонятся,
Я белое утро в лицо узнаю.
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью — убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес.
Но старость — это Рим, который
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышат почва и судьба.
ИЗ СУЕВЕРЬЯ
Коробка с красным померанцем —
Моя каморка.
О, не об номера ж мараться
По гроб, до морга!
Я поселился здесь вторично
Из суеверья.
Обоев цвет, как дуб, коричнев
И — пенье двери.
Из рук не выпускал защелки.
Ты вырывалась.
И чуб касался чудной челки
И губы — фиалок.
О неженка, во имя прежних
И в этот раз твой
Наряд щебечет, как подснежник
Апрелю: «Здравствуй!»
Грех думать — ты не из весталок:
Вошла со стулом,
Как с полки, жизнь мою достала
И пыль обдула.
ЗИМНЯЯ НОЧЬ
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
ПОЭЗИЯ
Поэзия, я буду клясться
Тобой и кончу, прохрипев:
Ты не осанка сладкогласца,
Ты — лето с местом в третьем классе,
Ты — пригород, а не припев.
Ты — душная, как май, Ямская,
Шевардина ночной редут,
Где тучи стоны испускают
И врозь по роспуске идут.
И в рельсовом витье двояся,—
Предместье, а не перепев,—
Ползут с вокзалов восвояси
Не с песней, а оторопев.
Отростки ливня грязнут в гроздьях
И долго, долго, до зари,
Кропают с кровель свой акростих,
Пуская в рифму пузыри.
Поэзия, когда под краном
Пустой, как цинк ведра, трюизм,
То и тогда струя сохранна,
Тетрадь подставлена,— струись!
ГАМЛЕТ
Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси.
Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить — не поле перейти.
АВГУСТ
Как обещало, не обманывая,
Проникло солнце утром рано
Косою полосой шафрановою
От занавеси до дивана.
Оно покрыло жаркой охрою
Соседний лес, дома поселка,
Мою постель, подушку мокрую,
И край стены за книжной полкой.
Я вспомнил, по какому поводу
Слегка увлажнена подушка.
Мне снилось, что ко мне на проводы
Шли по лесу вы друг за дружкой.
Вы шли толпою, врозь и парами,
Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
Шестое августа по старому,
Преображение Господне.
Обыкновенно свет без пламени
Исходит в этот день с Фавора,
И осень, ясная, как знаменье,
К себе приковывает взоры.
И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,
Нагой, трепещущий ольшаник
В имбирно-красный лес кладбищенский,
Горевший, как печатный пряник.
С притихшими его вершинами
Соседствовало небо важно,
И голосами петушиными
Перекликалась даль протяжно.
В лесу казенной землемершею
Стояла смерть среди погоста,
Смотря в лицо мое умершее,
Чтоб вырыть яму мне по росту.
Был всеми ощутим физически
Спокойный голос чей-то рядом.
То прежний голос мой провидческий
Звучал, не тронутый распадом:
«Прощай, лазурь преображенская
И золото второго Спаса
Смягчи последней лаской женскою
Мне горечь рокового часа.
Прощайте, годы безвременщины,
Простимся, бездне унижений
Бросающая вызов женщина!
Я — поле твоего сражения.
Прощай, размах крыла расправленный,
Полета вольное упорство,
И образ мира, в слове явленный,
И творчество, и чудотворство».
Встреча 7 июля
Игорь Волгин
Отец уже три года не вставал.
Родня, как это водится, слиняла.
И мать, влачась, как на лесоповал,
ему с усильем памперсы меняла.
Им было девяносто. Три войны.
Бог миловал отсиживать на нарах.
Путевка в Крым. Агония страны.
Бред перестройки. Дача в Катуарах.
И мать пряла так долго эту нить
лишь для того,
чтоб не сказаться стервой, —
чтобы самой отца похоронить.
Но вышло так — ее призвали первой.
И, уходя в тот несказанный край,
где нет ни льгот, ни времени, ни правил,
она шепнула: «Лёня, догоняй!» —
и ждать себя отец мой не заставил.
Они ушли в две тысячи втором.
А я живу. И ничего такого.
И мир не рухнул. И не грянул гром —
лишь Сколковым назвали Востряково.
На изломе жизни, на излете,
у ларька, где жмутся алкаши,
если хочешь — думай о работе,
хочешь — о спасении души.
Что работца — ну ее в болотце:
без нее-то дел невпроворот.
А душа, коль есть, она спасется,
если только дать ей укорот.
Обозри своим блудливым оком
этот вечно длящийся бардак.
Постарайся мыслить о высоком,
а о низком — мыслишь ты и так.
Гордый, как в изгнании Овидий,
и непогрешимый, как дебил,
вспомни лучше тех, кого обидел,
вспомни всех, кого недолюбил.
Мой двойник, мой двоечник угрюмый,
собутыльник, старый раздолбай,
о стране, прошу тебя, подумай,
задний ум со скрежетом врубай.
Человеком ныне будь и присно —
сапиенсом, если повезет.
Может быть, любезная отчизна
от тебя лишь этого и ждет.
И она, ценя твой подвиг ратный,
двинет по дороге столбовой.
И простит мне стих нетолерантный,
запоздалый, злобный, лобовой.
В памяти твердой и ясном уме,
не говоривший ни бе и не ме,
я заявляю публично:
прошлое мне безразлично.
Что там мутилось за гранью веков,
кто пробирался к царице в альков —
я разбираться не стану:
мне это по барабану.
С кем А. С. Пушкин шампанское пил,
кто там геройствовал у Фермопил,
быстры ли струги у Стеньки —
мне это, в общем, до феньки.
Цезарь ли кем-то когда-то убит,
Ленин ли пестует Брестский гамбит,
Данте ль откуда-то выжит —
это меня не колышет.
Вправду ль крестили кого-то в Днепре,
что написали Мольер и Рабле —
вместе, а может, отдельно —
мне это все параллельно.
Плачет ли сердце в гитарной струне,
тень ли мелькает в туманном окне
тютчево-блоково-фетово —
это мне все фиолетово.
Сиюминутность ценя однову,
я без оглядки отныне живу.
Кушаю рябчиков с грядки,
ибо живу без оглядки.
Сонму тупых исторических лиц
предпочитаю смешливых девиц,
чей без сомнений и споров
ум занимает Киркоров.
Три женщины, которых я любил,
и у которых сам был на примете,
и с коими расстался, как дебил, —
из них, положим, двух уж нет на свете.
Одна была созданием небес,
чистейшим сном, сияньем глаз невинных.
Ее портреты асы ВВС,
взмывая к звездам, вешали в кабинах.
Она, грустя, садилась за клавир.
Она простых придерживалась правил.
И, может быть, оставила сей мир
лишь потому, что он ее оставил.
Зато другая наломала дров —
безбашница, что гарцевала в Битце,
изменщица, оторва из оторв,
чьи ножки были лучшими в столице.
Она портвейн глушила из горла,
зане искала душу в человеке.
И, не найдя, до срока умерла —
не знаю точно, кажется, в Бишкеке.
О третьей же я лучше умолчу.
Лишь уповаю с истовою силой,
что на помин души ее свечу
мне не затеплить, Бог меня помилуй.
Пермь — быв. г. Молотов, ныне Пермь
(Из энциклопедии)
Я родился в городе Перми.
Я Перми не помню, черт возьми.
Железнодорожная больница.
Родовспомогательная часть.
Бытие пока еще мне снится,
от небытия не отлучась.
Год военный, голый, откровенный.
Жизнь и смерть, глядящие в упор,
подразумевают неотменный
выносимый ими приговор.
Враг стоит от Волги до Ла-Манша,
и отца дорога далека.
Чем утешит мама, дебютантша,
военкора с корочкой "Гудка"?
И, эвакуацией заброшен
на брюхатый танками Урал,
я на свет являюсь недоношен —
немцам на смех, черт бы их побрал!
Я на свет являюсь — безымянный,
осененный смертною пургой.
Не особо, в общем, и желанный,
но хранимый тайною рукой —
в городе, где все мне незнакомо,
где забит балетными отель,
названном по имени наркома,
как противотанковый коктейль.
И у края жизни непочатой
выживаю с прочими детьми
я — москвич, под бомбами зачатый
и рожденный в городе Перми,
где блаженно сплю, один из судей
той страны, не сдавшейся в бою,
чьи фронты из всех своих орудий
мне играют баюшки-баю.
За пять минут до битвы Курской,
как водится, в тени ветвей,
на полосе ничейной, узкой
шальной защелкал соловей.
За пять минут до канонады,
в лесу, на линии огня,
он выводил свои рулады,
в ночи отчаянно звеня.
Но бог войны, тоской объятый,
с азартом сумрачным в крови
воскликнул: "Чур, певец проклятый,
певец небес, певец любви!".
И пушки грянули. И с тыла
рванулись танки на простор.
…И в мире стало все как было,
как все в нем было до сих пор.
Ударил дождь по темному стеклу,
сверкнул огонь — и сад мой озарился.
И я подумал:
"Если я умру,
зачем на белый свет я появился?".
...Шумел мой сад — тяжелые плоды
влекло с дерев,
и словно бы к истокам
стремились струи темные воды,
задушенно хрипя, по водостокам.
Я не знавал такого отродясь!
Но прошлое, представшее воочью,
внушало мысль, что некто, осердясь,
меня прибрать задумал этой ночью.
Под стон дубов, что гнулись на ветру,
под гром небес, взывающих к расплате,
я так подумал:
"Если я умру,
то это будет очень даже кстати..."
...Но блеск угас, раздался сиплый глас,
гласил петух — дух умиротворенья —
и отвращал смущение от нас,
и прекращал стихий коловращенье.
Сползал туман с очнувшихся берез,
стекали капли с листьев бересклета,
и запах роз, осилив запах гроз,
казалось, мир сулил нам в это лето.
— Дыши, — шумели ели, — и скажи,
что, в общем, нет причин для беспокойства
и что на состояние души
влияют атмосферные расстройства!
— Все это так, — твердил я, — это так —
опять тверды разверзшиеся тверди!
Но эта ночь, но молнии, но мрак,
но эти мысли странные — о смерти...
Коль режим полового покоя
прописал тебе лечащий врач,
убедившись, что это такое,
не ропщи, не надейся, не плачь.
Утомлённое тело покоя,
затаись, как на пенсии тать,
и режим полового покоя
по часам начинай соблюдать.
Прилетит к тебе Оле Лукойе
и почувствуешь ты, недвижим,
что режим полового покоя
самый добрый на свете режим.
Если встретишь ты женщину, коя
проявляет к тебе интерес,
не нарушь полового покоя,
ибо счастье возможно и без.
Путь безумствуют Рубенс и Гойя,
но до греческих, скажем, календ
пребывай в состоянье покоя,
как потомственный индифферент.
Одуряющий запах левкоя
и закат, что горит за рекой…
Но режим полового покоя
абсолютен, как вечный покой.
Будет небо сиять голубое,
где паришь ты почти невесом,
времена полового разбоя
вспоминая, как сладостный сон.
Люби меня таким, каков
я есть – иным уже не буду.
Не замолю своих грехов,
врагов прощу, но не забуду.
И той вины не искуплю,
и ни строки не переправлю.
Кого любил – не разлюблю,
пустой надежды не оставлю.
Жизнь, промелькнувшая, как блиц,
такого выдалась замеса,
что появленье новых лиц
не представляет интереса.
Памяти Юрия Карякина
Вдоль по Питерской, Питерской,
впрочем, скорее, по Перекопской
дует ветер ненастный – и значит, от осени жлобской
не спасёт ни бутылка кефира,
ни верная Ира,
ни заначка в зачитанном номере «Нового мира».
Мой ночной собеседник,
тщеславьем не меньший де Голля,
растворивший в крови всероссийский запас алкоголя,
книгочей и строптивец, сумевший Главлит объегорить,
я бы много отдал, чтоб только с тобою доспорить.
Почему умирают хорошие люди и множатся гниды?
Над твоим поколеньем устали рыдать аониды.
Может, нынешний век не подходит ему по дизайну –
я бы многое дал, если б смог разгадать эту тайну.
Впрочем, в область преданий ночные ушли посиделки.
Наши жёны, что звались богинями,
ныне – всё больше сиделки.
И небрежные внуки не прочь потрепать наши лавры,
Ты бы в Риме был Брутом,
в Афинах – гражданства примером,
а у нас, если б так повернулось, боюсь, Робеспьером.
Ты из этого теста, ты норовом в эту породу,
но судьба, как известно, вслепую тасует колоду.
Зложелатель кремлёвского горца,
насельник литфондовской дачи,
ты алкал искупленья, но жизнь рассудила иначе.
И когда уже мнилось, что явь обнялась с идеалом,
пустота просияла своим голливудским оскалом.
Ты не явишься мне – ни во сне,
ни в мерцаньях Таганки,
мы с тобой не раздавим, что было бы славно, полбанки.
Я тебя не спрошу, заморочен учёным своим геморроем –
как тебе там теперь – визави с нашим общим героем?
Ты меня обошёл,
я отныне твой вечный завистник.
На летейских полях по весне зацветает трилистник,
дует ветер бессмертный и смертное тащится время,
и в иссохшую землю ложится бесплодное семя.
Вдоль по Питерской, Витебской,
далее – по Перекопской,
прёт свобода нагая с кривою ухмылкой холопской –
с бодуна ли, с похмелья, в охотку, в любую погоду –
чтобы в баре
Рождённый в любезной отчизне,
где свету сопутствует тьма,
я прожил две пушкинских жизни,
но так и не нажил ума.
Душевной не маялся смутой,
встревая во всякую нудь.
И честную чашу с цикутой
отнюдь я не принял, отнюдь.
И Русь от меня не балдела,
не слал поздравлений Кабмин.
И Бог моё личное дело,
задумавшись, бросил в камин.
Гнушаясь таковскою мордой,
шли мимо: не вяжущий лык
и внук славянина прегордый,
и, знамо, тунгус и калмык.
И словно бы в миг озаренья
я понял, что дело труба ‒
что крепко травою забвенья
ко мне зарастает тропа.
Что немощен звук моих песен
за здравие ль, за упокой,
и, значит, народу любезен
навряд ли я буду такой.
Ни жёны не в курсе, ни дети.
Но, может, до Судного дня
на том ли, на этом ли свете
хоть ты да вспомянешь меня?..
Я давно перешёл за порог
двадцать первого века.
От него я, пожалуй, далёк,
как от альфы — омега.
Не будите меня по утрам
ни подруги, ни дети.
Я, наверное, всё ещё там —
в миновавшем столетьи,
где дурных не бывает вестей
и исходов летальных,
где блаженство любовных сетей,
Может, памятью я слабоват —
но на зависть европам
выдавал телефон-автомат
газировку с сиропом.
И зазывно гремели хиты
по местам по отхожим,
где девчата дарили цветы
одиноким прохожим.
Брёл трамвай по Арбату — поди
без забот о ночлеге.
И к утру заметали пути
прошлогодние снеги.
Затевали снежинки в окне
свой ленивый балетик.
И вручала кондукторша мне
мой счастливый билетик —
словно пропуск в иную страну —
там, где небо в алмазах.
…И неужто его я верну,
как Иван Карамазов?
На станции выйду случайной.
Засохший куплю бутерброд.
В засаленном френче начальник
печально рукою махнет.
И, словно бы глас безответный,
взывающий в ночь, наугад,
трагический колокол медный
ударит три раза подряд.
Не так ли для пущей острастки
в старинном спектакле одном
вещали о страшной развязке,
назначенной вышним судом?
…Но дунет ночная остуда,
ночная зажжется звезда.
Я дальше уеду отсюда —
и вновь не вернусь я сюда.
Ни жизни не жаль мне, ни денег,
но жаль мне оставленных тут
вот этих коротких мгновений,
пронзительных этих минут.
Как будто бы свет этот бледный
не раз еще вспомню потом.
…И колокол, колокол медный.
И ночь на перроне пустом.
Случалось, словно бы от боли
двух слов мне было не связать.
Но жизнь прошла. Чего же боле,
что я могу ещё сказать?
Собака лает, ветер носит,
сосед закладывать горазд.
Даст Бог, жена тебя не бросит,
страна родная не предаст.
Спасибо, Господи, что дожил,
не оборзел, не обезножел,
не спился, бабок не срубил.
Недорыдал. Недолюбил.
АСТАПОВО
Может, и впрямь этот мир иллюзорен
и преисполнен наитий и грез.
…Но станционный начальник Озолин
благоразумен, толков и тверез.
Не ожидая событий недолжных,
не одобряя, случись они где б,
он на распутьях железнодорожных
единовластный вершитель судеб.
Но изменяется жизни исходник,
свист паровозный несется вдогон,
и на путях непостижных господних
ждет отправленья последний вагон.
Видно, у смерти язык намозолен —
местные вести уходят в улет.
Чем же ты столь провинился, Озолин,
если в такой угодил переплет?
Что же, заглянем в буфет станционный,
дернем по маленькой — за упокой.
Жаль, что насельник обители оной
нам не махнет на прощанье рукой.
Ибо он только свидетель и зритель,
неразличимый в пучине утрат.
Старый дурак, станционный смотритель,
птицею-тройкой раздавленный брат.
Выйдя к залу многоглазому,
очи хмурые воздев,
научу-ка уму-разуму
этих юношей и дев.
Мол, со мною не забалуешь —
хоть не Тур я Хейердал,
но, однако, не столь мало уж
я в сей жизни повидал.
Зрел поэта пригвожденного
враз к позорному столбу.
Видел маршала Будённого —
не на лошади, в гробу.
Хоть и тема это личная,
не забыть до крайних дней,
сколько стоила «Столичная»,
килька баночная к ней.
и Никиты разбалдеж…
— Что ты, старая развалина,
охмуряешь молодежь?
Что им фатеры и муттеры
и в груди чадящий угль,
если есть у них компьютеры:
жаждешь истины? Погугль!
Не спастись уже Афонами —
вместо этой чепухи
офигенными айфонами
отпускаемы грехи.
На просторах милой Родины,
богоизбранной страны,
нам ни Пушкины, ни Одены,
ни Шекспиры не нужны.
…И, услышав эти доводы,
я в пустыню подался,
где меня кусали оводы,
больно жалила оса,
где любое насекомое
причинить старалось вред.
…И младое, незнакомое
хохотало мне вослед.
Встреча 30 июня
Бахыт Кенжеев
Всю жизнь торопиться, томиться, и вот –
добраться до края земли,
где медленный снег о разлуке поет,
и музыка меркнет вдали.
Не плакать. Бесшумно стоять у окна,
глазеть на зверей и людей,
и что-то мурлыкать, похожее на
«ямщик, не гони лошадей».
Цыганские жалобы, тютчевский пыл,
алябьевское рококо...
Ты любишь романсы? Я тоже любил.
Светло это было, легко.
Ну что же, гитара безумная, грянь!
Попробуем разворошить
нелепое прошлое, коли и впрямь
мне некуда больше спешить.
А ясная ночь глубока и нежна,
могильная мерзнет трава,
и можно часами шептать у окна
нехитрые эти слова...
В краях где яблоко с лотка
бежит по улочке наклонной,
где тополь смотрит с высока
и ангел дремлет за колонной
облезлой церкви, в тех краях,
где с воробьём у изголовья
я засыпал, и вечер пах
дождём и первою любовью,
в тех, повторю, краях, где я
жил через двор от патриарха
всея Руси, где ночь моя
вбегала в сумрачную арку
и обнимала сонный двор
сиренью вспаивая воздух,
чтоб после - выстрелить в упор
огромным небом в крупных звёздах,
давай, любимая, пройдем
по этой улице, по этим
дворам, где детство под дождем
по лужам шлепало, просветим
пласты асфальта, как рентген
живое тело, ясным взглядом -
чугунный дом стоит взамен
истлевшего, но церковь рядом
не исчезает, и зима
сияющая входит в силу -
здесь триста лет назад чума
гуляла, и кладбище было,
а двадцать лет тому назад
один, без дочери и сына,
здесь жил старик, державший сад -
две яблони и куст жасмина.
А. СОПРОВСКОМУ
Хорошо, когда истина рядом!
И весёлый нетрезвый поэт
Созерцает внимательным взглядом
Удивительный выпуклый свет.
И судьбу свою вводит, как пешку,
В мир – сверкающий, чёрный, ничей -
Где модели стоят вперемешку
С грубой, чёрствою плотью вещей.
А слова тяжелы и весомы,
Будто силится твёрдая речь
Воссоздать голоса и объёмы
И на части их снова рассечь.
Чтоб конец совместился с началом,
Чтобы дальше идти налегке,
Чтобы смертное имя звучало
Расскажи, возмечтавший о славе
и о праве на часть бытия,
как водою двоящейся яви
умывается воля твоя,
как с голгофою под головою,
с черным волком на длинном ремне
человечество спит молодое
и мурлычет, и плачет во сне –
а над ним, словно жезл фараона,
словно дивное веретено,
полыхают огни Ориона
и свободно, и зло, и темно,
и расшит поэтическим вздором
вещий купол – и в клещи зажат,
там, где сокол, стервятник и ворон
над кастальскою степью кружат...
...а жизнь лежит на донышке шкатулки,
простая, тихая – что августовский свет.
Уходит музыка в глухие переулки,
в густую ночь, которой больше нет.
Раскаяния с нею не случится,
затерянной в громадах городов.
Чернеют ноты. Вспархивают птицы
с дрожащих телеграфных проводов.
Когда б я был умнее и упорней,
я закричал, я умер бы во сне –
но тополя, распластывая корни,
еще не разуверились во мне.
Там церковь есть. Чугунная ограда
бросает наземь грозовую тень,
и прямо в детство тянется из сада
давнишняя продрогшая сирень.
Я всматриваюсь – в маленьком приделе
три женщины сквозь будущую тьму
склонились над младенцем в колыбели
и говорят о гибели ему.
Они поют, волнуясь и пророча,
проходит жизнь в разлуке и труде,
и добрый воздух предосенней ночи
настоян на рябине и дожде...
неизбежность неизбежна
в электрической ночи
утомившись пляской снежной
засыпают москвичи
кто-то плачет спозаранку
кто-то жалуясь сквозь сон
вавилонскую стремянку
переносит на балкон
хочешь водки самодельной
хочешь денег на такси
хочешь песни колыбельной
только воли не проси
воля смертному помеха
унизительная кладь
у нее одна утеха
исцелять и убивать
лучше петь расправив руки
и в рассветный долгий час
превращаться в крылья вьюги
утешающие нас
В Переделкине лес облетел,
над церквушкою туча нависла,
да и речка теперь не у дел –
знай, журчит без особого смысла.
Разъезжаются дачники, но
вечерами по-прежнему в клубе
развеселое крутят кино.
И писатель, талант свой голубя,
разгоняет осенний дурман
стопкой водки. И новый роман
(то-то будет отчизне подарок!)
замышляет из жизни свинарок.
На перроне частушки поют
про ворону, гнездо и могилу.
Ликвидирован дачный уют –
двух поездок с избытком хватило.
Жаль, что мне собираться в Москву,
что припаздывают электрички,
жаль, что бедно и глупо живу,
подымая глаза по привычке
к объявленьям – одни коротки,
а другие, напротив, пространны.
Снимем дом. Продаются щенки.
Предлагаю уроки баяна.
Дурачье. Я и сам бы не прочь
поселиться в ноябрьским поселке,
чтобы вьюга шуршала всю ночь,
и бутылка стояла на полке.
Отхлебнешь – и ни капли тоски.
Соблазнительны, правда, щенки
(родословные в полном порядке)
да котенку придется несладко.
Снова будем с тобой зимовать
в тесном городе, друг мой Лаура,
и уроки гармонии брать
у бульваров, зияющих хмуро,
у дождей затяжных, у любви,
у дворов, где в безумии светлом
современники бродят мои,
словно листья, гонимые ветром.
На востоке стало тесно, и на западе – темно.
Натянулось повсеместно неба серое сукно.
Длиннокрылый, ясноокий, молча мокнет в бузине
диктовавший эти строки невнимательному мне.
Тихо в ветках неспокойных. Лишь соседка за стеной
наливает рукомойник, умывальник жестяной.
Половица в пятнах света. Дай-ка ступим на нее,
оживляя скрипом это несерьезное жилье.
Город давний и печальный тоже, видимо, продрог
в тесной сетке радиальной электрических дорог.
Очевидно, он не знает, что любые города
горьким заревом сияют, исчезая навсегда.
Остается фотопленка с негативом, что черней,
чем обложка от сезонки с юной личностью моей.
Остаются ведра, чайник, кружка, мыльница, фонарь.
Торопливых встреч прощальных безымянный инвентарь.
Блещет корка ледяная на крылечке, на земле.
Очевидно, я не знаю смысла музыки во мгле.
Но останется крылатый за простуженным окном –
безутешный соглядатай в синем воздухе ночном.
Я думаю, родина – это подснежник.
Она – не амбар, а базар.
Густой подорожник, хрустящий валежник,
Обиженный дворник Назар.
Каховка, Каховка, родная маёвка,
Горячая пицца, лети!
Мы добрые люди, но наша винтовка
Стучит на запасном пути.
Не зря же, ликуя, Семён и Антипа
Бесплатно снимали штаны
За летнюю музыку нового типа
На фронте гражданской войны!
И всё-таки родина – это непросто.
Она – тополиный листок,
Сухой расстегай невысокого роста,
Рассветного страха глоток.
Она – комиссар мировому пожару,
Она – молодой анекдот
Про то, как целует Аврам свою Сару
И белку ласкает удод.
Спускается с горных отрогов,
с цветущих памирских лугов
Сергей Саваофович Бо́гов,
известный любимец богов.
Он помнит синайские грозы,
ребячьего мяса не ест,
сжимает десницею – розу,
а шуйцей – ржавеющий крест.
Он тем, кто напрасно страдали,
нелестно твердит: "Поделом!"
Ремни его лёгких сандалий
завязаны смертным узлом.
Всесильный пасхальный барашек!
Покорны и ангел, и бес
спасителю всех чебурашек,
особому другу небес.
И даже писатель бездымный,
осадочных мастер пород,
поёт ему дивные гимны,
сердечные оды поёт.
Пусть в мире, где грех непролазен
и мучима волком коза,
сияют, как маленький лазер,
его голубые глаза!
то голосить то задыхаться
переживать и плакать зря
в приёмной вышней примелькаться
как дождь в начале октября
ну что ты буйствуешь романтик
я денег с мёртвых не беру
кладя им в гроб конфетный фантик
от мишек в липовом бору
откроем газ затеплим свечки
спроворим творческий уют
одноэтажные овечки
в небритом воздухе снуют
и мы заласканные ложью
что светом – звёздный водоём
впервые в жизни волю божью
как некий дар осознаём
В те времена носили барды
носы, чулки и бакенбарды,
но Исаак и Эдуард
не признавали бакенбард.
Они, чужие в мире этом,
где звери бьют друг друга в пах,
предпочитали петь дуэтом
для говорящих черепах –
тех самых, что шагали в ногу
и с горьким криком "Облегчи!"
наперебой молились богу
в лубянской, стиснутой ночи.
В те времена большой идеи
Россией правили злодеи,
но Эдуард и Исаак
любили бешеных собак.
Жевали истину в горошек,
не знали, что господь велик,
на завтрак ели рыжих кошек
и в чай крошили базилик.
Интеллигент – не просто педик.
Сорока спит, попав впросак,
от взрослой астмы умер Эдик,
от пули помер Исаак.
Но мы-то помним! Мы-то знаем!
Нам суждена судьба иная!
Как Афродитин сын Эней,
мы просвещённей и умней,
и, заедая пшённой кашей
прожжённый панцирь черепаший,
на кровь прошедшую и грязь
глядим, воркуя и смеясь.
меркнут старые пластинки
мёртвым морем пахнет йод
вася в каменном ботинке
песню чудную поёт
И вампир, и три медведя,
эльф, ночное существо, –
грустно ловят все соседи
бессловесную его.
Ах, любители распада!
Обнимать – не целовать.
Умоляю вас, не надо
друга васю убивать.
Он певец и безутешен,
а среди его алён –
кто расстрелян, кто повешен,
кто при жизни ослеплён.
Умоляю вас, не стоит!
Погодите, он и сам
полумузыкой простою
долг заплатит небесам.
До-ре-ми! Соль-ре! На хлипкой
почве мира как малы
те, что стали хриплой скрипкой
в жёлтых капельках смолы.
На том конце земли, где снятся сны
стеклянные, сереют валуны,
и можжевельник в изморози синей —
кто надвигается, кто медлит вдалеке?
Неужто осень? На её платке
алеет роза и сверкает иней.
Жизнь хороша, особенно к концу,
писал старик, и по его лицу
бежали слёзы, смешанные с потом.
Он вытер их. Младенец за стеной
заснул, затих. Чай в кружке расписной
давно остыл. И снова шорох — кто там
расправил суматошные крыла?
А мышь летучая. Такие, брат, дела.
Есть ночь-прядильщица и музыка-ткачиха,
мне моря хочется, а суждена — река,
течёт себе, тепла, неглубока,
и мы с тобой, возлюбленная, тихо
плывём во времени, и что нам князь Гвидон,
который выбил дно и вышел вон
на трезвый брег из бочки винной...
Как мне увериться, что жизнь — не сон, не стон,
но вещь протяжная, как колокольный звон
над среднерусскою равниной?
Удручённый работой надомною,
шлаком доменным, мокрой зимой,
я на улицу дымную, тёмную
выйду, где не спеша надо мной
вечер плавает скифскою птицею,
только клёкот сулящей взамен.
Что с тобою, богиня юстиции,
где повязка твоя и безмен?
Ах, богинюшка, если ты знала бы,
в чём конец и начало начал —
я своей безответною жалобой
никогда б тебе не докучал...
Только смертные — нытики.
Страсти им
недовольно для счастия, им
не глаголом, а деепричастием,
не любовью, а тросом стальным
прикрепить себя к времени хочется,
аспирин принимая и бром —
и надежда за ними волочится
неподъёмным ядром,
но уже по соседству неласково
землеройный рычит агрегат,
проржавевший, некрашеный лязг его
отвратительным страхом богат —
кто б купил мою душу по случаю?
кто избавит её от труда
и бессилия? тучи летучие,
я ль вам буду поживой, когда
неприкрытой луны полукружие
шлёт лучей отражённых отряд
в мир, где братья мои по оружию
в бессловесных могилах лежат...
Тише, музыка. Тише, влюблённая.
Спят языки. Молчат языки.
Будем вместе на лампу зелёную
жадно щурить двойные зрачки.
Встреча 23 июня
Борис Слуцкий
ЛОШАДИ В ОКЕАНЕ
И.Эренбургу
Лошади умеют плавать,
Но — не хорошо. Недалеко.
«Глория» — по-русски — значит «Слава»,-
Это вам запомнится легко.
Шёл корабль, своим названьем гордый,
Океан стараясь превозмочь.
В трюме, добрыми мотая мордами,
Тыща лощадей топталась день и ночь.
Тыща лошадей! Подков четыре тыщи!
Счастья все ж они не принесли.
Мина кораблю пробила днище
Далеко-далёко от земли.
Люди сели в лодки, в шлюпки влезли.
Лошади поплыли просто так.
Что ж им было делать, бедным, если
Нету мест на лодках и плотах?
Плыл по океану рыжий остров.
В море в синем остров плыл гнедой.
И сперва казалось — плавать просто,
Океан казался им рекой.
Но не видно у реки той края,
На исходе лошадиных сил
Вдруг заржали кони, возражая
Тем, кто в океане их топил.
Кони шли на дно и ржали, ржали,
Все на дно покуда не пошли.
Вот и всё. А всё-таки мне жаль их —
Рыжих, не увидевших земли.
ФИЗИКИ И ЛИРИКИ
Что-то физики в почете.
Что-то лирики в загоне.
Дело не в сухом расчете,
Дело в мировом законе.
Значит, что-то не раскрыли
Мы, что следовало нам бы!
Значит, слабенькие крылья —
Наши сладенькие ямбы,
И в пегасовом полете
Не взлетают наши кони…
То-то физики в почете,
То-то лирики в загоне.
Это самоочевидно.
Спорить просто бесполезно.
Так что даже не обидно,
А скорее интересно
Наблюдать, как, словно пена,
Опадают наши рифмы
И величие степенно
Отступает в логарифмы.
М.В. КУЛЬЧИЦКИЙ
Одни верны России
потому-то,
Другие же верны ей
оттого-то,
А он - не думал, как и почему.
Она - его поденная работа.
Она - его хорошая минута.
Она была отечеством ему.
Его кормили.
Но кормили - плохо.
Его хвалили.
Но хвалили - тихо.
Ему давали славу.
Но - едва.
Но с первого мальчишеского вздоха
До смертного
обдуманного
крика
Поэт искал
не славу,
а слова.
Слова, слова.
Он знал одну награду:
В том,
чтоб словами своего народа
Великое и новое назвать.
Есть кони для войны
и для парада.
В литературе
тоже есть породы.
Поэтому я думаю:
не надо
Об этой смерти слишком горевать.
Я не жалею, что его убили.
Жалею, что его убили рано.
Не в третьей мировой,
а во второй.
Рожденный пасть
на скалы океана,
Он занесен континентальной пылью
И хмуро спит
в своей глуши степной.
Уменья нет сослаться на болезнь,
Таланту нет не оказаться дома.
Приходится, перекрестившись, лезть
В такую грязь, где не бывать другому.
Как ни посмотришь, сказано умно -
Ошибок мало, а достоинств много.
А с точки зренья господа-то бога?
Господь, он скажет: "Все равно говно!"
Господ не любит умных и ученых,
Предпочитает тихих дураков,
Не уважает новообращенных
И с любопытством чтит еретиков.
Это не беда.
А что беда?
Новостей не будет. Никогда.
И плохих не будет?
И плохих.
Никогда не будет. Никаких.
ПРОЗАИКИ
Артему Веселому,
Исааку Бабелю,
Ивану Катаеву,
Александру Лебеденко
Когда русская проза пошла в лагеря —
В землекопы,
А кто половчей — в лекаря,
В дровосеки, а кто потолковей — в актеры,
В парикмахеры
Или в шоферы, —
Вы немедля забыли свое ремесло:
Прозой разве утешишься в горе?
Словно утлые щепки,
Вас влекло и несло,
Вас качало поэзии море.
По утрам, до поверки, смирны и тихи,
Вы на нарах слагали стихи.
От бескормиц, как палки, тощи и сухи,
Вы на марше творили стихи.
Из любой чепухи
Вы лепили стихи.
Весь барак, как дурак, бормотал, подбирал
Рифму к рифме и строчку к строке.
То начальство стихом до костей пробирал,
То стремился излиться в тоске.
Ямб рождался из мерного боя лопат,
Словно уголь он в шахтах копался,
Точно так же на фронте из шага солдат
Он рождался и в строфы слагался.
А хорей вам за пайку заказывал вор,
Чтобы песня была потягучей,
Чтобы длинной была, как ночной разговор,
Как Печора и Лена — текучей.
А поэты вам в этом помочь не могли,
Потому что поэты до шахт не дошли.
ХОЗЯИН
А мой хозяин не любил меня.
Не знал меня, не слышал и не видел,
но все-таки боялся как огня
и сумрачно, угрюмо ненавидел.
Когда пред ним я голову склонял -
ему казалось, я улыбку прячу.
Когда меня он плакать заставлял -
ему казалось, я притворно плачу.
А я всю жизнь работал на него,
ложился поздно, поднимался рано,
любил его и за него был ранен.
Но мне не помогало ничего.
А я всю жизнь возил его портрет,
в землянке вешал и в палатке вешал,
смотрел, смотрел, не уставал смотреть.
И с каждым годом мне все реже, реже
обидною казалась нелюбовь.
И ныне настроенья мне не губит
тот явный факт, что испокон веков
таких, как я,
хозяева не любят.
Завяжи меня узелком на платке,
Подержи меня в крепкой руке.
Положи меня в темь, в тишину и в тень,
На худой конец и про чёрный день.
Я – ржавый гвоздь, что идёт на гроба.
Я сгожусь судьбине, а не судьбе.
Покуда обильны твои хлеба,
Зачем я тебе?
БУХАРЕСТ
Капитан уехал за женой
В тихий городок освобожденный,
В маленький, запущенный, ржаной,
В деревянный, а теперь сожженный.
На прощанье допоздна сидели,
Карточки глядели.
Пели. Рассказывали сны.
Раньше месяца на три недели
Капитан вернулся — без жены,
Пироги, что повара пекли —
Выбросить велит он поскорее.
И меняет мятые рубли
На хрустящие, как сахар, леи.
Белый снег валит над Бухарестом.
Проститутки мерзнут по подъездам.
Черноватых девушек расспрашивая,
Ищет он, шатаясь день-деньской,
Русую или хотя бы крашеную.
Но глаза чтоб серые, с тоской.
Русая или, скорее, крашеная
Понимает: служба будет страшная.
Денег много и дают — вперед.
Вздрагивая, девушка берет.
На спине гостиничной кровати
Голый, словно банщик, купидон.
— Раздевайтесь. Глаз не закрывайте,
Говорит понуро капитан.
— Так ложитесь. Руки — так сложите.
Голову на руки положите.
— Русский понимаешь? — Мало очень.
— Очень мало — вот как говорят.
Черные испуганные очи
Из-под черной челки не глядят.
— Мы сейчас обсудим все толково
Если не поймете — не беда.
Ваше дело — не забыть два слова
Слово «нет» и слово «никогда».
Что я ни спрошу у вас, в ответ
Говорите: «никогда» и «нет».
Белый снег всю ночь валом валит
Только на рассвете затихает.
Слышно, как газеты выкликает
Под окном горластый инвалид.
Слишком любопытный половой,
Приникая к щелке головой.
Снова,
Снова,
Снова
слышит ворох
Всяких звуков, шарканье и шорох
Возгласы, названия газет
И слова, не разберет которых —
Слово «никогда» и слово «нет».
Мотается по универмагу
потерянное дитя.
Еще о розыске бумагу
не объявляли.
Миг спустя
объявят,
мать уже диктует
директору набор примет,
а ветер горя дует, дует,
идет решительный момент.
Засматривает тете каждой
в лицо:
не та, не та, не та! –
с отчаянной и горькой жаждой.
О, роковая пустота!
Замотаны платочком ушки,
чернеет родинка у ней:
гремят приметы той девчушки
над этажами все сильней.
Сейчас ее найдут, признают,
за ручку к маме отведут
и зацелуют, заругают.
Сейчас ее найдут, найдут!
Быть может, ей и не придется
столкнуться больше никогда
с судьбой, что на глазах прядется:
нагая, наглая беда.
ЗНАКОМСТВО С НЕЗНАКОМЫМИ ЖЕНЩИНАМИ
Выполнив свой ежедневный урок -
тридцать плюс минус десять строк,
это примерно полубаллада, -
я приходил в состояние лада,
строя и мира с самим собой.
Я был настолько доволен судьбой,
что - к тому времени вечерело -
в центр уезжал приниматься за дело.
Улицы Горького южную часть
мерил ногами я, мчась и мечась.
Улицу Горького после войны
вы, поднатужась, представить должны.
Было там людно, и было там стадно.
Было там чудно бродить неустанно,
всю ее вечером поздним пройти,
женщин разглядывая по пути,
женщин разглядывая и витрины.
Молодость! Ты ведь большие смотрины!
Мой аналитический ум,
пара штиблет и трофейный костюм,
ног молодых беспардонная резвость,
вечер свободный, трофейная дерзость -
много Амур мне одалживал стрел!
Женщинам прямо в глаза я смотрел.
И подходил. Говорил: - Разрешите!
В дружбе нуждаетесь вы и в защите.
Вечер желаете вы провести?
Вы разрешите мне с вами - пойти!
Был я почти что всегда отшиваем.
Взглядом презрительным был обдаваем
и критикуем по части манер.
Был даже выкрик: - Милиционер!
Внешность была у меня выше средней.
Среднего ниже были дела.
Я отшивался без трений и прений.
Вновь пришивался: была не была!
Чем мы, поэты, всегда обладаем,
если и не обладаем ничем?
Хоть не читал я стихи никогда им -
совестно, думал, а также - зачем? -
что-то иное во мне находили
и не всегда от меня отходили.
Некоторые, накуражившись всласть,
годы спустя говорили мне мило:
чем же в тот вечер я увлеклась?
Что же такое в вас все-таки было?
Было ли, не было ли ничего,
Кроме отчаянности или напора, -
задним числом не затею я спора
после того, что было всего.
Матери спрашивали дочерей:
- Кто он? Рассказывай поскорей.
Кто он? - Никто. - Где живет он? - Нигде.
- Где он работает? - Тоже нигде. -
Матери всплескивали руками.
Матери думали: быть ей в беде -
и объясняли обиняками,
что это значит: никто и нигде.
Вынес из тех я вечерних блужданий
несколько неподдельных страданий.
Был я у бездны не раз на краю,
уничтожаясь, пылая, сгорая,
да и сейчас я иных узнаю,
где-нибудь встретившись, и - обмираю.
Скамейка на десятом этаже,
К тебе я докарабкался уже,
домучился, дополз, дозадохнулся,
до дна черпнул, до дыр себя сносил,
не пожалел ни времени, ни сил,
но дотянулся, даже прикоснулся.
Я отдохну. Я вниз и вверх взгляну,
я посижу и что-нибудь увижу.
Я посижу, потом рукой махну —
тихонько покарабкаюсь повыше.
Подъем жесток, словно дурная весть,
И снова в сердце рвется каждый атом,
но, говорят, на этаже двадцатом
такая же скамейка есть.
ГОЛОС ДРУГА
Памяти поэта Михаила Кульчицкого
Давайте после драки
Помашем кулаками:
Не только пиво-раки
Мы ели и лакали,
Нет, назначались сроки,
Готовились бои.
Готовились в пророки
Товарищи мои.
Сейчас всё это странно,
Звучит всё это глупо.
В пяти соседних странах
Зарыты наши трупы.
И мрамор лейтенантов –
Фанерный монумент –
Венчанье тех талантов,
Развязка тех легенд.
За наши судьбы (личные),
За нашу славу (общую),
За ту строку отличную,
Что мы искали ощупью,
За то, что не испортили
Ни песню мы, ни стих,
Давайте выпьем, мёртвые,
Во здравие живых!
Встреча 16 июня
Александр Вулых
ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ РОМАН
Безмолвная украинская ночь
Укутала гостиницу «Прилуки»,
Мотоциклета трепетные звуки,
Разрезав тишину, умчались прочь.
Лишь в номере, где узкая кровать,
Она и он на разговор присели.
Он здесь проездом переночевать,
Она вообще тут в первый раз в отеле.
Со столика журнального она
Рукою отодвинула бутылку:
— Я дякую Вам, Юра, я пьяна,
Нэ пидлывайтэ Вы мэни горилку!
У мэнэ усредыне головы
Прям карусэлька! Ох, яка ж я дура!
А можна, я задам вопрос Вам, Юра?
Скажить мэни, а правда Вы з Москвы?
— Да, из нее, родимой, из нее,
Оттуда, где театры, деньги, клубы…
Какие у тебя, Оксана, губы...
Глаза, и взгляд… и нижнее белье!
— Ты, Юра, нэ дывысь на мэнэ так,
Як в церкви пип на новое кадыло.
У нас в Прылуках е универмаг —
Я в ним о ти колготы и купыла!
— Оксана, неужели наяву
С тобой сейчас делю я этот ужин?
— Ах, Юра, розкажитэ за Москву,
Яка вона Москва, красыва дуже?
— Москва! Люблю ее со всей душой,
Пульс площадей, и трафик улиц плотный,
Ее стрип-клубы, и театр Большой,
И белый флаг над площадью Болотной!
Привычным взглядом по Москве скользя,
Нельзя умом объять ее окрестность.
Москву словами описать нельзя —
В ней надо жить, скончаться и воскреснуть!
Да, я люблю мою Москву, как сын,
Как муж, как брат, как пламенный любовник,
Но в ней, Оксана, я совсем один,
С трехкомнатной квартирой подполковник!
— А як же ты одын, а жинка дэ?
А диты е? Скажыть мэни, будь ласка?
— Моя жена живет в Караганде,
И дети есть… но не моя закваска.
И жизнь летит, как по шоссе авто,
И город за окном живет и дышит,
Да только подполковнику никто
Не позвонит и писем не напишет.
Я одинок, Оксана, трудно мне
Без женской ласки, без тепла и света,
Лишь по ночам в звенящей тишине
Со мной грустит подруга-сигарета.
Так и живу без секса и любви,
Как будто китель, брошенный на стуле,
Забытый всеми близкими людьми…
Какие у тебя, Оксана, люли!
Я вижу твои твердые соски,
И у меня от них мороз по коже…
— Коханый, сэрце рвэться на шматкы,
Визьмы мэнэ, я бильше так нэ можу!..
Была тиха украинская ночь,
И лунный воск с небес на землю капал.
Не в силах плотской страсти превозмочь
Оксана Юру завалила на пол.
Набух горячей влагой небосвод,
Накрыв собой украинские дали,
И капельки дождя, как жаркий пот,
Дрожа от страсти, по окну стекали.
И смяв рукой постельное белье,
Дивчина хрипло исторгала звуки,
И вывеска «Гостиница Прилуки»
Скакала в такт движениям ее!
А через три минуты, как вулкан,
Копивший лаву в огненной тревоге,
Ударил в небо нефтяной фонтан
В Бердичеве напротив синагоги!
Мужчина рухнул в мятую постель
И затянулся сигаретой «Winston».
Луна блеснула, как в реке форель,
И уплыла за тучей в небе мглистом,
Роняя луч на влажную листву…
Оксана встала:
— Ну, пора до хаты!
Скажи мэни, а нам колы в Москву?
Мэни ж потрибно чемодан збыраты!
От радости кружилась голова
Сильнее, чем от выпитой горилки.
— Оксана, на фига тебе Москва?
Я ненавижу всей своей душой
Ее зависший в пробках вид угрюмый,
Ее стрип-клубы и театр Большой,
И депутатов у дверей Госдумы!
Я ненавижу скучных москвичей
И толпы равнодушного народа,
Я не люблю озлобленных ха.ей
И не люблю фатального исхода!
Оксана, ты же здесь живешь в раю!
Ну и потом, как думаешь сама ты:
Куда везти тебя — к жене, в семью?
Я, между прочим, человек женатый!
— А ты казав — вона в Караганди! —
И що вона вже товста, як корова!
— Оксана, умоляю, не гунди!
Карагандой зовем мы Бирюлево!
— А ты казав, що диты нэ твои
И що про тэбэ думають погано!
— А как им жить без папиной любви? —
Об этом ты подумала, Оксана?
— Выходыть, у Вас цепы на руках,
А их носыты Вам зовсим нэ тяжко?
— Оксана, ты живешь на облаках!
Не цепи! Хуже. Кандалы, дурашка!
Ты просто убиваешь наповал!
За что ты так со мной несправедлива?...
Он рухнул на кровать и зарыдал,
Смахнув на пол бутылку из-под пива.
Она стояла молча в тишине,
Уже не чуя ни души, ни тела,
И тень ее, распятая в окне,
На крестовине по небу летела.
Обманная луна плыла вдали
Куда-то в предрассветные туманы,
Туда, где над землей в ночи цвели
Из миражей растущие тюльпаны.
А где-то по небесному Ти-Ви,
В ночном эфире в небесах растаяв,
О призрачной скиталице-любви
Пел композитор Игорь Николаев.
К ВОПРОСУ О ЯЗЫКОЗНАНИИ
Исландец Гундермурд Сигурдфлордбрадсен,
Приехавший на мундиаль в Россию,
Успев в ближайшем баре поднабраться
Сказал, что тяжелопроизносимы
Для речи даже трезвого исландца
Названия Москва, Самара, Сочи…
И уж тем паче языку сломаться
Не мудрено, когда он трезв не очень!
Тут, как инсультом перекосит морду
И вывихнется челюсть с нею вместе.
Вот то ли дело город Хабнарфьордюр
Или деревня Киркьюбайарклейстур,
Или вулкан Эйяфьядлайёкудль,
Баурдарбунга, Хердюбрейд и Крабла –
В них чувствуется ясность, лёгкость, удаль,
Простая жизнь без стресса и без трабла!
Там нет в помине золота и меди,
И натуралов нет, и гомосеков:
Недаром пела Маша и Медведи
Про родину счастливых дровосеков.
Пока произнесёт там кто-то слово,
Ну, скажем, упомянет имя божье
Или названье города родного –
Пройдёт полдня, а может быть, и больше!
Им с пустяками недосуг возиться,
И в результате этого в итоге
Им некогда подписывать петиций
Про пенсионный возраст и налоги.
МЕТРО "ПИОНЕРСКАЯ"
Познакомься со мной в вестибюле метро "Пионерская",
Где я буду стоять, маскируя судьбу неудачника.
Подойди и скажи: "Я такая, вы знаете, дерзкая,
Что хочу пригласить вас в театр Немировича-Данченко".
Я, конечно, отвечу, что я с незнакомыми дамами
Не знакомлюсь в метро, даже если они звезды Эроса,
Даже если они обладают вокальными данными,
Как у самых отвязных поклонниц бельканто Каррераса.
Мне друзья рассказали, что если такие встречаются
Со следами постигшей в боях сексуальной контузии,
То обычно известно, чем эти знакомства кончаются:
Утомленной душой и осколками хрупкой иллюзии.
Не об этой любви я мечтал, не об этой идиллии,
Чтобы сразу в метро разомлеть под глазами распутными.
Что я вам, в самом деле, какой-то путан с Пикадилии?
Я не юноша на ночь, вы, видно, меня с кем-то спутали!
Обо мне вы подумали как о хорошеньком кочете,
Что в курятнике топчет своих непоседливых курочек.
Вы меня не в театр пригласить, разумеется, хочете,
А слегка поматросить и выбросить, словно окурочек.
Уезжайте отсюда, погода на улице — мерзкая.
Не тревожьте мне душу своими глазами лучистыми.
Ну а я остаюсь в вестибюле метро "Пионерская",
Чтоб хотя бы в мечтах мы остались святыми и чистыми!
КРЕЩЕНСКИЕ МОРОЗЫ
У нас в стране выносливый народ,
Не взять нас ни нахрапом, ни измором.
На нас Европа санкции кладёт,
А мы в ответ на них кладём с прибором.
У нас по снегу мчащий велокросс
Ни у кого не вызовет смущения,
И нам, конечно, пофигу мороз,
Когда мы в прорубь лезем на Крещенье.
Туда без наблюдения врача
Ныряли ночью Джигурда и Жирик,
И окунали Ксению Собчак
В мороз при минус сорока в Сибири.
Умом Россию не понять никак,
Казалось, помереть должны герои,
Не исключая Ксению Собчак,
А в результате – выжили все трое!
Вокруг зима, студёные ветра,
Согнувшие берёзы в знак вопроса…
Казалось бы – замёрзнуть нам пора,
А нас вовсю колбасит от мороза!
Нам жизнь без стрессов – форменный облом.
Уж так заведено у нас в народе:
Зимой в бреду горячечном живём,
А летом – отмороженными ходим!
МАЛЬВИНА
Средь рисованных звёзд на дырявом сукне облаков
Между лунным серпом и обмолотым краем восхода
Мы живём, под собою не чуя Страны дураков,
Мы живём, над собою не чуя руки кукловода.
Папа Карло, прости нас, твоих непутёвых чудил,
Сорвалѝсь мы с гвоздя за кулисы, где в юном апреле
Чей-то призрак бродил по Европе и перебродил,
Превратившись в вино, от которого мы одурели.
Папа Карло, прости недостойных хрустальной мечты!
Нас нельзя выпускать в этом виде на мирную сцену…
Если есть у кого-то осколок былой доброты –
Вскройте им поскорее мою деревянную вену!
А когда я умру – в этом действе, что детством звалось,
Мне запомнится только, как прежде смеясь и тоскуя,
Я любил эту куклу с сиреневой прядью волос.
Я любил эту куклу, набитую куклу такую…
ДУШИ ПРЕКРАСНЫЕ ПРОРЫВЫ
Духовной жаждою томима,
Глуха, злоблива и слепа,
Как сель в горах, неумолимо
Рвалась на выставку толпа.
У Третьяковской галереи,
Где красовалась надпись "Вход",
От просветления зверея,
На двери налегал народ.
Хрустели в давке ноги, руки
Сквозь человечий злобный вой,
И возглас: "Открывайте, суки!"
Взлетал над зимнею Москвой.
Подвластная святому чувству,
Переливаясь, как ручей
Любовь к прекрасному, к искусству,
Несла к Серову москвичей.
И контролер, прижатый к двери
У входа в выставочный зал,
Сквозь шепот: "Господа, вы звери!"
На пол безжизненно сползал...
САРАТОВАСКИЕ СТРАДАНИЯ
(грустная женская песня)
Я расскажу вам про свое
Неутешительное горе:
Мне нравится Мирей Матьё
И песня «Чао бамбино сори!»
У нас в Саратове парней
Полным полно, и каждый холост,
А мне вот нравится Мирей
Матьё за внешность и за голос.
Порою представляю я,
Как мне стучится в дверь любовник,
Хоть у него своя семья,
А сам он сволочь и чиновник.
И он приносит мне букет
Красивый, как зимой рябина,
Но я ему по-русски: «Нет!»
И по-французски: «Чао, бамбино!»
И все дареное шмотье
Я прям в лицо ему кидаю,
И улыбаюсь, как Матьё,
А в глубине души — страдаю,
Рыдаю, словно в первый раз
Разбились все мечты и грезы.
И слезы катятся из глаз,
Блестящие такие слезы…
ОПТИМИСТИЧЕСКОЕ
Если осень в окне,
Если в городе лужи,
Если чувствуешь смуту с тревогой в груди,
Если плохо в стране,
Так, что некуда хуже —
Это значит — все лучшее ждет впереди!
Встреча 9 июня
Булат Окуджава
Опустите, пожалуйста, синие шторы.
Медсестра, всяких снадобий мне не готовь.
Вот стоят у постели моей кредиторы
Молчаливые: Вера, Надежда, Любовь.
Раскошелиться б сыну недолгого века,
Да пусты кошельки упадают с руки…
Не грусти, не печалься, о моя Вера,-
Остаются еще у тебя должники!
И еще я скажу и бессильно и нежно,
Две руки виновато губами ловя:
— Не грусти, не печалься, матерь Надежда, —
Есть еще на земле у тебя сыновья!
Протяну я Любови ладони пустые,
Покаянный услышу я голос ее:
— Не грусти, не печалься, память не стынет,
Я себя раздарила во имя твое.
Но какие бы руки тебя ни ласкали,
Как бы пламень тебя ни сжигал неземной,
В троекратном размере болтливость людская
За тебя расплатилась… Ты чист предо мной!
Чистый, чистый лежу я в наплывах рассветных,
Перед самым рожденьем нового дня…
Три сестры, три жены, три судьи милосердных
Открывают последний кредит для меня.
Я люблю эту женщину. Очень люблю.
Керамический конь увезет нас постранствовать,
будет нас на ухабах трясти и подбрасывать...
Я в Тарусе ей кружев старинных куплю.
Между прочим, Таруса стоит над Окой.
Там торгуют в базарные дни земляникою,
не клубникою, а земляникою, дикою...
Вы, конечно, еще не встречали такой.
Эту женщину я от тревог излечу
и себя отучу от сомнений и слабости,
и совсем не за радости и не за сладости
я награду потом от нее получу.
Между прочим, земля околдует меня
и ее и окружит людьми и деревьями,
и, наверно, уже за десятой деревнею
с этой женщиной мы потеряем коня.
Ах, как гладок и холоден был этот конь!
Позабудь про него. И, как зернышко - в борозду,
ты подкинь-ка, смеясь, августовского хворосту
своей белой пригоршней в красный огонь.
Что ж касается славы, любви и наград...
Где-то ходит, наверное, конь керамический
со своею улыбочкой иронической...
А в костре настоящие сосны горят!
Давайте восклицать, друг другом восхищаться,
Высокопарных слов не надо опасаться.
Давайте говорить друг другу комплименты —
Ведь это все любви счастливые моменты.
Давайте горевать и плакать откровенно
То вместе, то поврозь, а то попеременно.
Не нужно придавать значения злословью —
Поскольку грусть всегда соседствует с любовью.
Давайте понимать друг друга с полуслова,
Чтоб, ошибившись раз, не ошибиться снова.
Давайте жить, во всем другу потакая, —
Тем более что жизнь короткая такая.
Глаза, словно неба осеннего свод,
и нет в этом небе огня,
и давит меня это небо, и гнет —
вот так она любит меня.
Прощай. Расстаемся. Пощады не жди!
Все явственней день ото дня,
что пусто в груди, что темно впереди —
вот так она любит меня.
Ах, мне бы уйти на дорогу свою,
достоинство молча храня.
Но, старый солдат, я стою, как в строю...
Вот так она любит меня.
В земные страсти вовлеченный,
я знаю, что из тьмы на свет
однажды выйдет ангел черный
и крикнет, что спасенья нет.
Но простодушный и несмелый,
прекрасный, как благая весть,
идущий следом ангел белый
прошепчет, что надежда есть.
Ты течешь, как река. Странное название!
И прозрачен асфальт, как в реке вода.
Ах Арбат, мой Арбат, ты – мое призвание.
Ты и радость моя, и моя беда.
Пешеходы твои – люди не великие,
Каблуками стучат – по делам спешат.
Ах Арбат, мой Арбат, ты – моя религия.
Мостовые твои подо мной лежат.
От любви твоей вовсе не излечишься,
Сорок тысяч других мостовых любя.
Ах Арбат, мой Арбат, ты – мое отечество:
Никогда до конца не пройти тебя!
ПЕСЕНКА КАВАЛЕРГАРДА
Кавалергарды, век недолог,
и потому так сладок он.
Поет труба, откинут полог,
и где-то слышен сабель звон.
Еще рокочет голос струнный,
но командир уже в седле…
Не обещайте деве юной
любови вечной на земле!
Течет шампанское рекою,
и взгляд туманится слегка,
и все как будто под рукою,
и все как будто на века.
Но как ни сладок мир подлунный —
лежит тревога на челе…
Не обещайте деве юной
любови вечной на земле!
Напрасно мирные забавы
продлить пытаетесь, смеясь.
Не раздобыть надежной славы,
покуда кровь не пролилась…
Крест деревянный иль чугунный
назначен нам в грядущей мгле…
Не обещайте деве юной
любови вечной на земле!
Осень ранняя. Падают листья.
Осторожно ступайте в траву.
Каждый лист — это мордочка лисья…
Вот земля, на которой живу.
Лисы ссорятся, лисы тоскуют,
лисы празднуют, плачут, поют,
а когда они трубки раскурят,
значит — дождички скоро польют.
По стволам пробегает горенье,
и стволы пропадают во рву.
Каждый ствол — это тело оленье…
Вот земля, на которой живу.
Красный дуб с голубыми рогами
ждет соперника из тишины…
Осторожней: топор под ногами!
А дороги назад сожжены!
…Но в лесу, у соснового входа,
кто-то верит в него наяву…
Ничего не попишешь: природа!
Вот земля, на которой живу.
ГОСПОДА ЮНКЕРА
Наша жизнь — не игра! Собираться пора,
Кант малинов, и лошади серы.
Господа юнкера, кем вы были вчера?
А сегодня вы все офицеры.
Господа юнкера, кем вы были вчера,
Без лихой офицерской осанки.
Можно вспомнить опять, ах, зачем вспоминать,
Как ходили гулять по фонтанке.
Над гранитной Невой гром стоит полковой
Да прощанье недорого стоит.
На германской войне только пушки в цене,
А невесту другой успокоит.
Господа юнкера — в штыковую, ура!
Замерзают окопы пустые.
Господа юнкера, кем вы были вчера,
Да и нынче вы все холостые.
ГОРИ, ОГОНЬ, ГОРИ
Неистов и упрям,
Гори, огонь, гори,
На смену декабрям
Приходят январи.
Нам все дано сполна:
И радости и смех,
Одна на всех луна,
Весна одна на всех.
Прожить лета б до тла,
А там пускай ведут
За все твои дела
На самый страшный суд.
Пусть оправданья нет,
Но даже век спустя
Семь бед — один ответ,
Один ответ — пустяк!
Неистов и упрям,
Гори, огонь, гори,
На смену декабрям
Приходят январи.
СТАРИННАЯ СОЛДАТСКАЯ ПЕСНЯ
Отшумели песни нашего полка,
Отзвенели звонкие копыта.
Пулями пробито днище котелка,
Маркитантка юная убита.
Нас осталось мало: мы да наша боль.
Нас немного, и врагов немного.
Живы мы покуда, фронтовая голь,
А погибнем — райская дорога.
Руки на затворе, голова в тоске,
А душа уже взлетела вроде.
Для чего мы пишем кровью на песке?
Наши письма не нужны природе.
У могилы братской — грустные посты,
вечные квартиры в перелеске…
Им теперь спокойно, и сердца чисты,
и глаза распахнуты по-детски.
Спите себе, братцы, — все придет опять:
Новые родятся командиры,
Новые солдаты будут получать
Вечные казенные квартиры.
Спите себе, братцы, — все начнется вновь,
Все должно в природе повториться:
И слова, и пули, и любовь, и кровь…
Времени не будет помириться.
ПЕСЕНКА О ПЕХОТЕ
Простите пехоте,
что так неразумна бывает она:
всегда мы уходим,
когда над Землею бушует весна.
И шагом неверным
по лестничке шаткой
спасения нет.
Лишь белые вербы,
как белые сестры глядят тебе вслед.
Не верьте погоде,
когда затяжные дожди она льет.
Не верьте пехоте,
когда она бравые песни поет.
Не верьте, не верьте,
когда по садам закричат соловьи:
у жизни и смерти
еще не окончены счеты свои.
Нас время учило:
живи по-походному, дверь отворя…
Товарищ мужчина,
а все же заманчива доля твоя:
весь век ты в походе,
и только одно отрывает от сна:
куда ж мы уходим,
когда над землею бушует весна?
ДО СВИДАНИЯ, МАЛЬЧИКИ
Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
стали тихими наши дворы,
наши мальчики головы подняли —
повзрослели они до поры,
на пороге едва помаячили
и ушли, за солдатом — солдат…
До свидания, мальчики!
Мальчики, постарайтесь вернуться назад.
Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
не жалейте ни пуль, ни гранат
и себя не щадите, и все-таки
постарайтесь вернуться назад.
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
вместо свадеб — разлуки и дым,
наши девочки платьица белые
раздарили сестренкам своим.
Сапоги — ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон…
Вы наплюйте на сплетников, девочки.
Мы сведем с ними счеты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
что идете войной наугад…
До свидания, девочки!
Девочки, постарайтесь вернуться назад.
Нужны ли гусару сомненья,
Их горький и въедливый дым,
Когда он в доспехах с рожденья
И слава всегда перед ним?
И в самом начале сраженья,
И после, в пылу, и потом,
Нужны ли гусару сомненья
В содеянном, в этом и в том?
Покуда он легок, как птица,
Пока он горяч и в седле,
Врагу от него не укрыться:
Нет места двоим на земле.
И что ему в это мгновенье,
Когда позади — ничего,
Потомков хула иль прощенье?
Они не застанут его.
Он только пришел из похода,
Но долг призывает опять.
И это, наверно, природа,
Которую нам не понять.
…Ну, ладно. Враги перебиты,
а сам он дожил до седин.
И клетчатым пледом прикрытый,
Рассеянно смотрит в камин.
Нужны ли гусару сомненья
Хотя бы в последние дни,
Когда, огибая поленья,
В трубе исчезают они?
ПЕСНЯ О МОСКОВСКОМ МУРАВЬЕ
Мне нужно на кого-нибудь молиться.
Подумайте, простому муравью
вдруг захотелось в ноженьки валиться,
поверить в очарованность свою!
И муравья тогда покой покинул,
все показалось будничным ему,
и муравей создал себе богиню
по образу и духу своему.
И в день седьмой, в какое-то мгновенье,
она возникла из ночных огней
без всякого небесного знаменья…
Пальтишко было легкое на ней.
Все позабыв — и радости и муки,
он двери распахнул в свое жилье
и целовал обветренные руки
и старенькие туфельки ее.
И тени их качались на пороге.
Безмолвный разговор они вели,
красивые и мудрые, как боги,
и грустные, как жители земли.
Я ПИШУ ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН
В склянке темного стекла
из-под импортного пива
роза красная цвела
гордо и неторопливо.
Исторический роман
сочинял я понемногу,
пробиваясь как в туман
от пролога к эпилогу.
Были дали голубы,
было вымысла в избытке,
и из собственной судьбы
я выдергивал по нитке.
В путь героев снаряжал,
наводил о прошлом справки
и поручиком в отставке
сам себя воображал.
Вымысел — не есть обман.
Замысел — еще не точка.
Дайте дописать роман
до последнего листочка.
И пока еще жива
роза красная в бутылке,
дайте выкрикнуть слова,
что давно лежат в копилке:
каждый пишет, как он слышит.
Каждый слышит, как он дышит.
Как он дышит, так и пишет,
не стараясь угодить…
Так природа захотела.
Почему?
Не наше дело.
Для чего?
Не нам судить.
Мне нравится то, что в отдельном
фанерном домишке живу.
И то, что недугом смертельным
еще не сражен наяву.
И то, что погодам метельным
легко предаюсь без затей,
и то, что режимом постельным
не брезгаю с юных ногтей, —
Но так, чтобы позже ложиться,
и так, чтобы раньше вставать,
а после обеда свалиться
на жесткое ложе опять.
Пугают меня, что продлится
недолго подобная блажь...
Но жив я, мне сладко лежится —
за это чего не отдашь?
Сперва с аппетитом отличным
съедаю нехитрый обед
и в пику безумцам столичным
ныряю под клетчатый плед,
а после в порыве сердечном,
пока за глазами черно,
меж вечным и меж быстротечным
ищу золотое зерно.
Вот так и живу в Подмосковье,
в заснеженном этом раю,
свое укрепляя здоровье и
душу смиряя свою.
Смешны мне хула и злословье
и сладкие речи смешны,
слышны мне лишь выхлопы крови
да арии птичьи слышны.
Покуда старается гений
закон разгадать мировой,
покуда минувшего тени
плывут над его головой
и редкие вспышки прозрений
теснят его с разных сторон,
мой вечер из неги и лени
небесной рукой сотворен.
И падает, падает наземь
загадочный дождик с небес.
Неистовей он раз за разом,
хоть силы земные в обрез.
И вот уж противится разум,
и даже слабеет рука,
но будничным этим рассказом
я вас развлекаю слегка.
На самом-то деле, представьте,
загадочней все и страшней,
и голос фортуны некстати,
и черные крылья за ней,
и вместо напрасных проклятий,
смиряя слепой их обвал,
бегу от постыдных объятий
еще не остывших похвал.
Во мгле переделкинской пущи,
в разводах еловых стволов,
чем он торопливей, тем гуще,
поток из загадок и слов.
Пока ж я на волю отпущен,
и слово со мной заодно,
меж прожитым и меж грядущим
ищу золотое зерно.
ВИНОГРАДНА КОСТОЧКА
Виноградную косточку в теплую землю зарою,
И лозу поцелую и спелые гроздья сорву,
И друзей созову, на любовь свое сердце настрою.
А иначе зачем на земле этой вечной живу?
Собирайтесь-ка гости мои на мое угощенье,
Говорите мне прямо в лицо, чем пред вами слыву,
Царь небесный пошлет мне прощение за прегрешенья.
А иначе зачем на земле этой вечной живу?
В темно-красном своем будет петь для меня моя дали,
В черно-белом своем преклоню перед нею главу,
И заслушаюсь я и умру от любви и печали.
А иначе зачем на земле этой вечной живу?
И когда заклубится закат по углам залетая,
Пусть опять и опять предо мной проплывут наяву,
Синий буйвол и белый орел и форель золотая.
А иначе зачем на земле этой вечной живу?
Встреча 2 июня
Юрий Ряшенцев
О. Батраковой
Не за наградой, не от наказанья
лечу сквозь снег и медленную муть.
Я – раб той самой строчки расписанья,
где сказано «семь тридцать, пятый путь».
Не серые, не в яблоках ли кони –
дрожат такси… Из мутной полосы
на угольном стеклянном небосклоне
уже восходят мутные часы.
И лица проводниц плывут всё тише
меж поручней протяжной чередой.
Являйся, появляйся, выходи же,
мой старый враг, мой праздник молодой!
Твоих волос туманный блёклый очерк
уже забрезжил где-то за толпой –
и вот, печальный рыцарь проволочек, –
хочу ли я остаться сам собой?
Иль всё, что в нас, наш мир и нрав наш сложный,
короче, то, что называем – «я»,
ждёт лишь одной улыбки невозможной,
чтоб превратиться в жизнь из бытия, –
вот в эту мглу, где дышат три вокзала,
где мокрый снег ползёт по витражу,
где ты ещё ни слова не сказала,
где я ещё не знаю, что скажу.
А туча лежит, и скучна, и брюхата,
на пряном багряном ветру,
как тучный патриций эпохи заката
на пьяном усталом пиру.
Какими глазами ты небо ни меряй,
но издавна кажется мне:
есть что-то от ждущих распада империй
в вечернем небесном огне,
в огне ежедневном, тлетворном, коварном
и неугасимом, пока
четверг для среды – и захватчик и варвар,
а пятница – для четверга.
Роскошного пурпура небу не жалко:
горит, ни о чем не скорбя.
И чёрная птица – рабыня? служанка? –
танцует уже для себя.
БАЛЛАДА
Созревая в условиях разнообразных дворовых помоек,
я в тот август невинность носил терпеливо, как стоик.
Сам предмет моих грёз был настырно томителен, но не конкретен:
плоть без лишних примет, героиня частушек, потворщица сплетен...
Между тем, пара лет как издохла большая война...
Поразительно, как тушевались картины, скульптуры, страницы
пред случайною вылазкой тяжких коленок дворовой блудницы.
Но её нагота – для других, не для нас: пацанвы, малолеток –
знать, куда поважней жили птицы в пролётах тех лестничных клеток.
Между тем, в это лето до осени длилась весна...
Просверк женского тела нагого был смерчем, метелью, самумом!
Август шёл. Теребя серебро, я глядел толстосумом.
Дело было в метро. Среди дня. Подъезжая к «Охотному ряду»,
я форсил – в жиганстве разгульном являл себя миру и граду.
Между тем, серебру и в ту пору – какая цена?
Из тоннельной глухой темноты поезд вылетел к свету.
Видно, дьявол юнцу присоветовал станцию эту.
Что за сон: вдруг в пустыню вагона толпа голых женщин влетела –
я был стиснут весёлым напором нагого и наглого тела!
Между тем только юность не путает яви и сна...
Этот розовый клок, этот дар «Красной розы», нагузник шелковый –
пусть не фиговый лист, ну а всё же покров откровенно фиговый
для очей огольца, чья простая мечта о неведомой плоти –
не имущей лица! – где бы ни был он, реет на автопилоте.
Между тем, как тесна эта давка, как давка тесна!
Сумасшедшие? Пьяные? Или участницы кинокартины?
Сотни две! Из какого же быта? И где режиссёры, кретины,
распустившие эту массовку, – не группу, не горстку! –
прозевавшие этих шалав на погибель подростку?!
Между тем как близка эта кожа, гладка и полна...
Что за день, с озорством охламона, тупым, но азартным,
оборжавший мою молодую диету обжорством внезапным!
Почему эти ноги так пышно растут, не кончаясь так долго?
В этом мире, скупом на погляд, их не может быть столько –
столько смуглых колен из-под шёлкового полотна!
Что же, можно касаться того, что вчера лишь – ножом по сетчатке?
Этот миг – это чушь, это бред, как гранатовый сад на Камчатке!..
Но качается поезд, качаются бедра, хохочут соседки,
и колышутся рядом, как крепкие гроздья сиреневой ветки.
Между тем, адской серой подземной несёт из окна...
И я вспомнил, позорник. Я вспомнил растерянно и утомлённо:
нынче День физкультурника! Вся эта роща познанья – колонна!
Да, колонна спортсменок – ну, там, «Авангард», «Пищевик» иль «Торпедо»...
Вот и всё... Помню где-то читал: «О, вкушая вкусих мало меда...»
«И се аз умираю», – там далее было. Хана!
Так держава однажды о сыне своём проявила заботу.
Иль ждала, чтоб с тех пор на красавиц глядел, подавляя зевоту,
жизнь отдав лишь труду? Иль, напротив, она с шельмовством откровенным
торопила дать Родине новых солдат за бесплодьем военным?
Воля Родины здесь очевидна – идея темна...
Так иль иначе, отрок один в опустевшем вагоне.
Беззаконьям души нет помехи покуда в державном законе.
И любовь к семикласснице в легкой матроске строга и бесплотна.
И одно хорошо: хорошо, что ничто в этом мире не бесповоротно.
Между тем, как и власть поворота не многим дана.
В крепком доме, где у всех забота,
чтобы был ты счастлив и здоров,
страшное предчувствуется что-то:
близкое крушение миров.
А в какой-нибудь лихой палатке
в двух шагах от божьего крыльца,
одинок и – мало! – в лихорадке,
чувствуешь, что миру нет конца…
Это – не о буре и покое,
но о том, что быт не виноват:
долг людской, прозренье нелюдское
там живут, где могут и хотят.
БАЛЛАДА О ВОСТОЧНОМ ПОЭТЕ
Сказать, что жизнь была к нему сурова?
Хватало в ней вина, хватало плова.
Он был грудным, когда о нём «Скупец!» –
сказала мать. В начале было слово.
Он деньги проживал в мгновенье ока,
и нищий за него молил пророка.
И сто пороков числилось за ним,
а этого не числилось порока.
Здоровьем и умом не обделённый,
всегда любимый, иногда влюблённый,
зачем не удивлялся он слезам,
а слыша смех, терялся, удивлённый!..
И праздник был. И там, во время пира,
к нему был обращен вопрос эмира:
– О чем всегда печалишься, певец,
когда с тобою все богатства мира?..
И объяснил поэт исток печали:
– Конец мгновенья скрыт в его начале.
Меня спросил ты, и ответил я –
ещё две фразы в мире отзвучали...
Сказал и вышел. Гурии кружили.
Шербет плескался в иверском кувшине.
– Какой мудрец! – решили вслед глупцы.
– Какой глупец! – так мудрецы решили.
А он, спешивший к той, с которой нежен,
ступил в гнездо змеи в тени черешен.
– …Каков наглец, – подумала змея, –
так ценит миг, а с жизнью так небрежен...
Белизна облаков, освещённых горячим лучом,
контрастирует с их плотоядным насупленным брюхом.
Но ненастье пока мы не чуем ни взглядом, ни слухом,
нам жара не приелась пока, и сентябрь нипочём.
Я вообще не особенно склонен глядеть в никуда,
в смутный образ грядущего. Есть ли в том прок,
в самом деле?
Что там – годы, века, ведь ближайшие дни и недели
свой неведомый облик скрывают от нас без стыда.
Нам же некогда ждать: может будет, а может, и нет
благодатный денёк, где пути и надежды сойдутся.
Ну, как снова – провал? Начинайте заранее дуться,
потому что ответ с упованьем – неверный ответ.
Но не лучше унынье, заведомо пьющее сок
из живой нашей плоти, готовящейся к переменам.
Плюнь на слухи! И дай разбежаться по венам
той неведомой силе, которая слухам не впрок.
Вон на детской площадке в десятке шажочков отсель
сизари всё толкуют голубкам о сладостном лете.
А площадка пуста. Убежали счастливые дети,
но отчаянно крутится брошенная карусель.
Век, хоть и безволен, но свиреп.
Санитары мёртвых волокут.
Где-то затухает старый рэп.
Где-то возникает новый культ.
По земле бродить иль по воде –
всюду процветают миражи.
И одна пропорция везде:
десять граммов правды – тонна лжи.
И в бесстрастном закипает страсть:
будь он проклят, этот вот размер,
не дающий силы мне проклясть
ни одну из нынешних химер.
Будь он проклят! Даже тишина,
загнанное нами существо,
проклята пусть будет и она,
ибо не сулит нам ничего.
Этот мир прекрасен и нелеп.
Нет сомнений, чья на нём печать.
Тот, создавший всё, едва ли слеп.
Но зачем же нам так доверять...
Во сне лишь. И никогда наяву.
От многого Бог упас.
Мне стыдно, что я так долго живу,
так долго... При том – без вас.
Вот дуб. На его коре борозда.
Он, видно, привык к битью.
Я, помню, гладил его... Тогда...
С мамой... В другом краю.
А это видавшее виды авто...
Чуть-чуть бы левей – каюк!
Сейчас бы меня обругал за то,
как езжу, мой мёртвый друг...
Зайдём в этот сквер, в этот сад продувной,
похожий на пьяный рай?
Литовка, когда-то любимая мной,
ответила бы «гярай!»
Как странно... Не зная, не видя, где я,
а может, и видя – вопрос,
оттуда, оттуда, из небытия,
как внятны они мне – до слёз!..
А тихий летний закат так пунцов,
пунцовый закат так тих...
Дыши, полномочный посол мертвецов
в шумной стране живых.
Вот взять: Набоков и Булгаков
Ведь их на рукописи взгляд
отчаянно неодинаков:
горят иль всё же не горят?
Один, приверженный к эскизам,
считал, ценя родную речь
что если опус недописан,
его ещё возможно сжечь.
Другой, исполненный отваги,
сказал, пусть даже и не сам:
жизнь, явленная на бумаге,
она огню не по зубам...
Да, этот спор не из последних.
Кто прав, неясно до конца.
Вот сын Набокова, наследник,
был верен принципу отца.
Но не у всех такие дети,
хоть печки есть почти у всех.
Что вызвало сожженья эти?
Каприз? Возможный неуспех?
Иль ощущенье ретивое
в идее ложь, в сюжете слизь?
О рукописях эти двое
всё знали. Всё. И не сошлись.
У каждого на то есть право.
Ведь в чаянье грядущих тризн
В одном художнике держава
рождала скорбный оптимизм.
И в то же время на свободе,
где о гоненьях ни гу-гу,
другой невозмутим был, вроде:
ах, не получится – сожгу!
Иная жизнь и разный опыт.
И только та же кочерга,
в огне вздымающая копоть,
летящую из очага.
Андрею Ипполитову
Глядеть бы, часов не считая,
на красную эту зарю,
в которой всё носится стая –
безмолвная, сколько смотрю.
Присесть на скамью на минутку
и молча смотреть на листву,
где охра теснит изумрудку –
безжалостно, сколько живу.
Зола прогоревшего лета
окрашивает полутьму.
На что мне, на что мне всё это?
На что это мне одному?
ГРУЗИНСКИЙ ТАНЕЦ
Николаю Свентицкому.
Красивей пары не сыскать на свете.
И где искать, не скажет вам никто:
аджарка Джулия из Кобулети
с метекским небожителем Дато.
Как траурная бабочка, вся в чёрном,
она летит чуть впереди него.
В нём, из живого камня иссечённом,
нет ничего от быта, ничего.
И дикие, неприбранные звуки –
не то в них радость, а не то – печаль.
Нет, что-то знают о любви дудуки,
Чего не знают скрипка и рояль.
Такой любви, какая перед нами,
Верона уступает без борьбы.
Кисть Джулии колышется – не знамя,
а белый флаг приятия судьбы.
Но кажется, партнёр дошёл до точки.
И Джулия становится бледней.
Судьба над нею встала на носочки,
чтоб на колени рухнуть перед ней.
О, Господи, у них такие лица,
так статен он, и так она хрупка!..
Свершится то, что и должно свершиться,
иначе мир не стоит и плевка.
Чем мы пред этой парой провинились,
что как со шкурой содранной стоим?..
Танцующие молча поклонились.
Уходят: он к своим, она к своим.
Случайно, вдруг возникшие партнёры,
впитавшие горячий дух земли,
в смешки, в подначки, в сплетни, в разговоры
без самой малой паузы ушли.
Питомцы неразгаданного юга,
они болтают, непонятны нам.
И нам неясно: а они друг друга
хотя бы знают хоть по именам?
Хотелось бы, чтоб дивным танцем этим
они пошли родам наперекор.
Но так и есть. Свободным этим детям
так близок жгучий свет долин и гор!
Свой путь у этих, я сказал бы – милых,
но слово жалко, как и все слова.
А шаг любви остановить не в силах
ни кровь, ни род… Покуда страсть жива.
Какой же правды я ищу в ответе?
Ведь весь мой поиск просто не вопрос
для Капулетти, что из Кобулети
и для Монтекки, что в Метеки рос.
РАЗГОВОР
Я готов согласиться: ты прав. Но ответь мне сперва:
этот город с нависшими крышами — это Москва?
Чёрт меня побери, я её представлял не такой…
В этих пробках какой-то раздрай, перехлёст, непокой.
Помню, Гердт, тот уже из последнего в жизни окна
улыбался ей так, будто вовсе не город она,
будто — женщина, девушка, девочка: глянешь хоть раз
и уже оторвать не способен растерянных глаз
от живой неуверенной прелести этих небес
в дни июня, июля, которых, согласен, — в обрез,
от её не знававших разводов чугунных мостов,
от стихов соловья в кущах майских Оленьих прудов,
от купальни речной, по-соседски домашней, ручной…
Ты Москву хочешь мне показать в свете славы ночной?
Брось. Да видел я ночью её. Вся в роскошном свету,
перепляс Пляс-Пигаля… А знаешь ты прежнюю, ту…
Да москвич я, москвич! На Хамовническом берегу
прожил долгую жизнь и узнать ничего не могу.
И боюсь, с трезвых глаз по московскому раннему льду
с Пироговки до Зубовской вряд ли дорогу найду.
Никаких нет претензий. Наш город в числе первачей.
Но не ври, что он — мой. Или — твой. Этот город — ничей.
Ты хозяин в нём? Я в нём — хозяин? Не знаешь? Молчишь?
Скройся с платной стоянки — с минуту бесплатно торчишь.
Стоп! Куда?! Здесь езда в один ряд! А очки на носу!
Тротуар размахнули, как взлётную,
И уже третью плитку за год настилают. Кому,
душегубка машин днём и ночью нужна — не пойму.
Тротуары пусты, пешеходов на них не видать.
Где ходьба по столице — просроченная благодать?
Всё. Я вылез. Нет-нет, я пойду, как бывало, пешком,
подбивая отлипшую плитку худым сапожком,
да, худым, но зато — братиславским, былой зарубеж…
Где-то справа, а может быть, слева случится Манеж.
Там, небось, в разноцветных огнях новогодняя ель…
Что?.. Я знаю, что ель — в январе… Ах, сегодня — апрель…
КРЕПОСТЬ АНАНУРИ
И. И.
Вновь Ананури, камень, который горит изнутри розовым светом.
Если бы снова влюбиться и долго любить и никогда не признаться в этом!..
В узкой бойнице — столбик небес и мелькнувшая черная тихая птица.
Вот бы признаться и долго любить и уже никогда ни в кого не влюбиться!..
Красный автобус проглотил и унес остатки крикливой туристской оравы.
Серое русло чересчур широко для зеленого тока Арагвы.
Но лишь безумец, не зная коня, надрывает без толку неживые поводья,
Богу угодны душа и река в год полнокровья и в час половодья,
Так ясно в пору первой листвы, в пору цветущих вишен, черешен,
Что переступающий через любовь не перед ней — пред собою грешен,
Так ясно у ананурской стены, что тот не судья, кто себя не судит.
Это в привычках народных святынь — становиться святынями личных судеб.
Потому что куда нам еще — куда? — в дни, когда все так нестойко, зыбко,
И нельзя не плакать, но плакать нельзя — останавливает каменная улыбка,
Останавливает, завораживает, заставляет понять, что и ты — лишь летучее семя жизни,
Но дождутся лишь плоти, а сути твоей — перемрут, не дождутся могильные слизни.
Что за вино в скудельном сосуде, который на камень глядит в надежде,
Что ничего не случится такого, чего бы уже не случалось прежде?
Встреча 26 мая
Иосиф Бродский
ЛЮБОВЬ
Я дважды пробуждался этой ночью
и брел к окну, и фонари в окне,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью,
не приносили утешенья мне.
Ты снилась мне беременной, и вот,
проживши столько лет с тобой в разлуке,
я чувствовал вину свою, и руки,
ощупывая с радостью живот,
на практике нашаривали брюки
и выключатель. И бредя к окну,
я знал, что оставлял тебя одну
там, в темноте, во сне, где терпеливо
ждала ты, и не ставила в вину,
когда я возвращался, перерыва
умышленного. Ибо в темноте —
там длится то, что сорвалось при свете.
Мы там женаты, венчаны, мы те
двуспинные чудовища, и дети
лишь оправданье нашей наготе.
В какую-нибудь будущую ночь
ты вновь придешь усталая, худая,
и я увижу сына или дочь,
еще никак не названных, — тогда я
не дернусь к выключателю и прочь
руки не протяну уже, не вправе
оставить вас в том царствии теней,
безмолвных, перед изгородью дней,
впадающих в зависимость от яви,
с моей недосягаемостью в ней.
ДЕБЮТ
Сдав все свои экзамены, она
к себе в субботу пригласила друга,
был вечер, и закупорена туго
была бутылка красного вина.
А воскресенье началось с дождя,
и гость, на цыпочках прокравшись между
скрипучих стульев, снял свою одежду
с неплотно в стену вбитого гвоздя.
Она достала чашку со стола
и выплеснула в рот остатки чая,
квартира в этот час уже спала.
Она лежала в ванне, ощущая
Всей кожей облупившееся дно,
и пустота, благоухая мылом,
ползла в нее через еще одно
отверстие, знакомящее с миром.
Дверь тихо притворившая рука
была – он вздрогнул – выпачкана, пряча
ее в карман, он услыхал, как сдача
с вина плеснула в недра пиджака.
Проспект был пуст. Из водосточных труб
лилась вода, сметавшая окурки
он вспомнил гвоздь и струйку штукатурки,
и почему-то вдруг с набрякших губ
сорвалось слово (Боже упаси
от всякого его запечатленья),
и если б тут не подошло такси,
остолбенел бы он от изумленья.
Он раздевался в комнате своей,
не глядя на пропахивающий потом
ключ, подходящий к множеству дверей,
ошеломленный первым оборотом.
ОДНОЙ ПОЭТЕССЕ
Я заражен нормальным классицизмом.
А вы, мой друг, заражены сарказмом.
Конечно, просто сделаться капризным,
по ведомству акцизному служа.
К тому ж, вы звали этот век железным.
Но я не думал, говоря о разном,
что, зараженный классицизмом трезвым,
я сам гулял по острию ножа.
Теперь конец моей и вашей дружбе.
Зато — начало многолетней тяжбе.
Теперь и вам продвинуться по службе
мешает Бахус, но никто другой.
Я оставляю эту ниву тем же,
каким взошел я на нее. Но так же
я затвердел, как Геркуланум в пемзе.
И я для вас не шевельну рукой.
Оставим счеты. Я давно в неволе.
Картофель ем и сплю на сеновале.
Могу прибавить, что теперь на воре
уже не шапка — лысина горит.
Я эпигон и попугай. Не вы ли
жизнь попугая от себя скрывали?
Когда мне вышли от закона 'вилы',
я вашим прорицаньем был согрет.
Служенье Муз чего-то там не терпит.
Зато само обычно так торопит,
что по рукам бежит священный трепет,
и несомненна близость Божества.
Один певец подготовляет рапорт,
другой рождает приглушенный ропот,
а третий знает, что он сам — лишь рупор,
и он срывает все цветы родства.
И скажет смерть, что не поспеть сарказму
за силой жизни. Проницая призму,
способен он лишь увеличить плазму.
Ему, увы, не озарить ядра.
И вот, столь долго состоя при Музах,
я отдал предпочтенье классицизму,
хоть я и мог, как старец в Сиракузах,
взирать на мир из глубины ведра.
Оставим счеты. Вероятно, слабость.
Я, предвкушая ваш сарказм и радость,
в своей глуши благословляю разность:
жужжанье ослепительной осы
в простой ромашке вызывает робость.
Я сознаю, что предо мною пропасть.
И крутится сознание, как лопасть
вокруг своей негнущейся оси.
Сапожник строит сапоги. Пирожник
сооружает крендель. Чернокнижник
листает толстый фолиант. А грешник
усугубляет, что ни день, грехи.
Влекут дельфины по волнам треножник,
и Аполлон обозревает ближних —
в конечном счете, безгранично внешних.
Шумят леса, и небеса глухи.
Уж скоро осень. Школьные тетради
лежат в портфелях. Чаровницы, вроде
вас, по утрам укладывают пряди
в большой пучок, готовясь к холодам.
Я вспоминаю эпизод в Тавриде,
наш обоюдный интерес к природе,
всегда в ее дикорастущем виде,
и удивляюсь, и грущу, мадам.
ИЗ ШКОЛЬНОЙ АНАТОГИИ
А. Фролов
Альберт Фролов, любитель тишины.
Мать штемпелем стучала по конвертам
на почте. Что касается отца,
он пал за независимость чухны,
успев продлить фамилию Альбертом,
но не видав Альбертова лица.
Сын гений свой воспитывал в тиши.
Я помню эту шишку на макушке:
он сполз на зоологии под стол,
не выяснив отсутствия души
в совместно распатроненной лягушке.
Что позже обеспечило простор
полету его мыслей, каковым
он предавался вплоть до института,
где он вступил с архангелом в борьбу.
И вот, как согрешивший херувим,
он пал на землю с облака. И тут-то
он обнаружил под рукой трубу.
Звук — форма продолженья тишины,
подобье развивающейся ленты.
Солируя, он скашивал зрачки
на раструб, где мерцали, зажжены
софитами, — пока аплодисменты
их там не задували — светлячки.
Но то бывало вечером, а днем —
днем звезд не видно. Даже из колодца.
Жена ушла, не выстирав носки.
Старуха-мать заботилась о нем.
Он начал пить, впоследствии — колоться
черт знает чем. Наверное, с тоски,
с отчаянья — но дьявол разберет.
Я в этом, к сожалению, не сведущ.
Есть и другая, кажется, шкала:
когда играешь, видишь наперед
на восемь тактов — ампулы ж, как светоч,
шестнадцать озаряли… Зеркала
дворцов культуры, где его состав
играл, вбирали хмуро и учтиво
черты, экземой траченые. Но
потом, перевоспитывать устав
его за разложенье коллектива,
уволили. И, выдавив: 'говно!'
он, словно затухающее 'ля',
не сделав из дальнейшего маршрута
досужих достояния очес,
как строчка, что влезает на поля,
вернее — доводя до абсолюта
идею увольнения, исчез.
Второго января, в глухую ночь,
мой теплоход отшвартовался в Сочи.
Хотелось пить. Я двинул наугад
по переулкам, уходившим прочь
от порта к центру, и в разгаре ночи
набрел на ресторацию 'Каскад'.
Шел Новый Год. Поддельная хвоя
свисала с пальм. Вдоль столиков кружился
грузинский сброд, поющий 'Тбилисо'.
Везде есть жизнь, и тут была своя.
Услышав соло, я насторожился
и поднял над бутылками лицо.
'Каскад' был полон. Чудом отыскав
проход к эстраде, в хаосе из лязга
и запахов я сгорбленной спине
сказал: 'Альберт' и тронул за рукав;
и страшная, чудовищная маска
оборотилась медленно ко мне.
Сплошные струпья. Высохшие и
набрякшие. Лишь слипшиеся пряди,
нетронутые струпьями, и взгляд
принадлежали школьнику, в мои,
как я в его, косившему тетради
уже двенадцать лет тому назад.
'Как ты здесь оказался в несезон?'
Сухая кожа, сморщенная в виде
коры. Зрачки — как белки из дупла.
'А сам ты как?' 'Я, видишь ли, Язон.
Язон, застрявший на зиму в Колхиде.
Моя экзема требует тепла…'
Потом мы вышли. Редкие огни,
небес предотвращавшие с бульваром
слияние. Квартальный — осетин.
И даже здесь держащийся в тени
мой провожатый, человек с футляром.
'Ты здесь один?' 'Да, думаю, один'.
Язон? Навряд ли. Иов, небеса
ни в чем не упрекающий, а просто
сливающийся с ночью на живот
и смерть… Береговая полоса,
и острый запах водорослей с Оста,
незримой пальмы шорохи — и вот
все вдруг качнулось. И тогда во тьме
на миг блеснуло что-то на причале.
И звук поплыл, вплетаясь в тишину,
вдогонку удалявшейся корме.
И я услышал, полную печали,
'Высокую-высокую луну'.
ПЬЯЦЦА МАТТЕИ
I
Я пил из этого фонтана
в ущелье Рима.
Теперь, не замочив кафтана,
канаю мимо.
Моя подружка Микелина
в порядке штрафа
мне предпочла кормить павлина
в именьи графа.
II
Граф, в сущности, совсем не мерзок:
он сед и строен.
Я был с ним по-российски дерзок,
он был расстроен.
Но что трагедия, измена
для славянина,
то ерунда для джентльмена
и дворянина.
III
Граф выиграл, до клубнички лаком,
в игре без правил.
Он ставит Микелину раком,
как прежде ставил.
Я тоже, впрочем, не в накладе:
и в Риме тоже
теперь есть место крикнуть '
вздохнуть 'О Боже'.
IV
Не смешивает пахарь с пашней
плодов плачевных.
Потери, точно скот домашний,
блюдет кочевник.
Чем был бы Рим иначе? гидом,
толпой музея,
автобусом, отелем, видом
Терм, Колизея.
V
А так он — место грусти, выи,
склоненной в баре,
и двери, запертой на виа
дельи Фунари.
Сидишь, обдумывая строчку,
и, пригорюнясь,
глядишь в невидимую точку:
почти что юность.
VI
Как возвышает это дело!
Как в миг печали
все забываешь: юбку, тело,
где, как кончали.
Пусть ты последняя рванина,
пыль под забором,
на джентльмена, дворянина
кладешь с прибором.
VII
Нет, я вам доложу, утрата,
завал, непруха
из вас творят аристократа
хотя бы духа.
Забудем о дешевом графе!
Заломим брови!
Поддать мы в миг печали вправе
хоть с принцем крови!
VIII
Зима. Звенит хрусталь фонтана.
Цвет неба — синий.
Подсчитывает трамонтана
иголки пиний.
Что год от февраля отрезал,
он дрожью роздал,
и кутается в тогу цезарь
(верней, апостол).
IX
В морозном воздухе, на редкость
прозрачном, око,
невольно наводясь на резкость,
глядит далеко —
на Север, где в чаду и в дыме
кует червонцы
Европа мрачная. Я — в Риме,
где светит солнце!
Я, пасынок державы дикой
с разбитой мордой,
другой, не менее великой
приемыш гордый, —
я счастлив в этой колыбели
Муз, Права, Граций,
где Назо и Вергилий пели,
вещал Гораций.
XI
Попробуем же отстраниться,
взять век в кавычки.
Быть может, и в мои страницы
как в их таблички,
кириллицею не побрезгав
и без ущерба
для зренья, главная из Резвых
взглянет — Эвтерпа.
XII
Не в драчке, я считаю, счастье
в чертоге царском,
но в том, чтоб, обручив запястье
с котлом швейцарским,
остаток плоти терракоте
подвергнуть, сини,
исколотой Буонаротти
и Борромини.
XIII
Спасибо, Парки, Провиденье,
ты, друг-издатель,
за перечисленные деньги.
Сего податель
векам грядущим в назиданье
пьет чоколатта
кон панна в центре мирозданья
и циферблата!
XIV
С холма, где говорил октавой
порой иною
Тасс, созерцаю величавый
вид. Предо мною —
не купола, не черепица
со Св. Отцами:
то — мир вскормившая волчица
спит вверх сосцами!
XV
И в логове ее я — дома!
Мой рот оскален
от радости: ему знакома
судьба развалин.
Огрызок цезаря, атлета,
певца тем паче
есть вариант автопортрета.
Скажу иначе:
XVI
усталый раб — из той породы,
что зрим все чаще —
под занавес глотнул свободы.
Она послаще
любви, привязанности, веры
(креста, овала),
поскольку и до нашей эры
существовала.
XVII
Ей свойственно, к тому ж, упрямство.
Покуда Время
не поглупеет как Пространство
(что вряд ли), семя
свободы в злом чертополохе,
в любом пейзаже
даст из удушливой эпохи
побег. И даже
XVIII
сорвись все звезды с небосвода,
исчезни местность,
все ж не оставлена свобода,
чья дочь — словесность.
Она, пока есть в горле влага,
не без приюта.
Скрипи, перо. Черней, бумага.
Лети, минута.
Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом, веющим с океана.
Закат догорал в партере китайским веером,
и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.
Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.
Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною
чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.
Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь — человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.
Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.
ПОХОРОНЫ БОБО
Бобо мертва, но шапки недолой.
Чем объяснить, что утешаться нечем.
Мы не проколем бабочку иглой
Адмиралтейства — только изувечим.
Квадраты окон, сколько ни смотри
по сторонам. И в качестве ответа
на 'Что стряслось' пустую изнутри
открой жестянку: 'Видимо, вот это'.
Бобо мертва. Кончается среда.
На улицах, где не найдешь ночлега,
белым-бело. Лишь черная вода
ночной реки не принимает снега.
Бобо мертва, и в этой строчке грусть.
Квадраты окон, арок полукружья.
Такой мороз, что коль убьют, то пусть
из огнестрельного оружья.
Прощай, Бобо, прекрасная Бобо.
Слеза к лицу разрезанному сыру.
Нам за тобой последовать слабо,
но и стоять на месте не под силу.
Твой образ будет, знаю наперед,
в жару и при морозе-ломоносе
не уменьшаться, но наоборот
в неповторимой перспективе Росси.
Бобо мертва. Вот чувство, дележу
доступное, но скользкое, как мыло.
Сегодня мне приснилось, что лежу
в своей кровати. Так оно и было.
Сорви листок, но дату переправь:
нуль открывает перечень утратам.
Сны без Бобо напоминают явь,
и воздух входит в комнату квадратом.
Бобо мертва. И хочется, уста
слегка разжав, произнести 'не надо'.
Наверно, после смерти — пустота.
И вероятнее, и хуже Ада.
Ты всем была. Но, потому что ты
теперь мертва, Бобо моя, ты стала
ничем — точнее, сгустком пустоты.
Что тоже, как подумаешь, немало.
Бобо мертва. На круглые глаза
вид горизонта действует как нож, но
тебя, Бобо, Кики или Заза
им не заменят. Это невозможно.
Идет четверг. Я верю в пустоту.
В ней как в Аду, но более херово.
И новый Дант склоняется к листу
и на пустое место ставит слово.
Встреча 19 мая
Владимир Высоцкий
СЛУЧАЙ В РЕСТОРАНЕ
В ресторане по стенкам висят тут и там
«Три медведя», «Заколотый витязь»…
За столом одиноко сидит капитан.
«Разрешите?» — спросил я. «Садитесь!
…Закури!» — «Извините, «Казбек» не курю…» —
«Ладно, выпей, давай-ка посуду!..
Да пока принесут… Пей, кому говорю!
Будь здоров!» — «Обязательно буду!» —
«Ну, так что же, — сказал, захмелев, капитан, —
Водку пьёшь ты красиво, однако.
А видал ты вблизи пулемёт или танк?
А ходил ли ты, скажем, в атаку?
В сорок третьем под Курском я был старшиной,
За моею спиной — такое…
Много всякого, брат, за моею спиной,
Чтоб жилось тебе, парень, спокойно!»
Он ругался и пил, он спросил про отца,
Он кричал, долго глядя на блюда:
«Я полжизни отдал за тебя, подлеца,
А ты жизнь прожигаешь, паскуда!
А винтовку тебе, а послать тебя в бой?!
А ты водку тут хлещешь со мною!..»
Я сидел, как в окопе под Курской дугой —
Там, где был капитан старшиною.
Он всё больше хмелел, я — за ним по пятам.
Только в самом конце разговора
Я обидел его — я сказал: «Капитан,
Никогда ты не будешь майором!..»
ДОРОЖНАЯ ИСТОРИЯ
Я вышел ростом и лицом —
Спасибо матери с отцом;
С людьми в ладу — не понукал, не помыкал;
Спины не гнул — прямым ходил,
И в ус не дул, и жил как жил,
И голове своей руками помогал…
Бродяжил и пришёл домой
Уже с годами за спиной,
Висят года на мне — ни бросить, ни продать.
Но на начальника попал,
Который бойко вербовал,
И за Урал машины стал перегонять.
Дорога, а в дороге — МАЗ,
Который по уши увяз,
В кабине — тьма, напарник третий час молчит,
Хоть бы кричал, аж зло берёт:
Назад пятьсот,
пятьсот вперёд,
А он зубами «Танец с саблями» стучит!
Мы оба знали про маршрут,
Что этот МАЗ на стройках ждут.
А наше дело — сел, поехал. Ночь, полночь…
Ну надо ж так! Под Новый год!
Назад пятьсот,
пятьсот вперёд!
Сигналим зря — пурга, и некому помочь!
«Глуши мотор, — он говорит, —
Пусть этот МАЗ огнём горит!»
Мол видишь сам — тут больше нечего ловить.
Мол, видишь сам — кругом пятьсот,
И к ночи точно занесёт,
Так заровняет, что не надо хоронить!
Я отвечаю: «Не канючь!»
А он — за гаечный за ключ
И волком смотрит (он вообще бывает крут).
А что ему — кругом пятьсот,
И кто кого переживёт,
Тот и докажет, кто был прав, когда припрут!
Он был мне больше чем родня —
Он ел с ладони у меня,
А тут глядит в глаза — и холодно спине.
А что ему — кругом пятьсот,
И кто там после разберёт,
Что он забыл, кто я ему и кто он мне!
И он ушёл куда-то вбок.
Я отпустил, а сам прилёг,
Мне снился сон про наш «весёлый» наворот.
Что будто вновь — кругом пятьсот,
Ищу я выход из ворот,
Но нет его, есть только вход,
и то не тот.
…Конец простой: пришел тягач,
И там был трос, и там был врач,
И МАЗ попал, куда положено ему.
И он пришёл — трясётся весь…
А там — опять далёкий рейс,
Я зла не помню — я опять его возьму!
СМОТРИНЫ
Там у соседей — пир горой,
И гость — солидный, налитой,
Ну а хозяйка — хвост трубой —
Идёт к подвалам:
В замок врезаются ключи,
И вынимаются харчи;
И с тягой ладится в печи,
И с поддувалом.
А у меня — сплошные передряги:
То в огороде недород, то скот падёт,
То печь чадит от нехорошей тяги,
А то щеку на сторону ведёт.
Там у соседа мясо в щах —
На всю деревню хруст в хрящах,
И дочь-невеста вся в прыщах —
Дозрела, значит.
Смотрины, стало быть, у них —
На сто рублей гостей одних,
И даже тощенький жених
Поёт и скачет.
А у меня цепные псы взбесились —
Средь ночи с лая перешли на вой,
И на ногах моих мозоли прохудились
От топотни по комнате пустой.
Ох, у соседа быстро пьют!
А что не пить, когда дают?
А что не петь, когда уют
И не накладно?
А тут, вон, баба на сносях,
Гусей некормленных косяк…
Да дело, в общем, не в гусях,
А всё неладно.
Тут у меня постены появились,
Я их гоню и так и сяк — они опять,
Да в неудобном месте чирей вылез —
Пора пахать, а тут — ни сесть ни встать.
Сосед малёночка прислал —
Он от щедрот меня позвал,
Ну, я, понятно, отказал,
А он — сначала.
Должно, литровую огрел —
Ну и, конечно, подобрел…
И я пошёл — попил, поел.
Не полегчало.
И посредине этого разгула
Я пошептал на ухо жениху —
И жениха, как будто ветром, сдуло,
Невеста вся рыдает наверху.
Сосед орёт, что он народ,
Что основной закон блюдёт:
Мол кто не ест, тот и не пьёт, —
И выпил, кстати.
Все сразу повскакали с мест,
Но тут малец с поправкой влез:
«Кто не работает — не ест,
Ты спутал, батя!»
А я сидел с засаленною трёшкой,
Чтоб завтра гнать похмелие моё,
В обнимочку с обшарпанной гармошкой —
Меня и пригласили за неё.
Сосед другую литру съел —
И осовел, и опсовел,
Он захотел, чтоб я попел —
Зря, что ль, поили?!
Меня схватили за бока
Два здоровенных мужика.
«Играй, — говорят, — паскуда, пой, пока
Не удавили!»
Уже дошло веселие до точки,
Уже невеста брагу пьёт тайком, —
И я запел про светлые денёчки,
«Когда служил на почте ямщиком».
Потом ещё была уха
И заливные потроха,
Потом поймали жениха
И долго били,
Потом пошли плясать в избе,
Потом дрались не по злобе, —
И всё хорошее в себе
Доистребили.
А я стонал в углу болотной выпью,
Набычась, а потом и подбочась, —
И думал я: с кем я завтра выпью
Из тех, с которыми я пью сейчас?!
Наутро там всегда покой,
И хлебный мякиш за щекой,
И без похмелья перепой,
Еды — навалом,
Никто не лается в сердцах,
Собачка мается в сенцах,
И печка — в синих изразцах
И с поддувалом.
А у меня — и в ясную погоду
Хмарь на душе, которая горит,
Хлебаю я колодезную воду,
Чиню гармошку и жена корит.
ПОБЕГ НА РЫВОК
Был побег «на рывок» —
Наглый, глупый, дневной:
Вологодского — с ног,
И — вперёд головой.
И запрыгали двое,
В такт сопя на бегу,
На виду у конвоя
Да по пояс в снегу.
Положен строй в порядке образцовом,
И взвыла «Дружба» — старая пила,
И осенили знаменьем свинцовым
С очухавшихся вышек три ствола.
Все лежали плашмя —
В снег уткнули носы,
А за нами двумя —
Бесноватые псы.
Девять граммов горячие,
Как вам тесно в стволах!
Мы на мушках корячились,
Словно как на колах.
Нам — добежать до берега, до цели,
Но свыше, с вышек, всё предрешено:
Там у стрелков мы дрыгались в прицеле —
Умора просто, до чего смешно.
Вот бы мне посмотреть,
С кем отправился в путь,
С кем рискнул помереть,
С кем затеял рискнуть!
Где-то виделись будто…
Чуть очухался я —
Прохрипел: «Как зовут-то?»
И «Какая статья?»
Но поздно — зачеркнули его пули:
Крестом — в затылок, пояс, два плеча.
А я бежал и думал: «Добегу ли?» —
И даже не заметил сгоряча.
Я к нему, чудаку:
Почему, мол, отстал?
Ну а он — на боку
И мозги распластал.
Пробрало! — телогрейка
Аж просохла на мне:
Лихо бьёт трёхлинейка —
Прямо как на войне!
Как за грудки, держался я за камни:
Когда собаки близко — не беги!
Псы покропили землю языками —
И разбрелись, слизав его мозги.
Приподнялся и я,
Белый свет стервеня,
И гляжу — «кумовья»
Поджидают меня.
Пнули труп: «Сдох, скотина!
Нету проку с него:
За поимку — полтина,
А за смерть — ничего».
И мы прошли гуськом перед бригадой,
Потом — за вахту, отряхнувши снег:
Они обратно в зону — за наградой,
А я — за новым сроком за побег.
Я сначала грубил,
А потом перестал.
Целый взвод меня бил —
Аж два раза устал.
Зря пугают тем светом,
Тут — с дубьём, там — с кнутом:
Врежут там — я на этом,
Врежут здесь — я на том.
Я гордость под исподнее упрятал —
Видал, как пятки лижут гордецы;
Пошёл лизать я раны в «лизолятор»,
Не зализал — и вот они, рубцы.
…Надо б нам вдоль реки
(Он был тоже не слаб!),
Чтоб людям — не с руки,
Чтоб собакам — не с лап!..
Вот и сказке конец:
Зверь бежал на ловца —
Снёс, как срезал, ловец
Беглецу пол-лица.
…Всё взято в трубы, перекрыты краны…
Ночами только воют и скулят,
Что надо, надо сыпать соль на раны:
Чтоб лучше помнить — пусть они болят!
ОН НЕ ВЕРНУЛСЯ ИЗ БОЯ
Почему всё не так? Вроде — всё как всегда:
То же небо — опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода…
Только — он не вернулся из боя.
Мне теперь не понять, кто же прав был из нас
В наших спорах без сна и покоя.
Мне не стало хватать его только сейчас —
Когда он не вернулся из боя.
Он молчал невпопад и не в такт подпевал,
Он всегда говорил про другое,
Он мне спать не давал,
он с восходом вставал, —
А вчера не вернулся из боя.
То, что пусто теперь, — не про то разговор:
Вдруг заметил я — нас было двое…
Для меня — будто ветром задуло костёр,
Когда он не вернулся из боя.
Нынче вырвалось, будто из плена весна, —
По ошибке окликнул его я:
«Друг, оставь покурить!» А в ответ — тишина:
Он вчера не вернулся из боя.
Наши мёртвые нас не оставят в беде,
Наши павшие — как часовые…
Отражается небо в лесу, как в воде, —
И деревья стоят голубые.
Нам и места в землянке хватало вполне,
Нам и время текло — для обоих…
Всё теперь — одному. Только кажется мне —
Это я не вернулся из боя.
ТОТ, КОТОРЫЙ НЕ СТРЕЛЯЛ
Я вам мозги не пудрю —
Уже не тот завод:
В меня стрелял поутру
Из ружей целый взвод.
За что мне эта злая,
Нелепая стезя —
Не то чтобы не знаю, —
Рассказывать нельзя.
Мой командир меня почти что спас,
Но кто-то на расстреле настоял —
И взвод отлично выполнил приказ.
Но был один, который не стрелял.
Судьба моя лихая
Давно наперекос.
Однажды языка я
Добыл, да не донёс,
И особист Суэтин —
Неутомимый наш! —
Ещё тогда приметил
И взял на карандаш.
Он выволок на свет и приволок
Подколотый, подшитый матерьял —
Никто поделать ничего не смог…
Нет! Смог один, который не стрелял.
Рука упала в пропасть
С дурацким звуком: «Пли!» —
И залп мне выдал пропуск
В ту сторону земли.
Но… слышу: «Жив, зараза!
Тащите в медсанбат —
Расстреливать два раза
Уставы не велят!»
А врач потом
всё цокал языком
И, удивляясь, пули удалял.
А я в бреду беседовал тайком
С тем пареньком,
который не стрелял.
Я раны, как собака,
Лизал, а не лечил.
В госпиталях, однако,
В большом почёте был —
Ходил, в меня влюблённый,
Весь слабый женский пол:
«Эй, ты! Недострелённый!
Давай-ка на укол!»
Наш батальон геройствовал в Крыму,
И я туда глюкозу посылал,
Чтоб было слаще воевать ему.
Кому? Тому, который не стрелял.
Я пил чаёк из блюдца,
Со спиртиком бывал.
Мне не пришлось загнуться,
И я довоевал.
В свой полк определили.
«Воюй! — сказал комбат. —
А что недострелили —
Так я не виноват».
Я очень рад был, но, присев у пня,
Я выл белугой и судьбину клял:
Немецкий снайпер дострелил меня,
Убив того, который не стрелял.
ОНА БЫЛА В ПАРИЖЕ
Ларисе Лужиной
Наверно, я погиб. Глаза закрою - вижу.
Наверно, я погиб: робею, а потом -
Куда мне до нее! Она была в Париже,
И я вчера узнал - не только в нем одном.
Какие песни пел я ей про Север дальний!
Я думал: вот чуть-чуть - и будем мы на "ты".
Но я напрасно пел о полосе нейтральной -
Ей глубоко плевать, какие там цветы.
Я спел тогда еще - я думал, это ближе, -
Про юг и про того, кто раньше с нею был.
Но что ей до меня! Она была в Париже,
Ей сам Марсель Марсо чего-то говорил.
Я бросил свой завод, хоть в общем, был не вправе,
Засел за словари на совесть и на страх,
Но что ей до того! Она уже в Варшаве,
Мы снова говорим на разных языках...
Приедет - я скажу по-польски: "Проше, пани,
Прими таким, как есть, не буду больше петь!"
Но что ей до меня! - она уже в Иране, -
Я понял - мне за ней, конечно, не успеть.
Ведь она сегодня здесь, а завтра будет в Осле -
Да, я попал впросак, да, я попал в беду!
Кто раньше с нею был и тот, кто будет после,-
Пусть пробуют они. Я лучше пережду.
Я из дела ушел, из такого хорошего дела!
Ничего не унес - отвалился в чем мать родила.
Не затем, что приспичило мне, - просто время приспело,
Из-за синей горы понагнало другие дела.
Мы многое из книжек узнаем,
А истины передают изустно:
"Пророков нет в отечестве своем",-
Да и в других отечествах - не густо.
Я не продал друзей, без меня даже выиграл кто-то.
Лишь подвел одного, ненадолго,- сочтемся потом.
Я из дела исчез,- не оставил ни крови, ни пота,
И оно без меня покатилось своим чередом.
Незаменимых нет, и пропоем
Заупокой ушедшим - будь им пусто.
"Пророков нет в отечестве своем,
Да и в других отечествах - не густо..."
Растащили меня, но я счастлив, что львиную долю
Получили лишь те, кому я б ее отдал и так.
Я по скользкому полу иду, каблуки канифолю,
Подымаюсь по лестнице и прохожу на чердак.
Пророков нет - не сыщешь днем с огнем,-
Ушли и Магомет, и Заратустра.
Пророков нет в отечестве своем,
Да и в других отечествах не густо...
А внизу говорят - от добра ли, от зла ли, не знаю:
"Хорошо, что ушел, - без него стало дело верней!"
Паутину в углу с образов я ногтями сдираю,
Тороплюсь, потому что за домом седлают коней.
Открылся лик - я стал к нему лицом,
И он поведал мне светло и грустно:
"Пророков нет в отечестве своем,-
Но и в других отечествах - не густо".
Я взлетаю в седло, я врастаю в коня - тело в тело,-
Конь падет подо мной, - но и я закусил удила!
Я из дела ушел, из такого хорошего дела,
Из-за синей горы понагнало другие дела.
Скачу - хрустят колосья под конем,
Но ясно различаю из-за хруста:
"Пророков нет в отечестве своем,-
Но и в других отечествах - не густо".
Ох, где был я вчера — не найду, хоть убей!
Только помню, что стены — с обоями,
Помню — Клавка была, и подруга при ей,
Целовался на кухне с обоими.
А наутро я встал —
Мне давай сообщать,
Что хозяйку ругал,
Всех хотел застращать,
Что я голым скакал,
Что я песни орал,
А отец, говорил,
У меня — генерал!
А потом рвал рубаху и бил себя в грудь,
Говорил, будто все меня продали,
И гостям, говорят, не давал продыхнуть —
Донимал их блатными аккордами.
А потом кончил пить —
Потому что устал,
Начал об пол крушить
Благородный хрусталь,
Лил на стены вино,
А кофейный сервиз,
Растворивши окно,
Просто выбросил вниз.
И мене не могли даже слова сказать.
Но потом потихоньку оправились —
Навалились гурьбой, стали руки вязать,
А потом уже все позабавились:
Кто плевал мне в лицо,
А кто водку лил в рот,
А какой-то танцор
Бил ногами в живот…
А молодая вдова,
Верность мужу храня —
Ведь живём однова, —
Пожалела меня.
И бледнел я на кухне разбитым лицом,
Делал вид, что пошёл на попятную.
«Развяжите, — кричал, — да и дело с концом!»
Развязали, но вилки попрятали.
Тут вообще началось —
Не опишешь в словах!
И откуда взялось
Столько силы в руках —
Я, как раненый зверь,
Напоследок чудил:
Выбил окна и дверь
И балкон уронил.
Ох, где был я вчера — не найду днём с огнём!
Только помню, что стены — с обоями…
И осталось лицо — и побои на нём,
И куда теперь выйти с побоями!
…Если правда оно —
Ну, хотя бы на треть, —
Остаётся одно:
Только лечь помереть!
Хорошо, что вдова
Всё смогла пережить,
Пожалела меня
И взяла к себе жить.
ПЕСНЯ КОНЧЕННОГО ЧЕЛОВЕКА
Истома ящерицей ползает в костях,
И сердце с трезвой головой не на ножах,
И не захватывает дух на скоростях,
Не холодеет кровь на виражах,
И не прихватывает горло от любви,
И нервы больше не внатяжку: хочешь — рви,
Провисли нервы, как верёвки от белья,
И не волнует, кто кого — он или я.
Я на коне, толкани — я с коня.
Только «не», только «ни» у меня.
Не пью воды, чтоб стыли зубы, питьевой
И ни событий, ни людей не тороплю,
Мой лук валяется со сгнившей тетивой,
Все стрелы сломаны — я ими печь топлю.
Не наступаю и не рвусь, а как-то так…
Не вдохновляет даже самый факт атак.
Сорви-голов не принимаю и корю,
Про тех, кто в омут с головой, — не говорю.
Я на коне, толкани — я с коня.
Только «не», только «ни» у меня.
И не хочу ни выяснять, ни изменять
И ни вязать и ни развязывать узлы.
Углы тупые можно и не огибать,
Ведь после острых — это не углы.
Любая нежность душу не разбередит,
И не внушит никто, и не разубедит.
А так как чужды всякой всячине мозги,
То ни предчувствия не жмут, ни сапоги.
Я на коне, толкани — я с коня.
Только «не», только «ни» у меня.
Не ноют раны, да и шрамы не болят, —
На них наложены стерильные бинты!
Не бесят больше, не свербят, не теребят
Ни мысли, ни вопросы, ни мечты.
Не знаю, скульптор в рост ли, в профиль слепит ли,
Ни пули в лоб не удостоюсь, ни петли.
Я весь прозрачный, как раскрытое окно,
И неприметный, как льняное полотно.
Толка нет: толкани — я с коня.
Только «не», только «ни» у меня.
Ни философский камень больше не ищу,
Ни корень жизни — ведь уже нашли женьшень.
Не напрягаюсь, не стремлюсь, не трепещу
И не пытаюсь поразить мишень.
Устал бороться с притяжением земли:
Лежу — так больше расстоянье до петли.
И сердце дёргается, словно не во мне, —
Пора туда, где только «ни» и только «не».
Встреча 12 мая
Юрий Левитанский
ДИАЛОГ У НОВОГОДНЕЙ ЁЛКИ
— Что происходит на свете?— А просто зима.
— Просто зима, полагаете вы?— Полагаю.
Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю
в ваши уснувшие ранней порою дома.
— Что же за всем этим будет?— А будет январь.
— Будет январь, вы считаете?— Да, я считаю.
Я ведь давно эту белую книгу читаю,
этот, с картинками вьюги, старинный букварь.
— Чем же все это окончится?— Будет апрель.
— Будет апрель, вы уверены?— Да, я уверен.
Я уже слышал, и слух этот мною проверен,
будто бы в роще сегодня звенела свирель.
— Что же из этого следует?— Следует жить,
шить сарафаны и легкие платья из ситца.
— Вы полагаете, все это будет носиться?
— Я полагаю,что все это следует шить.
— Следует шить, ибо сколько вьюге ни кружить,
недолговечны ее кабала и опала.
— Так разрешите же в честь новогоднего бала
руку на танец, сударыня, вам предложить!
— Месяц — серебряный шар со свечою внутри,
и карнавальные маски — по кругу, по кругу!
— Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,
и — раз-два-три,
раз-два-три,
раз-два-три,
раз-два-три!..
Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе.
Щит и латы. Посох и заплаты.
Меру окончательной расплаты.
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже — как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.
Ну, что с того, что я там был.
Я был давно. Я всё забыл.
Не помню дней. Не помню дат.
Ни тех форсированных рек.
(Я неопознанный солдат.
Я рядовой. Я имярек.
Я меткой пули недолёт.
Я лёд кровавый в январе.
Я прочно впаян в этот лёд —
я в нём, как мушка в янтаре.)
Но что с того, что я там был.
Я всё избыл. Я всё забыл.
Не помню дат. Не помню дней.
Названий вспомнить не могу.
(Я топот загнанных коней.
Я хриплый окрик на бегу.
Я миг непрожитого дня.
Я бой на дальнем рубеже.
Я пламя Вечного огня
и пламя гильзы в блиндаже.)
Но что с того, что я там был,
в том грозном быть или не быть.
Я это всё почти забыл.
Я это всё хочу забыть.
Я не участвую в войне —
она участвует во мне.
И отблеск Вечного огня
дрожит на скулах у меня.
(Уже меня не исключить
из этих лет, из той войны.
Уже меня не излечить
от тех снегов, от той зимы.
И с той землёй, и с той зимой
уже меня не разлучить,
до тех снегов, где вам уже
моих следов не различить.)
Но что с того, что я там был!..
КАК ПОКАЗАТЬ ЗИМУ
…Но вот зима,
и чтобы ясно было,
что происходит действие зимой,
я покажу,
как женщина купила
на рынке елку
и несет домой,
и вздрагивает елочкино тело
у женщины над худеньким плечом.
Но женщина тут, впрочем,
ни при чем.
Здесь речь о елке.
В ней-то все и дело.
Итак,
я покажу сперва балкон,
где мы увидим елочку стоящей
как бы в преддверье
жизни предстоящей,
всю в ожиданье близких перемен.
Затем я покажу ее в один
из вечеров
рождественской недели,
всю в блеске мишуры и канители,
как бы в полете всю,
и при свечах.
И наконец,
я покажу вам двор,
где мы увидим елочку лежащей
среди метели,
медленно кружащей
в глухом прямоугольнике двора.
Безлюдный двор
и елка на снегу
точней, чем календарь нам обозначат,
что минул год,
что следующий начат.
Что за нелепой разной кутерьмой,
ах, Боже мой,
как время пролетело.
Что день хоть и длинней,
да холодней.
Что женщина…
Но речь тут не о ней.
Здесь речь о елке.
В ней-то все и дело.
Кто-нибудь утром проснется сегодня и ахнет,
и удивится — как близко черемухой пахнет,
пахнет влюбленностью,
пахнет любовным признаньем,
жизнь впереди — как еще не раскрытая книга.
Кто-нибудь утром проснется сегодня и ахнет,
и удивится — как быстро черемуха чахнет,
сохнет под окнами деревце, вьюгою пахнет,
пахнет снегами, морозом, зимой, холодами.
Кто-нибудь утром сегодня совсем
не проснется,
кто-нибудь тихо губами к губам прикоснется
и задохнется — как пахнет бинтами и йодом,
и стеарином, и свежей доскою сосновой.
В утреннем воздухе пахнет бинтами и йодом,
и стеарином, и свежей доскою сосновой,
пахнет снегами, морозом, зимой, холодами
и — ничего не поделать — черемухой пахнет.
Пахнет черемухой в утреннем воздухе раннем.
Пахнет влюбленностью,
пахнет любовным признаньем.
Что бы там ни было с нами, но снова и снова
пахнет черемухой — и ничего не поделать!
У РАДИОПРИЁМНИКА
Чертов ящик, моя страсть и наказанье!
А не выключу, и лучше не проси!
Только шорох, только легкое касанье —
и пошла Земля вертеться на оси.
Где дорога? Я в лесу глухом затерян.
Сколько раз пытался выбраться — не мог.
Вижу терем деревянный. Что за терем?
Кто живет в тебе, о терем-теремок?
В трех оконцах освещенных ветры свищут.
Настежь ставенки, да двери на замках.
Я в лесу глухом затерян. Меня ищут.
Окликают — всё на разных языках.
Окликают, суетятся бестолково,
голоса их не умею различать.
Заглушить один старается другого,
каждый хочет остальных перекричать.
Убеждают. Осуждают. Негодуют.
То хулят меня, то пряник мне сулят.
Я затерян в океане. Ветры дуют.
Сорок ветров мою душу веселят.
Сорок ветров — то синицей, то сиреной.
Три фонарика, три маленьких огня.
Я песчинка. Я затерян во Вселенной,
и Земля никак не может без меня.
Вот и плачет, и судачит бедный шарик,
зажигает свой фонарик потайной,
и бежит за мной с фонариком, и шарит,
и зовет меня, и гонится за мной.
Загорается фонарик троекратно.
Бедный шарик, он выходит из себя.
И тогда я говорю ему: — Ну ладно,
ты не бойся, ну куда я без тебя! —
И вздыхает, и бормочет, засыпая,
на плечо мне свою голову клоня,
одинокая планета голубая,
как ребенок на коленях у меня.
Собирались наскоро,
обнимались ласково,
пели, балагурили,
пили и курили.
День прошел — как не было.
Не поговорили.
Виделись, не виделись,
ни за что обиделись,
помирились, встретились,
шуму натворили.
Год прошел — как не было.
Не поговорили.
Так и жили — наскоро,
и дружили наскоро,
не жалея тратили,
не скупясь дарили.
Жизнь прошла — как не было.
Не поговорили.
ПЕРВОЕ МАРТА
И снова с облегченьем и с надеждой
перевернем последний лист февральский,
последний зимний
календарный лист.
...Рассветный воздух зябок был и мглист.
Еще горел фонарь через дорогу.
Светились близлежащие дома.
И я, вздохнув —
ну вот и слава богу,
еще одна закончилась зима! —
перевернул февральский лист последний.
И сразу марта первое число
передо мной взошло
и проросло,
как стебель
и как первая травинка
(как знак неотвратимых перемен,
как якобинства тайный иероглиф),
и тотчас же фонарь ночной потух,
и в воздухе разлился вольный дух,
крамольный дух лесов и дух полей,
дух пахоты
и дух цареубийства.
БАНАЛЬНЫЙ МОНОЛОГ
Я б мог сказать:
— Как сорок тысяч братьев!..-
Я б мог вскричать:
— Сильней всего на свете!..-
Я мог бы повторить:
— Дороже жизни!..- .
Но чей-то голос
вкрадчиво и тихо
нашептывает мне,
напоминая,
как мало можно выразить словами,
а это все —
слова, слова, слова…
И все-таки
всей грешной моей плотью,
душою всею,
клеточкою каждой,
всем существом моим
ежеминутно
не я,
но тот,
во мне живущий кто-то,
опять кричит:
— Как сорок тысяч братьев!..-
и вопиет:
— Сильней всего на свете!..-
едва ли не навзрыд:
— Дороже жизни!..-
но к этому язык мой непричастен,
но все это —
помимо моей воли,
но все это —
не говоря ни слова
и даже звука не произнося.
МУЗЫКА
Есть в музыке такая неземная,
как бы не здесь рожденная печаль,
которую ни скрипка, ни рояль
до основанья вычерпать не могут.
И арфы сладкозвучная струна
или органа трепетные трубы
для той печали слишком, что ли, грубы
для той безмерной скорби неземной.
Но вот они сошлись, соединясь
в могучее сообщество оркестра,
и палочка всесильного маэстро,
как перст судьбы, указывает ввысь.
Туда, туда, где звездные миры,
и нету им числа и нет предела.
О, этот дирижер — он знает дело.
Он их в такие выси вознесет!
Туда, туда, все выше, все быстрей,
где звездная неистовствует фуга…
Метет метель. Неистовствует вьюга.
Они уже дрожат. Как их трясет!
Как в шторм девятибальная волна,
в беспамятстве их кружит и мотает,
и капельки всего лишь не хватает,
чтоб сердце, наконец, разорвалось.
Но что-то остается там на дне,
и плещется в таинственном сосуде,
остаток,
тот осадок самой сути,
ее безмерной скорби неземной.
И вот тогда,
с подоблачных высот,
той капельки владетель и хранитель,
нисходит инопланетянин Моцарт
и нам бокал с улыбкой подает.
И можно до последнего глотка
испить ее, всю горечь той печали,
чтоб чуя уже холод за плечами,
вдруг удивиться — как она сладка!
ПРЕДЗИМЬЕ
(Попытка романса)
Я весть о себе не подам,
и ты мне навстречу не выйдешь.
Но дело идет к холодам,
и ты это скоро увидишь.
Былое забвенью предам,
как павших земле предавали.
Но дело идет к холодам,
и это поправишь едва ли.
Уйти к Патриаршим прудам,
по желтым аллеям шататься.
Но дело идет к холодам,
и с этим нельзя не считаться.
Я верю грядущим годам,
где все незнакомо и ново.
Но дело идет к холодам,
и нет варианта иного.
А впрочем, ты так молода,
что даже в пальтишке без меха
все эти мои холода
никак для тебя не помеха.
Ты так молода, молода,
а рядом такие соблазны,
что эти мои холода
нисколько тебе не опасны.
Простимся до Судного дня.
Все птицы мои улетели.
Но ты еще вспомнишь меня
однажды во время метели.
В морозной январской тиши,
припомнив ушедшие годы,
ты варежкой мне помаши
из вашей холодной погоды.
Встреча 5 мая
Роберт Рождественский
Я шагал по земле, было зябко в душе и окрест.
Я тащил на усталой спине свой единственный
крест.
Было холодно так, что во рту замерзали слова.
И тогда я решил этот крест расколоть на дрова.
И разжег я костер на снегу.
И стоял.
И смотрел,
как мой крест одинокий удивленно и тихо горел…
А потом зашагал я опять среди черных полей.
Нет креста за спиной…
Без него мне
ещё тяжелей.
ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР
— Снова дралась во дворе?..
— Aга!
Мама,
но я не плакала!..
Вырасту —
выучусь на моряка.
Я уже в ванне
плавала!..
— Боже,
не девочка, а беда!
сил моих больше нету…
— Мама,
а вырасту я когда?..
— Вырастешь!
Ешь котлету…
— Мама,
купим живого коня?..
— Коня?!
Да что ж это делается?..
— Мама,
а в лётчики примут меня?..
— Примут.
Куда они денутся?!
Ты же из каждого,
сатана,
душу
сумеешь вытрясти!..
— Мама,
а правда, что будет
война
и я не успею
вырасти?..
МАРК ШАГАЛ
Он стар и похож на свое одиночество.
Ему рассуждать о погоде не хочется.
Он сразу с вопроса:
«— А Вы не из Витебска?..»—
Пиджак старомодный на лацканах вытерся…
«— Нет, я не из Витебска…»—
Долгая пауза.
А после — слова монотонно и пасмурно:
«— Тружусь и хвораю…
В Венеции выставка…
Так Вы не из Витебска?..»
«— Нет, не из Витебска…»
Он в сторону смотрит.
Не слышит, не слышит.
Какой-то нездешней далекостью дышит,
пытаясь до детства дотронуться бережно…
И нету ни Канн, ни Лазурного берега,
ни нынешней славы…
Светло и растерянно
он тянется к Витебску, словно растение…
Тот Витебск его — пропыленный и жаркий —
приколот к земле каланчою пожарной.
Там свадьбы и смерти, моленья и ярмарки.
Там зреют особенно крупные яблоки,
и сонный извозчик по площади катит…
«— А Вы не из Витебска?..».
Он замолкает.
И вдруг произносит, как самое-самое,
названия улиц:
Смоленская,
Замковая.
Как Волгою, хвастает Видьбой-рекою
и машет
по-детски прозрачной рукою…
«— Так Вы не из Витебска…»
Надо прощаться.
Прощаться.
Скорее домой возвращаться…
Деревья стоят вдоль дороги навытяжку.
Темнеет…
И жалко, что я не из Витебска.
На Земле
безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую…
И однажды —
прекрасным утром —
постучалась к нему в окошко
небольшая,
казалось,
война…
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую —
по размерам —
шинель.
…А когда он упал —
некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
то на всей земле
не хватило мрамора,
чтобы вырубить парня
в полный рост!
НОКТЮРН
Между мною и тобою — гул небытия,
звездные моря,
тайные моря.
Как тебе сейчас живется, вешняя моя,
нежная моя,
странная моя?
Если хочешь, если можешь — вспомни обо мне,
вспомни обо мне,
вспомни обо мне.
Хоть случайно, хоть однажды вспомни обо мне,
долгая любовь моя.
А между мною и тобой — века,
мгновенья и года,
сны и облака.
Я им и тебе сейчас лететь велю.
Ведь я тебя еще сильней люблю.
Как тебе сейчас живется, вешняя моя,
нежная моя,
странная моя?
Я тебе желаю счастья, добрая моя,
долгая любовь моя!
Я к тебе приду на помощь,— только позови,
просто позови,
тихо позови.
Пусть с тобой все время будет свет моей любви,
зов моей любви,
боль моей любви!
Только ты останься прежней — трепетно живи,
солнечно живи,
радостно живи!
Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи,
счастливо живи всегда.
А между мною и тобой — века,
мгновенья и года,
сны и облака.
Я им к тебе сейчас лететь велю.
Ведь я тебя еще сильней люблю.
Пусть с тобой все время будет свет моей любви,
зов моей любви,
боль моей любви!
Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи.
Счастливо живи всегда.
Все начинается с любви…
Твердят:
«Вначале
было
слово…»
А я провозглашаю снова:
Все начинается
с любви!..
Все начинается с любви:
и озаренье,
и работа,
глаза цветов,
глаза ребенка —
все начинается с любви.
Все начинается с любви,
С любви!
Я это точно знаю.
Всё,
даже ненависть —
родная
и вечная
сестра любви.
Все начинается с любви:
мечта и страх,
вино и порох.
Трагедия,
тоска
и подвиг —
все начинается с любви…
Весна шепнет тебе:
«Живи…»
И ты от шепота качнешься.
И выпрямишься.
И начнешься.
Все начинается с любви!
Человеку надо мало:
чтоб искал
и находил.
Чтоб имелись для начала
Друг — один
и враг — один…
Человеку надо мало:
чтоб тропинка вдаль вела.
Чтоб жила на свете
мама.
Сколько нужно ей — жила…
Человеку надо мало:
после грома — тишину.
Голубой клочок тумана.
Жизнь — одну.
И смерть — одну.
Утром свежую газету —
с Человечеством родство.
И всего одну планету:
Землю!
Только и всего.
И — межзвездную дорогу
да мечту о скоростях.
Это, в сущности, - немного.
Это, в общем-то, - пустяк.
Невеликая награда.
Невысокий пьедестал.
Человеку мало надо.
Лишь бы дома кто-то
ждал.
ЛЮБОВЬ НАСТАЛА
Как много лет во мне любовь спала.
Мне это слово ни о чем не говорило.
Любовь таилась в глубине, она ждала —
И вот проснулась и глаза свои открыла!
Теперь пою не я — любовь поет!
И эта песня в мире эхом отдается.
Любовь настала так, как утро настает.
Она одна во мне и плачет и смеется!
И вся планета распахнулась для меня!
И эта радость, будто солнце, не остынет!
Не сможешь ты уйти от этого огня!
Не спрячешься, не скроешься —
Любовь тебя настигнет!
Как много лет во мне любовь спала.
Мне это слово ни о чем не говорило.
Любовь таилась в глубине, она ждала —
И вот проснулась и глаза свои открыла!
КРАСИВАЯ ЖЕНЩИНА
Красивая женщина – это профессия.
И если она до сих пор не устроена,
ее осуждают и каждая версия
имеет своих безусловных сторонников.
Ей, с самого детства вскормленной не баснями,
остаться одною а, значит, бессильною,
намного страшнее, намного опаснее,
чем если б она не считалась красивою.
Пусть вдоволь листают романы прошедшие,
пусть бредят дурнушки заезжими принцами.
А в редкой профессии сказочной женщины
есть навыки, тайны, и строгие принципы.
Идет она молча по улице трепетной,
сидит как на троне с друзьями заклятыми.
Приходится жить – ежедневно расстрелянной
намеками, слухами, вздохами, взглядами.
Подругам она улыбается весело.
Подруги ответят и тут же обидятся…
Красивая женщина - это профессия,
А всё остальное – сплошное любительство!
ПОМНИТЕ
(Отрывок из поэмы "Реквием")
Помните!
Через века, через года, -
помните!
О тех,
кто уже не придет никогда, -
помните!
Не плачьте!
В горле сдержите стоны,
горькие стоны.
Памяти павших будьте достойны!
Вечно
достойны!
Хлебом и песней,
Мечтой и стихами,
жизнью просторной,
каждой секундой,
каждым дыханьем
будьте
достойны!
Люди!
Покуда сердца стучатся, -
помните!
Какою
ценой
завоевано счастье, -
пожалуйста, помните!
Песню свою отправляя в полет, -
помните!
О тех,
кто уже никогда не споет, -
помните!
Детям своим расскажите о них,
чтоб
запомнили!
Детям детей
расскажите о них,
чтобы тоже
запомнили!
Во все времена бессмертной Земли
помните!
К мерцающим звездам ведя корабли, -
о погибших
помните!
Встречайте трепетную весну,
люди Земли.
Убейте войну,
прокляните
войну,
люди Земли!
Мечту пронесите через года
и жизнью
наполните!..
Но о тех,
кто уже не придет никогда, -
заклинаю, -
помните!
Тихо летят паутинные нити.
Солнце горит на оконном стекле.
Что-то я делал не так;
извините:
жил я впервые на этой земле.
Я ее только теперь ощущаю.
К ней припадаю.
И ею клянусь…
И по-другому прожить обещаю.
Если вернусь…
Но ведь я не вернусь.
Встреча 28 апреля
Геннадий Шпаликов
По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне.
Путешествие в обратно
Я бы запретил,
Я прошу тебя, как брата,
Душу не мути.
А не то рвану по следу —
Кто меня вернет? —
И на валенках уеду
В сорок пятый год.
В сорок пятом угадаю,
Там, где — боже мой! —
Будет мама молодая
И отец живой.
АПРЕЛЬСКИЙ ВЕЧЕР
Зеленые от остроумия,
Веселостью изнемогая,
Шли двое,
Между ними – мумия,
Красивая и молодая.
ПЕРЕДЕЛКИНО
Меняют люди адреса,
Переезжают, расстаются,
Но лишь осенние леса
На белом свете остаются.
Останется не разговор
И не обиды — по привычке,
А поля сжатого простор,
Дорога лесом к электричке.
Меж дач пустых она вела,—
Достатка, славы, привилегий,
Телега нас обогнала,
И ехал парень на телеге.
Останется — наверняка —
В тумане белая река,
Туман ее обворожил,
Костром на берегу украсил,
На воду бакен положил —
Движение обезопасил.
Я шагаю по Москве,
Как шагают по доске.
Что такое — сквер направо
И налево тоже сквер.
Здесь когда-то Пушкин жил,
Пушкин с Вяземским дружил,
Горевал, лежал в постели,
Говорил, что он простыл.
Кто он, я не знаю — кто,
А скорей всего никто,
У подъезда, на скамейке
Человек сидит в пальто.
Человек он пожилой,
На Арбате дом жилой,-
В доме летняя еда,
А на улице — среда
Переходит в понедельник
Безо всякого труда.
Голова моя пуста,
Как пустынные места,
Я куда-то улетаю
Словно дерево с листа.
Людей теряют только раз,
И след, теряя, не находят,
А человек гостит у вас,
Прощается и в ночь уходит.
А если он уходит днём,
Он всё равно от вас уходит.
Давай сейчас его вернём,
Пока он площадь переходит.
Немедленно его вернём,
Поговорим и стол накроем,
Весь дом вверх дном перевернём
И праздник для него устроим.
Ах, утону я в Западной Двине
Или погибну как-нибудь иначе,-
Страна не пожалеет обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.
Они меня на кладбище снесут,
Простят долги и старые обиды.
Я отменяю воинский салют,
Не надо мне гражданской панихиды.
Не будет утром траурных газет,
Подписчики по мне не зарыдают,
Прости-прощай, Центральный Комитет,
Ах, гимна надо мною не сыграют.
Я никогда не ездил на слоне,
Имел в любви большие неудачи,
Страна не пожалеет обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.
На меня надвигается
По реке битый лед.
На реке пароход.
Пароход белый-беленький,
Дым над красной трубой.
Мы по палубе бегали -
Целовались с тобой.
Пахнет палуба клевером,
Хорошо, как в лесу.
И бумажка наклеена
У тебя на носу.
Ах ты, палуба, палуба,
Ты меня раскачай,
Ты печаль мою, палуба,
Расколи о причал.
МОЖАЙСК
В желтых липах спрятан вечер,
Сумерки спокойно сини,
Город тих и обесцвечен,
Город стынет.
Тротуары, тротуары
Шелестят сухой листвою,
Город старый, очень старый
Под Москвою.
Деревянный, краснокрыший,
С бесконечностью заборов,
Колокольным звоном слышен
Всех соборов.
Полутени потемнели,
Тени смазались краями,
Переулки загорели
Фонарями.
Здесь остриженный, безусый,
В тарантасе плакал глухо
Очень милый, очень грустный
Пьер Безухов.
Не принимай во мне участья
И не обманывай жильём,
Поскольку улица, отчасти,
Одна – спасение моё.
Я разучил её теченье,
Одолевая, обомлел,
Возможно, лучшего леченья
И не бывает на земле.
Пустые улицы раскручивал
Один или рука в руке,
Но ничего не помню лучшего
Ночного выхода к реке.
Когда в заброшенном проезде
Открылись вместо тупика
Большие зимние созвездья
И незамерзшая река.
Всё было празднично и тихо
И в небесах и на воде.
Я днём искал подобный выход,
И не нашёл его нигде.
Городок провинциальный,
Летняя жара,
На площадке танцевальной
Музыка с утра.
Рио-рита, рио-рита,
Вертится фокстрот,
На площадке танцевальной
Сорок первый год.
Ничего, что немцы в Польше,
Но сильна страна,
Через месяц – и не больше –
Кончится война.
Рио-рита, рио-рита,
Вертится фокстрот,
На площадке танцевальной
Сорок первый год.
САДОВОЕ КОЛЬЦО
Я вижу вас, я помню вас
И эту улицу ночную,
Когда повсюду свет погас,
А я по городу кочую.
Прощай, Садовое кольцо,
Я опускаюсь, опускаюсь
И на высокое крыльцо
Чужого дома поднимаюсь.
Чужие люди отворят
Чужие двери с недоверьем,
А мы отрежем и отмерим
И каждый вздох, и чуждый взгляд.
Прощай, Садовое кольцо,
Товарища родные плечи,
Я вижу строгое лицо,
Я слышу правильные речи.
А мы ни в чём не виноваты,
Мы постучались ночью к вам,
Как все бездомные солдаты,
Что просят крова по дворам.
Ничего не получалось,
Я про это точно знал,
Что всегда доступна частность
И неведом идеал.
Я его однажды видел -
Не во сне, а наяву,
Появился в лучшем виде,
Повалился на траву.
Мы во Внукове лежали,
Отменялся самолет.
Ничего уже не жаль мне,
Жалко вот,
Жаль мне только,
Жалко только
И тогда, да и теперь -
Ничего не знаю толком
О тебе и о себе.
Тихо лаяли собаки
В затухающую даль.
Я явился к вам во фраке,
Элегантный, как рояль.
Вы лежали на диване,
Двадцати неполных лет.
Молча я сжимал в кармане
Леденящий пистолет.
Обращённый книзу дулом,
Сквозь карман он мог стрелять.
Я всё думал, думал, думал:
Убивать? Не убивать?
Было холодно и мокро,
Тени жались по углам…
Обливали слёзы стёкла,
Как герои мелодрам.
Я от сырости и лени
Превозмочь себя не мог.
Вы упали на колени
У моих красивых ног.
Дым! Огонь! Сверкнуло пламя!
Ничего теперь не жаль…
Я лежал к двери ногами,
Элегантный, как рояль.
УТРО
Не верю ни в бога, ни в чёрта,
Ни в благо, ни в сатану,
А верю я безотчётно
В нелепую эту страну.
Она чем нелепей, тем ближе,
Она – то ли совесть, то ль бред,
Но вижу, я вижу, я вижу
Как будто бы автопортрет.
(Стихи написаны для фильма «Пока фронт в обороне»)
Я жизнью своею рискую,
С гранатой на танк выхожу
За мирную жизнь городскую,
За всё, чем я так дорожу.
Я помню страны позывные,
Они раздавались везде –
На пункты идти призывные,
Отечество наше в беде.
Живыми вернуться просили.
Живыми вернутся не все,
Вагоны идут по России,
По травам её, по росе.
И брат расставался с сестрою,
Покинув детей и жену,
Я юностью связан с войною
И я ненавижу войну.
Я понял, я знаю, как важно
Веслом на закате грести,
Сирени душистой и влажной
Невесте своей принести.
Пусть пчёлы летают – не пули,
И дети родятся не зря,
Пусть будет работа в июле
И отпуск в конце января.
За лесом гремит канонада,
А завтра нам снова шагать.
Не надо, не надо, не надо,
Не надо меня забывать.
Я видел и радость и горе,
И я расскажу молодым,
Как дым от пожарища горек
И сладок отечества дым.
Я к вам травою прорасту,
Попробую к вам дотянуться,
Как почка тянется к листу,
Вся в ожидании проснуться.
Однажды утром зацвести,
Пока её никто не видит,
А уж на ней роса блестит
И сохнет, если солнце выйдет.
Оно восходит каждый раз
И согревает нашу землю,
И достигает ваших глаз,
А я ему уже не внемлю.
Не приоткроет мне оно
Опущенные тяжко веки,
И обо мне грустить смешно,
Как о реальном человеке.
А я – осенняя трава,
Летящие по ветру листья,
Но мысль об этом не нова,
Принадлежит к разряду истин.
Желанье вечное гнетёт,
Травой хотя бы сохраниться –
Она весною прорастёт
И к жизни присоединится.
Встреча 21 апреля
Евгений Бунимович
Встреча 14 апреля
Белла Ахмадулина
По улице моей который год
звучат шаги — мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и — мудрая — я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
И вот тогда — из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.
О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!
К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.
Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой -
все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.
О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.
И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна — среди стыда
стою с упавшими плечами.
Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.
Вся наша роль — моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль — моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько.
Пришла. Стоит. Ей восемнадцать лет.
— Вам сколько лет? — Ответила: — Осьмнадцать.
Многоугольник скул, локтей, колен.
Надменность, угловатость и косматость.
Все чудно в ней: и доблесть худобы,
и рыцарский какой-то блеск во взгляде,
и смуглый лоб… Я знаю эти лбы:
ночь напролет при лампе и тетради.
Так и сказала: — Мне осьмнадцать лет.
Меня никто не понимает в доме.
И пусть! И пусть! Я знаю, что поэт! —
И плачет, не убрав лицо в ладони.
Люблю, как смотрит гневно и темно,
и как добра, и как жадна до боли.
Я улыбаюсь. Знаю, что — давно,
а думаю: давно ль и я, давно ли?..
Прощается. Ей надобно — скорей,
не расточив из времени ни часа,
робеть, не зная прелести своей,
печалиться, не узнавая счастья…
Ни слова о любви! Но я о ней ни слова,
не водятся давно в гортани соловьи.
Там пламя посреди пустого небосклона,
но даже в ночь луны ни слова о любви!
Луну над головой держать я притерпелась
для пущего труда, для возбужденья дум.
Но в нынешней луне — бессмысленная прелесть,
и стелется Арбат пустыней белых дюн.
Лепечет о любви сестра-поэт-певунья -
вполглаза покошусь и усмехнусь вполрта.
Как зримо возведен из толщи полнолунья
чертог для Божества, а дверь не заперта.
Как бедный Гоголь худ там, во главе бульвара,
и одинок вблизи вселенской полыньи.
Столь длительной луны над миром не бывало,
сейчас она пройдет. Ни слова о любви!
Так долго я жила, что сердце притупилось
но выжило в бою с невзгодой бытия,
и вновь свежим-свежа в нём чья-то власть и милость.
Те двое под луной — неужто ты и я?
ПОЕЗДКА В ГОРОД
Борису Мессеру
Я собиралась в город ехать,
но всё вперялись глаз и лоб
в окно, где увяданья ветхость
само сюжет и переплёт.
О чём шуршит интрига блеска?
Каким обречь её словам?
На пальцы пав пыльцой обреза,
что держит взаперти сафьян?
Мне в город надобно, – но втуне,
за краем книги золотым,
вникаю в лиственной латуни
непостижимую латынь.
Окна́ усидчивый читатель,
слежу вокабул письмена,
но сердца брат и обитатель
торопит и зовёт меня.
Там – дом-артист нескладно статен
и переулков приворот
издревле славит Хлеб и Скатерть
по усмотренью Поваров.
Возлюблен мной и зарифмован,
знать резвость грубую ленив,
союз мольберта с граммофоном
надменно непоколебим.
При нём крамольно чистых пиршеств
не по усам струился мёд…
…Сад сам себя творит и пишет,
извне отринув натюрморт.
Сочтёт ли сад природой мёртвой,
снаружи заглянув в стекло,
собранье рухляди аморфной
и нерадивое стило?
Поеду, право. Пушкин милый,
всё Ты, всё жар Твоих чернил!
Опять красу поры унылой
Ты самовластно учинил.
Пока никчемному посёлку
даруешь злато и багрец,
что к Твоему добавит слову
тетради узник и беглец?
Вот разве что́: у нас в селенье,
хоть улицы весьма важней,
проулок имени Сирени
перечит именам вождей.
Мы из Мичуринца, где листья
в дым обращает садовод.
Нам Переделкино – столица.
Там – ярче и хмельней народ.
О недороде огорода
пекутся честные сердца.
Мне не страшна запретность входа:
собачья стража – мне сестра.
За это прозвищем «не наши»
я не была уязвлена.
Сметливо-кротко, не однажды,
я в их владения звана.
День осени не сродствен злобе.
Вотще охоч до перемен
рождённый в городе Козлове
таинственный эксперимент.
Люблю: с оградою бодаясь,
привет козы меня узнал.
Ба! я же в город собиралась!
Придвинься, Киевский вокзал!
Ни с места он… Строптив и бурен
талант козы – коз помню всех.
Как пахнет яблоком! Как Бунин
«прелестную козу» воспел.
Но я – на станцию, я – мимо
угодий, пасек, погребов.
Жаль, электричка отменима,
что вольной ей до Поваров?
Парижский поезд мимолётный,
гнушаясь мною, здраво прав,
оставшись россыпью мелодий
в уме, воспомнившем Пиаф.
Что ум ещё в себе имеет?
Я в город ехать собралась.
С пейзажа, что уже темнеет,
мой натюрморт не сводит глаз.
Сосед мой, он отторгнут мною.
Я саду льщу, я к саду льну.
Скользит октябрь, гоним зимою,
румяный, по младому льду.
Опомнилась руки повадка.
Зрачок устал в дозоре лба.
Та, что должна быть глуповата,
пусть будет, если не глупа.
Луны усилилось значенье
в окне, в окраине угла.
Ловлю луча пересеченье
со струйкой дыма и ума,
пославшего из недр затылка
благожелательный пунктир.
Растратчик: детская копилка —
всё получил, за что платил.
Спит садовод. Корпит ботаник,
влеком Сиреневым Вождём.
А сердца брат и обитатель
взглянул в окно и в дверь вошёл.
Душа – надземно, над-оконно —
примерилась пребыть не здесь,
отведав воли и покоя,
чья сумма – счастие и есть.
ЦВЕТЫ
Цветы росли в оранжерее.
Их охраняли потолки.
Их корни сытые жирели
и были лепестки тонки.
Им подсыпали горький калий
и множество других солей,
чтоб глаз анютин желто-карий
смотрел круглей и веселей.
Цветы росли в оранжерее.
Им дали света и земли
не потому, что их жалели
или надолго берегли.
Их дарят празднично на память,
но мне - мне страшно их судьбы,
ведь никогда им так не пахнуть,
как это делают сады.
Им на губах не оставаться,
им не раскачивать шмеля,
им никогда не догадаться,
что значит мокрая земля.
МЕТЕЛЬ
Переделкино снег заметал.
Средь белейшей метели не мы ли
говорили, да губы немые
целовали мороз, как металл?
Не к добру в этой зимней ночи
полюбились мы пушкинским бесам.
Не достичь этим медленным бегством
ни крыльца, ни поленьев в печи.
Возносилось к созвездьям и льдам,
ничего еще не означало,
но так нежно, так скорбно звучало:
мы погибнем, погибнем, Эльдар.
Опаляя железную нить,
вдруг сверкнула вдали электричка,
и оттаяла в сердце привычка:
жить на свете, о, только бы жить.
Зеленый луг — всему начало,
он — всех, кто есть, и все ж — ничей.
И, музыку обозначая,
растет цветок-виолончель.
Смотрите, глаз не отрывая!
Трамвай — по лугу? Вздор какой!
Наверно, слышит звон трамвая
Художник, спящий в мастерской?
Все это — не на самом деле.
У сновидений свой закон.
Но по проспекту Руставели
Вам этот человек знаком.
Зачем он здесь — для нас загадка.
Мы разгадаем этот кадр.
Нет музыки без музыканта
и, значит, это — музыкант.
Пусть он не видит в этом смысла.
Он странен и чудаковат.
Он так Художнику приснился
и в этом он не виноват.
Художник то стоит, то ходит,
коль он не хочет рисовать,
а музыкант играть не хочет,
я перестану рифмовать.
Но в чем же смысл, и выход где же?
Не верьте! Это пустяки.
Рука поэтов пишет реже,
чем их душа творит стихи.
Порой искусство-это доблесть
до времени не взять смычка
иль ждать, пока созреет образ,
сокрытый в глубине зрачка.
НОЧЬ
Уже рассвет темнеет с трех сторон,
а все руке недостает отваги,
чтобы пробиться к белизне бумаги
сквозь воздух, затвердевший над столом.
Как непреклонно честный разум мой
стыдится своего несовершенства,
не допускает руку до блаженства
затеять ямб в беспечности былой!
Меж тем, когда полна значенья тьма,
ожог во лбу от выдумки неточной,
мощь кофеина и азарт полночный
легко принять за остроту ума.
Но, видно, впрямь велик и невредим
рассудок мой в безумье этих бдений,
раз возбужденье, жаркое, как гений,
он все ж не счел достоинством своим.
Ужель грешно своей беды не знать!
Соблазн так сладок, так невинна малость -
и все, что в ней, по имени назвать.
Пока руке бездействовать велю,
любой предмет глядит с кокетством женским,
красуется, следит за каждым жестом,
нацеленным ему воздать хвалу.
Уверенный, что мной уже любим,
бубнит и клянчит голосок предмета,
его душа желает быть воспета,
и непременно голосом моим.
Как я хочу благодарить свечу,
любимый свет ее предать огласке
и предоставить неусыпной ласке
эпитетов! Но я опять молчу.
Какая боль - под пыткой немоты
все ж не признаться ни единым словом
в красе всего, на что зрачком суровым
любовь моя глядит из темноты!
Чего стыжусь? Зачем я не вольна
в пустом дому, средь снежного разлива,
писать не хорошо, но справедливо -
про дом, про снег, про синеву окна?
Не дай мне бог бесстыдства пред листом
бумаги, беззащитной предо мною,
пред ясной и бесхитростной свечою,
перед моим, плывущим в сон, лицом.
ПРОЩАНИЕ
А напоследок я скажу:
прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу. Иль восхожу
к высокой степени безумства.
Как ты любил? Ты пригубил
погибели. Не в этом дело.
Как ты любил? Ты погубил,
но погубил так неумело.
Жестокость промаха… О, нет
тебе прощенья. Живо тело,
и бродит, видит белый свет,
но тело мое опустело.
Работу малую висок
еще вершит. Но пали руки,
и стайкою, наискосок,
уходят запахи и звуки.
Встреча 7 апреля
Евгений Евтушенко
ТРЕТИЙ СНЕГ
Смотрели в окна мы, где липы
чернели в глубине двора.
Вздыхали: снова снег не выпал,
а ведь пора ему, пора.
И снег пошел, пошел под вечер.
Он, покидая высоту,
летел, куда подует ветер,
и колебался на лету.
Он был пластинчатый и хрупкий
и сам собою был смущен.
Его мы нежно брали в руки
и удивлялись: «Где же он?»
Он уверял нас: «Будет, знаю,
и настоящий снег у вас.
Вы не волнуйтесь — я растаю,
не беспокойтесь — я сейчас…»
Был новый снег через неделю.
Он не пошел — он повалил.
Он забивал глаза метелью,
шумел, кружил что было сил.
В своей решимости упрямой
хотел добиться торжества,
чтоб все решили: он тот самый,
что не на день и не на два.
Но, сам себя таким считая,
не удержался он и сдал.
и если он в руках не таял,
то под ногами таять стал.
А мы с тревогою все чаще
опять глядели в небосклон:
«Когда же будет настоящий?
Ведь все же должен быть и он».
И как-то утром, вставши сонно,
еще не зная ничего,
мы вдруг ступили удивленно,
дверь отворивши, на него.
Лежал глубокий он и чистый
со всею мягкой простотой.
Он был застенчиво-пушистый
и был уверенно-густой.
Он лег на землю и на крыши,
всех белизною поразив,
и был действительно он пышен,
и был действительно красив.
Он шел и шел в рассветной гамме
под гуд машин и храп коней,
и он не таял под ногами,
а становился лишь плотней.
Лежал он, свежий и блестящий,
и город был им ослеплен.
Он был тот самый. Настоящий.
Его мы ждали. Выпал он.
ОДНОЙ ЗНАКОМОЙ
А собственно, кто ты такая,
С какою такою судьбой,
Что падаешь, водку лакая,
А все же гордишься собой?
А собственно, кто ты такая,
Когда, как последняя мразь,
Пластмассою клипсой сверкая,
Играть в самородок взялась?
А собственно, кто ты такая,
Сомнительной славы раба,
По трусости рты затыкая
Последним, кто верит в тебя?
А собственно, кто ты такая?
И, собственно, кто я такой,
Что вою, тебя попрекая,
К тебе прикандален тоской?
Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит,
а ходят в мелкой суете
разнообразные не те.
И он
не с теми ходит где-то
и тоже понимает это,
и наш раздор необъясним,
и оба мучимся мы с ним.
Со мною вот что происходит:
совсем не та ко мне приходит,
мне руки на плечи кладёт
и у другой меня крадёт.
А той —
скажите, бога ради,
кому на плечи руки класть?
Та,
у которой я украден,
в отместку тоже станет красть.
Не сразу этим же ответит,
а будет жить с собой в борьбе
и неосознанно наметит
кого-то дальнего себе.
О, сколько
нервных
и недужных,
ненужных связей,
дружб ненужных!
Куда от этого я денусь?!
О, кто-нибудь,
приди,
нарушь
чужих людей соединённость
и разобщённость
близких душ!
Ты большая в любви.
Ты смелая.
Я — робею на каждом шагу.
Я плохого тебе не сделаю,
а хорошее вряд ли смогу.
Все мне кажется,
будто бы по лесу
без тропинки ведешь меня ты.
Мы в дремучих цветах до пояса.
Не пойму я —
что за цветы.
Не годятся все прежние навыки.
Я не знаю,
что делать и как.
Ты устала.
Ты просишься на руки.
Ты уже у меня на руках.
«Видишь,
небо какое синее?
Слышишь,
птицы какие в лесу?
Ну так что же ты?
Ну?
Неси меня!
А куда я тебя понесу?..
Окно выходит в белые деревья.
Профессор долго смотрит на деревья.
Он очень долго смотрит на деревья
и очень долго мел крошит в руке.
Ведь это просто —
правила деленья!
А он забыл их —
правила деленья!
Забыл —
подумать —
правила деленья!
Ошибка!
Да!
Ошибка на доске!
Мы все сидим сегодня по-другому,
и слушаем и смотрим по-другому,
да и нельзя сейчас не по-другому,
и нам подсказка в этом не нужна.
Ушла жена профессора из дому.
Не знаем мы,
куда ушла из дому,
не знаем,
отчего ушла из дому,
а знаем только, что ушла она.
В костюме и немодном и неновом,-
как и всегда, немодном и неновом,-
да, как всегда, немодном и неновом,-
спускается профессор в гардероб.
Он долго по карманам ищет номер:
«Ну что такое?
Где же этот номер?
А может быть,
не брал у вас я номер?
Куда он делся?-
Трет рукою лоб.-
Ах, вот он!..
Что ж,
как видно, я старею,
Не спорьте, тетя Маша,
я старею.
И что уж тут поделаешь —
старею…»
Мы слышим —
дверь внизу скрипит за ним.
Окно выходит в белые деревья,
в большие и красивые деревья,
но мы сейчас глядим не на деревья,
мы молча на профессора глядим.
Уходит он,
сутулый,
неумелый,
под снегом,
мягко падающим в тишь.
Уже и сам он,
как деревья,
белый,
да,
как деревья,
совершенно белый,
еще немного —
и настолько белый,
что среди них
его не разглядишь.
СВАДЬБЫ
О, свадьбы в дни военные!
Обманчивый уют,
слова неоткровенные
о том, что не убьют…
Дорогой зимней, снежною,
сквозь ветер, бьющий зло,
лечу на свадьбу спешную
в соседнее село.
Походочкой расслабленной,
с челочкой на лбу
вхожу,
плясун прославленный,
в гудящую избу.
Наряженный,
взволнованный,
среди друзей,
родных,
сидит мобилизованный
растерянный жених.
Сидит
с невестой — Верою.
А через пару дней
шинель наденет серую,
на фронт поедет в ней.
Землей чужой,
не местною,
с винтовкою пойдет,
под пулею немецкою,
быть может, упадет.
В стакане брага пенная,
но пить ее невмочь.
Быть может, ночь их первая —
последняя их ночь.
Глядит он опечаленно
и — болью всей души
мне через стол отчаянно:
«А ну давай, пляши!»
Забыли все о выпитом,
все смотрят на меня,
и вот иду я с вывертом,
подковками звеня.
То выдам дробь,
то по полу
носки проволоку.
Свищу,
в ладоши хлопаю,
взлетаю к потолку.
Летят по стенкам лозунги,
что Гитлеру капут,
а у невесты
слезыньки
горючие
текут.
Уже я измочаленный,
уже едва дышу…
«Пляши!..»-
кричат отчаянно,
и я опять пляшу…
Ступни как деревянные,
когда вернусь домой,
но с новой свадьбы
пьяные
являются за мной.
Едва отпущен матерью,
на свадьбы вновь гляжу
и вновь у самой скатерти
вприсядочку хожу.
Невесте горько плачется,
стоят в слезах друзья.
Мне страшно.
Мне не пляшется,
но не плясать —
нельзя.
БЕЛЛА ПЕРВАЯ
Нас когда-то венчала природа,
и ломали нам вместе крыла,
но в поэзии нету развода -
нас история не развела.
Итальянство твое и татарство
угодило под русский наш снег,
словно крошечное государство,
независимое от всех.
Ты раскосым нездешним бельчонком
пробегала по всем проводам,
то подобна хипповым девчонкам,
то роскошнее царственных дам.
От какого-то безобразья
ты сбежала однажды в пургу,
и китайские туфельки вязли,
беззащитные, в грязном снегу.
В комсомолочки, и диссидентки
ты бросалась от лютой тоски,
и швыряла шалавые деньги,
с пьяной грацией, как лепестки.
Дочь таможенника Ахата,
переводчицы из КГБ,
ты настолько была языката,
что боялись «подъехать» к тебе.
Дива, модница, рыцарь, артистка,
угощатель друзей дорогих,
никогда не боялась ты риска,
а боялась всегда за других.
Непохожа давно на бельчонка,
ты не верила в правду суда,
но подписывала ручонка
столько писем в пустое «туда».
И когда выпускала ты голос,
будто спрятанного соловья,
так сиял меценат-ларинголог,
как добычу, тебя заловя.
А лицо твое делалось ликом,
и не слушал Нагибин слова,
только смахиваемая тиком
за слезою катилась слеза.
Он любил тебя, мрачно ревнуя,
и, пером самолюбье скребя,
написал свою книгу больную,
где налгал на тебя и себя.
Ты и в тайном посадочном списке,
и мой тайный несчастный герой,
Белла Первая музы российской,
и не будет нам Беллы Второй.
ПЕРЕДЕЛКИНО
Так вышло, что живу я в Переделкино.
Когда пишу, в окне перед собой
я вижу в черно-белых прядях дерева
сосулек гребень темно-голубой…
И можно ли с усталостью мириться мне,
когда, старейший юноша в стране,
на мотоцикле вежливой милиции
Чуковский в гости жалует ко мне?
Он сам снимает меховой нагрудничек,
предупреждая: «Только без вина!»,
и что-то удивительно накручивает
про Зоргенфрея, Блока, Кузмина…
О, юноши, не надо рано вешаться,
а надо сил побольше запасти
и пережить врагов — достойно, вежливо —
и, чтоб не скучно, новых завести.
И надлежит быть сильным, обязательным,
быть на сверхсрочной службе надлежит.
Всем людям, а особенно писателям
в двадцатом веке надо долго жить.
Когда взошло твое лицо
над жизнью скомканной моею,
вначале понял я лишь то,
как скудно все, что я имею.
Но рощи, реки и моря
оно особо осветило
и в краски мира посвятило
непосвященного меня.
Я так боюсь, я так боюсь
конца нежданного восхода,
конца открытий, слез, восторга,
но с этим страхом не борюсь.
Я помню — этот страх
и есть любовь. Его лелею,
хотя лелеять не умею,
своей любви небрежный страж.
Я страхом этим взят в кольцо.
Мгновенья эти — знаю — кратки,
и для меня исчезнут краски,
когда зайдет твое лицо…
Идут белые снеги,
как по нитке скользя…
Жить и жить бы на свете,
но, наверно, нельзя.
Чьи-то души бесследно,
растворяясь вдали,
словно белые снеги,
идут в небо с земли.
Идут белые снеги…
И я тоже уйду.
Не печалюсь о смерти
и бессмертья не жду.
я не верую в чудо,
я не снег, не звезда,
и я больше не буду
никогда, никогда.
И я думаю, грешный,
ну, а кем же я был,
что я в жизни поспешной
больше жизни любил?
А любил я Россию
всею кровью, хребтом —
ее реки в разливе
и когда подо льдом,
дух ее пятистенок,
дух ее сосняков,
ее Пушкина, Стеньку
и ее стариков.
Если было несладко,
я не шибко тужил.
Пусть я прожил нескладно,
для России я жил.
И надеждою маюсь,
(полный тайных тревог)
что хоть малую малость
я России помог.
Пусть она позабудет,
про меня без труда,
только пусть она будет,
навсегда, навсегда.
Идут белые снеги,
как во все времена,
как при Пушкине, Стеньке
и как после меня,
Идут снеги большие,
аж до боли светлы,
и мои, и чужие
заметая следы.
Быть бессмертным не в силе,
но надежда моя:
если будет Россия,
значит, буду и я.
Встреча 31 марта
Тимур Кибиров
Тимур Кибиров
Из книги «СКВОЗЬ ПРОЩАЛЬНЫЕ СЛЁЗЫ»
ВСТУПЛЕНИЕ
Пахнет дело мое керосином,
Керосинкой, сторонкой родной,
Пахнет «Шипром», как бритый мужчина,
И как женщина, — «Красной Москвой»
(Той, на крышечке с кисточкой), мылом,
Банным мылом да банным листом,
Общепитской подливкой, гарниром,
Пахнет булочной там, за углом.
Чуешь, чуешь, чем пахнет? — Я чую,
Чую, Господи, нос не зажму —
«Беломором», Сучаном, Вилюем,
Домом отдыха в синем Крыму!
Пахнет вываркой, стиркою, синькой,
И на ВДНХ шашлыком,
И глотком пертусина, и свинкой,
И трофейным австрийским ковром,
Свежеглаженым галстуком алым,
Звонким штандыром на пустыре,
И вокзалом, и актовым залом,
И сиренью у нас на дворе.
Чуешь, сволочь, чем пахнет? — Еще бы!
Мне ли, местному, нос воротить? —
Политурой, промасленной робой,
Русским духом, долбить-колотить!
Вкусным дымом пистонов, карбидом,
Горем луковым и огурцом,
Бигудями буфетчицы Лиды,
Русским духом, и страхом, и мхом.
Заскорузлой подмышкой мундира,
И гостиницей в Йошкар-Оле,
И соляркою, и комбижиром
В феврале на холодной заре,
И антоновкой ближе к Калуге,
И в моздокской степи анашой,
Чуешь, сука, чем пахнет?! — и вьюгой,
Ой, вьюгой, воркутинской пургой!
Пахнет, Боже, сосновой смолою,
Ближнем боем да раной гнилой,
Колбасой, колбасой, колбасою,
Колбасой — все равно колбасой!
Неподмытым общаговским блудом,
И бензином в попутке ночной,
Пахнет Родиной — чуешь ли? — чудом,
Чудом, ладаном. Вестью Благой!
Хлоркой в пристанционном сортире,
Хвоей в предновогоднем метро.
Постным маслом в соседской квартире
(Как живут они там впятером?
Как ругаются страшно, дерутся…).
Чуешь — Русью, дымком, портвешком,
Ветеранами трех революций.
И еще — леденцом-петушком,
Пахнет танцами в клубе совхозном
(Ох, напрасно пришли мы сюда!),
Клейкой клятвой листвы туберозной
Пахнет горечью, и никогда,
Навсегда — канифолью и пухом,
Шубой, Шубертом…. Ну, — забодал!
Пиром духа, пацан, пиром духа,
Как Некрасов В.Н. написал!
………………………………………
Черным кофе двойным в ЦДЛе.
– Врешь ты все! — Ну, какао в кафе.
И урлой, и сырою шинелью
В полночь на гарнизонной губе.
Хлорпикрином, заманом, зарином,
Гуталином на тяжкой кирзе,
И родимой землею, и глиной,
И судьбой, и пирожным безе.
Чуешь, чуешь, чем пахнет? – Конечно!
Чую, нюхаю — псиной и сном,
Сном мертвецким, похмельем кромешным,
Мутноватым грудным молоком!
Пахнет жареным, пахнет горелым
Аллергеном — греха не таи!
Пахнет дело мое, пахнет тело,
Пахнут слезы, Людмила, мои.
ГЛАВА I
Купим мы кровью счастье детей.
П.ЛАВРОВ
Спой же песню мне, Глеб Кржижановский!
Я сквозь слезы тебе подпою,
Подскулю тебе волком тамбовским
На краю, на родимом краю!
На краю, за фабричной заставой
Силы черные злобно гнетут.
Спой мне песню, парнишка кудрявый,
Нас ведь судьбы безвестные ждут.
Это есть наш последний, конечно,
И единственный, видимо, бой.
Цепи сбрасывай, друг мой сердешный,
Марш навстречу заре золотой!
Чтоб конфетки-бараночки каждый
Ел от пуза под крышей дворца —
Местью правой, священною жаждой
Немудрящие пышут сердца.
Смерть суровая злобным тиранам,
И жандармам, и лживым попам,
Юнкерам, гимназисткам румяным,
Толстым дачникам и буржуям!
Эх, заря без конца и без края,
Без конца и без края мечта!
Объясни же, какая такая
Овладела тобой правота?
Объясни мне, зачем, для чего же,
Растирая матросский плевок,
Корчит рожи Европе пригожей
Сын профессорский, Сашенька Блок?
Кепку комкает идол татарский,
Призывая к порядку Викжель,
Рвется Троцкий, трещит Луначарский,
Только их не боюсь я уже!
Я не с ними мирюсь на прощанье.
Их-то я не умею простить.
Но тебя на последнем свиданьи
Я не в силах ни в чем укорить!
Пой же, пой, обезумевший Павка,
И латыш, и жидок-коммисар,
Ясный сокол, визгливая шавка.
Голоштанная, злая комса!
Пой же, пой о лазоревых зорях,
Вшивота, в ледяном Сиваше.
Пой же, пой, мое горькое горе,
Кровь на вороте, рот до ушей!
Мой мечтатель-хохол окаянный,
Помнят псы-атаманы тебя,
Помнят гордые польские паны.
Только сам ты не помнишь себя.
Бледный, дохлый, со взором горящим,
Пой, селькор, при лучине своей,
Пой, придуманный, пой, настоящий
Глупый дедушка Милы моей!
Мой буденовец, чоновец юный,
Отложи «Капитал» хоть на миг,
Погляди же, как жалобно Бунин
На прощанье к сирени приник!
Погоди, я тебя ненавижу,
Не ори, комиссар, замолчи!
Черной молью, летучею мышью
Плачет дочь камергера в ночи!
И поет, что поломаны крылья,
Жгучей болью всю душу свело,
Кокаина серебряной пылью
Всю дорогу мою замело!
Из Кронштадта мы все, из Кронштадта,
На кронштадский мы брошены лед!
Месть суровая всем супостатам,
Ни единый из нас не уйдет!
И отравленным черным патроном
С черной челочкой Фани Каплан
На заводе, заметь — Михельсона!
Разряжает преступный наган.
Эй, поручик, подайте патроны,
Оболенский, налейте вина!
В тайном ларчике ваши погоны
Сохранит поэтесса одна.
Петька Анке показывал щечки,
Плыл Чапай по Уралу-реке.
Это есть наш последний денечек,
Блеск зари на холодном штыке!
И куда же ты, яблочко, катишь?
РВС, ВЧК, РКК.
Час расплаты настал, час расплаты,
Так что наша не дрогнет рука!
И, повысив звенящие шашки,
Рубанем ненавистных врагов —
Ты меня — от погона до пряжки,
Я тебя — от звезды до зубов.
Никогда уж не будут рабами
Коммунары в сосновых гробах,
В завтра светлое, в ясное пламя
Вы умчались на красных конях!
Хлопцы! Чьи же вы все-таки были?
Кто вас в бой, бестолковых, увлек?
Для чего вы со мною рубились,
Отчего я бежал наутек?
Стул в буржуйке потрескивал венский.
Под цыганский хмельной перебор
Пил в Констанце тапер Оболенский,
А в Берлине Голицын-шофер.
Бились, бились, товарищ, сражались.
Ни бельмеса, мой друг, ни аза.
Так чему ж вы сквозь дым улыбались,
Голубые дурные глаза?
Погоди, дуралей, погоди ты!
Ради Бога, послушай меня!
Вот оно, твое сердце, пробито
Возле ног вороного коня.
Пожелай же мне смерти мгновенной
Или раны — хотя б небольшой!
Угорелый мой брат, оглашенный,
Я не знаю, что делать с тобой.
Погоди, я тебя не обижу,
Спой мне тихо, а я подпою.
Я сквозь слезы прощальные вижу
Невиновную морду твою.
Погоди, мой товарищ, не надо.
Мы уже расквитались сполна.
Спой мне песню: Гренада, Гренада.
Спойте, мертвые губы: Грена…
ГЛАВА II
«Ты рядом, даль социализма…»
Б.ПАСТЕРНАК
Спойте песню мне, братья Покрассы!
Младшим братом я вам подпою.
Хлынут слезы нежданные сразу,
Затуманят решимость мою.
И жестокое, верное слово
В горле комом застрянет моем.
Толстоногая, спой мне, Орлова,
В синем небе над Красным Кремлем!
Спой мне, Клим в исполненьи Крючкова,
Белозубый танкист-тракторист,
Спой, приветливый и бестолковый
В брюках гольф иностранный турист!
Покоряя пространство и время,
Алый шелк развернув на ветру,
Пой, мое комсомольское племя,
Эй, кудрявая, пой поутру!
Заключенный каналоармеец,
Спой и ты, перекованный враг!
Светлый путь все верней и прямее!
Спойте хором, бедняк и средняк!
Про счастливых детишек колонны,
Про влюбленных в предутренней мгле,
Про снующие автофургоны
С аппетитною надписью «Хлеб».
Почтальон Харитоша примчится
По проселку на стан полевой.
Номер «Правды» — признались убийцы,
Не ушли от расплаты святой!
И по тундре, железной дороге
Мчит курьерский, колеса стучат,
Светлый путь нам ложится под ноги,
Льется песня задорных девчат!
На далеком лесном пограничье,
В доме отдыха в синем Крыму
Лейся, звонкая песня девичья,
Чтобы весело было Ему!
Так припомним кремлевского горца!
Он нас вырастил верных таких,
Что хватило и полразговорца,
Шевеления губ чумовых.
Выходи же мой друг, заводи же
Про этапы большого пути.
Выходи, я тебя не обижу.
Ненавижу тебя. Выходи.
Ах, серпастый ты мой, молоткастый,
Отчего ты свободе не рад,
О которой так часто, так часто
В лагерях до зари говорят?
Спой мне, ветер, про счастье и волю,
Звон подков по брусчатке святой,
Про партийный наказ комсомолу
И про маршала первого спой!
Праздник, праздник в соседнем колхозе!
Старый пасечник хмыкнул в усы,
Над арбузом жужжащие осы.
Гармонист подбирает басы,
Под цветущею яблоней свадьба —
Звеньевую берет бригадир!
Все бы петь тебе, радость, плясать бы
Да ходить в ДОСААФовский тир!
От успехов головокруженье!
Рано, рано трубить нам отбой!
Видишь, Маша, во мраке движенье?
Враг во тьме притаился ночной!
Там в ночи полыхают обрезы,
Там в муку подсыпают стекло,
У границы ярится агрессор,
Уклонисты ощерились зло!
Рыков с Радеком тянут во мраке
К сердцу Родины когти в крови!
За Ванцетти с бедняжкою Сакко
Отомсти! Отомсти! Отомсти!
Вот, гляди-ка ты — два капитана
За столом засиделись в ночи.
И один угрожает наганом,
А второй третьи сутки Молчит.
Капитан, капитан, улыбнитесь!
Гражданин капитан! Пощади!
Распишитесь вот тут. Распишитесь!!
Собирайся. Пощады не жди.
Это дедушка дедушку снова
На расстрел за измену ведет.
Но в мундире, запекшемся кровью,
Сам назавтра на нарах гниет.
Светлый путь поднимается в небо,
И пастух со свинаркой поет,
И чудак-академик нелепо
Все теряет, никак не найдет.
Он в пенсне старомодном, с бородкой,
Улыбается, тоже поет.
А потом исполняет чечетку
Славный артиллерийский расчет.
Микоян раскрывает страницы
Кулинарные — блещет крахмал,
Поросенок шипит, золотится,
Искрометный потеет бокал!
Ветчина, да икорка, да пайка,
Да баланда, да злой трудодень…
Спой мне, мальчик в спартаковской майке.
Спой, черемуха, спой мне, сирень!
Спой мне, ветер, веселый мой ветер,
Про красивых и гордых людей,
Что поют и смеются, как дети,
На просторах Отчизны своей!
Спой о том, как под солнцем свободы
Расцвели физкультура и спорт,
Как внимают Равелю народы,
И как шли мы по трапу на борт.
Кто привык за победу бороться,
Мою пайку отнимет и жрет.
Доходяга, конечно, загнется,
Но и тот, кто покрепче, дойдет.
Эх ты, волюшка, горькая водка,
Под бушлатиком белая вошь,
Эх, дешевая фотка-красотка,
Знаю, падла, меня ты не ждешь.
Да и писем моих не читаешь!
И встречать ты меня не придешь!
Ну а если придешь — не узнаешь,
А узнаешь — сама пропадешь.
Волга, Волга! За что меня взяли?
Ведь не волк я по крови своей!
На великом, на славном канале
Спой мне, ветер, про гордых людей!
Но все суше становится порох,
И никто никуда не уйдет.
И акын в прикаспийских просторах
О батыре Ежове поет.
ГЛАВА III
Я шел к тебе четыре года,
Я три державы покорил.
ИСАКОВСКИЙ
Спой же песню мне, Клава Шульженко,
Над притихшею темной Москвой,
Над сожженной врагом деревенькой,
Над наградой и раной сквозной!
Спой, мой дядя семнадцатилетний,
В черной раме на белой стене…
Беззаветный герой, безответный,
Как с тобой-то разделаться мне?
Не умею я петь про такое.
Не умею, комдив, хоть убей!
Целовать бы мне знамя родное
У священной могилы твоей.
Не считайте меня коммунистом!!
И фашистом прошу не считать!
Эх, танкисты мои, гармонисты.
Спойте, братцы. Я буду молчать.
Пой, гармоника, пой дорогая.
Я молчу. Только пули свистят.
Кровь родная, я все понимаю.
Плакать плачу, а петь не могу…
В маскхалате своем красно-белом
Пой, пацан, на горячем снегу.
Сын полка, за кого же ты дрался?
Ну ответь, ну скажи — за кого?
С конармейскою шашкой бросался
За кого ты на «Тигр» броневой?
Впрочем, хватит! Ну хватит! Не надо,
Ну, нельзя мне об этом, земляк!..
Ты стоишь у обугленной хаты,
Еле держишься на костылях.
Чарка горькая. Старый осколок.
Ты прости — мне нельзя про такое,
Про такое мне лучше молчать.
ГЛАВА IV
Нет Ленина — вот это очень тяжко!
Е.ЕВТУШЕНКО
Спой мне, Бабаджанян беззаботный!
Сбацай твист мне, веселый Арно!
Подавившись слезой безотчетной,
Расплывусь я улыбкой дурной.
Спой же песню мне — рулатэ-рула!
Ох уж, рула ты, рула моя!
До свиданья, родной переулок!
Нас таежные манят края!
Все уже позади, мой ровесник,
Заводи молодежную песню
Про огонь комсомольских сердец!
Потому что народ мы бродячий,
И нельзя нам иначе, друзья,
Молодою любовью горячей
Мы согреем родные края.
Э-ге-ге, эге-гей, хали-гали!
Шик-модерн, Ив Монтан, хула-хуп!
Вновь открылись лазурные дали
За стеной коммунальных халуп.
Летка-енка ты мой Евтушенко!
Лонжюмо ты мое, Лонжюмо!
Уберите же Ленина с денег,
И слонят уберите с трюмо!
Шик-модерн, треугольная груша,
Треугольные стулья и стол!
Радиолу веселую слушай.
Буги-вуги, футбол, комсомол!
Барахолка моя, телогрейка,
Коммуналка в слезах и соплях.
Терешкова, и Белка и Стрелка
Надо мною поют в небесах!
Кукуруза-чудесница пляшет,
Королева совхозных полей,
И Пикассо нам радостно машет
Прихотливою кистью своей.
«Ленин» атомоход пролагает
Верный путь через льды и метель.
Только Родина слышит и знает
Чей там сын в облаках пролетел.
Телевизор в соседской квартире,
КВН, «Голубой огонек».
Спойте, спойте мне, физик и лирик,
Про романтику дальних дорог!
С рюкзаком за спиной молодою
Мы геологи оба с тобой.
Все мещане стремятся к покою,
Только нам по душе непокой!
Опускайся в глубины морские!
Поднимайся в небесную высь!
Где б мы ни были — с нами Россия!
Очень вовремя мы родились.
Так что — бесамэ, бесамэмуча!
Так крутись, веселись, хула-хуп!
Все светлее, товарищ, все лучше
Льется песня из девичьих губ!
И в кафе молодежном веселье —
Комсомольская свадьба идет!
Нас, любимая, ждет новоселье,
Ангара величавая ждет.
Юность на мотороллере мчится
Со «Спидолой» в спортивных руках!
Плащ болонья шумит, пузырится,
Луч играет на темных очках.
Парни, парни! Не в наших ли силах
Эту землю от НАТО сберечь?
Поклянемся ж у братской могилы
Щит хранить на петличках и меч!
Дядю Сэма с ужасною бомбой
Нарисуй мне, малыш, на листке,
Реваншиста, Батисту и Чомбе!
«Миру мир» подпиши в уголке!..
Добровольцы мои, комсомольцы!
Беспокойные ваши сердца
То сатурновы меряют кольца,
То скрипят портупеей отца,
То глядят вернисаж неизвестных,
В жарких спорах встречая рассвет…
Вслед гляжу я вам, добрым и честным.
Ничего-то в вас, мальчики, нет.
Ах, культ личности этой грузинской!
Много все же вреда он принес!
Сладко дремлет кубанский колхоз.
Кровь и прах с наших ног отряхнем.
Только о комсомольской богине
Спой мне — ах, это, брат, о другом.
Каблучки в переулке знакомом
Все стучат по асфальту в тиши.
Люди флинта с путевкой обкома
Что-то строят в таежной глуши.
И навстречу заре уплывая
По далекой реке Ангаре,
льется песня от края до края!
И пластинка поет во дворе.
И покамест ходить я умею
И пока я умею дышать,
Чуть прислушаюсь — и онемею:
Каблучки по асфальту стучат.
Встреча 23 марта
Алексей Цветков
было третье сентября
насморк нам чумой лечили
слуги ирода-царя
жала жадные дрочили
опустили всю страну
поступили как сказали
потный раб принес к столу
блюдо с детскими глазами
звонче музыка играй
ободряй забаву зверю
если есть кому-то рай
я теперь в него не верю
со святыми не пойду
соглашаюсь жить в аду
в царстве ирода-царя
кровь подсохла на рассвете
над страной горит заря
на траве играют дети
все невинны каждый наш
я предам и ты предашь
подросшее рябью морщин убирая лицо
в озерном проеме с уроном любительской стрижки
таким я вернусь в незапамятный свет фотовспышки
где набело пелось и жить выходило легко
в прибрежном саду георгины как совы темны
охотничья ночь на бегу припадает к фонтану
за кадром колдунья кукушка пытает фортуну
и медленный магний в окне унибромной тюрьмы
отставшую жизнь безуспешно вдали обождем
в стволе объектива в обнимку с забытой наташкой
в упор в георгинах под залпами оптики тяжкой
и магнием мощным в лицо навсегда обожжен
и буду покуда на гребень забвенья взойду
следить слабосердый в слепящую прорезь картона
где ночь в георгазмах кукушка сельпо и контора
давалка наташка и молодость в божьем саду
в итоге игоревой сечи
в моторе полетели свечи
кончак вылазит из авто
и видит сцену из ватто
плашмя лежат славянороссы
мужиковеды всей тайги
их морды пристальные босы
шеломы словно утюги
повсюду конская окрошка
евреев мелкая мордва
и ярославна из окошка
чуть не заплакала едва
кончак выходит из кареты
с сенатской свитой и семьей
там половецкие кадеты
уже построены свиньей
там богатырь несется в ступе
там кот невидимый один
и древний химик бородин
всех разместил в просторном супе
евреи редкие славяне
я вам племянник всей душой
зачем вы постланы слоями
на этой площади большой
зачем княгиня в кухне плачет
шарманщик музыки не прячет
плеща неловким рукавом
в прощальном супе роковом
Оскудевает времени руда.
Приходит смерть, не нанося вреда.
К машине сводят под руки подругу.
Покойник разодет, как атташе.
Знакомые съезжаются в округу
В надеждах выпить о его душе.
Покойник жил — и нет его уже,
Отгружен в музыкальном багаже.
И каждый пьет, имея убежденье,
Что за столом все возрасты равны,
Как будто смерть — такое учрежденье,
Где очередь — с обратной стороны.
Поет гармонь. На стол несут вино.
А между тем все умерли давно,
Сойдясь в застолье от семейных выгод
Под музыку знакомых развозить,
Поскольку жизнь всегда имеет выход,
И это смерть. А ей не возразить.
Возьми гармонь и пой издалека
О том, как жизнь тепла и велика,
О женщине, подаренной другому,
О пыльных мальвах по дороге к дому,
О том, как после стольких лет труда
Приходит смерть. И это не беда.
отверни гидрант и вода тверда
ни умыть лица ни набрать ведра
и насос перегрыз ремни
затупился лом не берет кирка
потому что как смерть вода крепка
хоть совсем ее отмени
все события в ней отразились врозь
хоть рояль на соседа с балкона сбрось
он как новенький невредим
и язык во рту нестерпимо бел
видно пили мы разведенный мел
а теперь его так едим
бесполезный звук из воды возник
не проходит воздух в глухой тростник
захлебнулась твоя свирель
прозвенит гранит по краям ведра
но в замерзшем времени нет вреда
для растений звезд и зверей
потому что слеп известковый мозг
потому что мир это горный воск
застывающий без труда
и в колодезном круге верней чем ты
навсегда отразила его черты
эта каменная вода
румяным ребенком уснешь в сентябре
над рябью речного простора
луна в канительном висит серебре
над случаем детства простого
сквозная осина в зените светла
там птица ночует немая
и мать как молитва стоит у стола
нечаянный сон понимая
и нет тишины навсегда убежать
кончается детство пора уезжать
едва отойдешь в меловые луга
в угоду проснувшейся крови
серебряной тенью настигнет луна
вернуть под плакучие кроны
упрячешь в ладони лицо навсегда
в испуганной коже гусиной
но нежная смерть словно мать навсегда
в глаза поглядит под осиной
венец семизвездный над ночью лица
и детство как лето не знает конца
две недели без перемен
я любил тебя мэри-энн
две недели без лишней крови
по отвесной ступал кайме
как лунатик на скате кровли
с недокрученным сном в уме
в продолжение этих дней
становилась мне все видней
проявляясь как бледный снимок
пропасть яви у самых ног
но пока ты мне резче снилась
я уйти от тебя не мог
ты была словно краткий плен
больше нет тебя мэри-энн
мы впотьмах потеряли связку
заблудились в печном дыму
и до нас написали сказку
про герасима и муму
когда споет на берегу
сигнальная труба
посеют в поле белену
ударники труда
трубач сыграет молодой
лиловые уста
и время выпрямит ладонь
фалангами хрустя
мы были втянуты вчера
в опасную игру
звенит на пасеке пчела
медведь рычит в бору
звезды оптический намек
молочная кутья
на трубаче пиджак намок
от медного дутья
трубач рождается и ест
и времени полно
но генералом этих мест
останется оно
никто в природе не умрет
в отмеренные дни
пока часы идут вперед
пока стоят они
вид медузы неприличен
не похвалим и змею
человек любить приучен
только женщину свою
обезумев от соблазна
с обоюдного согласья
он усердствует на ней
меж кладбищенских камней
а змея над ним смеется
рассуждает о своем
то восьмеркою совьется
то засвищет соловьем
у нее крыло стальное
в перьях тело надувное
кудри дивные со лба
невеселая судьба
воспоминаньем о погромах
под исполкомовский указ
в больших петуниях багровых
бывали праздники у нас
мы выходили по тревоге
изображая без вины
кристалл германия в триоде
где дырки быстрые видны
с утра садилась батарейка
сползал родительский пиджак
и мертвый завуч крамаренко
в зубах петунию держал
в оркестре мельница стучала
земля ходила ходуном
другая музыка скучала
в порожнем сердце надувном
мы перли в адские ворота
под оглушительный металл
и мертвый завуч как ворона
в зените с песнями летал
в этом риме я не был катоном
и по-прежнему память мила
о заброшенном сквере в котором
приучали к портвейну меня
но когда по стеклу ледяному
проложили маршрут на урал
мне на флейте одну идиому
милицейский сержант наиграл
я пытался на скрипке в октаву
только септимой скреб по струне
как со шведским оркестром в полтаву
гастролировал я по стране
из одной всесоюзной конторы
намекнули в избытке души
не годишься ты парень в катоны
но и в цезари ты не спеши
я простился с невестою олей
корешей от себя оторвал
потому что в период гастролей
не умел удержать интервал
потому что за дальним кордоном
где днепровская плещет вода
преуспел я в искусстве в котором
я катоном не слыл никогда
когда позволяет погода
над желтой равниной погона
насквозь прожигая зенит
железное око звенит
подернута дымом терраса
как будто за дачной стеной
змеистый ублюдок триаса
желудок продул жестяной
от камня хивы и коканда
до самой карибской воды
грозы золотая кокарда
на все полыхает лады
когда настигает погоня
в лесах нелюдимой мордвы
над звездной долиной погона
глаза золотые мертвы
зачем же над каждой бумажкой
напрасной страдать головой
предмет эволюции тяжкой
в огромной броне роговой
над садом внимательной гнозы
гремят генеральские грозы
построены рыбы в струю
стрижи в караульном строю
невесомости местный повеса
в стратосферу свободный прыжок
кругосветный шиповник прогресса
огоньками пространство прожег
подо мной жестяные коробки
городов световая икра
этот вздох этот воздух короткий
покидать мне пока не пора
там где ветхая осень пожару
подвергает орех и ольху
только медленно падать пожалуй
остается вещам наверху
над шиповником дальнего крыма
после принятой дозы вина
звуковая сигнальная рыба
просвещенному глазу видна
перелетные лопасти клином
бортовые огни на корме
и кому в этом времени длинном
в неизбежном признаться уме
как ненужный предмет говорящий
осмотревший орешник горящий
я сорвусь безусловной зимой
в этот год в этот город немой
беззвучный рот плерома разевает
по именам предметы вызывает
пора природу мыть и убирать
давайте понемногу умирать
а мы ночлегом заняты под утро
не чуя в пищеводах пирамид
как медленная медная полундра
по кегельбану млечному гремит
мерцает воздух в шепоте крысином
в проем ворот нацелено бревно
не камни мы но с нашим керосином
и худшее проспать немудрено
в ночной казарме душно и матрасно
стучит будильник глуше и скорей
железный век устроенный напрасно
срывается с шумерских якорей
ах белочка росинка одуванчик
картонный лес зажмурься и обрежь
все собрано в особый чемоданчик
и нет слюны заклеить эту брешь
писатель где-нибудь в литве
напишет книгу или две
акын какой-нибудь аджарский
уйдет в медалях на покой
торчать как минин и пожарский
с удобно поднятой рукой
не зря гремит литература
и я созвездием взойду
когда спадет температура
в зеленом бронзовом заду
мелькнет фамилия в приказе
и поведут на якоря
победно яйцами горя
на мельхиоровом пегасе
дерзай непризнанный зоил
хрипи животною крыловской
недолго колокол звонил
чтоб встать на площади кремлевской
еще на звоннице мирской
возьмешь провидческую ноту
еще барбос поднимет ногу
у постамента на тверской
Встреча 17 марта
Игорь Иртеньев
У меня была собака, я ее любил,
Она съела кусок мяса - я ее любил;
Она писала на коврик - я ее любил;
Она тапочки сожрала - я ее любил…
И сказал я той собаке: «Видишь, все терплю!»
И ответила собака: «Я тебя люблю».
Уход отдельного поэта
Не создает в пространстве брешь,
В такой большой стране как эта,
Таких как мы — хоть жопой ешь.
Не лейте горьких слез, мамаша,
Жена, не бейся об порог,
Тот, кто придет на место наше,
Создаст вакансию в свой срок.
И снова, натурально, слезы,
Транспортировки скорбный труд,
Друзей искусственные позы,
Шопен, опять же, тут как тут.
Но не прервется эстафета
И к новому придет витку,
В такой большой стране как эта,
(см. четвертую строку).
И новым женам и мамашам
Настанет свой черед рыдать…
А мы не сеем и не пашем,
За это можно все отдать.
А то еще, помню, был случай –
Под тяжестью дружеских уз
Распался единый, могучий,
Великий Советский Союз.
Распался на разные части,
Уменьшившись где-то на треть,
На горе одним и на счастье
Другим – это как посмотреть.
Ни тем не судья я, ни этим,
Поскольку давно уже я,
В невидимых скобках заметим,
Вообще никому не судья,
Но только бесстрастный свидетель
Того, как, костями гремя,
Со ржавых сорвался он петель
И грохнулся оземь плашмя.
Человек я сам хороший,
Даже лучше, чем поэт,
Но с моральной этой ношей
Мне на свете счастья нет.
Много лет пишу стихи я
И сказать могу одно:
Хоть стихи мои плохие,
Люди хуже все равно.
Как мечтаю я о чуде,
Как желаю я того,
Чтобы вдруг плохие люди
Сдохли все до одного.
Сдохли б жены их и дети,
И собаки, и коты,
А остались бы на свете
Только я и только ты.
Чтобы было нам с тобою
Сухо, сытно и тепло,
Чтоб желание любое
Враз исполниться могло.
Чтобы праздник не кончался,
Чтоб однажды на ночлег
В нашу дверь не постучался
Нехороший человек.
ПРО ПЕТРА (опыт синтетической биографии)
Люблю Чайковского Петра!
Он был заядлый композитор,
Великий звуков инквизитор,
Певец народного добра.
Он пол-России прошагал,
Был бурлаком и окулистом,
Дружил с Плехановым и Листом,
Ему позировал Шагал.
Он всей душой любил народ,
Презрев чины, ранжиры, ранги,
Он в сакли, чумы и яранги
Входил - простой, как кислород.
Входил, садился за рояль
И, нажимая на педали,
В такие уносился дали,
Какие нам постичь едва ль.
Но, точно зная, что почем,
Он не считал себя поэтом
И потому писал дуплетом
С Модестом, также Ильичом.
Когда ж пришла его пора,
Что в жизни происходит часто,
Осенним вечером ненастным
Недосчитались мы Петра.
Похоронили над Днепром
Его под звуки канонады,
И пионерские отряды
Давали клятву над Петром.
Прощай, Чайковский, наш отец!
Тебя вовек мы не забудем.
Спокойно спи
На радость людям,
Нелегкой музыки творец.
Приговоренный к низшей мере,
Стремясь к ничтожному нулю,
Я ни во что уже не верю
И никого уж не люблю.
А ведь когда-то было - верил
И даже, помнится, любил,
И в женщин взор свой страстный перил,
И на столе чечетку бил.
Гулял как падла по буфету,
Пуляя пробки в потолок,
Однажды, помню, марафету
Мне Блок в «Собаку» приволок.
И, пьяных слез не вытирая,
Мы в предрассветной сизой мгле
Блаженство испытали рая,
Зизи купая в божоле.
А как мы с Анненским напились,
Хоть он до этого ни-ни,
А как с Ахматовой сцепились
За том потрепанный Парни.
Ну что тут скажешь? Были люди,
Не то что нынешняя шваль.
Я вспоминаю, как о чуде,
О них сквозь черную вуаль.
Где грезофарсы? Где фиакры?
Где песни нежных лорелей?
Одни сплошные симулякры
Толпою прут из всех щелей.
Филологическая перхоть
Сегодня встала у руля.
А ей, чем дискурсами перхать,
Поэтов надо б короля
Избрать, как мы тогда Ерему,*
Который, не гляди, что пьян,
Но сквозь бухую полудрему
Проник в загадку инь и ян.
Пришел к конечному итогу,
Мух обособив от котлет,
И, запахнувшись гордо в тогу,
Замолк на долгих двадцать лет.
Постиг он главный принцип дзена
Умом, заточенным как нож:
«Мысль несказанная бесценна,
Мысль изреченная есть ложь».
Но не питай иллюзий, Саша:
Народ до дзена не дорос.
Им эта по фигу параша,
Им этот по херу мороз.
…Тут заглянул на днях в ОГИ я,
Стремясь найти себе приют,
Так там настолько все другие,
Что даже баб своих не бьют.
* В середине 1980-х годов Александр Еременко был избран королем поэтов (прим. автора).
Что-то не вставляет Мураками,
И не прет от группы «Ленинград»,
Так вот и помрем мы дураками,
Тыкаясь по жизни наугад.
Друг мой милый и бесценный даже,
Может, будя лапками сучить,
В этом историческом пейзаже
Без бинокля нас не различить.
Интеллектуальные калеки,
Смолоду небыстрые умом,
Мы с тобою в том застряли веке,
И в глазу у этого бельмом.
Тут иная младость зажигает
И, рискуя дом спалить дотла,
От стола беззлобно нас шугает,
Не для нас накрытого стола.
Детства милого картинки
Оживают вдруг в мозгу:
"Папе сделали ботинки…"
Дальше вспомнить не могу.
Эта строчка обувная
Не дает покоя мне –
Уж который день без сна я
Роюсь памяти на дне.
Подобрался тихой сапой
Добрый дедушка склероз.
Что там дальше было с папой,
Задаю себе вопрос.
В голове застряло прочно,
Что папаша точно был:
По избе ходил он точно
И притом мамашу бил.
Остальное безвозвратно
Камнем кануло во тьму.
То, что бил, и так понятно.
Непонятно – по чему?
Эх, дырявая корзина,
Память дряхлая моя!
Отравила Мнемозина
Мне остаток бытия.
И верчусь я до рассвета,
Что твое веретено.
Что же, что же было это?
Да и было ли оно?
Будь я малость помоложе,
Я б с душою дорогой
Человекам трем по роже
Дал как минимум ногой.
Да как минимум пяти бы
Дал по роже бы рукой.
Так скажите мне спасибо
Что я старенький такой.
Где слова, что когда-то слетались на свист
В небольшую мою ноосферу
И ложились вдруг сами собою на лист
Сообразно любому размеру?
Что буквально по пальцев любому щелчку,
Побросав без оглядки манатки,
Раз – и сами собою вставали в строку
В им одним лишь известном порядке.
Почитай, их давно и в живых уже нет,
Зря их звуками был я обманут,
А другие пока не родились на свет,
А родятся - меня не застанут.
Пока вы там валялись в койке,
Кто просто так, а кто с женой,
Я, словно демон перестройки,
Активно реял над страной.
И ускорение, и гласность -
Все было мне тогда внове,
Еще не воцарилась ясность
В моей кудрявой голове.
Летел я вслед за Горбачевым
Из ниоткуда в никуда,
И не представить нипочем вам
То ощущение, когда
Свистит в ушах попутный ветер
И вскачь несутся облака,
А снизу вслед вам машут дети,
Еще советские пока.
Вот человек какой-то мочится
В подъезде дома моего.
Ему, наверно, очень хочется,
Но мне-то, мне-то каково?
Его естественной струи
Не позволяют убеждения
Гуманитарные мои.
Пройти спокойно мимо этого
Не в силах я, как патриот…
Что делать, кто бы посоветовал,
Но вновь безмолвствует народ.
Из страны моей уехав
В этот свой загробный рай,
Ты мне творческих успехов
На прощанье пожелай.
Сам же в море наслажденья
Окунайся без помех,
Потому что факт рожденья -
Твой единственный успех.
Не говори, что Бога нет,
Он просто вышел на минуту
В ветхозаветный интернет,
Но задержался почему-то.
Не стоит попрекать его
Невинным старческим досугом,
Там столько всякого всего,
Что голова буквально кругом.
А то, что Бог… ну Бог, ну да,
Но если разобраться вчуже,
То чем он нас-то с вами хуже -
Тупых невольников труда?
Да лучше он во много раз
Одним уж тем, что создал нас,
Хоть мог кого-нибудь другого.
И это стоит дорогого.
Я всю Америку проехал
Буквально вдоль и поперек,
Но, хоть убей меня, не въехал,
Кому там нужен Игорек.
Нет, никому он там не нужен
Как гражданин и как поэт,
Там каждый лишь собой загружен,
А до меня им дела нет.
Они устроены иначе
В связи с отсутствием корней,
Пусть в чем-то нас они богаче,
Но в чем-то главном мы бедней.
Я заработал там не много,
Хотя немало повидал,
Была оправдана дорога,
Чего никто не ожидал.
И вот теперь я снова дома,
Среди родных берез и стен.
Мне все до боли здесь знакомо
И незнакомо вместе с тем.
Вернулся я к родным пенатам,
Где, подведя итог земной,
Седой патологоанатом
Склонится молча надо мной.
На улице Желябова
В былые времена
Была-жила, жила-была
Красавица одна.
Во всякий час надушена,
Насурьмлена всегда,
Чем сильно грела души нам
В бесцветные года.
Богиня белотелая,
Прекрасна как заря,
Таких уже не делают
Давно у нас, а зря.
Процесс изготовления
Не сложен, говорят,
Да видно населению
Прискучил сей обряд.
Я в плане дистрибуции
Проблем не вижу тут,
Да их же в той же Турции
С руками оторвут.
И дело-то нехитрое -
Всей мебели - кровать,
Да время все не выкроют,
Им только б водку жрать.
…На улице Желябова
Красавица жила,
Была-жила, жила-была,
А тут вдруг померла.
Красавицы надушенной
На свете больше нет,
Но на Большой Конюшенной
В окне не гаснет свет.
Я в Бога не шибко-то верю,
А выбери дискурс иной,
Какие б высокие двери
Открылись в тот миг предо мной.
Какие б отверзались глубины
Как вширь бы попер окоем,
Какие б взревели турбины
В мозгу просветленном моем.
Неверье - слепая химера,
Нас в пропасть толкает она,
А вера есть высшая мера
Вещей без покрышки и дна.
Мне обе модели по сердцу,
Неважно - слабей ли сильней -
Добавить способные перцу
В похлебку сиротскую дней.
ВИНЕГРЕТ
Что-то главное есть в винегрете.
Что-то в нем настоящее есть,
Оттого в привокзальном буфете
Я люблю его взять да и съесть.
Что-то в нем от холодной закуски,
Что-то в нем от сумы и тюрьмы.
Винегрет — это очень по-русски,
Винегрет — это, в сущности, мы.
Что-то есть в нем, на вид неказистом,
От немереных наших широт?
Я бы это назвал евразийством,
Да боюсь, что народ не поймет.
Встреча 10 марта
Всеволод Емелин
ГРОДСКОЙ РОМАНС
Стоит напротив лестницы
Коммерческий ларёк.
В нём до рассвета светится
Призывный огонёк.
Там днём и ночью разные
Напитки продают
Ликёры ананасные
И шведский "Абсолют".
Там есть коньяк "Мартель",
"Текила" мексиканская,
Израильский "Кармель".
Среди заморской сволочи
Почти что не видна,
Бутылка русской водочки
Стоит в углу одна.
Стоит скромна, как сосенка,
Средь диких орхидей,
И этикетка косенько
Приклеена на ней.
Стоит, как в бане девочка,
Глазёнки опустив,
И стоит вообщем мелочи,
Ивановский разлив.
Надежда человечества
Стоит и ждёт меня,
Сладка, как дым отечества,
Крепка, словно броня.
Стоит, скрывая силушку,
Являя кроткий нрав.
Вот так и ты, Россиюшка,
Стоишь в пиру держав.
Ославлена, ограблена,
Оставлена врагу.
Душа моя растравлена,
Я больше не могу.
Пойду я ближе к полночи
В коммерческий ларёк,
Возьму бутылку водочки
И сникерса брусок.
Я выпью русской водочки
За проданную Русь,
Занюхаю я корочкой
И горько прослезюсь.
Я пью с душевной негою
За память тех деньков,
Когда в России не было
Коммерческих ларьков,
Когда сама история
Успех сулила нам,
Когда колбаска стоила
Два двадцать килограмм.
Давно бы я повесился,
Я сердцем изнемог,
Но есть напротив лестницы
Коммерческий ларёк.
ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА
Если вам за сорок лет,
В жизни нет совсем интима,
Лишь один в тоннеле свет —
День святого Валентина.
Плачет, глядя в монитор,
Всеми брошенный мужчина,
У него один партнер —
Мировая паутина.
Вот февральской ночью злой
Он сидит на шатком стуле,
И дрожащею рукой
Тычет по клавиатуре.
Под остатками волос
Он сидит в несвежей майке,
И плывут сквозь призму слез
На экране порносайты.
Не напрасно смотрит он
Разноцветную мозаику,
Он мучительно влюблен
В девушку из порносайта.
Тихо смотрит на нее,
Словно снайпер в крест прицела,
На красивое белье,
На ухоженное тело.
Океаны, города,
Гос. границы между ними,
Микросхемы, провода,
Он не знает ее имя.
Сколько лет совсем один он,
Злою жизнью загнан в угол.
«День святого Валентина»
Забивает в поиск Гугла.
Он хотел узнать в ту ночь
Всех влюбленных на планете,
Кто бы мог ему помочь
Эту девушку вдруг встретить.
И в ответ на свой вопрос
Узнает из Википедии,
Так издревле повелось
Это римское наследие.
Был там праздник неприличный,
Назывался Луперкалии —
По семи холмам столичным
Бабы голые скакали.
Было столько голых тел,
Что не надо Интернета…
Только он спросить хотел
Не про это, не про это.
И еще во тьме времен
В третьем веке нашей эры
Там священник был казнен
За любовь свою и веру.
Палачи швырнули прах
Под античные колонны,
Он с тех пор на небесах
Покровитель всех влюбленных.
В трудный 21-й век
Средь компьютерного блуда
Одинокий человек
Попросил у неба чуда.
Он собрал остатки сил,
Стул свой шаткий опрокинул
И молитву обратил
Ко святому Валентину.
Я подлее всех скотин,
Восклицал он исступленно,
Помоги мне, Валентин,
Покровитель всех влюбленных.
Лежа на полу в пыли,
Раздирая грудь и плечи,
Он молил, пошли, пошли
Мне с моей любимой встречу.
Вдруг сверкнул нездешний свет,
Ожила его картина,
Знать преград на свете нет
Для святого Валентина
В середине февраля
Может он раздвинуть горы,
Может осушить моря,
Лопнул пластик монитора.
И, рассеивая тьму,
Безо всякого обмана
Вышла девушка к нему
Из разбитого экрана.
Не смолкал всю ночь их крик,
Шли любовные утехи,
Он не знал ее язык,
В этом не было помехи.
Будто снова двадцать лет,
Снова Сочи или Гагры,
Был он бронзовый атлет
Без виагры, без виагры.
Поменяли сотни поз,
Как он счастлив был, о боже,
Лепестками белых роз
Было устлано их ложе.
Для влюбленных двух сердец
Не хватило Кама-сутры,
Он забылся, наконец,
И проснулся серым утром.
В окна мутные его
Смотрят снежные просторы,
А в квартире никого,
Лишь осколки монитора.
И с тех пор, который год,
Сгорбившись, как старый ворон,
Он ее ночами ждет
Над разбитым монитором.
Вспоминает до зари
Он любимую картинку —
Подари мне, подари,
Подари мне валентинку.
8 МАРТА
У каждого собственный творческий метод,
И я свой долго искал
Пока не понял, задача поэта —
Возведение женщины на пьедестал.
От грозной Родины-матери
До той, с кем в кустах переспал,
Я всех возвожу старательно
На бронзовый пьедестал.
Эту свою программу
Я выполнять не устал.
Дама, хватит мыть раму,
Пожалте на пьедестал.
Ведь женщина это не способ
Доведения до оргазма,
Это синтез, как скажет философ,
Любви, красоты и разума.
Она — то глубокая бездна,
А то — заоблачный взлет,
Она то хохочет резво,
То дает, а то не дает.
То играет, то не играет,
То ластится, чисто котенок,
То вдруг уедет в Израиль,
То вдруг скажет, что будет ребенок,
То она тонко чувствующая,
То вдруг делит имущество,
Бывает женщина пьющая,
А бывает непьющая.
Она имеет харизму
И над мужиками власть,
Как увидит горящую избу,
Так в нее сразу шасть.
И, благодаря всему этому,
Дамы по ряду причин
Являются главным предметом
У поэтов-мужчин.
И вы уж меня извините,
Я тупой натурал,
Хочу женщин отлить в граните
И воздвигнуть на пьедестал.
Бродский, антинародный
По своему существу,
Писал по стиху ежегодно
К католическому Рождеству.
А я сын трудового народа
Заветы отцов храню
И пишу сладкозвучные оды
К международному женскому дню.
Русскоязычный автор
Парень с родного завода
Всегда выпьет восьмого марта
И бабам напишет оду.
Помню, молод и жарок
По Москве сквозь морозы
Нес я Зине в подарок
Желтенькую мимозу.
Помню, тащил я Римке
Осыпающиеся тюльпаны,
Их на Центральном рынке
Продавали азербайджаны.
Помню, смертельно влюблен
В праздник, красавице Вике
Дарил духи «Белый лен»,
Сам их потом и выпил.
Где вы теперь, неизвестно
В какие сгинули дали?
Но всем вам нашлося место
У поэта на пьедестале.
Короче, 8-е марта
Имеет в народе традиции,
Но всякие фальсификаторы
Опять нам мешают напиться.
Мол, придумали праздник евреи,
Нигилистки-бесстыжие девки,
Какие-то Нью-Йоркские швеи
И известная Клара Цеткин.
Что же вы, безобразники,
Отнимаете праздники наши?
У вас, что ни день то праздник,
А мы как скотина пашем.
И что прикажете делать,
Раз придумали праздник евреи?
А против бесстыжих девок
Я вообще ничего не имею.
Хватит умничать, наливай,
Выпьем за баб интересных.
За огнедышащую Коллонтай
И за Ларису Рейснер.
Выпьем по сто и еще повторим,
Жаль нам уже за сорок,
И пусть говорят, что это Пурим
День древних еврейских разборок.
Что ж нам теперь содрогаться в слезах,
Что резали из-за бабы
Евреи три тысячи лет назад
Персов или арабов?
Что был там какой-то великий визирь…
Кому это интересно?
А вот как представлю на ложе Эсфирь,
Завидую Артаксерксу!
Цеткин, не Цеткин, Пурим не пурим,
Не надо нам тень на плетень.
Мы этот праздник не отдадим.
Да здравствует женский день!
И я поднимаю свой бокал
За наших прекрасных дам.
И возвожу их на пьедестал,
Чего и желаю вам.
ТРИЗНА
Ну что? Опять нажрался пьян
В самом начале вечеринки?
Не рви баян, не рви баян,
У нас не свадьба, а поминки.
Вокруг такая кутерьма
Под стук колёс и грай вороний
У нас, на станции «Зима»
Мы нынче оттепель хороним.
Словно в сугробе ананас,
Замёрзла, вызывая жалость,
Она в Сибири родилась,
Она в Америке скончалась.
Не надо грязи и дерьма,
Какая оттепель, товарищ?
Когда на станции «Зима»
Ты постоянно проживаешь.
А как повеяло теплом,
В какие дали поманило…
Копай заржавленным кайлом
Своим иллюзиям могилу.
И мы, ходившие в строю,
Встававшие под звуки гимна,
Нам всем за молодость свою
Смешно немножечко и стыдно.
Бурили грунт, валили лес,
Под песни звонкие Дин Рида
КамАЗы строили и ГЭС,
А вышла снова пирамида.
По длинной лестнице побед
Мы поднимались к царству света,
Поэт был больше, чем поэт,
Во много раз больше поэта.
Что говорить про Божий дар,
О мастерстве или харизме?
Имеет смысл лишь гонорар
Да кто присутствует на тризне.
Нам всё успело надоесть
И в мире, признаёмся честно,
Людей неинтересных есть,
Их до хрена неинтересных.
Остыли жаркие сердца,
Что в ребра бьют, как в клетку птица,
Давай зароем до конца,
Чтоб больше уж не суетиться.
Жуй поминальные блины,
С годами делаясь мудрее,
И русские хотят войны,
Причем, особенно, евреи.
Сквозь всех нас прорастёт бурьян,
А не гвоздики или розы.
Да пёс с тобою, рви баян,
Пришли привычные морозы.
Сентиментальное
Был мой волос цвета сажи,
Стал мой волос бел, как дым.
Про меня никто не скажет,
Что он умер молодым.
Скажут, что он умер старым,
Пережив свой горький яд…
По московским, по бульварам
Только лампочки горят.
Вот стою на перекрёстке,
Ем невкусный пирожок.
Я — несжатая полоска,
Я — нескошенный лужок.
Слышу, как сбивают ящик,
Чую, близится конец.
И уже с серпом блестящим
Вдалеке маячит жнец.
Над закатной полосою
Звёзды первые горят.
Вижу девушку с косою,
Но в руках, а не до пят.
Вмиг сверкнут передо мною
Серп и быстрая коса,
Рухну на асфальт спиною,
Закачу свои глаза.
Жил я тише мышки серой,
Пил я водку от тоски,
Не имел глубокой веры,
Сочинял свои стишки.
За показ дурных примеров,
За писание в Фейсбук —
За всё это полной мерой
Мне воздаст из первых рук
Не присяжный заседатель,
А сияющий колосс —
Всей вселенной председатель
В белом венчике из роз.
Встреча 3 марта
Сергей Гандлевский
Устроиться на автобазу
И петь про черный пистолет.
К старухе матери ни разу
Не заглянуть за десять лет.
Проездом из Газлей на юге
С канистры кислого вина
Одной подруге из Калуги
Заделать сдуру пацана.
В рыгаловке рагу по средам,
Горох с треской по четвергам.
Божиться другу за обедом
Впаять завгару по рогам.
Преодолеть попутный гребень
Тридцатилетия. Чем свет,
Возить "налево" лес и щебень
И петь про черный пистолет.
А не обломится халтура -
Уснуть щекою на руле,
Спросонья вспоминая хмуро
Махаловку в Махачкале.
Осенний снег упал в траву,
И старшеклассница из Львова
Читала первую строфу
«Шестого чувства» Гумилёва.
А там и жизнь почти прошла,
С той ночи, как я отнял руки,
Когда ты с вызовом прочла
Строку о женщине и муке.
Пострел изрядно постарел,
И школьница хватила лиха,
И снег осенний запестрел,
И снова стало тихо-тихо.
С какою целью я живу,
Кому нужны её печали,
Зачем поэта расстреляли
И первый снег упал в траву?
Когда я жил на этом свете
И этим воздухом дышал,
И совершал поступки эти,
Другие, нет, не совершал;
Когда помалкивал и вякал,
Мотал и запасался впрок,
Храбрился, зубоскалил, плакал -
И ничего не уберег;
И вот теперь, когда я умер
И превратился в вещество,
Никто - ни Кьеркегор, ни Бубер -
Не объяснит мне, для чего,
С какой - не растолкуют - стати,
И то сказать, с какой-такой
Я жил и в собственной кровати
Садился вдруг во тьме ночной...
Стансы
матери
I
Говори. Что ты хочешь сказать? Не о том ли, как шла
Городскою рекою баржа по закатному следу,
Как две трети июня, до двадцать второго числа,
Встав на цыпочки, лето старательно тянется к свету,
Как дыхание липы сквозит в духоте площадей,
Как со всех четырёх сторон света гремело в июле?
А что речи нужна позарез подоплёка идей
И нешуточный повод – так это тебя обманули.
II
Слышишь: гнилью арбузной пахнул овощной магазин,
За углом в подворотне грохочет порожняя тара,
Ветерок из предместий донёс перекличку дрезин,
И архивной листвою покрылся асфальт тротуара.
Урони кубик Рубика наземь, не стоит труда,
Все расчеты насмарку, поешь на дожде винограда,
Сидя в тихом дворе, и воочью увидишь тогда,
Что приходит на память в горах и расщелинах ада.
III
И иди, куда шёл. Но, как в бытность твою по ночам,
И особенно в дождь, будет голою веткой упрямо,
Осязая оконные стёкла, программный анчар
Трогать раму, что мыла в согласии с азбукой мама.
И хоть уровень школьных познаний моих невысок,
Вижу как наяву: сверху вниз сквозь отверстие в колбе
С приснопамятным шелестом сыпался мелкий песок.
Немудрящий прибор, но какое раздолье для скорби!
IV
Об пол злостью, как тростью, ударь, шельмовства не тая,
Испитой шарлатан с неизменною шаткой треногой,
Чтоб прозрачная призрачная распустилась струя
И озоном запахло под жэковской кровлей убогой.
Локтевым электричеством мебель ужалит – и вновь
Говори, как под пыткой, вне школы и без манифеста,
Раз тебе, недобитку, внушают такую любовь
Это гиблое время и Богом забытое место.
V
В это время вдовец Айзенштадт, сорока семи лет,
Колобродит по кухне и негде достать пипольфена.
Есть ли смысл веселиться, приятель, я думаю, нет,
Даже если он в траурных чёрных трусах до колена.
В этом месте, веселье которого есть питие,
За порожнею тарой видавшие виды ребята
За Серегу Есенина или Андрюху Шенье
По традиции пропили очередную зарплату.
VI
После смерти я выйду за город, который люблю,
И, подняв к небу морду, рога запрокинув на плечи,
Одержимый печалью, в осенний простор протрублю
То, на что не хватило мне слов человеческой речи.
Как баржа уплывала за поздним закатным лучом,
Как скворчало железное время на левом запястье,
Как заветную дверь отпирали английским ключом...
Говори. Ничего не поделаешь с этой напастью.
Самосуд неожиданной зрелости,
Это зрелище средней руки
Лишено общепризнанной прелести -
Выйти на берег тихой реки,
Рефлектируя в рифму. Молчание
Речь мою караулит давно.
Бархударов, Крючков и компания,
Разве это нам свыше дано!
Есть обычай у русской поэзии
С отвращением бить зеркала
Или прятать кухонное лезвие
В ящик письменного стола.
Дядя в шляпе, испачканной голубем,
Отразился в трофейном трюмо.
Не мори меня творческим голодом,
Так оно получилось само.
Было вроде кораблика, ялика,
Воробья на пустом гамаке.
Это облако? Нет, это яблоко.
Это азбука в женской руке.
Это азбучной нежности навыки,
Скрип уключин по дачным прудам.
Лижет ссадину, просится на руки -
Я тебя никому не отдам!
Стало барщиной, ревностью, мукою,
Расплескался по капле мотив.
Всухомятку мычу и мяукаю,
Пятернями башку обхватив.
Для чего мне досталась в наследие
Чья-то маска с двусмысленным ртом,
Одноактовой жизни трагедия,
Диалог резонера с шутом?
Для чего, моя музыка зыбкая,
Объясни мне, когда я умру,
Ты сидела с недоброй улыбкою
На одном бесконечном пиру
И морочила сонного отрока,
Скатерть праздничную теребя?
Это яблоко? Нет, это облако.
И пощады не жду от тебя.
А. Магарику
Что-нибудь о тюрьме и разлуке,
Со слезою и пеной у рта.
Кострома ли, Великие Луки -
Но в застолье в чести Воркута.
Это песни о том, как по справке
Сын седым воротился домой.
Пил у Нинки и плакал у Клавки -
Ах ты, Господи Боже ты мой!
Наша станция, как на ладони.
Шепелявит свое водосток.
О разлуке поют на перроне.
Хулиганов везут на восток.
День-деньской колесят по отчизне
Люди, хлеб, стратегический груз.
Что-нибудь о загубленной жизни -
У меня невзыскательный вкус.
Выйди осенью в чистое поле,
Ветром родины лоб остуди.
Жаркой розой глоток алкоголя
Разворачивается в груди.
Кружит ночь из семейства вороньих.
Расстояния свищут в кулак.
Для отечества нет посторонних,
Нет, и все тут - и дышится так,
Будто пасмурным утром проснулся
Загремели, баланду внесли, -
От дурацких надежд отмахнулся,
И в исподнем ведут, а вдали -
Пруд, покрытый гусиною кожей,
Семафор через силу горит,
Сеет дождь, и небритый прохожий
Сам с собой на ходу говорит.
Дай Бог памяти вспомнить работы мои,
Дать отчет обстоятельный в очерке сжатом.
Перво-наперво следует лагерь МЭИ,
Я работал тогда пионерским вожатым.
Там стояли два Ленина: бодрый старик
И угрюмый бутуз серебристого цвета.
По утрам раздавался воинственный крик
"Будь готов", отражаясь у стен сельсовета.
Было много других серебристых химер -
Знаменосцы, горнисты, скульптура лосихи.
У забора трудился живой пионер,
Утоляя вручную любовь к поварихе.
Жизнерадостный труд мой расцвел колесом
Обозрения с видом от Омска до Оша.
Хватишь лишку и Симонову в унисон
Знай бубнишь помаленьку: "Ты помнишь, Алеша?"
Гадом буду, в столичный театр загляну,
Где примерно полгода за скромную плату
Мы кадили актрисам, роняя слюну,
И катали на фурке тяжелого Плятта.
Верный лозунгу молодости "Будь готов!",
Я готовился к зрелости неутомимо.
Вот и стал я в неполные тридцать годов
Очарованным странником с пачки "Памира".
На реке Иртыше говорила резня.
На реке Сырдарье говорили о чуде.
Подвозили, кормили, поили меня
Окаянные ожесточенные люди.
Научился я древней науке вранья,
Разучился спросить о погоде без мата.
Мельтешит предо мной одиссея моя
Кинолентою шосткинского комбината.
Ничего, ничего, ничего не боюсь,
Разве только ленивых убийц в полумасках.
Отшучусь как-нибудь, как-нибудь отсижусь
С Божьей помощью в придурковатых подпасках.
В настоящее время я числюсь при СУ-
206 под началом Н.В.Соткилавы.
Раз в три дня караульную службу несу,
Шельмоватый кавказец содержит ораву
Очарованных странников. Форменный зо-
Величанский, Сопровский, Гандлевский, Шаззо -
Часовые строительного управленья.
Разговоры опасные, дождь проливной,
Стало быть, продолжается диспут ночной
Чернокнижников Кракова и Саламанки.
Здесь бы мне и осесть, да шалят тормоза.
Ближе к лету уйду, и в минуту ухода
Жизнь моя улыбнется, закроет глаза
И откроет их медленно снова - свобода.
Как впервые, когда рассчитался в МЭИ,
Сдал казенное кладовщику дяде Васе,
Уложил в чемодан причиндалы свои,
Встал ни свет ни заря и пошел восвояси.
Дети спали. Физорг починял силомер.
Повариха дремала в объятьях завхоза.
До свидания, лагерь. Прощай, пионер,
Торопливо глотающий крупные слезы.
Вот наша улица, допустим,
Орджоникидзержинского,
Родня советским захолустьям,
Но это все-таки Москва.
Вдали топорщатся массивы
Промышленности некрасивой -
Каркасы, трубы, корпуса
Настырно лезут в небеса.
Как видишь, нет примет особых:
Аптека, очередь, фонарь
Под глазом бабы. Всюду гарь.
Рабочие в пунцовых робах
Дорогу много лет подряд
Мостят, ломают, матерят.
Вот автор данного шедевра,
Вдыхая липы и бензин,
Четырнадцать порожних евро-
бутылок тащит в магазин.
Вот женщина немолодая,
Хорошая, почти святая,
Из детской лейки на цветы
Побрызгала и с высоты
Балкона смотрит на дорогу.
На кухне булькает обед,
В квартирах вспыхивает свет.
Ее обманывали много
Родня, любовники, мужья.
Сегодня очередь моя.
Мы здесь росли и превратились
В угрюмых дядь и глупых теть.
Скучали, малость развратились -
Вот наша улица, Господь.
Здесь с окуджававской пластинкой,
Староарбатскою грустинкой
Годами прячут шиш в карман,
Испепеляют, как древлян,
Свои дурацкие надежды.
С детьми играют в города -
Чита, Сучан, Караганда.
Ветшают лица и одежды.
Бездельничают рыбаки
У мертвой Яузы-реки.
Такая вот Йокнапатофа
Доигрывает в спортлото
Последний тур (а до потопа
Рукой подать), гадает, кто
Всему виною - Пушкин, что ли?
Мы сдали на пять в этой школе
Науку страха и стыда.
Жизнь кончится - и навсегда
Умолкнут брань и пересуды
Под небом старого двора.
Но знала чертова дыра
Родство сиротства - мы отсюда.
Так по родимому пятну
Детей искали в старину.
Чикиликанье галок в осеннем дворе
И трезвон перемены в тринадцатой школе.
Росчерк ТУ-104 на чистой заре
И клеймо на скамье «Хабидулин + Оля».
Если б я был не я, а другой человек,
Я бы там вечерами слонялся доныне.
Все в разъезде. Ремонт. Ожидается снег. —
Вот такое кино мне смотреть на чужбине.
Здесь помойные кошки какую-то дрянь
С вожделением делят, такие-сякие.
Вот сейчас он, должно быть, закурит, и впрямь
Не спеша закурил, я курил бы другие.
Хороша наша жизнь — напоит допьяна,
Карамелью снабдит, удивит каруселью,
Шаловлива, глумлива, гневлива, шумна —
Отшумит, не оставив рубля на похмелье…
Если так, перед тем, как уйти под откос,
Пробеги-ка рукой по знакомым октавам,
Наиграй мне по памяти этот наркоз,
Спой дворовую песню с припевом картавым.
Спой, сыграй, расскажи о казенной Москве,
Где пускают метро в половине шестого,
Зачинают детей в госпитальной траве,
Троекратно целуют на Пасху Христову.
Если б я был не я, я бы там произнес
Интересную речь на арене заката.
Вот такое кино мне смотреть на износ
Много лет. Разве это плохая расплата?
Хабидулин выглядывает из окн
Поделиться избыточным опытом, крикнуть —
Спору нет, память мучает, но и она
Умирает — и к этому можно привыкнуть.
Еще далёко мне до патриарха,
Еще не время, заявляясь в гости,
Пугать подростков выморочным басом:
«Давно ль я на руках тебя носил!»
Но в целом траектория движенья,
Берущего начало у дверей
Роддома имени Грауэрмана,
Сквозь анфиладу прочих помещений,
Которые впотьмах я проходил,
Нашаривая тайный выключатель,
Чтоб светом озарить свое хозяйство,
Становится ясна.
Вот мое детство
Размахивает музыкальной папкой,
В пинг-понг играет отрочество, юность
Витийствует, а молодость моя,
Любимая, как детство, потеряла
Счет легким километрам дивных странствий.
Вот годы, прожитые в четырех
Стенах московского алкоголизма.
Сидели, пили, пели хоровую —
Река, разлука, мать-сыра земля.
Но ты зеваешь: «Мол, у этой песни
Припев какой-то скучный...» — Почему?
Совсем не скучный, он традиционный.
Вдоль вереницы зданий станционных
С дурашливым щенком на поводке
Под зонтиком, в пальто демисезонных
Мы вышли наконец к Москва-реке.
Вот здесь и поживем. Совсем пустая
Профессорская дача в шесть окон.
Крапивница, капризно приседая,
Пропархивает наискось балкон.
А завтра из ведра возле колодца
Уже оцепенелая вода
Обрушится к ногам и обернется
Цилиндром изумительного льда.
А послезавтра изгородь, дрова,
Террасу заштрихует дождик частый.
Под старым рукомойником трава
Заляпана зубною пастой.
Нет-нет, да и проглянет синева,
И песня не кончается.
В пpипеве
Мы движемся к суровой переправе.
Смеркается. Сквозит, как на плацу.
Взмывают чайки с оголенной суши.
Живая речь уходит в хрипотцу
Грамзаписи. Щенок развесил уши —
His master's voice.
Беда не велика.
Поговорим, покурим, выпьем чаю.
Пора ложиться. Мне, наверняка,
Опять приснится хмурая, большая,
Наверное, великая река.
В Переделкино есть перекресток.
На закате июльского дня
Незадолго до вечной разлуки
Ты в Москву провожала меня.
Проводила и в спину глядела,
Я и сам обернулся не раз.
А когда я свернул к ресторану,
Ты, по счастью, исчезла из глаз.
Приезжай наконец, электричка!
И уеду — была не была —
В Сан-Франциско, Марсель, Иокогаму,
Чтобы жалость с ума не свела.
Встреча 25 февраля
Андрей Вознесенский
ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ ЗА СТОЛОМ
Уважьте пальцы пирогом,
в солонку курицу макая,
но умоляю об одном -
не трожьте музыку руками!
Нашарьте огурец со дна
и стан справасидящей дамы,
даже под током провода -
но музыку нельзя руками.
Она с душою наравне.
Берите трешницы с рублями,
но даже вымытыми не
хватайте музыку руками.
И прогрессист и супостат,
но музыка - иной субстант,
где не губами, а устами...
Руками ешьте даже суп,
но с музыкой - беда такая!
Чтоб вам не оторвало рук,
не трожьте музыку руками.
САГА
Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.
Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: «Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу».
Эту воду в мурашках запруды,
это Адмиралтейство и Биржу
я уже никогда не забуду
и уже никогда не увижу.
Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться - плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.
Даже если на землю вернемся
мы вторично, согласно Гафизу,
мы, конечно, с тобой разминемся.
Я тебя никогда не увижу.
И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.
И качнется бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:
«Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу».
НЕ ПИШЕТСЯ
Я — в кризисе. Душа нема.
«Ни дня без строчки»,— друг мой дрочит.
А у меня —
ни дней, ни строчек.
Поля мои лежат в глуши.
Погашены мои заводы.
И безработица души
зияет страшною зевотой.
И мой критический истец
в статье напишет, что, окрысясь,
в бескризиснейшей из систем
один переживаю кризис.
Мой друг, мой северный,
мой неподкупный друг
хорош костюм, да не по росту,
внутри все ясно и вокруг —
но не поется.
Я деградирую в любви.
Дружу с оторвою трактирною.
Не деградируете вы —
Я деградирую.
Был крепок стих, как рафинад.
Свистал хоккейным бомбардиром.
Я разучился рифмовать.
Не получается,
Чужая птица издали
простонет перелетным горем.
Умеют хором журавли.
Но лебедь не умеет хором.
О чем, мой серый, на ветру
ты плачешь белому Владимиру?
Я этих нот не подберу.
Я деградирую.
Семь поэтических томов
в стране выходит ежесуточно.
А я друзей и городов
бегу, как бешеная сука,
в похолодавшие леса
и онемевшие рассветы,
где деградирует весна
на тайном переломе к лету...
Но верю я, моя родня —
две тысячи семьсот семнадцать
поэтов нашей федерации —
стихи напишут за меня.
Они не знают деградации.
ГОЙЯ
Я - Гойя!
Глазницы воронок мне выклевал ворог,
слетая на поле нагое.
Я - Горе.
Я - голос
Войны, городов головни
на снегу сорок первого года.
Я - Голод.
Я - горло
Повешенной бабы, чье тело, как колокол,
било над площадью голой…
Я - Гойя!
О, грозди
Возмездья! Взвил залпом на Запад -
я пепел незваного гостя!
И в мемориальное небо вбил крепкие звезды -
Как гвозди.
Я - Гойя.
ПРЕДСМЕРТНАЯ ПЕСНЬ РЯЗАНОВА
Я умираю от простой хворобы
на полдороге,
на полдороге к истине и чуду,
на полдороге, победив почти,
с престолами шутил,
а умер от простуды,
прости,
мы рано родились,
желая невозможного,
но лучшие из нас
срывались с полпути,
мы - дети полдорог,
нам имя - полдорожье,
прости.
Родилось рано наше поколенье -
чужда чужбина нам и скучен дом.
Расформированное поколенье,
мы в одиночку к истине бредём.
Российская империя - тюрьма,
но за границей та же кутерьма.
Увы, свободы нет ни здесь, ни там.
Куда же плыть? Не знаю, капитан.
Прости, никто из нас дороги не осилил,
да и была ль она, дорога, впереди?
Прости меня, свобода и Россия,
не одолел я целого пути.
Прости меня, земля, что я тебя покину.
Не высказать всего...
Жар меня мучит, жар.
Не мы повинны в том, что половинны,
но жаль...
МОНОЛОГ МЕРЛИН МОНРО
Я Мерлин, Мерлин. Я героиня
самоубийства и героина.
Кому горят мои георгины?
С кем телефоны заговорили?
Кто в костюмерной скрипит лосиной?
Невыносимо,
невыносимо, что не влюбиться,
невыносимо без рощ осиновых,
невыносимо самоубийство,
но жить гораздо невыносимей!
Продажи. Рожи. Шеф ржет, как мерин
(Я помню Мерлин.
Ее глядели автомобили.
На стометровом киноэкране
в библейском небе, меж звезд обильных,
дышала Мерлин, ее любили…
Изнемогают, хотят машины.
Невыносимо), невыносимо
лицом в сиденьях, пропахших псиной!
Невыносимо, когда насильно,
а добровольно - невыносимей!
Невыносимо прожить, не думая,
невыносимее - углубиться.
Где наша вера? Нас будто сдунули,
существованье - самоубийство,
самоубийство - бороться с дрянью,
самоубийство - мириться с ними,
невыносимо, когда бездарен,
когда талантлив - невыносимей,
мы убиваем себя карьерой,
деньгами, девками загорелыми,
ведь нам, актерам, жить не с потомками,
а режиссеры - одни подонки,
мы наших милых в объятьях душим,
но отпечатываются подушки
на юных лицах, как след от шины,
невыносимо,
ах, мамы, мамы, зачем рождают?
Ведь знала мама - меня раздавят,
о, кинозвездное оледененье,
нам невозможно уединенье,
в метро,
в троллейбусе,
в магазине
«Приветик, вот вы!» - глядят разини,
невыносимо, когда раздеты
во всех афишах, во всех газетах,
забыв, что сердце есть посередке,
в тебя завертывают селедки,
лицо измято, глаза разорваны
(как страшно вспомнить во «Франс-Обзёрвере»
свой снимок с мордой самоуверенной
на обороте у мертвой Мерлин!).
Орет продюсер, пирог уписывая:
«Вы просто дуся, ваш лоб - как бисерный!»
А вам известно, чем пахнет бисер?!
Самоубийством!
Самоубийцы - мотоциклисты,
самоубийцы спешат упиться,
от вспышек блицев бледны министры -
самоубийцы, самоубийцы,
идет всемирная Хиросима,
невыносимо,
невыносимо все ждать, чтоб грянуло, а главное -
необъяснимо невыносимо,
ну, просто руки разят бензином!
невыносимо горят на синем
твои прощальные апельсины…
Я баба слабая. Я разве слажу?
Уж лучше - сразу!
Сыграй мне полонез Огинского!
дешевки хочется, огнистого.
В пошлятине и дешевизне
есть боль, оплаченная жизнью.
Мсти, мсти, мадмуазель Грушницкая!
За сверхлюдей, за ложь романов,
за полумесяцы брусничные
твоей помады на стаканах.
За всю судьбу нашу вокзальную,
за жить попытку истеричную,
за городок провинциальный,
опохмелившийся «Столичною».
И вдруг прервешь свой визг униженный,
упав на клавиши локтями.
Такую чистоту увижу я,
глядящую в нас состраданьем...
Сквозь эту исповедь в отеле,
вдруг понял я - почему именно
Он свое умершее тело,
такой, как ты доверил вымыть…
Еще! Еще одну убили!
Да! - Будет свет, а не группешник!
Да! - Не случалось, а любили!
Да! - Королева, а не пешка...
ЛЕТЯТ ВОРОНЫ
Миграция ворон! Миграция ворон!
Несется в небесах шоссе из черных «Волг».
Базарчик разорен. Пуст в Ховрине перрон,
Электропоезд встал и в темноте заглох.
Когтей невпроворот. Детей надо беречь!
О чем ты каркаешь над нами, серый смерч?
То, может, бюрократ, неизмерим числом,
несется из хором, ненастьями сметен?
Они меняют курс. Сломался ход природ.
Куда несешься, мрак? На Керчь или Покров?
Ты помнишь - крот в пенсне, плетя переворот,
направил на Москву миграцию воров?
А может, графоман несется напролом?
Вся улица Воровского усыпана пером.
Над нами небеса кричали в мегафон:
«Следите за детьми! Миграция ворон».
Ты с дочкою своей в коляске шла двором,
Ее ты от небес прикрыла животом.
И по твоей спине, содравши кожи ком,
промчалась бороной миграция ворон.
Когда-нибудь на пляж ты с ней придешь вдвоем.
Проступит сквозь загар узор иных времен.
И на ее вопрос ты лишь пожмешь плечом:
«Как жаль несчастных птиц! Миграция ворон».
ЕЕ ПОВЕСТЬ
- Я медлила, включивши зажиганье.
Куда поехать? Ночь была шикарна.
Дрожал капот, как нервная борзая.
Дрожало тело. Ночь зажгла вокзалы.
Всё нетерпенье возраста Бальзака
меня сквозь кожу пузырьками жгло -
шампанский возраст с примесью бальзама!
Я опустила левое стекло.
И подошли два юные Делона -
в манто из норки, шеи оголены.
"Свободны, мисс? Расслабиться не прочь?
Пятьсот за вечер, тысячу - за ночь".
Я вспыхнула. Меня как проститутку
восприняли! А сердце билось жутко:
тебя хотят, ты - блеск, ты молода!
Я возмутилась. Я сказала "Да".
Другой добавил, бедрами покачивая,
потупив голубую непорочь
"Вдруг есть подруга, как и вы - богачка?
Беру я так же - тысячу за ночь".
Ах, сволочи! Продажные исчадья!
Обдав их газом, я умчалась прочь.
А сердце билось от любви и счастья.
"Пятьсот за вечер, тысячу - за ночь".
НОСТАЛЬГИЯ ПО НАСТОЯЩЕМУ
Я не знаю, как остальные,
но я чувствую жесточайшую
не по прошлому ностальгию -
ностальгию по настоящему.
Будто послушник хочет к господу,
ну а доступ лишь к настоятелю -
так и я умоляю доступа
Будто сделал я что-то чуждое,
или даже не я - другие.
Упаду на поляну - чувствую
по живой земле ностальгию.
Нас с тобой никто не расколет.
Но когда тебя обнимаю -
обнимаю с такой тоскою,
будто кто-то тебя отнимает.
Одиночества не искупит
в сад распахнутая столярка.
Я тоскую не по искусству,
задыхаюсь по настоящему.
Когда слышу тирады подленькие
оступившегося товарища,
я ищу не подобья - подлинника,
по нему грущу, настоящему.
Все из пластика, даже рубища.
Надоело жить очерково.
Нас с тобою не будет в будущем,
а церковка…
И когда мне хохочет в рожу
идиотствующая мафия,
говорю: «Идиоты - в прошлом.
В настоящем рост понимания».
Хлещет черная вода из крана,
хлещет рыжая, настоявшаяся,
хлещет ржавая вода из крана.
Я дождусь - пойдет настоящая.
Что прошло, то прошло. К лучшему.
Но прикусываю, как тайну,
ностальгию по-настоящему.
Что настанет. Да не застану.
Эти слава и цветы —
дань талантищу.
Любят голос твой, но ты —
всем до лампочки.
Пара падает в траву,
сломав лавочку,
под мелодию твою…
Ты им до лампочки.
Друг на исповедь пришёл,
пополам почти.
Ну а что с твоей душой -
ему до лампочки.
Муза в местной простыне
ждёт лавандово
твой автограф на спине.
Ты ей до лампочки.
Телефонит пол-Руси,
клубы, лабухи -
хоть бы кто-нибудь спросил:
«Как ты, лапочка?»
Лишь врагу в тоске ножа,
в страстной срочности,
голова твоя нужна,
а не творчество.
Но искусство есть комедь,
смысл Ламанческий.
Прежде, чем перегореть -
ярче лампочка!
Встреча 25 февраля
Андрей Вознесенский
ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ ЗА СТОЛОМ
Уважьте пальцы пирогом,
в солонку курицу макая,
но умоляю об одном -
не трожьте музыку руками!
Нашарьте огурец со дна
и стан справасидящей дамы,
даже под током провода -
но музыку нельзя руками.
Она с душою наравне.
Берите трешницы с рублями,
но даже вымытыми не
хватайте музыку руками.
И прогрессист и супостат,
но музыка - иной субстант,
где не губами, а устами...
Руками ешьте даже суп,
но с музыкой - беда такая!
Чтоб вам не оторвало рук,
не трожьте музыку руками.
САГА
Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.
Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: «Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу».
Эту воду в мурашках запруды,
это Адмиралтейство и Биржу
я уже никогда не забуду
и уже никогда не увижу.
Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться - плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.
Даже если на землю вернемся
мы вторично, согласно Гафизу,
мы, конечно, с тобой разминемся.
Я тебя никогда не увижу.
И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.
И качнется бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:
«Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу».
НЕ ПИШЕТСЯ
Я — в кризисе. Душа нема.
«Ни дня без строчки»,— друг мой дрочит.
А у меня —
ни дней, ни строчек.
Поля мои лежат в глуши.
Погашены мои заводы.
И безработица души
зияет страшною зевотой.
И мой критический истец
в статье напишет, что, окрысясь,
в бескризиснейшей из систем
один переживаю кризис.
Мой друг, мой северный,
мой неподкупный друг
хорош костюм, да не по росту,
внутри все ясно и вокруг —
но не поется.
Я деградирую в любви.
Дружу с оторвою трактирною.
Не деградируете вы —
Я деградирую.
Был крепок стих, как рафинад.
Свистал хоккейным бомбардиром.
Я разучился рифмовать.
Не получается,
Чужая птица издали
простонет перелетным горем.
Умеют хором журавли.
Но лебедь не умеет хором.
О чем, мой серый, на ветру
ты плачешь белому Владимиру?
Я этих нот не подберу.
Я деградирую.
Семь поэтических томов
в стране выходит ежесуточно.
А я друзей и городов
бегу, как бешеная сука,
в похолодавшие леса
и онемевшие рассветы,
где деградирует весна
на тайном переломе к лету...
Но верю я, моя родня —
две тысячи семьсот семнадцать
поэтов нашей федерации —
стихи напишут за меня.
Они не знают деградации.
ГОЙЯ
Я - Гойя!
Глазницы воронок мне выклевал ворог,
слетая на поле нагое.
Я - Горе.
Я - голос
Войны, городов головни
на снегу сорок первого года.
Я - Голод.
Я - горло
Повешенной бабы, чье тело, как колокол,
било над площадью голой…
Я - Гойя!
О, грозди
Возмездья! Взвил залпом на Запад -
я пепел незваного гостя!
И в мемориальное небо вбил крепкие звезды -
Как гвозди.
Я - Гойя.
ПРЕДСМЕРТНАЯ ПЕСНЬ РЯЗАНОВА
Я умираю от простой хворобы
на полдороге,
на полдороге к истине и чуду,
на полдороге, победив почти,
с престолами шутил,
а умер от простуды,
прости,
мы рано родились,
желая невозможного,
но лучшие из нас
срывались с полпути,
мы - дети полдорог,
нам имя - полдорожье,
прости.
Родилось рано наше поколенье -
чужда чужбина нам и скучен дом.
Расформированное поколенье,
мы в одиночку к истине бредём.
Российская империя - тюрьма,
но за границей та же кутерьма.
Увы, свободы нет ни здесь, ни там.
Куда же плыть? Не знаю, капитан.
Прости, никто из нас дороги не осилил,
да и была ль она, дорога, впереди?
Прости меня, свобода и Россия,
не одолел я целого пути.
Прости меня, земля, что я тебя покину.
Не высказать всего...
Жар меня мучит, жар.
Не мы повинны в том, что половинны,
но жаль...
МОНОЛОГ МЕРЛИН МОНРО
Я Мерлин, Мерлин. Я героиня
самоубийства и героина.
Кому горят мои георгины?
С кем телефоны заговорили?
Кто в костюмерной скрипит лосиной?
Невыносимо,
невыносимо, что не влюбиться,
невыносимо без рощ осиновых,
невыносимо самоубийство,
но жить гораздо невыносимей!
Продажи. Рожи. Шеф ржет, как мерин
(Я помню Мерлин.
Ее глядели автомобили.
На стометровом киноэкране
в библейском небе, меж звезд обильных,
дышала Мерлин, ее любили…
Изнемогают, хотят машины.
Невыносимо), невыносимо
лицом в сиденьях, пропахших псиной!
Невыносимо, когда насильно,
а добровольно - невыносимей!
Невыносимо прожить, не думая,
невыносимее - углубиться.
Где наша вера? Нас будто сдунули,
существованье - самоубийство,
самоубийство - бороться с дрянью,
самоубийство - мириться с ними,
невыносимо, когда бездарен,
когда талантлив - невыносимей,
мы убиваем себя карьерой,
деньгами, девками загорелыми,
ведь нам, актерам, жить не с потомками,
а режиссеры - одни подонки,
мы наших милых в объятьях душим,
но отпечатываются подушки
на юных лицах, как след от шины,
невыносимо,
ах, мамы, мамы, зачем рождают?
Ведь знала мама - меня раздавят,
о, кинозвездное оледененье,
нам невозможно уединенье,
в метро,
в троллейбусе,
в магазине
«Приветик, вот вы!» - глядят разини,
невыносимо, когда раздеты
во всех афишах, во всех газетах,
забыв, что сердце есть посередке,
в тебя завертывают селедки,
лицо измято, глаза разорваны
(как страшно вспомнить во «Франс-Обзёрвере»
свой снимок с мордой самоуверенной
на обороте у мертвой Мерлин!).
Орет продюсер, пирог уписывая:
«Вы просто дуся, ваш лоб - как бисерный!»
А вам известно, чем пахнет бисер?!
Самоубийством!
Самоубийцы - мотоциклисты,
самоубийцы спешат упиться,
от вспышек блицев бледны министры -
самоубийцы, самоубийцы,
идет всемирная Хиросима,
невыносимо,
невыносимо все ждать, чтоб грянуло, а главное -
необъяснимо невыносимо,
ну, просто руки разят бензином!
невыносимо горят на синем
твои прощальные апельсины…
Я баба слабая. Я разве слажу?
Уж лучше - сразу!
Сыграй мне полонез Огинского!
дешевки хочется, огнистого.
В пошлятине и дешевизне
есть боль, оплаченная жизнью.
Мсти, мсти, мадмуазель Грушницкая!
За сверхлюдей, за ложь романов,
за полумесяцы брусничные
твоей помады на стаканах.
За всю судьбу нашу вокзальную,
за жить попытку истеричную,
за городок провинциальный,
опохмелившийся «Столичною».
И вдруг прервешь свой визг униженный,
упав на клавиши локтями.
Такую чистоту увижу я,
глядящую в нас состраданьем...
Сквозь эту исповедь в отеле,
вдруг понял я - почему именно
Он свое умершее тело,
такой, как ты доверил вымыть…
Еще! Еще одну убили!
Да! - Будет свет, а не группешник!
Да! - Не случалось, а любили!
Да! - Королева, а не пешка...
ЛЕТЯТ ВОРОНЫ
Миграция ворон! Миграция ворон!
Несется в небесах шоссе из черных «Волг».
Базарчик разорен. Пуст в Ховрине перрон,
Электропоезд встал и в темноте заглох.
Когтей невпроворот. Детей надо беречь!
О чем ты каркаешь над нами, серый смерч?
То, может, бюрократ, неизмерим числом,
несется из хором, ненастьями сметен?
Они меняют курс. Сломался ход природ.
Куда несешься, мрак? На Керчь или Покров?
Ты помнишь - крот в пенсне, плетя переворот,
направил на Москву миграцию воров?
А может, графоман несется напролом?
Вся улица Воровского усыпана пером.
Над нами небеса кричали в мегафон:
«Следите за детьми! Миграция ворон».
Ты с дочкою своей в коляске шла двором,
Ее ты от небес прикрыла животом.
И по твоей спине, содравши кожи ком,
промчалась бороной миграция ворон.
Когда-нибудь на пляж ты с ней придешь вдвоем.
Проступит сквозь загар узор иных времен.
И на ее вопрос ты лишь пожмешь плечом:
«Как жаль несчастных птиц! Миграция ворон».
ЕЕ ПОВЕСТЬ
- Я медлила, включивши зажиганье.
Куда поехать? Ночь была шикарна.
Дрожал капот, как нервная борзая.
Дрожало тело. Ночь зажгла вокзалы.
Всё нетерпенье возраста Бальзака
меня сквозь кожу пузырьками жгло -
шампанский возраст с примесью бальзама!
Я опустила левое стекло.
И подошли два юные Делона -
в манто из норки, шеи оголены.
"Свободны, мисс? Расслабиться не прочь?
Пятьсот за вечер, тысячу - за ночь".
Я вспыхнула. Меня как проститутку
восприняли! А сердце билось жутко:
тебя хотят, ты - блеск, ты молода!
Я возмутилась. Я сказала "Да".
Другой добавил, бедрами покачивая,
потупив голубую непорочь
"Вдруг есть подруга, как и вы - богачка?
Беру я так же - тысячу за ночь".
Ах, сволочи! Продажные исчадья!
Обдав их газом, я умчалась прочь.
А сердце билось от любви и счастья.
"Пятьсот за вечер, тысячу - за ночь".
НОСТАЛЬГИЯ ПО НАСТОЯЩЕМУ
Я не знаю, как остальные,
но я чувствую жесточайшую
не по прошлому ностальгию -
ностальгию по настоящему.
Будто послушник хочет к господу,
ну а доступ лишь к настоятелю -
так и я умоляю доступа
Будто сделал я что-то чуждое,
или даже не я - другие.
Упаду на поляну - чувствую
по живой земле ностальгию.
Нас с тобой никто не расколет.
Но когда тебя обнимаю -
обнимаю с такой тоскою,
будто кто-то тебя отнимает.
Одиночества не искупит
в сад распахнутая столярка.
Я тоскую не по искусству,
задыхаюсь по настоящему.
Когда слышу тирады подленькие
оступившегося товарища,
я ищу не подобья - подлинника,
по нему грущу, настоящему.
Все из пластика, даже рубища.
Надоело жить очерково.
Нас с тобою не будет в будущем,
а церковка…
И когда мне хохочет в рожу
идиотствующая мафия,
говорю: «Идиоты - в прошлом.
В настоящем рост понимания».
Хлещет черная вода из крана,
хлещет рыжая, настоявшаяся,
хлещет ржавая вода из крана.
Я дождусь - пойдет настоящая.
Что прошло, то прошло. К лучшему.
Но прикусываю, как тайну,
ностальгию по-настоящему.
Что настанет. Да не застану.
Эти слава и цветы —
дань талантищу.
Любят голос твой, но ты —
всем до лампочки.
Пара падает в траву,
сломав лавочку,
под мелодию твою…
Ты им до лампочки.
Друг на исповедь пришёл,
пополам почти.
Ну а что с твоей душой -
ему до лампочки.
Муза в местной простыне
ждёт лавандово
твой автограф на спине.
Ты ей до лампочки.
Телефонит пол-Руси,
клубы, лабухи -
хоть бы кто-нибудь спросил:
«Как ты, лапочка?»
Лишь врагу в тоске ножа,
в страстной срочности,
голова твоя нужна,
а не творчество.
Но искусство есть комедь,
смысл Ламанческий.
Прежде, чем перегореть -
ярче лампочка!
Встреча 18 февраля
Иосиф Бродский
СТАНСЫ
Е. В., А. Д.
Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
между выцветших линий
на асфальт упаду.
И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
под затылком снежок,
и услышу я голос:
— До свиданья, дружок.
И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой.
— словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ РОМАНС
Жене Рейну, с любовью
Плывет в тоске необьяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывет в тоске необьяснимой
пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
Плывет в тоске необьяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необьяснимой.
Плывет во мгле замоскворецкой,
пловец в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не обьясняя.
Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несет сочельник
над головою.
Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необьяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.
НА СМЕРТЬ ДРУГА
Имяреку, тебе, — потому что не станет за труд
из-под камня тебя раздобыть, — от меня, анонима,
как по тем же делам: потому что и с камня сотрут,
так и в силу того, что я сверху и, камня помимо,
чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса —
на эзоповой фене в отечестве белых головок,
где наощупь и слух наколол ты свои полюса
в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок;
имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от
то ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой,
похитителю книг, сочинителю лучшей из од
на паденье А. С. в кружева и к ногам Гончаровой,
слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы,
обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей,
белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы,
одинокому сердцу и телу бессчетных постелей —
да лежится тебе, как в большом оренбургском платке,
в нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма,
понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке,
и замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима.
Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.
Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,
вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,
чьи застежки одни и спасали тебя от распада.
Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон,
тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.
Посылаю тебе безымянный прощальный поклон
с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.
ОДНОМУ ТИРАНУ
Он здесь бывал: еще не в галифе —
в пальто из драпа; сдержанный, сутулый.
Арестом завсегдатаев кафе
покончив позже с мировой культурой,
он этим как бы отомстил (не им,
но Времени) за бедность, униженья,
за скверный кофе, скуку и сраженья
в двадцать одно, проигранные им.
И Время проглотило эту месть.
Теперь здесь людно, многие смеются,
гремят пластинки. Но пред тем, как сесть
за столик, как-то тянет оглянуться.
Везде пластмасса, никель — все не то;
в пирожных привкус бромистого натра.
Порой, перед закрытьем, из театра
он здесь бывает, но инкогнито.
Когда он входит, все они встают.
Одни — по службе, прочие — от счастья.
Движением ладони от запястья
он возвращает вечеру уют.
Он пьет свой кофе — лучший, чем тогда,
и ест рогалик, примостившись в кресле,
столь вкусный, что и мертвые «о да!»
воскликнули бы, если бы воскресли.
СРЕТЕНЬЕ
Когда она в церковь впервые внесла
дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.
И старец воспринял младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.
Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взора небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.
И только на темя случайным лучом
свет падал младенцу; но он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.
А было поведано старцу сему
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем Сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил: «Сегодня,
реченное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
Дитя: он — твое продолженье и света
источник для идолов чтящих племен,
и слава Израиля в нем».- Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,
кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах спуститься.
И странно им было. Была тишина
не менее странной, чем речь. Смущена,
Мария молчала. «Слова-то какие…»
И старец сказал, повернувшись к Марии:
«В лежащем сейчас на раменах твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
И тем же оружьем, Мария, которым
терзаема плоть его будет, твоя
душа будет ранена. Рана сия
даст видеть тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око».
Он кончил и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели.
Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле
для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шагал по застывшему храму пустому
к белевшему смутно дверному проему.
И поступь была стариковски тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога
пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами храма.
Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,
как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.
ANNO DOMINI
М.Б.
Провинция справляет Рождество.
Дворец Наместника увит омелой,
и факелы дымятся у крыльца.
В проулках — толчея и озорство.
Веселый, праздный, грязный, очумелый
народ толпится позади дворца.
Наместник болен. Лежа на одре,
покрытый шалью, взятой в Альказаре,
где он служил, он размышляет о
жене и о своем секретаре,
внизу гостей приветствующих в зале.
Едва ли он ревнует. Для него
сейчас важней замкнуться в скорлупе
болезней, снов, отсрочки перевода
на службу в Метрополию. Зане
он знает, что для праздника толпе
совсем не обязательна свобода;
по этой же причине и жене
он позволяет изменять. О чем
он думал бы, когда б его не грызли
тоска, припадки? Если бы любил?
Невольно зябко поводя плечом,
он гонит прочь пугающие мысли.
…Веселье в зале умеряет пыл,
но все же длится. Сильно опьянев,
вожди племен стеклянными глазами
взирают в даль, лишенную врага.
Их зубы, выражавшие их гнев,
как колесо, что сжато тормозами,
застряли на улыбке, и слуга
подкладывает пищу им. Во сне
кричит купец. Звучат обрывки песен.
Жена Наместника с секретарем
выскальзывают в сад. И на стене
орел имперский, выклевавший печень
Наместника, глядит нетопырем…
И я, писатель, повидавший свет,
пересекавший на осле экватор,
смотрю в окно на спящие холмы
и думаю о сходстве наших бед:
его не хочет видеть Император,
меня — мой сын и Цинтия. И мы,
мы здесь и сгинем. Горькую судьбу
гордыня не возвысит до улики,
что отошли от образа Творца.
Все будут одинаковы в гробу.
Так будем хоть при жизни разнолики!
Зачем куда-то рваться из дворца —
отчизне мы не судьи. Меч суда
погрязнет в нашем собственном позоре:
наследники и власть в чужих руках.
Как хорошо, что не плывут суда!
Как хорошо, что замерзает море!
Как хорошо, что птицы в облаках
субтильны для столь тягостных телес!
Такого не поставишь в укоризну.
Но, может быть, находится как раз
к их голосам в пропорции наш вес.
Пускай летят поэтому в отчизну.
Пускай орут поэтому за нас.
Отечество… чужие господа
у Цинтии в гостях над колыбелью
склоняются, как новые волхвы.
Младенец дремлет. Теплится звезда,
как уголь под остывшею купелью.
И гости, не коснувшись головы,
нимб заменяют ореолом лжи,
а непорочное зачатье — сплетней,
фигурой умолчанья об отце…
Дворец пустеет. Гаснут этажи.
Один. Другой. И, наконец, последний.
И только два окна во всем дворце
горят: мое, где, к факелу спиной,
смотрю, как диск луны по редколесью
скользит, и вижу — Цинтию, снега;
Наместника, который за стеной
всю ночь безмолвно борется с болезнью
и жжет огонь, чтоб различить врага.
Враг отступает. Жидкий свет зари,
чуть занимаясь на Востоке мира,
вползает в окна, норовя взглянуть
на то, что совершается внутри,
и, натыкаясь на остатки пира,
колеблется. Но продолжает путь.
Осенний вечер в скромном городке,
Гордящемся присутствием на карте
(топограф был, наверное, в азарте
иль с дочкою судьи накоротке).
Уставшее от собственных причуд,
Пространство как бы скидывает бремя
величья, ограничиваясь тут
чертами Главной улицы; а Время
взирает с неким холодом в кости
на циферблат колониальной лавки,
в чьих недрах все, что мог произвести
наш мир: от телескопа до булавки.
Здесь есть кино, салуны, за углом
одно кафе с опущенною шторой,
кирпичный банк с распластанным орлом
и церковь, о наличии которой
и ею расставляемых сетей,
когда б не рядом с почтой, позабыли.
И если б здесь не делали детей,
то пастор бы крестил автомобили.
Здесь буйствуют кузнечики в тиши.
В шесть вечера, как вследствие атомной
войны, уже не встретишь ни души.
Луна вплывает, вписываясь в темный
квадрат окна, что твой Экклезиаст.
Лишь изредка несущийся куда-то
шикарный бьюик фарами обдаст
фигуру Неизвестного Солдата.
Здесь снится вам не женщина в трико,
а собственный ваш адрес на конверте.
Здесь утром, видя скисшим молоко,
молочник узнает о вашей смерти.
Здесь можно жить, забыв про календарь,
глотать свой бром, не выходить наружу
и в зеркало глядеться, как фонарь
глядится в высыхающую лужу.
Мать говорит Христу:
— Ты мой сын или мой
Бог? Ты прибит к кресту.
Как я пойду домой?
Как ступлю на порог,
не узнав, не решив:
ты мой сын или Бог?
То есть мертв или жив?
Он говорит в ответ:
— Мертвый или живой,
разницы, жено, нет.
Сын или Бог, я твой.
ОДИНОЧЕСТВО
Когда теряет равновесие
твоё сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюёт на человечество
твоё ночное одиночество, —
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и — кстати — самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.
Но лучше поклоняться данности
с глубокими её могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими её дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.
Да. Лучше поклоняться данности
с убогими её мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.
НАБРОСОК
Холуй трясется. Раб хохочет.
Палач свою секиру точит.
Тиран кромсает каплуна.
Сверкает зимняя луна.
Се вид Отечества, гравюра.
На лежаке — Солдат и Дура.
Старуха чешет мертвый бок.
Се вид Отечества, лубок.
Собака лает, ветер носит.
Борис у Глеба в морду просит.
Кружатся пары на балу.
В прихожей - куча на полу.
Луна сверкает, зренье муча.
Под ней, как мозг отдельный,— туча.
Пускай Художник, паразит,
другой пейзаж изобразит.
СОНЕТ
Переживи всех.
Переживи вновь,
словно они — снег,
пляшущий снег снов.
Переживи углы.
Переживи углом.
Перевяжи узлы
между добром и злом.
Но переживи миг.
И переживи век.
Переживи крик.
Переживи смех.
Переживи стих.
Переживи всех.
Встреча 11 февраля
Денис Новиков
А мы, Георгия Иванова
ученики не первый класс,
с утра рубля искали рваного,
а он искал сердешных нас.
Ну, встретились. Теперь на Бронную.
Там, за стеклянными дверьми,
цитату выпали коронную,
сто грамм с достоинством прими.
Стаканчик бросовый, пластмассовый
не устоит пустым никак.
– Об Ариостовой и Тассовой
не надо дуру гнать, чувак.
О Тассовой и Ариостовой
преподавателю блесни.
Полжизни в Гомеле навёрстывай,
ложись на сессии костьми.
А мы – Георгия Иванова,
а мы – за Бога и царя
из лакированного наново
пластмассового стопаря.
…Когда же это было, Господи?
До Твоего явленья нам
на каждом постере и простыне
по всем углам и сторонам.
Ещё до бело-сине-красного,
ещё в зачётных книжках «уд»,
ещё до капитала частного.
– Не ври. Так долго не живут.
Довольно горечи и мелочи.
Созвучий плоских и чужих.
Мы не с Тверского – с Бронной неучи.
Не надо дуру гнать, мужик.
Открыть тебе секрет с отсрочкою
на кругосветный перелёт?
Мы проиграли с первой строчкою.
Там слов порядок был не тот.
РОССИЯ
Ты белые руки сложила крестом,
лицо до бровей под зелёным хрустом,
ни плата тебе, ни косынки –
бейсбольная кепка в посылке.
Износится кепка — пришлют паранджу,
за так, по-соседски. И что я скажу,
как сын, устыдившийся срама:
«Ну вот и приехали, мама».
Мы ехали шагом, мы мчались в боях,
мы ровно полмира держали в зубах,
мы, выше чернил и бумаги,
писали своё на рейхстаге.
Своё – это грех, нищета, кабала.
Но чем ты была и зачем ты была,
яснее, часть мира шестая,
вот эти скрижали листая.
Последний рассудок первач помрачал.
Ругали, таскали тебя по врачам,
но ты выгрызала торпеду
и снова пила за Победу.
Дозволь же и мне опрокинуть до дна,
теперь не шестая, а просто одна.
А значит, без громкого тоста,
без иста, без веста, без оста.
Присядем на камень, пугая ворон.
Ворон за ворон не считая, урон
державным своим эпатажем
ужо нанесём – и завяжем.
Подумаем лучше о наших делах:
налево – Маммона, направо – Аллах.
Нас кличут почившими в бозе,
и девки хохочут в обозе.
Поедешь налево – умрешь от огня.
Поедешь направо – утопишь коня.
Туман расстилается прямо.
Поехали по небу, мама.
ПАМЯТИ СЕРГЕЯ НОВИКОВА
Все слова, что я знал, — я уже произнес.
Нечем крыть этот гроб-пуховик.
А душа сколько раз уходила вразнос,
столько раз возвращалась. Привык.
В общем. Царствие, брат, и Небесное, брат.
Причастись необманной любви.
Слышишь, вечную жизнь православный обряд
обещает? — на слове лови.
Слышишь, вечную память пропел-посулил
на три голоса хор в алтаре
тем, кто ночь продержался за свой инсулин
и смертельно устал на заре?
Потерпеть, до поры не накладывать рук,
не смежать лиловеющих век —
и широкие связи откроются вдруг,
на Ваганьковском свой человек.
В твердый цент переводишь свой ломаный грош,
а выходит — бессмысленный труд.
Ведь могильщики тоже не звери, чего ж,
понимают, по курсу берут.
Ты пришел по весне и уходишь весной,
ты в иных повстречаешь краях
и со строчной отца, и Отца с прописной.
Ты навеки застрял в сыновьях.
Вам не скучно втроем, и на гробе твоем,
чтобы в грех не вводить нищету,
обломаю гвоздики — известный прием.
И нечетную розу зачту.
Встанешь не с той ноги,
выйдут не те стихи.
Господи, помоги,
пуговку расстегни
ту, что под горло жмет,
сколько сменил рубах,
сколько сменилось мод...
Мед на моих губах.
Замысел лучший Твой,
дарвиновский подвид,
я, как смешок кривой,
чистой слезой подмыт.
Лабораторий явь:
щелочи отними,
едких кислот добавь,
перемешай с людьми,
чтоб не трепал язык
всякого свысока,
сливки слизнув из их
дойного языка.
Чокнутый господин
выбрал лизать металл,
голову застудил,
губы не обметал.
Губы его в меду.
Что это за синдром?
Кто их имел в виду
в том шестьдесят седьмом?
Как бы ни протекла,
это моя болезнь, —
прыгать до потолка
или на стену лезть.
Что ты мне скажешь, друг,
если не бредит Дант?
Если девятый круг
светит как вариант?
Город-герой Москва,
будем в восьмом кругу.
Я — за свои слова,
ты — за свою деньгу.
Логосу горячо
молится протеже:
я не готов еще,
как говорил уже.
ЖЕНЕ
Долетит мой ковер-самолет
из заморских краев корабельных,
и отечества зад наперед —
как накатит, аж слезы на бельмах.
И, с таможней разделавшись враз,
рядом с девицей встану красавой:
— Все как в песне сложилось у нас.
Песне Галича. Помнишь? Той самой.
Мать-Россия, кукушка, ку-ку!
Я очищен твоим снегопадом.
Шапки нету, но ключ по замку.
Вызывайте нарколога на дом!
Уж меня хоронили дружки,
но известно крещеному люду,
что игольные ушки узки,
а зоилу трудней, чем верблюду.
На-кась выкуси, всякая гнусь!
Я обветренным дядей бывалым
как ни в чем не бывало вернусь
и пройдусь по знакомым бульварам.
Вот Охотный бахвалится ряд,
вот скрипит и косится Каретный,
и не верит слезам, говорят,
ни на грош этот город конкретный.
Тот и царь, чьи коровы тучней.
Что сказать? Стало больше престижу.
Как бы этак назвать поточней,
но не грубо? — А так: НЕНАВИЖУ
загулявшее это хамье,
эту псарню под вывеской «Ройял».
Так устроено сердце мое,
и не я мое сердце устроил.
Но ништо, проживем и при них,
как при Лёне, при Мише, при Грише.
И порукою — этот вот стих,
только что продиктованный свыше.
И еще. Как наследный москвич
(гол мой зад, но античен мой перед),
клевету отвергаю: опричь
слез она ничему и не верит.
Вот моя расписная слеза.
Это, знаешь, как зернышко риса.
Кто я был? Корабельная крыса.
Я вернулся. Прости меня за...
ОТЪЕЗД
Подогретый асфальт печет.
И подстриженный куст стоит.
И ухоженный старичок
отрицает, что он старик.
И волынка мычит на том
(так что не обогнуть) углу,
объясняя зашитым ртом,
что зашили в него иглу.
Пролетает судьба верхом,
вся с иголочки до колес,
в майке с надписью Go Home
на растерянный твой вопрос.
Раздраженным звенит звонком
на рассеянный твой протест...
Время пепельницы тайком
выносить из питейных мест.
Бродят стайками, шайками сироты,
инвалиды стоят, как в строю.
Вкруг Кремля котлованы повырыты,
здесь построят мечту не мою.
Реет в небе последняя летчица,
ей остался до пенсии год.
Жить не хочется, хочется, хочется,
камень точится, время идет.
СТИХОТВОРЕНИЯ К ЭМИЛИ МОРТИМЕР
Тебе — но голос музы темной...
А. Пушкин
I
Словно пятна на белой рубахе
проступали похмельные страхи,
да поглядывал косо таксист.
И химичил чего-то такое,
и почесывал ухо тугое,
и себе говорил я «окстись».
Ты славянскими бреднями бредишь,
ты домой непременно доедешь,
он не призрак, не смерти, никто.
Молчаливый работник приварка,
он по жизни из пятого парка,
обыватель, водитель авто.
Заклиная мятущийся разум,
зарекался я тополем, вязом,
овощным, продуктовым, — трясло, —
ослепительным небом навырост.
Бог не фраер, не выдаст, не выдаст.
И какое сегодня число?
Ничего-то три дня не узнает,
на четвертый в слезах опознает,
ну а юная мисс, между тем,
проезжая по острову в кэбе,
заприметит явление в небе:
кто-то в шашечках весь пролетел.
II
Усыпала платформу лузгой,
удушала духами «Кармен»,
на один вдохновляла другой
с перекрестною рифмой катрен.
Я боюсь, она скажет в конце:
своего ты стыдился лица,
как писал — изменялся в лице.
Так меняется у мертвеца.
То во образе дивного сна
Амстердам, и Стокгольм, и Брюссель.
То бессонница, Танька одна,
лесопарковой зоны газель.
Шутки ради носила манок,
поцелуй — говорила — сюда.
В коридоре бесился щенок,
но гулять не спешили с утра.
Да и дружба была хороша,
то не спички гремят в коробке —
то шуршит в коробке анаша
камышом на волшебной реке.
Удалось. И не надо му-му.
Сдачи тоже не надо. Сбылось.
Непостижное, в общем, уму.
Пролетевшее, в общем, насквозь.
III
Говори, не тушуйся, о главном:
о бретельке на тонком плече,
поведеньи замка своенравном,
заточенном под коврик ключе.
Дверь откроется — и на паркете,
растекаясь, рябит светотень,
на жестянке, на стоптанной кеде.
Лень прибраться и выбросить лень.
Ты не знала, как это по-русски.
На коленях держала словарь.
Чай вприкуску. На этой «прикуске»
осторожно, язык не сломай.
Воспаленные взгляды туземца.
Танцы-шманцы, бретелька, плечо.
Но не надо до самого сердца.
Осторожно, не поздно еще.
Будьте бдительны, юная леди.
Образумься, дитя пустырей.
На рассказ о счастливом билете
есть у Бога рассказ постарей.
Но, обнявшись над невским гранитом,
эти двое стоят дотемна.
И матрешка с пятном знаменитым
на Арбате приобретена.
IV
«Интурист», телеграф, жилой
дом по левую — Боже мой —
руку. Лестничный марш, ступень
за ступенью... Куда теперь?
Что нам лестничный марш поет?
То, что лестничный все пролет.
Это можно истолковать
в смысле «стоит ли тосковать?».
И еще. У Никитских врат,
сто на брата — и черт не брат,
под охраною всех властей
странный дом из одних гостей.
Здесь проездом томился Блок,
а на память — хоть шерсти клок.
Заключим его в медальон,
до отбитых краев дольем.
Боже правый, своим перстом
эти крыши пометь крестом,
аки крыши госпиталей.
В день назначенный пожалей.
V
Через сиваш моей памяти, через
кофе столовский и чай бочковой,
через по кругу запущенный херес
в дебрях черемухи у кольцевой,
«Баней» Толстого разбуженный эрос,
выбор профессии, путь роковой.
Тех еще виршей первейшую читку,
страшный народ — борода к бороде, —
слух напрягающий. Небо с овчинку,
сомнамбулический ход по воде.
Через погост раскусивших начинку.
Далее, как говорится, везде.
Знаешь, пока все носились со мною,
мне предносилось виденье твое.
Вот я на вороте пятна замою,
переменю торопливо белье.
Радуйся — ангел стоит за спиною!
Но почему опершись на копье?
Встреча 3 февраля
Лев Лосев
ЧЕЛОБИТНАЯ
О том, Государь, я смиренно прошу:
вели затопить мне по-белому баню,
с березовым веником Веню и Ваню
пошли — да оттерли бы эту паршу.
Иль собственной дланью своей, Государь,
сверши возлиянье на бел горюч камень,
чужую мерзячку от сердца отпарь,
да буду прощен, умилен и покаян.
Меня полотенцем суровым утри.
Я выйду. Стоит на пороге невеста
Любовь, из несдобного русского теста,
красавица с красным вареньем внутри.
Все гости пьяны офицерским вином,
над елками плавает месяц медовый.
Восток розовеет. Под нашим окном
Свистит соловей, подполковник бедовый.
Коня ординарец ведет в поводу.
Вот еду я, люден, оружен и конен.
Всемилостив Бог. Государь благосклонен.
Удача написана мне на роду.
ПОДПИСИ К ВИДЕННЫМ В ДЕТСТВЕ КАРТИНКАМ
(стихотворение - центр пятичастного цикла)
Штрих — слишком накренился этот бриг.
Разодран парус. Скалы слишком близки.
Мрак. Шторм. Ветр. Дождь. И слишком близко брег,
где водоросли, валуны и брызги.
Штрих — мрак. Штрих — шторм.
Штрих — дождь. Штрих — ветра вой.
Крут крен. Крут брег. Все скалы слишком круты.
Лишь крошечный кружочек световой —
иллюминатор кормовой каюты.
Там крошечный нам виден пассажир,
он словно ничего не замечает,
он пред собою книгу положил,
она лежит, и он ее читает.
ВАЛЕРИК
Иль башку с широких плеч
У татарина отсечь.
А.С.Пушкин
Вот ручка, не пишет, холера,
хоть голая баба на ней.
С приветом, братишка Валера,
ну, как там — даёшь трудодней?
Пока нас держали в Кабуле,
считай до конца января,
ребята на город тянули,
а я так считаю, что зря.
Конечно, чечмеки, мечети,
кино подходящего нет,
стоят, как надрочены, эти...
ну, как их... минет, не минет...
Трясутся на них "муэдзины"
не хуже твоих мандавох...
Зато шашлыки, магазины —
ну, нет, городишко не плох.
Отличные, кстати, базары.
Мы как с отделённым пойдём,
возьмём у барыги водяры
и блок сигарет с верблюдом;
и как они тянутся, тёзка,
кури хоть полпачки подряд.
Но тут началась переброска
дивизии нашей в Герат.
И надо же как не поперло —
с какой-то берданки, с говна,
водителю Эдику в горло
чечмек лупанул — и хана.
Машина крутнулась направо,
я влево подался, в кювет,
а тут косорылых орава,
втащили в кусты — и привет.
Фуражку, фуфайку забрали.
Ну, думаю, точка. Отжил.
Когда с меня кожу сдирали,
я сильно сначала блажил.
Ну, как там папаня и мама?
Пора. Отделённый кричит.
Отрубленный голос имама
Из красного уха торчит.
НЕТРЕЗВОСТЬ
«В левом углу, чуть правее... да-да,
где вместо елки стоит пустота,
рядом на полке портрет Соловьева
с дикою зарослью в области рта».
«Я ничего там не вижу такого
в области автора „Антихриста".
Свет бы включить — не видать ни черта!»
«Видишь, где Фрейда обложка тверда
рядом с приятными бреднями Юнга,
как бы проблескивает черта —
это стекает время, как слюнка
из приоткрытого спящего рта».
«Где ты набрался подобных химер?»
«В детстве, должно быть, когда, например,
нас обучали вальсу-бостону,
а приучили к музыке сфер».
«Вас научили мечтанью пустому,
а с алкоголем полегче бы, сэр!»
«Спирт задубелый со льдом и водой
перемешаю, и псевдосвятой
мне улыбнется в своем ледерине...»
«Не уходи, не... Куда ты? Постой!»
«Я уплываю на призрачной льдине,
руководимый незримой звездой».
Из цикла: «ПОДЛИННЫЙ ДЕНЬ ИЛИ ВОСПОМИНАНИЯ
О ХОЛОДНОЙ ПОГОДЕ»
...в «Костре» работал. В этом тусклом месте,
вдали от гонки и передовиц,
я встретил сто, а, может быть, и двести
прозрачных юношей, невзрачнейших девиц.
Простуженно протискиваясь в дверь,
они, не без нахального кокетства,
мне говорили: «Вот вам пара текстов».
Я в их глазах редактор был и зверь.
Прикрытые немыслимым рваньем,
они о тексте, как учил их Лотман,
судили как о чем-то очень плотном,
как о бетоне с арматурой в нем.
Все это были рыбки на меху
бессмыслицы, помноженной на вялость,
но мне порою эту чепуху
и вправду напечатать удавалось.
Стоял мороз. В Таврическом саду
закат был желт, и снег под ним был розов.
О чем они болтали на ходу,
подслушивал недремлющий Морозов,
тот самый, Павлик, сотворивший зло.
С фанерного портрета пионера
от холода оттрескалась фанера,
но было им тепло.
И время шло.
И подходило первое число.
И секретарь выписывал червонец.
И время шло, ни с кем не церемонясь,
и всех оно по кочкам разнесло.
Те в лагерном бараке чифирят,
те в Бронксе с тараканами воюют,
те в психбольнице кычат и кукуют,
и с обшлага сгоняют чертенят.
Покуда Мельпомена и Евтерпа
настраивали дудочки свои,
и дирижер выныривал, как нерпа,
из светлой оркестровой полыньи,
и дрейфовал на сцене, как на льдине,
пингвином принаряженный солист,
и бегала старушка-капельдинер
с листовками, как старый нигилист,
улавливая ухом труляля,
я в то же время погружался взглядом
в мерцающую груду хрусталя,
нависшую застывшим водопадом:
там умирал последний огонек,
и я его спасти уже не мог.
На сцене барин корчил мужика,
тряслась кулиса, лампочка мигала,
и музыка, как будто мы — зека,
командовала нами, помыкала,
на сцене дама руки изломала,
она в ушах производила звон,
она производила в душах шмон
и острые предметы изымала.
Послы, министры, генералитет
застыли в ложах. Смолкли разговоры.
Буфетчица читала «Алитет
уходит в горы». Снег. Уходит в горы.
Салфетка. Глетчер. Мраморный буфет.
Хрусталь — фужеры. Снежные заторы.
И льдинами украшенных конфет
с медведями пред ней лежали горы.
Как я любил холодные просторы
пустых фойе в начале января,
когда ревет сопрано: «Я твоя!» —
и солнце гладит бархатные шторы.
Там, за окном, в Михайловском саду
лишь снегири в суворовских мундирах,
два льва при них гуляют в командирах
с нашлепкой снега — здесь и на заду.
А дальше — заторошена Нева,
Карелия и Баренцева лужа,
откуда к нам приходит эта стужа,
что нашего основа естества.
Все, как задумал медный наш творец, —
у нас чем холоднее, тем интимней,
когда растаял Ледяной дворец,
мы навсегда другой воздвигли — Зимний.
И все же, откровенно говоря,
от оперного мерного прибоя
мне кажется порою с перепоя —
нужны России теплые моря!
ПОСВЯЩЕНИЕ
Смотри, смотри сюда скорей:
Над стаей круглых снегирей
Заря заходит с козырей –
Все красной масти.
О, если бы я только мог!
Но я не мог: торчит комок
В гортани, и не будет строк
О свойствах страсти.
А есть две жизни как одна.
Стоим с тобою у окна.
А что, не выпить ли вина?
Мне что-то зябко.
Мело весь месяц в феврале.
Свеча горела в шевроле.
И на червонном короле
Горела шапка.
ОДНОМУ РАСТЕНИЮ
Слишком витиевато и длинно,
мельтешит, неудобно для глаз.
Что-то слишком растительность, Нина,
распустилась в гостиной у нас.
Зелень вьющуюся, кривую,
торжествующую, кум королю,
я терплю ее, сосуществую,
не воюю я с ней, но люблю
толстомясое злое алоэ,
что колючками в воздух впилось.
Так и надо. Расти, удалое!
Протыкай этот воздух насквозь.
По-солдатски, мол, радо стараться,
грудь на бруствер — и враз вылезай.
Ты — хирург. Оперируй пространство,
пустоту из него вырезай.
Запускай колючки
в душу мою.
Я тебя с получки
коньяком полью.
Поэт есть перегной, в нем мертвые слова
сочатся, лопаясь, то щелочно, то кисло,
звук избавляется от смысла, а
аз, буки и т. д. обнажены, как числа,
улыбка тленная уста его свела,
и мысль последняя, как корешок, повисла.
Потом личинка лярвочку прогрызла,
бактерия дите произвела.
Поэт есть перегной.
В нем все пути зерна,
то дождик мочит их, то солнце прогревает.
Потом идет зима
и белой пеленой
пустое поле покрывает.
БЕЗ НАЗВАНИЯ
Родной мой город безымян,
всегда висит над ним туман
в цвет молока снятого.
Назвать стесняются уста
трижды предавшего Христа
и все-таки святого.
Как называется страна?
Дались вам эти имена!
Я из страны, товарищ,
где нет дорог, ведущих в Рим,
где в небе дым нерастворим
и где снежок нетающ.
НОСТАЛЬГИЯ ПО ДИВАНУ
Осетринка с хренком уплыла
вниз по батюшке, по пищеводу.
Волосатая пасть уплела
винегрет, принялась за зевоту
с ароматцем лучка да вина,
да с цитатами из Ильина.
Милой родины мягкий диван!
Это я, твой Илюша Обломов.
Где Захар, что меня одевал?
Вижу рожи райкомов, обкомов
образины, и нету лютей,
чем из бывших дворовых людей.
Это рыбка с душком тянет вниз.
Тяжкий сон. Если что мне и снится,
то не детства святой парадиз,
а в кровавой телеге возница
да бессвязная речь палача,
да с цитатами из Ильича.
Не в коня, что ли, времени корм,
милый Штольц. Только нету и Штольца,
комсомольца эпохи реформ,
всем всегда помогать добровольца.
Лишь воюют один на один
за окошком Ильич и Ильин.
Где диван? Кем он нынче примят?
Где пирог, извините, с вязигой?
Где сиреней ночной аромат?
Где кисейная барышня с книгой?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В тусклом зеркале друг-собутыльник,
не хочу я глядеть ни на что.
Я в урыльник роняю будильник.
Разбуди меня лет через сто.
ПОЧЕРК ДОСТОЕВСКОГО
С детских лет отличался от прочих
Достоевского бешеный почерк —
бился, дёргался, брызгался, пёр
за поля. Посмотрите-ка письма
с обличеньем цезаропапизма,
нигилизма, еврейских афёр,
англичан, кредиторов, поляков —
частокол восклицательных знаков!!!
Не чернила, а чернозём,
а под почвой, в подпочвенной черни
запятых извиваются черви
и как будто бы пена на всём.
Как заметил со вздохом графолог,
нагулявший немецкий жирок,
книги рвутся и падают с полок,
оттого что уж слишком широк
этот почерк больной, allzu russisch...
Ну, а что тут поделать — не сузишь.
Город тянется вверх, расползается, строится.
Здесь было небо, а нынче кирпич и стекло.
Знать и тебе, здоровому, не поздоровится,
хватишься времени – нет его, истекло.
Выйдешь под утро в ванную с мутными зенками,
кран повернёшь – оттуда хлынет поток
воплей, проклятий, угроз, а в зеркале
страшно оскалится огненнооокий пророк.
«ПОДУМАЕШЬ, ТОЖЕ РАБОТА!»
Поэтом быть приятно и легко,
пусть легкие черны от никотина.
Пока все трудятся, поэт, скотина,
небесное лакает молоко.
Все «муки слова» — ложь для простаков,
чтоб избежать в милицию привода.
Бездельная, беспечная свобода —
ловленье слов, писание стихов.
Поэт чирикать в книжках записных
готов, как свиноматка к опоросу.
А умирают рано те из них,
кто знает труд и втайне пишет прозу.
КВАРТИРА
Мне приснилась квартира окном на дворец и Неву,
на иглу золотую, что присниться могла б наркоману.
Мне сначала приснилось: я в этой квартире живу.
Но потом мне приснилось, что мне это не по карману.
Мне приснилось (со злобой), что здесь будет жить
вор-чиновник, придворная чeлядь, бандитская нелюдь
иль попсовая тварь. Мне приснилось: пора уходить.
Но потом мне приснилось, что можно ведь сон переделать.
И тогда в этом сне я снова протопал к окну
и увидел внизу облака, купола золотые и шпили,
и тогда в этом сне мне приснилось, что здесь и усну,
потому что так высоко, а лифта еще не пустили.
В КЛИНИКЕ
Мне доктор что-то бормотал про почку
и прятал взгляд. Мне было жаль врача.
Я думал: жизнь прорвала оболочку
и потекла, легка и горяча.
Диплом на стенке. Врач. Его неловкость.
Косой рецепт строчащая рука.
A я дивился: о, какая легкость,
как оказалась эта весть легка!
Где демоны, что век за мной гонялись?
Я новым, легким воздухом дышу.
Сейчас пойду, и кровь сдам на анализ,
и эти строчки кровью подпишу.
Встреча 28 января
Дмитрий Александрович Пригов
КУЛИКОВО ПОЛЕ
Вот всех я по местам расставил
Вот этих справа я поставил
Вот этих слева я поставил
Всех прочих на потом оставил
Поляков на потом оставил
Французов на потом оставил
И немцев на потом оставил
Вот ангелов своих наставил
И сверху воронов поставил
И прочих птиц вверху поставил
А снизу поле предоставил
Для битвы поле предоставил
Его деревьями уставил
Дубами-елями уставил
Кустами кое-где обставил
Травою мягкой застелил
Букашкой мелкой населил
Пусть будет все, как я представил
Пусть все живут, как я заставил
Пусть все умрут, как я заставил
Так победят сегодня русские
Ведь неплохие парни русские
И девки неплохие русские
Они страдали много, русские
Терпели ужасы нерусские
Так победят сегодня русские
Что будет здесь, коль уж сейчас
Земля крошится уж сейчас
И небо пыльно уж сейчас
Породы рушатся подземные
И воды мечутся подземные
И твари мечутся подземные
И люди бегают наземные
Туда-сюда бегут приземные
И птицы поднялись надземные
Все птицы-вороны надземные
А все ж татары поприятней
И имена их поприятней
И голоса их поприятней
Да и повадка поприятней
Хоть русские и поопрятней
А все ж татары поприятней
Так пусть татары победят
Отсюда все мне будет видно
Татары, значит, победят
А впрочем – завтра будет видно.
Я всю жизнь свою провел в мытье посуды
И в сложении возвышенных стихов
Мудрость жизненная вся моя отсюда
Оттого и нрав мой тверд и несуров
Вот течет вода – ее я постигаю
За окном внизу – народ и власть
Что не нравится – я просто отменяю
А что нравится – оно вокруг и есть
Выходит слесарь в зимний двор
Глядит: а двор уже весенний
Вот так же как и он теперь -
Был школьник, а теперь он - слесарь
А дальше больше - дальше смерть
А перед тем - преклонный возраст
А перед тем, а перед тем
А перед тем - как есть он, слесарь
Какой характер переменчивый у волка -
Сначала он, я помню, был вредитель
Стал санитаром леса ненадолго
И вот опять - тот самый же вредитель
Так человек - предатель и вредитель
Потом попутчик, временный приятель
Потом опять - предатель и вредитель
Потом опять - вредитель и предатель
Нам нет прямой причины умирать
Да, но и жить нам нет прямого смысла
Отчизна лишь исполненная смысла
Положит нам - где жить, где умирать
Но лишь до той поры, где Бог вступает
Отчизну он рукой отодвигает
И жить как умирать нам полагает
Не положив вчистую умирать
Наша жизнь кончается
Вон у того столба
А ваша где кончается?
Ах, ваша навсегда
Поздравляем с вашей жизнью!
Как прекрасна ваша жизнь!
А как прекрасна - мы не знаем
Поскольку наша кончилась уже
Изнемогая изнемог
Он от картины внешней жизни
Но он подумал: дал ведь Бог
Картину внутренней нам жизни
Она прозрачна и чиста
Картина внутренней нам жизни
Он заглянул - но внешней жизни
Отображенье он увидел
ИЗ ЦИКЛА «АПОФЕОЗ МИЛИЦАНЕРА»
Когда здесь на посту стоит Милицанер
Ему до Внуково простор весь открывается
На Запад и Восток глядит Милицанер
И пустота за ними открывается
И центр, где стоит Милицанер —
Взляд на него отвсюду открывается
Отвсюду виден Милиционер
С Востока виден Милиционер
И с Юга виден Милиционер
И с моря виден Милиционер
И с неба виден Милиционер
И с-под земли...
да он и не скрывается
Нет, он не сам собой явился
Но его образ жил как ген
И в исторический момент
В Милицанера воплотился
О, древний корень в нем какой!
От дней сплошного Сотворенья
Через Платоновы прозренья
До наших Величавых дней
Милицанер гуляет в парке
Осенней позднею порой
И над покрытой головой
Входной бледнеет небо аркой
И будущее так неложно
Является среди аллей
Когда его исчезнет должност
Среди осмысленных людей
Когда мундир не нужен будет
Ни кобура, ни револьвер
И станут братия все люди
И каждый - Милиционер
В буфете Дома Литераторов
Пьет пиво Милиционер
Пьет на обычный свой манер,
Не видя даже литераторов
Они же смотрят на него.
Вокруг него светло и пусто,
И все их разные искусства
При нем не значат ничего
Он представляет собой Жизнь,
Явившуюся в форме Долга.
Жизнь кратка, а Искусство долго.
И в схватке побеждает Жизнь.
Звезда стоит на небе чистом
За нею - тьма, пред нею - сонм
И время ходит колесом
Преобразованное в числа
Сквозь воронку вниз стекает
В тот центр единицы мер
Где на посту Милицанер
Стоит и глаза не спускает
Нет, он совсем не офицер
Не в бранных подвигах лучистых
Но он простой Милицанер
Гражданственности Гений Чистый
Когда проснулась и взошла
В людях гражданственности сила
То от природности она
Милицанером оградилась
И это камень на котором
Закон противопоставлен Силе
Пока он на посту стоял,
Здесь вымахало поле маков,
Но потому здесь поле маков,
Что там он на посту стоял
Когда же он, Милицанер,
В свободный день с утра проснется,
То в поле выйдет и цветка
Он ласково крылом коснется.
ИЗ ЦИКЛА «ОН»
Он через левое плечо
Взглянул - себя лисой увидел
И через правое плечо
Взглянул - себя совой увидел
Он весь напрягся и опять
Себя самим собой увидел
И ускакали они в лес
Он сам же в городе остался
Он вспомнил о дальнем но главном
О родине вспомнил своей
Привиделись свет и пространство
И блики знакомых людей
Он двинулся в том направленьи
И в стенку ударился лбом
И это родство и знакомство
С тех пор узнает он в любом
Вот могут, скажем ли, литовцы
Латышцы разные, эстонцы
Россию как родную мать
Глубоко в сердце воспринять
Чтобы любовь была большая?
Конечно, могут, кто мешает...
ТЕРРОРИЗМ С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ
Женщина в метро меня лягнула
Ну, пихаться - там куда ни шло
Здесь же она явно перегнула
Палку, и все дело перешло
В ранг ненужно-личных отношений
Я, естественно, в ответ лягнул
Но и тут же попросил прощенья -
Просто я как личность выше был
Вот бронзовый, Пушкин, и глупый стоишь
А был уж как хитрый ты очень
А я вот живой, между прочим
А я вот по улице Горького
Гуляю и думаю: Ишь!
Забрался на цоколь гранитный
Поэзией руководишь!
А вот как ужасную бомбу
На город Москву опустить
Погибнут тут все до единого
И некем руководить
На Западе террористы убивают людей
Либо из-за денег, либо из-за возвышенных идей
А у нас если и склонятся к такому -
Так по простой человеческой обиде или по злопамятству какому
Без всяких там денег, не прикидываясь борцом
И это будет терроризм с человеческим лицом
Человек сначала белый
Но под солнцем моментально -
Красный, после вовсе - черный
Так законы человечьи
И природные законы
Вовсе не в противоречьи
А в согласии законном
Когда пройдут года и ныне дикий
Народ забудет многие дела
Страх обо мне пройдет по всей Руси великой
Ведь что писал! - Но правда ведь была!
То, что писал
Черт-те что писал
И страх какой
И правда ведь была
И страх пройдет по всей Руси великой
Встреча 21 января
Лев Рубинштейн
Я ЗДЕСЬ
Итак, я здесь!
И вот...
И вот я здесь...
(Откуда ты? Тебя уже не ждали...)
И вот...
И вот я здесь! Как можно описать те чувства...
...те ощущенья...
...те чувства...
(Тебя и не узнать: похорошел, поправился, окреп, на человека...
...похож)
Итак...
Итак, я здесь! Что может быть прекрасней того волшебного...
...Что может быть волшебней...
...того прекрасного...
(И голова как будто бы прошла, и легче дышится, и вообще
полегче)
И вот...
И вот я здесь! Другого уголка...
...такого...
Такого уголка...
другого...
(Ну вот – теперь совсем другое дело. А то я, честно говоря, подумал, что если так, то лучше бы и вовсе не начинать)
Итак...
Итак, я здесь! Да мог ли и мечтать еще недавно...
Могло ли и присниться...
...еще вчера...
(Простым четырехкратным повтореньем)
И вот...
И вот я здесь! Невероятно, но...
Не верится...
...однако...
(Трещат остатки бедного огня)
Итак...
Итак, я здесь! Не буду утомлять...
...Не стану утомлять...
...тебя...
...тебя, читатель...
54 года, сотрудник планового отдела НИИ.
Замужем второй раз.
Имеет взрослого сына от первого брака.
Подтянута, моложава.
Любит петь и играет на гитаре – "для себя".
Примерно в 14.30 возвращалась на работу после обеденного перерыва...
(И вот...)
39 лет, водитель такси.
В молодости занимался тяжелой атлетикой, потом бросил.
Женат.
Двое детей – Денис (14 лет) и Лада (9 лет).
Примерно в 14.30 принял машину у сменщика и направился в сторону Домодедова...
(Итак...)
24 года, воспитательница детского сада.
Рост 170-172 см.
Миловидна, немного склонна к полноте.
Живет вместе с родителями.
Не замужем, но, кажется, имеет постоянного друга.
Примерно в 14.30 стояла на остановке трамвая около Рижского вокзала...
(И вот...)
51 год, артист драматического театра.
Три года тому назад перенес обширный инфаркт.
В театре используется, в основном, в неглавных ролях.
Примерно в 14.30 после окончания репетиции вышел из театра и решил пройтись пешком пару остановок...
(Итак...)
Короче говоря, все вместе должно быть предельно легким, почти прозрачным, едва уловимым.
Может быть, что-то вроде радуги.
А вот описание дома может начинаться с чего угодно.
Хотя бы с цвета крыши.
Или с какого-нибудь растения.
Например, старая ветла у забора.
Или что-то вроде того, как будто бы думаешь, что всего лишь притворяешься спящим, а спишь-то на самом деле.
Или как будто бы кто-то невидимый подкрадется сзади, положит руки тебе на плечи и засмеется таким знакомым смехом, что и слез не сдержать.
Или представьте себе, что вы в постоянном предчувствии какой-то неведомой катастрофы.
И, очевидно, именно поэтому вы инстинктивно сопротивляетесь любым жизненным переменам.
"Ну не могу же я каждый божий день пришивать тебе этот проклятый хлястик!"
(Бросает пальто на пол и вдруг начинает рыдать)
Но мы-то отлично понимаем, что дело тут вовсе не в хлястике.
Или представь себе, что ты ждал этой минуты всю свою жизнь.
И вот ты с трепетом отворяешь заветную дверь...
Т. е. это что-то вроде закрученного в тугую спираль "прощай навеки".
Это понятно?
Итак, я здесь!
...я здесь! Не стану утомлять тебя, читатель, описаниями тягот дороги...
...описаниями тягот дороги, случайных попутчиков, одни из которых были, впрочем, весьма милы, про других же и вспоминать не хочется...
...про других же и вспоминать не хочется, того вполне объяснимого
волнения и нетерпения, усиливающихся по мере приближения к заветной цели...
...волнения и нетерпения, усиливающихся по мере приближения к заветной цели, многого другого...
...многого другого. И вот уже становятся едва различимыми, растворяясь в утреннем тумане, ночные видения...
...ночные видения, и вот уже мчится звонкоголосая ватага мальчишек по косогору прямо к реке...
...прямо к реке, и уже проносятся мимо рейнские холмы, замки, виноградники...
...замки, виноградники, и уже становятся такими бесконечно далекими и треснутая чашка, и пыльное чучело белки, и стеклянный шарик, и скомканная бумага...
...и стеклянный шарик, и скомканная бумага, и нет уже никакого смысла ударять по барабану, который все равно не отзовется, потому что он мертв...
...не отзовется, потому что он мертв, и вот трещат остатки бедного огня...
...трещат остатки бедного огня, но ход вещей не может быть нарушен...
...не может быть нарушен, уходим врозь...
Уходим врозь, не забывай меня.
Уходим врозь, не забывай меня.
Уходим врозь, не забывай меня.
Уходим врозь, не забывай меня...
Встреча 21 января
Лев Рубинштейн
Я ЗДЕСЬ
Итак, я здесь!
И вот...
И вот я здесь...
(Откуда ты? Тебя уже не ждали...)
И вот...
И вот я здесь! Как можно описать те чувства...
...те ощущенья...
...те чувства...
(Тебя и не узнать: похорошел, поправился, окреп, на человека...
...похож)
Итак...
Итак, я здесь! Что может быть прекрасней того волшебного...
...Что может быть волшебней...
...того прекрасного...
(И голова как будто бы прошла, и легче дышится, и вообще
полегче)
И вот...
И вот я здесь! Другого уголка...
...такого...
Такого уголка...
другого...
(Ну вот – теперь совсем другое дело. А то я, честно говоря, подумал, что если так, то лучше бы и вовсе не начинать)
Итак...
Итак, я здесь! Да мог ли и мечтать еще недавно...
Могло ли и присниться...
...еще вчера...
(Простым четырехкратным повтореньем)
И вот...
И вот я здесь! Невероятно, но...
Не верится...
...однако...
(Трещат остатки бедного огня)
Итак...
Итак, я здесь! Не буду утомлять...
...Не стану утомлять...
...тебя...
...тебя, читатель...
54 года, сотрудник планового отдела НИИ.
Замужем второй раз.
Имеет взрослого сына от первого брака.
Подтянута, моложава.
Любит петь и играет на гитаре – "для себя".
Примерно в 14.30 возвращалась на работу после обеденного перерыва...
(И вот...)
39 лет, водитель такси.
В молодости занимался тяжелой атлетикой, потом бросил.
Женат.
Двое детей – Денис (14 лет) и Лада (9 лет).
Примерно в 14.30 принял машину у сменщика и направился в сторону Домодедова...
(Итак...)
24 года, воспитательница детского сада.
Рост 170-172 см.
Миловидна, немного склонна к полноте.
Живет вместе с родителями.
Не замужем, но, кажется, имеет постоянного друга.
Примерно в 14.30 стояла на остановке трамвая около Рижского вокзала...
(И вот...)
51 год, артист драматического театра.
Три года тому назад перенес обширный инфаркт.
В театре используется, в основном, в неглавных ролях.
Примерно в 14.30 после окончания репетиции вышел из театра и решил пройтись пешком пару остановок...
(Итак...)
Короче говоря, все вместе должно быть предельно легким, почти прозрачным, едва уловимым.
Может быть, что-то вроде радуги.
А вот описание дома может начинаться с чего угодно.
Хотя бы с цвета крыши.
Или с какого-нибудь растения.
Например, старая ветла у забора.
Или что-то вроде того, как будто бы думаешь, что всего лишь притворяешься спящим, а спишь-то на самом деле.
Или как будто бы кто-то невидимый подкрадется сзади, положит руки тебе на плечи и засмеется таким знакомым смехом, что и слез не сдержать.
Или представьте себе, что вы в постоянном предчувствии какой-то неведомой катастрофы.
И, очевидно, именно поэтому вы инстинктивно сопротивляетесь любым жизненным переменам.
"Ну не могу же я каждый божий день пришивать тебе этот проклятый хлястик!"
(Бросает пальто на пол и вдруг начинает рыдать)
Но мы-то отлично понимаем, что дело тут вовсе не в хлястике.
Или представь себе, что ты ждал этой минуты всю свою жизнь.
И вот ты с трепетом отворяешь заветную дверь...
Т. е. это что-то вроде закрученного в тугую спираль "прощай навеки".
Это понятно?
Итак, я здесь!
...я здесь! Не стану утомлять тебя, читатель, описаниями тягот дороги...
...описаниями тягот дороги, случайных попутчиков, одни из которых были, впрочем, весьма милы, про других же и вспоминать не хочется...
...про других же и вспоминать не хочется, того вполне объяснимого
волнения и нетерпения, усиливающихся по мере приближения к заветной цели...
...волнения и нетерпения, усиливающихся по мере приближения к заветной цели, многого другого...
...многого другого. И вот уже становятся едва различимыми, растворяясь в утреннем тумане, ночные видения...
...ночные видения, и вот уже мчится звонкоголосая ватага мальчишек по косогору прямо к реке...
...прямо к реке, и уже проносятся мимо рейнские холмы, замки, виноградники...
...замки, виноградники, и уже становятся такими бесконечно далекими и треснутая чашка, и пыльное чучело белки, и стеклянный шарик, и скомканная бумага...
...и стеклянный шарик, и скомканная бумага, и нет уже никакого смысла ударять по барабану, который все равно не отзовется, потому что он мертв...
...не отзовется, потому что он мертв, и вот трещат остатки бедного огня...
...трещат остатки бедного огня, но ход вещей не может быть нарушен...
...не может быть нарушен, уходим врозь...
Уходим врозь, не забывай меня.
Уходим врозь, не забывай меня.
Уходим врозь, не забывай меня.
Уходим врозь, не забывай меня...
ТО ОДНО, ТО ДРУГОЕ
То одно.
То другое.
То третье
А тут еще что-нибудь.
То слишком точно.
То чересчур приблизительно.
То вообще ни то, ни се.
А тут еще и через плечо заглядывают.
То чересчур пространно.
То слишком лаконично.
То вовсе как-то не так.
А тут еще и зовут куда-то.
То чересчур ярко.
То слишком сумрачно.
То не поймешь как.
А тут еще изволь
постоянно
соответствовать.
То сил нету двигаться.
То невозможно остановиться.
То обувь пыльная.
А тут еще берутся
рассуждать и такое
несут...
То нет сил продраться
То приходится
терпеть неизвестно
зачем.
То бумагой порежешься.
А тут еще и пихают
со всех сторон.
То забудешь, о чем думал все утро.
То невозможно удержаться от сентенций типа: "У поэта
между строк то же, что и между ног".
То захворает кто-нибудь.
А тут еще и неуверенность одолевает...
То система собственных представлений вызывает лишь
досаду.
То личный опыт покажется таким ничтожным.
То воронье кричит над опустелыми пашнями.
А тут еще и в зеркало нечаянно посмотришь...
То случайное воспоминание щемяще отзовется в душе.
То пеплом все вокруг засыпано.
То так запрячут, что не найдешь никогда.
А тут еще и вон что творится...
То тяготит собственное молчание.
То такое ощущение, что наговорено на несколько лет
вперед.
То вдруг забудешь о несказанной прелести данного
момента.
А тут еще и полная неизвестность...
То призраки во тьме снуют и нам сулят тревогу.
То другие какие-нибудь странности.
То угасают надежды прямо посреди пути.
А тут еще и не разобрать ничего...
То утекает ртутный шарик навстречу пасмурной судьбе.
То преследует по пятам одно лишь тяжкое воспоминание.
То упорно ускользает главный смысл.
А тут еще и природа не терпит пустоты...
То Восток розовеет.
То Запад догорает.
То дневные заботы.
А тут еще и время какое-то такое...
То простираются просторы.
То не видно ни зги.
То на сердце туман.
А тут еще и все понять надо...
То о веселии вопреки всему.
То о понятном и непонятном.
То о том, как смириться с дребезжаньем угасающих надежд.
А тут еще и не успеваешь ничего...
То о заметном падении энтузиазма в наших рядах.
То о возможности избавления от пагубной привычки все
называть.
То об уместности именно такого взгляда на вещи.
А тут еще сиди думай, что можно, что нельзя...
То радуюсь неизвестно чему.
То тревожусь неизвестно о чем.
То неизвестно к чему влечет.
А тут еще и всякие разговоры...
То золота неосторожный вид.
То треснувшая вдоль себя завеса.
То вдруг ляпнут что-нибудь, не подумав.
А тут еще и жди, пока обратятся...
То бытия стреноженная прыть.
То всякого кивка свое значенье.
То сознанье начинает дребезжать.
А тут еще и не дозовешься никого...
То память в каждой складке древесины.
То зелья приворотного глоток.
То с местами какая-нибудь путаница.
А тут еще и слышать ведь ничего не хотят...
То образ вечности подвижный.
То ждут у самого порога.
То титаническая попытка очнуться.
А тут еще и то, что нельзя увидеть,
представится однажды...
То памяти склоненное чело.
То завтрашнего полдня перебежчик.
То как навалятся, как пригнут к земле.
А тут еще и всем все объясняй...
То ветра ночного простуженное дыханье.
То пузыри земли у всех на языке.
То наивно рассчитываешь преодолеть все это наиболее
привычным способом.
А тут еще и эти...
То явное преобладание одного начала над другим.
То общее, что может только присниться.
То ждут не дождутся, чтобы уличить в противоречии.
А тут еще и какая-то совершенно непонятная реакция...
То описание каждого из бесконечного множества
вариантов.
То ожидание событий, не имеющих аналога ни в одной из
мифологий.
То мы с тобой не знаем, что друг с другом.
А тут еще и то, что было, покажется, что не было...
То пасмурное утро после бессонной ночи.
То невозможно охватить все существующее.
То непреодолима тоска по вековечному.
А тут еще то, чего не было, покажется, что было...
То еще один очередной пункт в реестре переживаний.
То вдруг обнаруживается разные вещи, и неизвестно
что с ними делать.
То терпи неизвестно за что.
А тут еще и не развернуться по-настоящему...
То тяготы и тревоги.
То надежды и утешения.
То небо над Аустерлицем.
А тут еще и решение какое-нибудь подоспеет...
То клейкие листочки.
То сопоставь каждое с последующим и предыдущим.
То становится совершенно ясно, что бесконечно это
продолжаться не может.
А тут еще и конца не видно...
Встреча 14 января
Алексей Парщиков
СОМ
Нам кажется: в воде он вырыт, как траншея.
Всплывая, над собой он выпятит волну.
Сознание и плоть сжимаются теснее.
Он весь, как чёрный ход из спальни на Луну.
А руку окунёшь - в подводных переулках
с тобой заговорят, гадая по руке.
Царь-рыба на песке барахтается гулко,
и стынет, словно ключ в густеющем замке.
ЭЛЕГИЯ
О, как чистокровен под утро гранитный карьер
в тот час, когда я вдоль реки совершаю прогулки,
когда после игрищ ночных вылезают наверх
из трудного омута жаб расписные шкатулки.
И гроздьями брошек прекрасных набиты битком
их вечнозелёные, нервные, склизкие шкуры.
Какие шедевры дрожали под их языком?
Наверное, к ним за советом ходили авгуры.
Их яблок зеркальных пугает трескучий разлом,
и ядерной кажется всплеска цветная корона,
но любят, когда колосится вода за веслом,
и сохнет кустарник в сливовом зловонье затона.
В девичестве – вяжут, в замужестве – ходят с икрой;
вдруг насмерть сразятся, и снова уляжется шорох.
А то, как у Данта, во льду замерзают зимой,
а то, как у Чехова, ночь проведут в разговорах.
ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ В БУХТЕ Цэ
Евгению Дыбскому
Утром обрушилась палатка на
меня, и я ощутил: ландшафт
передернулся, как хохлаткина
голова.
Под ногой пресмыкался песок,
таз с водой перелетел меня наискосок,
переступил меня мой сапог,
другой - примеряла степь,
тошнило меня, так что я ослеп,
где витала та мысленная опора,
вокруг которой меня мотало?
Из-за горизонта блеснул неизвестный город
и его не стало.
Я увидел - двое лежат в лощине
на рыхлой тине в тине,
лопатки сильные у мужчины,
у нее - коралловые ступни,
с кузнечиком схожи они сообща,
который сидит в золотистой яме,
он в ней времена заблуждал, трепеща,
энергия расходилась кругами.
Кузнечик с женскими ногами.
Отвернувшись, я ждал. Цепенели пески.
Ржавели расцепленные товарняки.
Облака крутились, как желваки,
шла чистая сила в прибрежной зоне,
и снова рвала себя на куски
мантия Европы, - м.б., Полоний
за ней укрывался? - шарах! - укол!
Где я? А на месте лощины - холм.
Земля - конусообразна
и оставлена на острие,
острие скользит по змее,
надежда напрасна.
Товарняки, словно скорость набирая,
на месте приплясывали в тупике,
а две молекулярных двойных спирали
в людей играли невдалеке.
Пошел я в сторону от
самозабвенной четы,
но через несколько сот
метров поймал я трепет,
достигшей моей пяты,
и вспомнилось слово rabbit,
И от чарующего трепетания
лучилась, будто кино,
утраченная среда обитания,
звенело утраченное звено
между нами и низшими:
трепетал Грозный,
примиряя Ламарка с ящерами,
трепетал воздух,
примиряя нас с вакуумом,
Аввакума с Никоном,
валуны, словно клапаны,
трепетали. Как монокино
проламывается в стерео,
в трепете аппарата
новая координата
нашаривала утерянное.
Открылись дороги зрения
запутанные, как грибницы,
я достиг изменения,
насколько мог измениться.
Я мог бы слямзить Америку -
бык с головой овальной,
а мог бы стать искрой беленькой
меж молотом и наковальней.
Открылись такие ножницы
меж временем и пространством,
что я превзошел возможности
всякого самозванства, -
смыкая собой предметы,
я стал средой обитания
зрения всей планеты.
Трепетание, трепетание...
На бледных холмах азовья
лучились мои кумиры,
с "Мукой Музы" во взоре
трепетали в зазоре
мира и антимира.
Подруги и педагоги,
они псалмы бормотали,
тренеры буги-вуги,
гортани их трепетали:
"Распадутся печати,
вспыхнут наши кровати,
птица окликнет трижды,
останемся неподвижны,
как под новокаином
на хрупкой игле,
Господи, помоги нам
устоять на земле".
Моречко - паутинка,
ходящая на иголках,
немножечко поутихло,
капельку поумолкло.
И хорда зрения мне протянула
вновь ту трепещущую чету,
уже совпадающую с тенью стула,
качающегося на свету
лампы, забарматывающейся от ветра...
А когда рассеялись чары,
толчки улеглись и циклон утих,
я снова увидел их -
бредущую немолодую пару,
то ли боги неканонические,
то ли таблицы анатомические...
Ветер выгнул весла из их брезентовых брюк
и отплыл на юг.
ИЗ ГОРОДА
Как вариант унижает свой вид предыдущий,
эти холмы заслоняют чем ближе, тем гуще
столик в тени, где мое заглядение пьет
кофе, не зная, какие толпятся попытки
перемахнуть мурашиную бритву открытки -
через сетчатку и - за элеватор и порт.
Раньше, чем выйти из города, я бы хотел
выбрать в округе не хмелем рогатую точку,
но чтобы разом увидеть дворец и костел,
дом на Андреевском спуске и поодиночке -
всех; чтоб гостиница свежая глазу была,
дух мой на время к себе, как пинцетом, брала.
Шкаф платяной отворяет свои караул-створки,
валятся шмотки, их души в ушке у иголки
давятся - шубы грызутся и душат пиджак,
фауна поз человечьих - другдружкина пища! -
воет буран барахла; я покину жилище,
город тряпичный затягивая, как рюкзак.
Глаз открываю - будильник зарос коноплей,
в мухе точнейшей удвоен холодный шурупчик,
на полировке в холодном огне переплет
книги святой, забываю очнуться, мой копчик
весь в ассирийских династиях, как бигуди;
я над собою маячу: встань и ходи!
Я надеваю пиджак с донжуанским подгоном,
золотовекая лень ноготком, не глаголом
сразу отводит мне место в предметном ряду:
крылышком пыли и жгутиком между сосисок,
чем бы еще? - я бы кальцием в веточке высох,
тоже мне, бегство, - слабея пружиной в меду!
Тотчас в районе, чья слава была от садов,
где под горой накопились отстойные тыщи,
переварили преграду две черных грязищи -
жижа грунтовая с мутью закисших прудов,
смесь шевельнулась и выбросила пузыри,
села гора парашютом, вдохнувшим земли.
Грязь подбирает крупицу, столбы, человека,
можно идти, если только подошвами кверху,
был ли здесь город великий? - он был, но иссяк.
Дух созидания разве летает над грязью?
Как завещание гоголевское - с боязни
вспомнить себя под землей - начинается всяк
перед лавиной, но ты, растворительница
брачных колец и бубнилка своих воплощений,
хочешь - в любом из бегущих (по белому щебню
к речке, на лодках и вплавь) ты найдешь близнеца,
чтобы спастись. Ты бежишь по веранде витой.
Ты же актриса, ты можешь быть городом, стой!
СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ
Когда, бальзамируясь гримом, ты, полуодетая,
думаешь, как взорвать этот театр подпольный,
больше всего раздражает лампа дневного света
и самопал тяжелый, почему-то двуствольный.
Плащ надеваешь военный - чтоб тебя не узнали, -
палевый, с капюшоном, а нужно- обычный, черный;
скользнет стеклянною глыбой удивление в зале:
Убитая шприцем в затылок, лежишь в хвощах заморозки -
играешь ты до бесчувствия! - и знаешь: твоя отвага
для подростков - снотворна, потому что нега -
первая бесконечность, как запах земли в прическе.
Актеры движутся дальше, будто твоя причуда -
не от мира сего - так и должно быть в пьесе!
Твой голос целует с последних кресел пьянчуга,
отталкиваясь, взлетая, сыплясь, как снег на рельсы...
ЖУЖЕЛКА
Находим ее на любых путях
пересмешницей перелива,
букетом груш, замерзших в когтях
температурного срыва.
И сняли свет с нее, как персты,
и убедились: парит
жужелка между шести
направлений, молитв,
сказанных в ледовитый сезон
сгоряча, а теперь
она вымогает из нас закон
подобья своих петель.
И контур блуждает ее свиреп,
йодистая кайма,
отверстий хватило бы на свирель,
но для звука - тюрьма!
Точнее, гуляка, свисти, обходя
сей безъязыкий зев,
он бульбы и пики вперил в тебя,
теряющего рельеф!
Так искривляет бутылку вино
не выпитое, когда
застолье взмывает, сцепясь винтом,
и путает провода.
Казалось, твари всея земли
глотнули один крючок,
уснули - башенками заросли,
очнулись в мелу трущоб,
складских времянок, посадок, мглы
печей в желтковом дыму,
попарно - за спинами скифских глыб,
в небе - по одному!
ПОЭТ И МУЗА
Между поэтом и Музой есть солнечный тяж,
капельницею пространства шумящий едва, —
чем убыстрённой поэт погружается в раж,
женская в нём безусловней свистит голова.
Сразу огромный ботинок сползает с ноги —
так непривычен размер этих нервных лодыг,
женщина в мальвах дарёные ест пироги,
по небу ходит колёсный и лысый мужик.
УДОДЫ И АКТРИСЫ
В саду оказались удоды,
как в лампе торчат электроды,
и сразу ответила ты:
– Их два, но условно удобно
их равными принять пяти.
Два видят себя и другого,
их четверо для птицелова,
но слева садится еще,
и кроме плюмажа и клюва
он воздухом весь замещен.
Как строится самолет,
с учетом фигурки пилота,
так строится небосвод
с учетом фигурки удода,
и это наш пятый удод.
И в нос говоря бесподобно,
– Нас трое, что в общем удодно,
ты – Гамлет, и Я и Оно.
Быть или... потом – как угодно...
Я вспомнил иное кино.
Экспресс. В коридоре актриса
глядится в немое окно,
вся тренинг она и аскеза,
а мне это все равно,
а ей это до зарезу.
За окнами ныло болото,
бурея, как злая банкнота,
златых испарение стрел,
сновало подобье удода,
пульсировал дальний предел.
Трясина – провисшая сетка.
Был виден, как через ракетку,
удода летящий волан,
нацеленный на соседку
и отраженный в туман.
Туда и сюда. И оттуда.
Пример бадминтона. Финты.
По мере летанья удода
актриса меняла черты:
как будто в трех разных кабинках,
кобета в трех разных ботинках –
неостановимый портрет –
босая, в ботфортах, с бутылкой
и без, существует и – нет,
гола и с хвостом на заколку,
"под нуль" и в овце наизнанку,
лицо, как лассо на мираж,
навстречу летит и вдогонку.
Совпала и вышла в тираж.
Так множился облик актрисин
и был во весь дух независим,
как от телескопа – звезда,
удод, он сказал мне тогда:
так схожи и ваши порывы,
как эти актрисы, когда вы
пытаетесь правильно счесть
удодов, срывающих сливы.
Их пятеро или...? – Бог весть!
# # #
Тот город фиговый — лишь флёр над преисподней.
Мы оба не обещаны ему.
Мертвы — вчера, оживлены — сегодня,
я сам не понимаю, почему.
Дрожит гитара под рукой, как кролик,
цветёт гитара, как иранский коврик.
Она напоминает мне вчера.
И там — дыра, и здесь — дыра.
Ещё саднит внутри степная зона —
удар, открывший горло для трезвона,
и степь качнулась чёрная, как люк,
и детский вдруг развеялся испуг.
Встреча 7 января
Иван Жданов
БАЛЛАДА
Я поймал больную птицу,
но боюсь её лечить.
Что-то к смерти в ней стремится,
что-то рвёт живую нить.
Опускает в сердце крылья,
между рёбер шелестит,
надрываясь от бессилья,
под ладонью верещит.
А в холодном клюве воздух –
шарик ртутный, уголёк,
надпись тусклая на звёздах,
слов безудержный поток.
Не намеренно – случайно
этот воздух пригублю
и открою чью-то тайну,
что-то заново слеплю.
...Вот по плачущей дороге
семерых ведут в распыл.
Чью беду и чьи тревоги
этот воздух сохранил?
Шестерых враги убили,
а седьмого сберегли.
Шестерым лежать в могиле,
одному не знать земли.
Вот он бродит над землёю,
под собой не чуя ног.
Паутину вяжет мглою
снегопада паучок.
Снегопад бывает белым
и не может быть другим.
Только кто же мажет мелом
в сон свивающийся дым,
если в мире, в мире целом
только он и невредим?
Он идёт, себя не пряча
в исчезающей дали,
потому что тех убили,
а его убить забыли
и случайно сберегли.
Сберегли его, не плача,
память, птица, пар земли.
# # #
Когда умирает птица,
в ней плачет усталая пуля,
которая так хотела
всего лишь летать, как птица.
ДО СЛОВА
Ты – сцена и актёр в пустующем театре.
Ты занавес сорвёшь, разыгрывая быт,
и пьяная тоска, горящая, как натрий,
в кромешной темноте по залу пролетит.
Тряпичные сады задушены плодами,
когда твою гортань перегибает речь
и жестяной погром тебя возносит в драме
высвечивать углы, разбойничать и жечь.
Но утлые гробы незаселённых кресел
не дрогнут, не вздохнут, не хрястнут пополам,
не двинутся туда, где ты опять развесил
краплёный кавардак, побитый молью хлам.
И вот уже партер перерастает в гору,
подножием своим полсцены обхватив,
и, с этой немотой поддерживая ссору,
свой вечный монолог ты катишь, как Сизиф.
Ты – соловьиный свист, летящий рикошетом.
Как будто кто-то спит и видит этот сон,
где ты живёшь один, не ведая при этом,
что день за днём ты ждёшь, когда проснётся он.
И тень твоя пошла по городу нагая
цветочниц ублажать, размешивать гульбу.
Ей некогда скучать, она совсем другая,
ей не с чего дудеть с тобой в одну трубу.
И птица, и полёт в ней слиты воедино,
там свадьбами гудят и лёд, и холода,
там ждут отец и мать к себе немого сына,
а он глядит в окно и смотрит в никуда.
Но где-то в стороне от взгляда ледяного,
свивая в смерч твою горчичную тюрьму,
рождается впотьмах само собою слово
и тянется к тебе, и ты идёшь к нему.
Ты падаешь, как степь, изъеденная зноем,
и всадники толпой соскакивают с туч,
и свежестью разят пространство раздвижное,
и крылья берегов обхватывают луч.
О, дайте только крест! И я вздохну от боли,
и продолжая дно, и берега креня.
Я брошу балаган – и там, в открытом поле...
Но кто-то видит сон, и сон длинней меня.
ПОРТРЕТ ОТЦА
И зеркало вспашут. И раннее детство
вернётся к отцу, не заметив его,
по скошенным травам прямого наследства,
по жёлтому полю пути своего.
И запах сгорающих крыльев. И слава
над жёлтой равниной зажжённых свечей.
И будет даровано каждому право
себя выбирать, и не будет ночей.
Но стоит ступить на пустую равнину,
как рамкой резной обовьётся она,
и поле увидит отцовскую спину
и небо с прямыми углами окна.
А там, за окном, комнатёнка худая,
и маковым громом на тронном полу
играет младенец, и бездна седая
сухими кустами томится в углу.
И мак погремушкой ударит по раме
и камешком чиркнет, и вспыхнет она
и гладь фотоснимка сырыми пластами,
как жёлтое поле, развалит до дна.
Проя́снится зеркало, зная, что где-то
плывёт глубина по осенней воде,
и тяжесть течёт, омывая предметы,
и свет не куётся на дальней звезде.
МАСТЕР
Займи пазы отверстых голосов,
щенячьи глотки, жаберные щели,
пока к стене твоей не прикипели
беззвучные проекции лесов!
Он замолчал и сумрак оглядел,
как гуртоправ, избавясь от наитья.
Как стеклодув, прощупал перекрытья.
И храм стоял, и цветоносил мел.
Он уходил, незрим и невесом,
но тверже камня и теплее твари,
и пестрота живородящей хмари
его накрыла картой хромосом.
Так облекла литая скорлупа
его бессмертный выдох, что казалось -
внутри его уже не начиналась
и не кончалась звездная толпа.
Вокруг него вздувались фонари,
в шарах стеклянных музыка летела,
пускал тромбон цветные пузыри,
и раздавалось где-то то и дело:
...я... задыхаюсь... душно... отвори...
И небеса, разгоряченный дых,
ты приподнял, как никель испарений.
Вчера туман с веревок бельевых
сносил кругами граммофонной лени
твой березняк на ножницы портних.
ГРОЗА
Храпя, и радуясь, и воздух вороша,
душа коня, как искра, пролетела,
как будто в поисках утраченного тела
бросаясь молнией на выступ шалаша.
Была гроза. И, сидя в шалаше,
мы видели: светясь и лиловея,
катился луг за шиворот по шее,
как конский глаз разъятый, и в душе
мы всех святых благодарили – три,
три раза столб огня охватывал одежду,
отринув в пустоту спасенье и надежду,
как выстрел гибельный чернея изнутри.
Был воздух кровью и разбоем напоён,
душа коня лилась и моросила,
какая-то неведомая сила
тащила нас в отечество ворон.
Кто вынул меч? Кто выстрел распрямил?
Чья это битва? Кто её расправил?
Для этой бойни нет, наверно, правил –
мы в проигрыше все! Из наших жил
натянута струна, она гудит
и мечется, как нитка болевая,
и ржёт, и топчется, и, полночь раздвигая,
ослепшей молнией горит.
Гроза становится всё яростней и злей,
в соломе роются прозрачные копыта,
и грива чёрная дождя насквозь прошита
палящим запахом стеклянных тополей.
Струится кривизна гранёного стекла,
ребристое стекло хмелеющего шара –
вот крона тополя. Над нами чья-то кара,
пожара отблески на сумерках чела.
Глядело то чело, уставясь на меня,
и небо прошлого в его глазах дышало,
и форма каждого зрачка напоминала
кровавый силуэт убитого коня.
Его убили здесь когда-то. На лугу,
на мартовском снегу, разбрасывая ноги,
упал он в сумерках, в смятенье и тревоге,
на радость человеку и врагу.
Не надо домыслов, подробностей. Рассказ
предельно краток: здесь коня убили.
И можно справиться, пожалуй, без усилий
со всем, что здесь преследовало нас.
Нам не вернуть языческих времён,
спят идолы, измазанные кровью.
И если бродят среди нас они с любовью,
то это идолы отечества ворон.
КРЕЩЕНИЕ
Душа идет на нет, и небо убывает,
и вот уже меж звезд зажата пятерня.
О, как стряхнуть бы их! Меня никто не знает.
Меня как будто нет. Никто не ждет меня.
Торопятся часы и падают со стуком.
Перевернуть бы дом - да не нащупать дна.
Меня как будто нет. Мой слух ушел за звуком,
но звук пропал в ночи, лишая время сна.
Задрал бы он его, как волка на охоте,
и в сердце бы вонзил кровавые персты.
Но звук сошел на нет. И вот на ровной ноте
он держится в тени, в провале пустоты.
Петляет листопад, втирается под кожу.
Такая тьма кругом, что век не разожмешь.
Нащупать бы себя. Я слухом ночь тревожу,
но нет, притихла ночь, не верит ни на грош.
И где-то на земле до моего рожденья,
до крика моего в мое дыханье вник
послушный листопад, уже мое спасенье.
Меня на свете нет. Он знает: будет крик.
не плещется вода, как будто к разговорам
полузаснувших рыб прислушиваясь, и
то льется сквозь меня немеющим задором,
то пальцами грозит глухонемой крови.
Течет во мне река, как кровь глухонемая.
Свершается обряд - в ней крестят листопад,
и он летит на слух, еще не сознавая,
что слух сожжет его и не вернет назад.
КОНТРАПУНКТ
Останься, боль, в иголке!
Останься, ветер, в чёлке
пугливого коня!
Останься, мир, снаружи,
стань лучше или хуже,
но не входи в меня!
Пусть я уйду в иголку,
но что мне в этом толку?
В ней заточенья нет.
Я стану ветром в чёлке
и там, внутри иголки,
как в низенькой светёлке,
войду в погасший свет,
себя сведу на нет.
Но стоит уколоться
кому-нибудь, как вдруг
свет заново прольётся,
и мир во мне очнётся,
и шевельнётся звук.
И вспрянут где-то кони,
спасаясь от погони
беды, пропавшей в стоне,
в лугах теряя след.
Нет лжи в таком обмане.
И топот, скрытый в ране,
копытами раздет.
Табун с судьбой в обнимку
несёт на гривах дымку,
и на его пути
глядят стога из мрака,
как знаки зодиака.
Ты их прочти.
Но, преклонив колена
в предощущенье плена,
иголку в стоге сена
мне не найти.
# # #
Мороз в конце зимы трясет сухой гербарий
и гонит по стеклу безмолвный шум травы,
и млечные стволы хрипят в его пожаре,
на прорези пустот накладывая швы.
Мороз в конце зимы берет немую спицу
и чертит на стекле окошка моего:
то выведет перо, но не покажет птицу,
то нарисует мех и больше ничего.
Что делать нам в стране, лишенной суесловья?
По нескольку веков там длится взмах ветвей.
Мы смотрим сквозь себя, дыша его любовью,
и кормим с рук своих его немых зверей.
Мы входим в этот мир не прогибая воду,
горящие огни, как стебли разводя.
Там звезды, как ручьи, текут по небосводу
и тянется сквозь лед голодный гул дождя.
Пока слова и смех в беспечном разговоре -
лишь повод для него, пока мы учим снег
паденью с облаков, пока в древесном хоре,
как лед, звенят шмели, пока вся жизнь навек
вдруг входит в этот миг неведомой тоскою,
и некуда идти, - что делать нам в плену
морозной тишины и в том глухом покое
безветренных лесов, клонящихся ко сну?
# # #
Вдруг кованого гипса нагота
была крапивой зажжена, и слово
всю облегло ее, и чернота
в ней расступилась и сомкнулась снова.
И не догнать! Не перейти черту!
Едва она успела оглянуться,
как ноги вмерзли в эту черноту -
к ней невозможно было прикоснуться.
Шмелиный зной качался на свечах
черней, чем кровь в сердечном провороте.
Но совпадают цвет и суть в ночах,
и боль, как шмель, горюет о полете.
Ты - светлый ангел, и тебе не жаль
тащить меня с молитвенной кошелкой
в свою окаменевшую печаль
и надо мной размахивать иголкой?
Был месяц втоптан в быт колоколов,
в часах кукушки больше не гнездились.
И зеленела тень поверх голов,
как на траве, когда мы расходились.
# # #
Когда неясен грех, дороже нет вины -
и звезды смотрят вверх и снизу не видны.
Они глядят со стороны на нас, когда мы в страхе,
верней, глядят на этот страх, не видя наших лиц.
Им все равно, идет ли снег нагим или в рубахе,
трещат ли сучья без огня, летит полет без птиц.
Им все равно, им наплевать в каком предметы виде.
Они глядят со стороны, колючий сея свет,
и он проходит полость рук, разомкнутых в обиде,
и возвращается назад. Но звезд на месте нет.
Они повернуты спиной, их не увидишь снизу.
и кто - скажите - мне хоть раз подняться выше смог,
чтобы увидеть, как течет не отсвет по карнизу,
не тень ручная по стене, а вне лица упрек?
Как эти звезды приручить, известно только Богу.
Как боль неясную унять, понятно только им.
Как в сердце черном возродить любовь или тревогу?
Молчат. И, как перед собой, пред небом мы стоим.
и снег проходит нагишом, невидим и неслышим,
и продолжается полет давно умерших птиц,
и, заменяя звездный свет, упрек плывет по крышам,
и я не чувствую тебя, и страх живет вне лиц.
ДВЕРИ НАСТЕЖЬ…
Лунный серп, затонувший в Море Дождей,
задевает углами погибших людей,
безымянных, невозвращенных.
То, что их позабыли, не знают они,
по затерянным селам блуждают огни
и ночами шуршат в телефонах.
Двери настежь, а надо бы их запереть,
да не знают, что некому здесь присмотреть
за покинутой ими вселенной.
И дорога, которой их увели,
так с тех пор и висит, не касаясь земли,-
только лунная пыль по колена.
Между ними и нами не ревность, а ров,
не порывистой немощи смутный покров,
а снотворная скорость забвенья.
Но душа из безвестности вновь говорит,
ореол превращается в серп и горит,
и шатается плач воскресенья.
# # #
Ты, как силой прилива, из мертвых глубин
извлекающей рыбу,
речью пойман своей, помещен в карантин,
совместивший паренье и дыбу.
Облаками исходит, как мор и беда,
отсидевшая ноги вода.
Посмотри: чернотой и безмолвием ртов,
как стеной вороненой,
зачаженные всплески эдемских кустов
окружают тебя обороной.
И, своею спиной повернувшись, луна
немоту поднимает со дна.
Даже если ты падать начнешь не за страх -
не достигнешь распада.
Ты у спящего гнева стоишь в головах,
как земля поперек листопада.
Сыплет ранами черной игры листопад,
блещет сталью своей наугад.
Ты стоишь по колена в безумной слюне
помраченного дара,
разбросав семена по небесной стерне
как попытку и пробу пожара,
проклиная свой жест, оперенный огнем,
и ладонь, онемевшую в нем.
Не соседи, не дети твои - эти сны,
наяву ли все это?
Ты последняя пядь воплощенной вины,
ты - свидетель и буквица света,
ты - свидетель, привлекший к чужому суду
неразменную эту беду.
Оттого ли, что сталь прорастает ножом
и стеной обороны,
завернувшись внахлест двуязычным ужом,
словно причет и плач похоронный,-
ты, как рану, цветок вынимаешь из пут
недосчитанных кем-то минут.
ПЛАЧ ИУДЫ
Иуда плачет - быть беде!
Печать навинного греха
Он снова ставит на воде,
и рыбы глохнут от стиха.
Иуда плачет - быть беде!
Он отражается в воде.
И волны, крыльями шурша,
и камни, жабрами дыша,
следят за ним.
Твердь порастает чешуей,
и, поглощаемый слезой,
твердеет дым.
Иуда плачет - быть беде!
Опережая скорбь Христа,
он тянется к своей звезде
и чувствует: она пуста.
В ней нет ни света ни тепла -
одна промозглая зола.
Она - не кровь и не вода,
ей никому и никогда
не смыть греха.
И остается в голос свой
вводить, как шорох огневой,
упрек стиха.
Встреча 24 декабря
Борис Рыжий
Борис Рыжий
Над саквояжем в чёрной арке
всю ночь играл саксофонист.
Бродяга на скамейке в парке
спал, постелив газетный лист.
Я тоже стану музыкантом
и буду, если не умру,
в рубашке белой с чёрным бантом
играть ночами на ветру.
Чтоб, улыбаясь, спал пропойца
под небом, выпитым до дна, -
спи, ни о чем не беспокойся,
есть только музыка одна.
Начинается снег. И навстречу движению снега
поднимается вверх - допотопное слово - душа.
Всё - о жизни поэзии и о судьбе человека
больше думать не надо, присядь, закури не спеша.
Закурю, да на корточках, эдаким уркой отпетым
я покуда живой, не нужна мне твоя болтовня.
А когда после смерти я стану прекрасным поэтом,
для эпиграфа вот тебе строчка к статье про меня:
Снег идёт и пройдёт, и наполнится небо огнями.
Пусть на горы Урала опустятся эти огни.
Я прошёл по касательной, но не вразрез с небесами,
в этой точке касания - песни и слёзы мои.
Я тебе привезу из Голландии Legо,
мы возьмем и построим из Legо дворец.
Можно годы вернуть, возвратить человека
и любовь, да чего там, еще не конец.
Я ушел навсегда, но вернусь однозначно -
мы поедем с тобой к золотым берегам.
Или снимем на лето обычную дачу,
там посмотрим, прикинем по нашим деньгам.
Станем жить и лениться до самого снега.
Ну, а если не выйдет у нас ничего -
я пришлю тебе, сын, из Голландии Legо,
ты возьмешь и построишь дворец из него.
Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле холода, -
этот город, покрывшийся памятью,
я покинуть хочу навсегда.
Будет теплое пиво вокзальное,
будет облако над головой,
будет музыка очень печальная -
я навеки прощаюсь с тобой.
Больше неба, тепла, человечности.
Больше черного горя, поэт.
Ни к чему разговоры о вечности,
а точнее, о том, чего нет.
Это было над Камой крылатою,
сине-черною, именно там,
где беззубую песню бесплатную
пушкинистам кричал Мандельштам.
Уркаган, разбушлатившись, в тамбуре
выбивает окно кулаком
(как Григорьев, гуляющий в таборе)
и на стеклах стоит босиком.
Долго по полу кровь разливается.
Долго капает кровь с кулака.
А в отверстие небо врывается,
и лежат на башке облака.
Я родился - доселе не верится -
в лабиринте фабричных дворов
в той стране голубиной, что делится
тыщу лет на ментов и воров.
Потому уменьшительных суффиксов
не люблю, и когда постучат
и попросят с улыбкою уксуса,
я исполню желанье ребят.
Отвращенье домашние кофточки,
полки книжные, фото отца
вызывают у тех, кто, на корточки
сев, умеет сидеть до конца.
Свалка памяти: разное, разное.
Как сказал тот, кто умер уже,
безобразное - это прекрасное,
что не может вместиться в душе.
Слишком много всего не вмещается.
На вокзале стоят поезда -
ну, пора. Мальчик с мамой прощается.
Знать, забрили болезного. "Да
ты пиши хоть, сынуль, мы волнуемся".
На прощанье страшнее рассвет,
чем закат. Ну, давай поцелуемся!
Больше черного горя, поэт.
ПРОЩАНИЕ С ДРУЗЬЯМИ
За так одетые страной
и сытые её дарами,
вы были уличной шпаной,
чтоб стать убийцами, ворами.
Друзья мои, я вас любил
под фонарями, облаками,
я жизнью вашей с вами жил
и обнимал двумя руками.
Вы проходили свой квартал
как олимпийцы, как атлеты,
вам в спины ветер ночь кидал
и пожелтевшие газеты.
Друзья мои, я так хотел
не отставать, идти дворами
куда угодно, за предел,
во все глаза любуясь вами.
Но только вы так быстро шли,
что потерял я вас из виду —
на самом краешке земли
я вашу боль спою, обиду.
И только вас не позову —
так горячо вы обнимали,
что чем вы были наяву,
тем для меня во сне вы стали.
Над домами, домами, домами
голубые висят облака -
вот они и останутся с нами
на века, на века, на века.
Только пар, только белое в синем
над громадами каменных плит…
никогда никуда мы не сгинем,
Мы прочней и нежней, чем гранит.
Пусть разрушатся наши скорлупы,
геометрия жизни земной, -
оглянись, поцелуй меня в губы,
дай мне руку, останься со мной.
А когда мы друг друга покинем,
ты на крыльях своих унеси
только пар, только белое в синем,
голубое и белое в си…
До пупа сорвав обноски,
с нар сползают фраера,
на спине Иосиф Бродский
напортачен у бугра –
начинаются разборки
за понятья, за наколки.
Разрываю сальный ворот:
душу мне не береди.
Профиль Слуцкого наколот
на седеющей груди!
Прежде чем на тракторе разбиться,
застрелиться, утонуть в реке,
приходил лесник опохмелиться,
приносил мне вишни в кулаке.
С рюмкой спирта мама выходила,
менее красива, чем во сне.
Снова уходила, вишню мыла
и на блюдце приносила мне.
Патронташ повесив в коридоре,
привозил отец издалека
с камышами синие озера,
белые в озерах облака.
Потому что все меня любили,
дерева молчали до утра.
«Девочке медведя подарили», –
перед сном читала мне сестра.
Мальчику полнеба подарили,
сумрак елей, золото берез.
На заре гагару подстрелили.
И лесник три вишенки принес.
Было много утреннего света,
с крыши в руки падала вода,
это было осенью, а лето
я не вспоминаю никогда.
Осыпаются алые клёны,
полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны -
это я открываю глаза.
Где и с кем, и когда это было,
только это не я сочинил:
ты меня никогда не любила,
это я тебя очень любил.
Парк осенний стоит одиноко,
и к разлуке и к смерти готов.
Это что-то задолго до Блока,
это мог сочинить Огарёв.
Это в той допотопной манере,
когда люди сгорали дотла.
Что написано, по крайней мере
в первых строчках, припомни без зла.
Не гляди на меня виновато,
я сейчас докурю и усну -
полусгнившую изгородь ада
по-мальчишески перемахну.
После многодневного запоя
синими глазами мудака
погляди на небо голубое,
тормознув у винного ларька.
Ах, как всё прекрасно начиналось:
рифма-дура клеилась сама,
ластилась, кривлялась, вырывалась
и сводила мальчика с ума.
Плакала, жеманница, молилась,
нынче улыбается, смотри:
как-то всё, мол, глупо получилось,
сопли вытри и слезу сотри.
Да, сентиментален, это точно.
Слёзы, рифмы, всё, что было, - бред.
Водка скиснет, но таким же точно
небо будет через тыщу лет.
СОЦРЕАЛИЗМ
Важно украшен мой школьный альбом -
молотом тяжким и острым серпом.
Спрячь его, друг, не показывай мне,
снова я вижу, как будто во сне:
восьмидесятый, весь в лозунгах, год
с грозным лицом олимпийца встаёт.
Маленький, сонный, по чёрному льду
в школу вот-вот упаду, но иду.
Мрачно идёт вдоль квартала народ.
Мрачно гудит за кварталом завод.
Песня лихая звучит надо мной.
Начался, граждане, день трудовой.
Всё, что я знаю, я понял тогда -
нет никого, ничего, никогда.
Где бы я ни был - на чёрном ветру
в чёрном снегу упаду и умру.
"…личико, личико, личико, ли...
будет, мой ангел, чернее земли.
Рученьки, рученьки, рученьки, ру...
будут дрожать на холодном ветру.
Маленький, маленький, маленький, ма... -
в ватный рукав выдыхает зима:
Аленький галстук на тоненькой ше...
греет ли, мальчик, тепло ли душе?"
Всё, что я понял, я понял тогда -
нет никого, ничего, никогда.
Где бы я ни был - на чёрном ветру
в чёрном снегу - упаду и умру.
Будет завод надо мною гудеть.
Будет звезда надо мною гореть.
Ржавая, в чёрных прожилках, звезда.
И - никого. Ничего. Никогда.
Герасима Петровича рука не дрогнула. Воспоминанье
номер один: из лужи вытащил щенка -
он был живой, а дома помер. И все. И я его похоронил.
И всё. Но для чего, не понимаю, зачем ребятам говорил,
что скоро всех собакой покусаю
что пес взрослеет, воет по ночам, а по утрам
ругаются соседи?
Потом я долго жил на этом свете и огорчался
или огорчал, и стал большой.
До сей поры, однако, не постоянно, граждане,
а вдруг, сжав кулаки в карманах брюк, боюсь вопроса:
где твоя собака?
ПОЧТИ ЭЛЕГИЯ
Под бережным прикрытием листвы
я следствию не находил причины,
прицеливаясь из рогатки в
разболтанную задницу мужчины.
Я свет и траекторию учел.
Я план отхода рассчитал толково.
Я вовсе на мужчину не был зол,
он мне не сделал ничего плохого.
А просто был прекрасный летний день,
был школьный двор в плакатах агитпропа,
кусты сирени, лиственная тень,
футболка «КРОСС» и кепка набекрень.
Как и сейчас, мне думать было лень:
была рогатка, подвернулась …
В наркологической больнице
с решеткой черной на окне
к стеклу прильнули наши лица,
в окне Россия, как во сне.
Тюремной песенкой отпета,
последним уркой прощена
в предсмертный час, за то что, это,
своим любимым не верна.
Россия - то, что за пределом
тюрьмы, больницы, ЛТП.
Лежит Россия снегом белым
и не тоскует по тебе.
Рук не ломает и не плачет
с полуночи и до утра.
Все это ничего не значит.
Отбой, ребята, спать пора!
Встреча 17 декабря
Александр Ерёменко
ПЕРЕДЕЛКИНО
Гальванопластика лесов.
Размешан воздух на ионы.
И переделкинские склоны
смешны, как внутренность часов.
На даче спят. Гуляет горький,
холодный ветер. Пять часов.
У переезда на пригорке
с усов слетела стая сов,
поднялся ветер, степь дрогнула.
Непринужденна и светла,
выходит осень из загула,
и сад встает из-под стола.
Она в полях и огородах
разруху чинит и разбой
и в облаках перед народом
идет-бредет сама собой.
Льет дождь... Цепных не слышно псов
на штаб-квартире патриарха,
где в центре аглицкого парка
стоит Венера. Без трусов.
Рыбачка Соня как-то в мае,
причалив к берегу баркас,
сказала Косте: "Все вас знают,
а я так вижу в первый раз..."
На даче сырость и бардак.
И сладкий запах керосина.
Льет дождь... На даче спят два сына,
допили водку и коньяк.
С крестов слетают кое-как
криволинейные вороны.
И днем, и ночью, как ученый,
по кругу ходит Пастернак.
Направо белый лес, как бредень.
Налево блок могильных плит.
И воет пес соседский, Федин,
и, бедный, на ветвях сидит.
... И я там был, мед-пиво пил,
изображая смерть, не муку,
но кто-то камень положил
в мою протянутую руку.
Играет ветер, бьется ставень.
А мачта гнется и скрыпит.
Но вреден север для меня!
НОЧНАЯ ПРОГУЛКА
Мы поедем с тобою на А и на Б
мимо цирка и речки, завернутой в медь,
где на Трубной, вернее сказать, на Трубе,
кто упал, кто пропал, кто остался сидеть.
Мимо темной «России», дизайна, такси,
мимо мрачных «Известий», где воздух речист,
мимо вялотекущей бегущей строки,
как предсказанный некогда ленточный глист.
Разворочена осень торпедами фар,
пограничный музей до рассвета не спит.
Лепестковыми минами взорван асфальт,
и земля до утра под ногами горит.
Мимо Герцена — кругом идет голова.
Мимо Гоголя — встанешь и — некуда сесть.
Мимо чаек лихих на Грановского, 2,
Огарева, не видно, по-моему, — 6.
Мимо всех декабристов, их не сосчитать,
мимо народовольцев — и вовсе не счесть.
Часто пишется «мост», а читается «месть»,
и летит филология к черту с моста.
Мимо Пушкина, мимо… куда нас несет?
мимо «тайных доктрин», мимо крымских татар,
Белорусский, Казанский, «Славянский базар»…
Вон уже еле слышно сказал комиссар:
«Мы еще поглядим, кто скорее умрет…»
На вершинах поэзии, словно сугроб,
наметает метафора пристальный склон.
Интервентская пуля, летящая в лоб,
из затылка выходит, как спутник-шпион!
Мимо Белых Столбов, мимо Красных ворот.
Мимо дымных столбов, мимо траурных труб.
«Мы еще поглядим, кто скорее умрет». —
«А чего там глядеть, если ты уже труп?»
Часто пишется «труп», а читается «труд»,
где один человек разгребает завал,
и вчерашнее солнце в носилках несут
из подвала в подвал…
И вчерашнее солнце в носилках несут.
И сегодняшний бред обнажает клыки.
Только ты в этом темном раскладе — не туз.
Рифмы сбились с пути или вспять потекли.
Мимо Трубной и речки, завернутой в медь.
Кто упал, кто пропал, кто остался сидеть.
Вдоль железной резьбы по железной резьбе
мы поедем на А и на Б.
В ГЛУШИ КОЛЕНЧАТОГО ВАЛА
Ласточка с весною
в сени к нам летит…
В глуши коленчатого вала,
в коленной чашечке кривой
пустая ласточка летала
по возмутительной кривой.
Она варьировала темы
от миллиона до нуля:
инерциальные системы,
криволинейные поля.
И вылетала из лекала
в том месте, где она хотела,
но ничего не извлекала
ни из чего, там, где летела.
Ей, видно, дела было мало
до челнока или затвора.
Она летала как попало,
но не оставила зазора
ни между севером и югом,
ни между Дарвином и Брутом,
как и диаметром и кругом,
как и термометром и спрутом,
между Харибдой и калибром,
как между Сциллой и верлибром,
как между Беллой и Новеллой,
как и новеллой и Новеллой.
Ах, между Женей и Андреем,
ах, между кошкой и собакой,
ах, между гипер- и бореем,
как между ютом или баком.
В чулане вечности противном
над безобразною планетой
летала ласточка активно,
и я любил ее за это.
ОТРЫВОК ИЗ ПОЭМЫ
Осыпается сложного леса пустая прозрачная схема.
Шелестит по краям и приходит в негодность листва.
Вдоль дороги прямой провисает неслышная лемма
телеграфных прямых, от которых болит голова.
Разрушается воздух. Нарушаются длинные связи
между контуром и неудавшимся смыслом цветка.
И сама под себя наугад заползает река,
и потом шелестит, и они совпадают по фазе.
Электрический ветер завязан пустыми узлами,
и на красной земле, если срезать поверхностный слой,
корабельные сосны привинчены снизу болтами
с покосившейся шляпкой и забившейся глиной резьбой.
И как только в окне два ряда отштампованных елок
пролетят, я увижу: у речки на правом боку
в непролазной грязи шевелится рабочий поселок
и кирпичный заводик с малюсенькой дыркой в боку.
Что с того, что яне был там только одиннадцать лет.
У дороги осенний лесок так же чист и подробен.
В нем осталась дыра на том месте, где Колька Жадобин
у ночного костра мне отлил из свинца пистолет.
Там жена моя вяжет на длинном и скучном диване.
Там невеста моя на пустом табурете сидит.
Там бредет моя мать то по грудь, то по пояс в тумане,
и в окошко мой внук сквозь разрушенный воздух глядит.
Я там умер вчера. И до ужаса слышно мне было,
как по твердой дороге рабочая лошадь прошла,
и я слышал, как в ней, когда в гору она заходила,
лошадиная сила вращалась, как бензопила.
Я памятник себе...
Я добрый, красивый, хороший
и мудрый, как будто змея.
Я женщину в небо подбросил -
и женщина стала моя.
Когда я с бутылкой "Массандры"
иду через весь ресторан,
весь пьян, как воздушный десантник,
и ловок, как горный баран,
все пальцами тычут мне в спину,
и шепот вдогонку летит:
он женщину в небо подкинул,
и женщина в небе висит...
Мне в этом не стыдно признаться:
когда я вхожу, все встают
и лезут ко мне обниматься,
целуют и деньги дают.
Все сразу становятся рады
и словно немножко пьяны,
когда я читаю с эстрады
свои репортажи с войны,
и дело до драки доходит,
когда через несколько лет
меня вспоминают в народе
и спорят, как я был одет.
Решительный, выбритый, быстрый,
собравший все нервы в комок,
я мог бы работать министром,
командовать крейсером мог.
Я вам называю примеры:
я делать умею аборт,
читаю на память Гомера
и дважды сажал самолет.
В одном я виновен, но сразу
открыто о том говорю:
я в космосе не был ни разу,
и то потому, что курю...
Конечно, хотел бы я вечно
работать, учиться и жить
во славу потомков беспечных
назло всем детекторам лжи,
чтоб каждый, восстав из рутины,
сумел бы сказать, как и я:
я женщину в небо подкинул -
и женщина стала моя!
В электролите плотных вечеров,
где вал и ров веранды и сирени
и деревянный сумрак на ступенях,
ступеньками спускающийся в ров,
корпускулярный, правильный туман
раскачивает маятник фонарный,
скрипит фонарь, и свет его фанерный
дрожит и злится, словно маленький шаман.
Недомоганье. Тоненький компот.
Одна большая гласная поет,
поет и зябнет, поджимая ноги,
да иногда замрет на полдороге,
да иногда по слабенькой дороге
проедет трикотажный самолет...
ЧЕЛОВЕК ПОХОЖ НА ТЕРМОПАРУ
Человек похож на термопару:
если слева чуточку нагреть,
развернется справа для удара…
Дальше не положено смотреть.
Даже если все переиначить —
то нагнется к твоему плечу
в позе, приспособленной для плача…
Дальше тоже видеть не хочу.
СОНЕТ №4
(Из «Невенка сонетов»)
Громадный том листали наугад.
Качели удивленные глотали
полоску раздвигающейся дали,
где за забором начинался сад.
Все это называлось "детский сад",
а сверху походило на лекало.
Одна большая няня отсекала
все то, что в детях лезло наугад.
И вот теперь, когда вылазит гад
и мне долдонит, прыгая из кожи,
про то, что жизнь похожа на парад,
я думаю: какой же это ад!
Ведь только что вчера здесь был детсад,
стоял грибок, и гений был возможен.
В. ВЫСОЦКОМУ
Я заметил, что, сколько ни пью,
все равно выхожу из запоя.
Я заметил, что нас было двое.
Я еще постою на краю.
Можно выпрямить душу свою
в панихиде до волчьего воя.
По ошибке окликнул его я, —
а он уже, слава Богу, в раю.
Занавесить бы черным Байкал!
Придушить всю поэзию разом.
Человек, отравившийся газом,
над тобою стихов не читал.
Можно даже надставить струну,
но уже невозможно надставить
пустоту, если эту страну
на два дня невозможно оставить.
Можно бант завязать — на звезде.
И стихи напечатать любые.
Отражается небо в лесу, как в воде,
и деревья стоят голубые…
В ГУСТЫХ МЕТАЛЛУРГИЧЕСКИХ ЛЕСАХ
В густых металлургических лесах,
где шел процесс созданья хлорофилла,
сорвался лист. Уж осень наступила
в густых металлургических лесах.
Там до весны завязли в небесах
и бензовоз, и мушка дрозофила.
Их жмет по равнодействующей сила,
они застряли в сплющенных часах.
Последний филин сломан и распилен
и, кнопкой канцелярскою пришпилен
к осенней ветке книзу головой,
висит и размышляет головой,
зачем в него с такой ужасной силой
вмонтирован бинокль полевой?
ТУШИНСКИМ КОЧЕГАРАМ СЛАВЕ В. И ТОЛЕ И.
Кочегар Афанасий Тюленин,
что напутал ты в древнем санскрите?
Ты вчера получил просветленье,
а сегодня — попал в вытрезвитель.
Ты в иное вошел измеренье,
только ноги не вытер.
Две секунды коротких
пребывал ты в блаженном сатори.
Сразу стал разбираться в моторе
и в электропроводке.
По котельным московские йоги,
как шпионы, сдвигают затылки,
а заметив тебя на пороге,
замолкают и прячут бутылки.
Ты за это на них не в обиде.
Ты сейчас прочитал на обеде
в неизменном своем Майн Риде
все, что сказано в ихней Риг-Веде.
Все равны перед Богом, но Бог
не решается, как уравненье.
И все это вчера в отделенье
объяснил ты сержанту как мог.
Он тебе предложил раздеваться,
и, когда ты курил в темноте,
он не стал к тебе в душу соваться
со своим боевым каратэ.
Ты не знаешь, просек ли он суть
твоих выкладок пьяных.
Но вернул же тебе он «Тамянку».
А ведь мог не вернуть.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ СТАРАЯ ДЕВА
Да здравствует старая дева,
когда, победив свою грусть,
она теорему Виёта
запомнила всю наизусть.
Всей русской душою проникла,
всем пламенем сердца вошла
и снова, как пена, возникла
за скобками быта и зла.
Она презирает субботу,
не ест и не пьет ничего.
Она мозговую работу
поставила выше всего.
Ее не касается трепет
могучих инстинктов ее.
Все вынесет, все перетерпит
суровое тело ее,
когда одиноко и прямо
она на кушетке сидит
и, словно в помойную яму,
в цветной телевизор глядит.
Она в этом кайфа не ловит,
но если страна позовет —
коня на скаку остановит,
в горящую избу войдет!
Малярит, латает, стирает,
за плугом идет в борозде,
и северный ветер играет
в косматой ее бороде.
Она ничего не кончала,
но мысли ее торжество,
минуя мужское начало,
уходит в начало всего!
Сидит она, как в назиданье,
и с кем-то выходит на связь,
как бы над домашним заданьем,
над всем мирозданьем склонясь.
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ СТИХИ
«Шаг в сторону — побег!»
Наверно, это кайф —
родиться на земле
конвойным и Декартом.
Гусаром теорем!
Прогуливаясь, как
с ружьем наперевес,
с компьютерами Спарты.
Какой погиб поэт
в Уставе корабельном!
Ведь даже рукоять
наборного ножа,
нацеленная вглубь,
как лазер самодельный,
сработана как бред,
последний ад ужа…
Как, выдохнув, язык
выносит бред пословиц
на отмель словарей,
откованных, как Рим.
В полуживой крови
гуляет электролиз —
невыносимый хлам,
которым говорим.
Какой-то идиот
придумал идиомы,
не вынеся тягот
под скрежет якорей…
Чтоб вы мне про Фому,
а я вам — про Ерему.
Читатель рифмы ждет…
Возьми ее, нахал!
Шаг в сторону — побег!
Смотри на вещи прямо:
Бретон — сюрреалист,
А Пушкин был масон.
И ежели далай,
то непременно — лама.
А если уж «Союз»,
то, значит, — «Аполлон».
И если Брет — то Гарт,
Мария — то Ремарк,
а кум — то королю,
а лыжная — то база.
Коленчатый — то вал,
архипелаг…
здесь шаг
чуть в сторону — пардон,
мой ум зашел за разум.
Встреча 10 декабря
Юрий Арабов
Нет никого, кто бы смерил темницу рукою,
Ни одного, кто бы смог описать эту жесть.
К этим троим, потерявшимся в вечном покое,
Не доползти, даже если залезешь на крест.
Лодка качается средь водяной мелюзги,
Если порвется батут, - утонет.
Горы извилисты, как мозги,
Но без Гологофы кто их надстроит?
Почта закрыта, молчит Тиберий,
Над Вифлеемом звезды не видно.
Там след впечатан на рыхлом небе,
Словно в ушанке у инвалида.
Птица надстраивает свой мост,
Словно струну, в вышине скребясь.
Но равенство птице – это еще вопрос,
Той, что сжимается, словно кулак, садясь.
Можно, конечно, залезть на сук
И что-нибудь посмешней солгать,
Так утка выкрякивает свой крюк,
И гусь говорит: «Ага!»
И потому, возвращаясь к большому стилю,
К длинной строке, уставшей от уточнений,
Можно сказать, что грязнее речного ила
Есть только жизнь без пророчества и речений.
Нет никого, кто бы смерил сию темницу
Ни сантиметром, ни просто хотя б ногами.
Ухо моллюска глухо, а око птицы
Только и дружит, что с облаками.
РАЗМЫШЛЕНИЕ О ВОЗМОЖНОСТИ ВЫБОРА.
1.1.
Я русский бы выучил только за то,
что им разговаривал я.
А если б не выучил все же? Зато
я был бы похож на коня.
Носился бы в поле, телегу возил
и сани, что шепчут «вжик-вжик»,
покуда меня бы
не охолостил
какой-нибудь сучий мужик.
Отрезал бы все, чем я был знаменит,
и все, что я в жизни любил.
Как будто я даже
не антисемит,
а он не российский дебил.
А если б, пожалуй, я не был конем
и сани б с трухой не возил,
то я бы, пожалуй, стал пешим при нем
и сам бы коня оскопил.
Но я не хочу оскоплять ни коней,
ни разных подобных существ.
Я их почитаю как малых детей,
зачатых из странных веществ.
И коль этот выбор, мне данный судьбой,
нельзя без ножа разрешить,
то я не хочу быть конем и собой,
и русский не стану учить.
О если бы я был еврей,
не дай, конечно Бог,
я ноги бы унес скорей
от этих гаснущих полей
туда, куда бы мог.
О если бы я русским был,
не приведи Господь,
то как бы я тогда запил
и в крышку отческих могил
забил последний гвоздь.
А если бы я был в сердцах,
допустим, осташом?
То я б уже ходил в отцах
прогресса и в чужих песцах
далеко бы ушел.
А если бы я был арап?
О как бы, надломивши трап,
уполз бы я в кювет!
Я пел бы в пламенном бреду,
я забывался бы в чаду,
как и писал поэт.
Но, скажем, будешь ты француз
хотя бы иногда,
то, чтобы сирым мерить пульс,
в какой-нибудь Экибастуз
приедешь ты сюда.
И вдруг увидишь ты окрест
средь ровныя долин
консенсус, стынущий асбест
и в клубе, где сгорел насест,
полупустой графин.
Когда, пылая и дрожа,
на брата восстает межа
и врет козырный туз,
то лучше бы я был еврей,
подумаешь, иль лук-порей,
да только б не француз.
Уж лучше девочкой сырой,
уж лучше мальчиком с серьгой
на станции Зима.
Я — непонятно, кто такой,
монах, обманутый судьбой,
мне мать — сыра земля.
Брошенный в яму и втоптанный в грязь,
я оказался в родных местах.
Я ведь об этом читал, постясь,
о брошенных в яму и втоптанных в грязь
Кто предпочтет закусывать с Валтасаром
Лучше торчать с Симеоном-столпником
там, где уж если и распластает,
то не насильник, а просто молния.
Изнутри говорящая тихо рыба
и олень, говорящий тугим полетом,
разве знают они, что такое дыба,
что такое вера для идиота?
Я ведь об этом — глубокой яме...
Что там внутри? Баскетбольный мячик,
крот, что Голгофу точил, в Коране
пропуск, копыта от старой клячи,
легион выпускающих волка в стадо
и коту поручивших стеречь сметану,
пустыри, назвавшиеся зоосадом,
где упавший навзничь не имет сраму.
Где ничком упавший достоин чести
называться праведником и сирым.
Только нимб над ними из серой жести
зашумит, когда оборвется ливень.
И укушен этой больной природой,
как собакой, пойманной на овчину,
я, упавший в яму, давлюсь свободой
и леплю зверей из холодной глины.
РОМАНС
Покатился стакан и нарезкой упал.
Так чего ж ты залился слезами?
Пусть стакан, пусть его ты зубами кусал,
пусть все пломбы оставил в стакане.
Пусть загадочный мастер его создавал,
но чего ты рыдаешь по фене?
Ты ж его не купил, ты ж его заиграл
год назад в позабытой кофейне.
И ребенок смотрел на тебя, подлеца,
и Толстой с Достоевским глазели,
как ты клал его в брюки с глухого торца
и еще прикрывался газетой.
Он на Севере диком стоял одинок
и задумчив на горной вершине,
а теперь вот валяется пальмой у ног,
как и ты, на глубоком отшибе.
Ну, упал он, паскуда, с крутого стола,
ну, хозяйка порезала ногу.
Так она ж его после сама собрала
и в окошко отправила к Богу.
Ведь нельзя же соленые жечь огурцы
и повертывать газовый краник,
чтоб сияли всю ночь голубые песцы,
чтоб стакан отыскал подстаканник...
Друг мой дикий! Загадочный друг без креста,
мы еще доживем до эпохи,
где поменьше стакан
влезет в больший стакан,
образуя прозрачные блоки.
Ну а коль не сбылось и коль не сжилось,
мы не станем заламывать руки,
а укатим куда-нибудь в Лос-Анжелос,
где, к несчастью, одни только рюмки.
Мир ловил меня, как умел.
Если бы, как зверька, если бы, как врага...
Батогами, шапкой, завалом дел,
перед лбом захлопывая врата.
Мир ловил меня, как ежа,
завернув ладони в манжет рубах.
Шепотком приманивал дележа
и к церквям пристраивая кабак.
Мир ловил меня, как обвал,
по осям декартовым вкривь и вкось.
Не скажу, чтоб очень уж баловал,
но кто выиграл, это еще вопрос.
Мир ловил меня, как хотелось мне.
Я бы вырвался, если бы был комар,
оставаясь, в общем, в своем уме...
Мир ловил меня и поймал.
Об косяк не очень-то приложив,
и не часто пробуя под каток...
К сорока, когда тело привыкнет жить,
и отца продашь за один глоток.
За один глоток передашь тот свет
на лоток, где яйца и куличи.
Я отца не продал, поскольку нет
у меня его, и ищи-свищи...
ЕЩЕ ОДНА ПАМЯТЬ
Я жил в летающей Трое, – нации
Расширенной авиации
И нервного срыва. Тот,
Кто не был надушен одеколоном «В полет»,
Был не Гагарин, который ушел на стартю
В мавзолее лежали двое,
Причем, лежали подряд.
Бокс уважали, но стриглись под полубокс,
Есои дадут по морде и башня, как колобок,
В сторону отлетит... Что можно сзать про это?
Будешь похож на вятого что нес в руках свою репу.
Если отрубят голову, будешь кабриолет –
Это крутая тачка, в ней откидной верх.
Но Москве тогда не было
Ни летних шин, ни кабриолетов,
Зато каждый, кто не постригся,
Смахивал на поэтов.
Каждый, кто не родился, смахивал на врага,
Поэтому все рождались и брили себе рога.
Мир платоновских эйдосов стал похож на пустырь –
Все воплотились в Трое и нюхали свой нашатырь.
Мы части архиологии, зачем уезжать в Тамань?
Можно, как Шлиман, в штанах раскопать карман.
Там динарий кесаря в компании пятаков:
Один – на метро, а другие в копилку для дураков.
За горизонтом живут быстрее, там нюхают кокс.
Я поглядел на икону, – на ней был нестриженный Бог,
И я сделал скобку в отместку за полубокс,
Которым детей питали, и Троя пошла в закос.
Все оазалось в скобках. Я получил аттстат
(условный и в скобках). Начал держать удар.
(В скобках завел семью.) Внимательный госкомстат
Мне сообщил, что (в скобках я – последний мудак.)
Свобода явилась нагая,
Бросая под ноги костер.
Мы все в ней сгорели, предполагая,
Что у нее – сутенер.
«Воду с лица не пить» – сказала Офелия, поднырнув.
Троя распалась
На шасси,лонжерон, закрылки...
И те, кто свободу еще не успел глотнуть,
Начали брить под бокс свои прямые затылки.
Я понял, что в бое стрижек выигрывает, кто лыс,
Его не схватить за репу, не преложить об сфальт.
В Трое с петли на штопор меняется наша мысль,
Которая раньше старта попробовала фальстарт.
И если б встретил кого-нибудь из вождей
Будущей светлой жизни, то я бы его спросил:
«Зачем ты бросаешь в это говно дрожжей?
Мы же и так не знаем, что делать с ним».
...Я думаю эти строки у очень большой воды.
Море штормит, дерется, лишая себя дверей.
Их отпирали греки и плыли бы до Москвы,
Если б там было море, – а не порт для пяти морей.
Анонимные алкоголики пьют купорос и ртуть.
Алкоголики завязавшие жрут лишь зубную пасту.
И я среди них, как вьюнош, ступивший на торный путь,
Что идет на пожар, прихватив акваланг и ласты.
Алкоголик приятнее, чем трезвеннник-параноик,
Отрицание слаще, чем партийный билет.
Святой ярче лампочки в своем ореоле,
И лампочку можно свинтить, а святого нет.
Счастье становится пресным,
Как море, продетое сквозь ушко,
И грязь – интересней, чем очистительный фильтр.
Мы в детстве гурили одно гузно
И чтоб оно было крепче, еще отрывали фильтр.
Это был тренинг гадостью, испытание дерьмецом,
Проникающим через поры в каждый участок клетки.
И тот, кто не стал убийцей, растлителем, подлецом,
Заслуживает в раю завалинки или скамейки.
Мы вырастали, как лопухи, на компосте – вдвойне.
Жирели и гнулись, выигрывал тот, кто тих.
...Мозговой участковый свистанул в моей голове,
Помахал своей палкой, и я обрываю стих.
Пролог
ЗАЧЕМ
высоким голосом наитья
ЗАЧЕМ
спокойным голосом рассудка
ЗАЧЕМ
скабрезным басом вожделенья
ЗАЧЕМ
сухим хихиканьем безумства
ЗАЧЕМ
блаженным космосом толпы
Зачем перелопатили могилы
перекупили лучших летописцев
свернули в матрицу пивные прорицанья
и отраженья в ступе истолкли
когда слепые входят в царство мертвых
когда выходят мертвые из трупов
и как партнеры поднимаются по трапу
и держат паузу как рыбы и пророки
и медленно сошествуют в народ
когда река течет наоборот
и берега срастаются в подвалы
дебилы рвутся в интеллектуалы
и пушки занимают левый ряд
и верные сыны уходят в запевалы
когда трава вмерзает в кованую медь
когда судьба кончается на ять
и хочется пинать ее ногами
и хочется урвать
положенную треть
и выстроить дворцы в помойной яме
а то и просто в землю закопать
а то уж и не хочется
как знать
кому пристало говорить с богами
кому серпом ударить по кимвалам
кому на бочку влезть
и пукнуть в рифму
кому отстать и тенью захлебнуться
изображая только пустоту.
Зачем тебе герой седьмая голова
и семивратный град
в котором не родишься
Когда и так всего боишься
зачем тебе е щ е права
Как тот орел картонный раздвоишься
Как эта топь по-своему жива
пребудешь
Референдум
Говорил Педераст Антиквару
Говорил Антиох Кантемиру
Говорил Одиссей Телемаку
Говорил Йес-ыт-ыз Невер-мору
Говорил МНС инженеру
и Пегасу-коню говорил Телемост
прямо в морду
Ты Конек говорит Подзаборный
Перворвотный мой сын миру-мирный
Ты лети напрямки выше хляби-реки
От Бараньего Рога до Курской дуги
с пересадкой на Курской-товарной
Говорил Корифей предрекая
примиренье Эдипа и Лая
Говорила Сивилла икая
Чек в невинный отдел выбивая
О крестовом походе без крестов и вериг
О походе крестовых шестерок в престольный кабак
И о кровосмешении рек
Говорил Пантократор а может быть рёк
Ты лети мой Конек Байконурный
между красной икрою и черной
Между Черною Былью и Красной Москвой
И покуда не станешь травою морской
и покуда не глянешь в проем воровской
между кованной грудью и тенью эфирной
и покуда не выпьешь Имбирной
на заплеванной станции Вечный Покой
Не касайся нас Господи светлой рукой
ПАСТОРАЛИ – 89
Однажды молодой пастух
с напильником в ушах
сказал мне Что там за петух
так лает в камышах
А может это горностай
разъятый на куски?
Или сиреневый вампир
Стирает свой мундир
Сказал он мне Поди Узнай
Не нужно ли чего
Быть может пиво привезли
Или еще чего
Я говорю Еще чего
Не видишь Я тону
Ты вынь напильник из ушей
Заткнись И не мешай
Однажды юный контролер
с веселым пастухом
у гражданина средних лет
спросили про билет
И у автобусной стези
при свете женских глаз
они его оштрафовать
немножечко пытались
Но он вдруг скрючил средний палец
дохнул огнем как Прометей
и вырвал мелочное сердце
у ненавистного врага
Оно в дымящемся асфальте
проколотилось так примерно с час
да и затихло
Дети дети
Ну что же вырастет из вас
Один пастух иногородний
меня как женщину привлек
Я вся была как мотылек
когда встречались мы в передней
у заместителя газеты Светлый Путь
или на выставке картинной
Он причесался под блондина
наклеил волосы на грудь
Мы оба с ним старались, создавая
высокообразцовую среду
когда буквально в следующем году
вдруг разразилась Третья Мировая
И он сказал мне на прощанье
Рая
Я в смертный бой сейчас иду
Быть может я погибну умирая
или утону в радиоактивном пруду
Но все равно к тебе я путь найду
И я его жалела вся рыдая
Тут все погасло Курица рябая
упала на садовую скамью
Я потеряла голову мою
Они на запад шли пути не выбирая
Очнулись мы в раю
Все в фартучках Один в углу с винтовкой
На завтрак постное Поют Проходы узки
Кто сеет рожь кто мочится на доски
Тот занят шашлыками а этот голодовкой
А мой-то глянь ну прямо
инкассатором французским
И я при нем английскою булавкой
Однажды личный демиург
пастушьего царя
был оскоплен в Святой Четверг
Как выяснилось зря
Ведь можно было подождать
до пятницы утра
когда пойдет прямой эфир
на Южно-Сахалинск
Однажды ночью пастухи
сидели у костра
и к ним прохожий подошел
из дальней стороны
Он шел из дальней стороны
и он устал идти
И вот увидел костерок
и на людей глядел
Они ему сказали так
И дали кипяток
Садись сказали Говори
Что можешь? Но не ври
Он сел и выпил кипяток
И он ответил так
Я все могу ответил он
впадая в моветон
Могу поднять тяжелый вес
И починить замок
Могу предсказывать без рук
Удачу и недуг
Еще умею саван шить
и плакать на заказ
Могу и депутатом быть
по наущенью масс
И самым главным быть могу
И самым небольшим
Могу и женщиной когда
ну очень уж припрет
Могу одеться как народ
трудиться как народ
и речь и мыслить как народ
могу наоборот
Могу украсить склоны гор
венками облаков
Могу покинуть этот мир
на благо тех кто сир
и обездолен и незряч
и дряхл и одинок
Могу вам подарить цветок
и выпить кипяток
Они сказали Ты могуч
прекрасен и здоров
Дадим тебе от счастья ключ
Цени дары волхвов
Дадим тебе от счастья ключ
Вот этот длинный бич
Ты честен смел на все готов
Иди Паси коров
Колыбельная
Сегодня опять ничего не будет
СМИРИСЬ
Когда подойдет к бегущей груди
ВОДА
Когда упадут в кипящую медь
ПРУДЫ
Опять не поднимется легкий дымок
ЗДЕСЬ
Ты будешь собою когда позовут
ВСТАНЬ
Ты будешь женою когда повелят
ЛЯГ
Ты будешь слюною когда зашипят
ПЛЮНЬ
Ты будешь звездою когда упадет
СНЕГ
Далекой звездою упавшей в пустой
СНЕГ
Какой-то паршивец какой-то срамной
ГНОМ
Играет на разгах когда ты идешь в
ХРАМ
И бродят собаки вдоль черных слепых
СТЕН
Ты знаешь что нет ничего за чертой
ТАМ
Ты вспомнишь об этом когда позовут
ВСТАНЬ
Ты забудешь об этом когда повелят
ЛЯГ
Ты вздрогнешь читая об этом в глазах
РАБЫНЬ
Ты эхом ответишь делекой звезде
Ы-Ы-ЫННЬ
Далекой звезде упавшей в пустой
Снег
P.S. В наборе банальностей есть вековой
Смысл
В молчании зрителей зреет дверной
Скрип
В дрожании зеркала жив горловой
Спазм
Но мало Искусства в игре выхлопных
труб
Но мало Искуссства И это дурной
знак
P.P.S. В палатке у озера есть надувной
круг
Н а р к о м а н к а Ф е д я
выглядит прекрасно
давеча и присно
в ситцевых трусах
Красит абрикосом
лысину и стулья
и пасет корову
нежным голоском
А н а ш и с т к а Ш у р а
курит вполнакала
кошек не гуляет
взяток не берет
Пять кило картошки
стоят три с полтиной
Вот тебе и баня
Вот тебе и вот
Соберутся девки
сядут п о л ю б о в н о
изредка поплачут
изредка всплакнут
То читают "Правду"
То гуся зарежут
То махнут в Одессу
угонят самолет
Save
Fictional Characters
2k followers
Анекдоты для детей
Какой самый смешной анекдот для детей? Реальные истории из жизни породили «перлы» и анекдотические истории о детях всех возрастов.
Воспитательница:
— Вовочка! Я тебя в угол поставлю!
Вовочка:
— А я и там пукать буду!
Родители долго думали, чем заняться на майские праздники. Вовочка решил все за них: принес из школы кишечный вирус.
— Надень шапку!
— Ну, мааааам…
— И не мамкай мне тут!
— Ну, родииииительницааааа…
— Кошмар. Лучше мамкай.
Машенька спрашивает папу:
— Папочка, а твоя мама тебя когда-нибудь била?
— Нет, только твоя.
Сказка была такой страшной, что уже после первой главы воспитательница вывела всю группу покурить.
Иван-дурак приходит к царю:
— Я выполнил свое обещание, вот голова дракона. А ты выполнишь свое?
— Да, вот рука принцессы.
Карлсон, который живет на крыше, подрался с бездомным, который хотел жить там же.
Детская непосредственность заставляет улыбнуться. Основой забавных анекдотов становятся комические истории из жизни, сказки и мультфильмы.
Анекдоты на тему охоты и рыбалки
Истории об охотниках и рыбаках — это истории о мужчинах. Какой самый смешной анекдот на тему охоты и рыбалки? Чаще они основаны на неудачном опыте.
Поймал старик золотую рыбку.
— Отпусти меня, старче, три желания исполню!
— Зашибись! — сказал старик.
И зашиблась бедная рыбка, так и не исполнив два другие желания.
Увидев охотника, зайчиха говорит зайчатам:
— Ну-ка, детки, быстро закройте уши! Сейчас он промажет и так материться будет!
Отец-охотник убил медведя. Мясо он оставил себе, шкуру подарил жене, а цирковой велосипед достался сыну.
— Рыбалка — это спорт или искусство?
— Когда ловят рыбу — спорт, а когда рассказывают об этом — искусство!
Жена собирает мужа на рыбалку:
— Поймай мне большую форель! Если форели в магазине не будет, то карпа покрупнее.
Охотник на уток после осечки расстраивается. Охотнику на медведей после осечки расстраиваться некогда.
Два рыбака ловят рыбу.
— В рыболовстве, — говорит один, — главное терпение.
— С утра терплю, больше не могу, давай штопор!
Чем отличается зимняя рыбалка от летней? Та же пьянь, только в валенках.
Кошмар рыбака: он умер, и его жена продает его снасти по той цене, которую он ей называл.
Охота и рыбалка породили множество историй, которые позволяют посмеяться от души. А смех продлевает жизнь.
Смешно до слез про любовь и семью
Шутки об отношениях веселят любую компанию. Какой самый смешной анекдот про любовь и семью? Темой юмора может стать все что угодно, когда в фокусе он и она.
Серьезные отношения — это когда молодой человек начинает выходить из квартиры девушки с мусорным ведром.
— Батюшка, вчера моя жена исповедовалась вам, она мне не изменяет?
— Это тайна исповеди, иди с миром, олень ты наш!
Женщина в семье как переводчик: понимает и детский лепет, и пьяный бред.
Хотел наладить отношения с тещей и решил заказать ей красивое платье. Как назло, она проснулась, когда я мерил длину рулеткой.
Он:
— Сделай бутерброд.
Она сделала. Он съел:
— А можно еще?
Девушка рассказывает подругам:
В аптеке:
— Что лучше для мужа — валидол или валерьянка?
— А диагноз какой?
— Туфли за 30 тысяч.
Типичная ситуация: хочешь проверить, знает ли он, когда годовщина ваших отношений, а он и не знает, что он в них состоит.
Парочкам и супругам посвящают много юмористических историй. Они описывают проблемы и недопонимания, чтобы показать, что они просто смешны.
Профессиональные анекдоты
Какой самый смешной профессиональный анекдот? Часто они высмеивают специфику профессии.
Хорошего бухгалтера найти трудно, поэтому Вера Павловна уже двадцать лет числится в розыске.
— Ты кто по профессии?
— Ландшафтный дизайнер.
— Прикольно!
— На бульдозере работаю.
Разговор двух сисадминов:
— У меня сегодня компьютер весь день выключается сам. В чем дело?
— Системный блок внизу стоит?
— Да.
— Поменяй носки. Он просто теряет сознание.
— Мы представители самой древней профессии — спим за деньги.
— Путаны?
— Сторожа мы.
Если вам обещают атомную зарплату, вспомните про размер атома.
— Почему вы ушли с предыдущего места работы?
— По причине усталости.
— Какой усталости?
В магазине:
— Девушка, а дайте конфет для моего доктора, но так, чтобы не очень дорого.
— Отблагодарить или отомстить?
Разговор двух подруг:
— Прошла все собеседования?
— Ага.
— А сама куда хочешь?
— Я? На ручки.
— Скажите, пожалуйста, кто вас стриг?
— Мастер.
— Вижу, что мастер. По профессии он кто?
Юмор порождают реальные профессиональные комические ситуации. У каждого есть собственные смешные истории о работе.
Анекдоты про блондинок
Белокурые красотки и истории об их непосредственности составляют отдельную категорию. Какие самые смешные анекдоты про блондинок? Чаще всего в них смеются над глупостью женщин с волосами любых цветов.
Разговаривают две блондинки:
— Знаешь, зачем на обратной стороне компаса есть маленькое зеркальце?
— Зачем?
— Чтобы узнать, кто потерялся.
— Как узнать, что блондинка говорит глупость?
— У нее начинают губы шевелится.
На вопрос «Вы больше любите блондинок или брюнеток?» настоящий мужчина ответит «Да!».
Блондинка садится в самолет у иллюминатора.
— А меня не продует возле окошка?
Двойная угроза — это когда одна блондинка учит другую вождению.
Блондинка интересуется:
— А где ты работаешь?
— Я гироскопы делаю.
— Ой, а я не верю в гироскопы.
Блондинка пишет жалобу на врача УЗИ: «Во время обследования врач смотрел телевизор».
— Откройте клетку, а то у лошади загар неравномерный! — возмутилась блондинка, глядя на зебру.
Интересно, что и брюнетку, перекрашенную в блондинку, и блондинку, покрашенную в брюнетку, называют одинаково — крашеная блондинка. Так что, в сущности, цвет волос не имеет никакого значения.
Анекдоты с местным колоритом
Какой самый смешной анекдот с местным колоритом? Это неповторимые одесские, английские и французские шутки.
— Фимочка, и шо ви мне все время подмигиваете?
— Ой, Цилечка, это у меня нервный тик.
— Фима, ви-таки обманщик и негодяй! Я ж уже настроилась.
— Бэрримор, кто это там ночью выл на болотах?
— Простите, сэр, накопилось.
Разговор за столиком французского ресторана:
— Официант, я нашел седой волос в бокале вина!
— Неудивительно, месье, вину 200 лет.
— Налейте мне виски!
— Вообще-то сейчас восемь утра?!
— Киньте туда хлопьев!
Циля, забери таки своего бесстыжего кота! Он опять изображал голодный обморок у рыбного отдела.
Тонет корабль. Англичанин с трубкой во рту обращается к капитану:
— Cэр, какая из шлюпок для курящих?
Мир полон интересных людей и традиций. Они и стали основой для шуток с национальным колоритом.
Используйте юмор как средство от грусти и как способ поправить здоровье. Располагайте людей к себе с помощью смешного анекдота, смейтесь на здоровье и делитесь шутками с друзьями.
Цитаты и фразы
книга первая
Вы очень ошибаетесь, если говорите, что знаете меня. Каждый знает меня настолько, насколько я позволяю себя узнать
Геннадий Эсса
Цитаты нужны для того, чтобы быть, в первую очередь, честными перед людьми. Бывает, что мы хотим выразить какие-либо мысли определенным образом, но не можем подобрать слова, тогда на помощь приходят мысли известных людей, которые иногда могут наиболее точно передать смысл того, что мы хотели бы сообщить своему сознанию.
Я не только записывал свои, но и собирал цитаты, сказанные другими людьми: писателями, артистами, учеными или юмористами. Я переворошил кучи книг и многочисленные рукописи, которые считал для себя особенно значимыми и выписывал в свои блокноты то необходимое, которое дает представление о человеке, как о личности с его присущими плюсами и минусами.
Написал однажды резюме и расплакался — неужели я такой классный!
Детей интересует вопрос: откуда все берется, взрослых — куда все девается.
Аппетит и гости приходят во время еды.
Из всех вредных привычек, самая идиотская — это хранить верность человеку, которому ты не нужен.
Люди не ценят доброты к себе. Они от нее наглеют.… От благодарности появляются новые запросы. Сначала ты им становишься должен, а потом — обязан.
Хочу жить вечно. Пока получается.
Никто не знает столько, сколько не знаю я.
Женщины все угадывают. Они ошибаются только тогда, когда рассуждают.
Женщина — это звучит гордо, а также громко, капризно и бестолково.
Господи! Смерти прошу у тебя! Не откажи мне, Господи, ведь не для себя прошу...
Тост: За прекрасных дам и других мифических персонажей!
Как быстро летит время: не успел проснуться, а уже опоздал на работу.
Девушка как калькулятор: прибавляет проблем, отнимает время, умножает расходы, делит имущество!
Кольца на крыше свадебной машины означают, что начальный счет 0:0
Женщина готова на всё ради любви, даже заниматься любовью. Мужчина готов на всё ради занятия любовью, даже любить.
Прежде чем провести с мужчиной ночь, женщина хочет понять, любит ли она его. А мужчина может понять, любит ли он женщину, только после того, как провел с ней ночь.
Мужчина меняет женщин, когда хочет многое испытать, а женщина меняет мужчин, когда ничего не испытывает.
Даже самые красивые ножки растут из задницы.
А кофе на клавиатуру тоже вирус пролил?
Белая и пушистая — это на самом деле седая и волосатая.
Невыносимых людей нет, есть узкие двери.
Одна голова — хорошо, а с туловищем лучше.
Верьте людям на слово, заверенное подписью и печатью.
Вот выйду я замуж, рожу сына, назову его Кузей — и буду я Кузькина мать!
Не стоит отвечать злу насилием, вы и вообразить не можете на что способно изнасилованное зло.
Говорите — говорите, я всегда зеваю, когда мне интересно.
Дорога к успеху всегда закрыта на ремонт.
Если вы думаете, что курение не влияет на голос женщины, попробуйте стряхнуть пепел на ковер.
Если долго колебаться, можно всех заколебать.
Женщина добра: она может простить мужчине все, даже если он и ни в чем не виноват.
Как жаль, что вы наконец-то уходите...
Меняю скатерть-самобранку на аналогичные простыни.
Объявление в газете: Снимаю, порчу.
Одна рыба — другой: — Ну, допустим, Бога нет... А кто тогда воду в аквариуме меняет?
Одно из самых ярких проявлений оптимизма — фраза: «Каким я был дураком!»
Поизносилось то, в чём мама родила...
Если любовь в тебе — это сила, если ты в любви — это слабость.
К чему вам в вашем возрасте здоровье?
Я не туплю — я не в настроении.
Требуются рабочие для работы на работе. Оплата деньгами.
Я не серьезный — мне скучно.
Я не красива — я черррртовски мила.
Кто не идет вперед, тот идет назад — стоячего положения нет.
Нет ничего печальнее жизни женщин, которые умели быть только красивыми.
В ревности больше самолюбия, чем любви.
Дай человеку то, что он хочет, и ты лишишь его смысла жизни.
Хуже, чем вчера может быть только завтра.
Самое трудное в споре — не столько защищать свою точку зрения, сколько иметь о ней четкое представление.
Откровенно говорить о наших недостатках мы можем лишь с теми, кто признает наши достоинства.
Мало иметь цель в жизни, надо уметь метко стрелять.
В общественном транспорте настоящие мужчины едут с закрытыми глазами, потому что им больно видеть, как женщины стоят.
Однажды рискнув, можно остаться счастливым на всю жизнь.
Я люблю Францию, где каждый воображает себя Наполеоном, а здесь, в России, каждый воображает себя Христом.
Пора бы и мне пользоваться теми советами, которые я даю остальным.
— Дорогой, я села на диету, поэтому буду, есть только лобстеров, трюфели и омаров!
— Да чё ты мелочишься! Жри уже сразу деньги!
Хорошо мужики устроились: деревья растут сами, сыновей рожают жены, а дома строят таджики.
— Дорогой, а где мой велотренажер?
— Я его выбросил. Замучила эта тупая иллюзия того, что ты уезжаешь и никак не уедешь.
В Европе инвалиды — это «люди с повышенными потребностями», а в России — это «люди с ограниченными возможностями». Вот и весь менталитет.
Хочешь быть счастливым человеком — не ройся в своей памяти.
Непобедимая женская логика:
— Не взял трубку, значит, с бабами!
— Не в сети, значит, с бабами!
— В сети, значит, козёл, переписывается с бабами
— Где найти такого человека, как ты?
— В дурдоме.
Доброта в словах рождает доверие. Доброта в мыслях улучшает отношения. Доброта в поступках рождает любовь…
Каждый раз, когда профессор приходил в буфет, его очень раздражало, что все студенты просят «одно кофе». Но однажды он услышал:
— Мне, пожалуйста, один кофе.
«Ну, наконец-то», — с облегчением подумал профессор.
— И один буличка. — добавил студент.
Лучше верность без слов, чем измена с клятвой.
Просто я такой человек. У меня все слишком. Если я люблю, то слишком. Если ненавижу, то тоже слишком. Слишком близко принимаю все к сердцу, слишком сильно верю людям. Слишком сильно надеюсь на них. И слишком сильно в них разочаровываюсь.
Я встречал много людей, у которых не было одежды... И встречал много одежд, внутри которых не было людей.
Пришла СМС-ка с неизвестного номера: «Привет. Узнал?»
— Да, блин, по почерку.
Не желайте людям того чего желаете самому себе, у вас могут быть разные вкусы
Мы научились летать как птицы и плавать как рыбы, но нам все еще надо учиться просто ходить по земле как братья.
Слишком много людей думает о защите вместо того, чтобы думать о возможности. Кажется, они больше боятся жизни, чем смерти.
В нашей душе может быть великий огонь. Но никто может так и не прийти погреться у него, потому что проходящие видят только струйку дыма.
То, что для гусеницы — конец света, для бабочки — день рождения.
Жизнь — это то, что происходит, когда ты занят реализацией других планов.
Я хочу попасть в ад, а не в рай. Там я смогу наслаждаться обществом пап, королей и герцогов, тогда как рай населен одними нищими, монахами и апостолами.
Родные и любимые бьют больнее других. Они так близко, что промах невозможен.
Порой самые близкие люди в бокал мне яд подсыпают,
А я вижу, я знаю, и все равно до дна выпиваю.
Мне иногда кажется, что у людей, к которым я привыкаю, существует лишь одна цель: сделать мне как можно больнее.
Каждая потеря оставляет шрам на душе, но делает тебя сильнее.
Чтобы всё было отлично, просто не планируй.
Берегите тех, кто рядом. Цените тех, кто забил на свою гордость ради вас. Кто всегда прощал, ждал, верил, любил, ценил…
Судьба предоставляет таких людей только раз в жизни...
Люди возвращаются лишь тогда, когда ты научился жить без них.
Самое обидное — когда говоришь правду, а тебе не верят.
Понять проблемы других людей всегда проще, чем свои собственные.
Меня поражают люди, способные предать, а потом вести себя так, будто предал их ты.
Любишь медок — люби и холодок! — орали бухие пчелы, вытаскивая медведя из берлоги на снег.
Из кабинета шефа убирают диван. Секретарша с удивлением спрашивает у него:
— Вы что, хотите меня уволить?
Страшно — это когда пусто в сердце.
Каждый человек достоин того, чтобы его любили просто так. Просто за то, что он рядом. Просто за то, что он есть…
Мы сами себе выдумываем какие-то условности, преграды, обиды, а потом жалуемся, что жизнь слишком сложна.… А надо, как дети, относиться ко всему без комплексов — ясно, просто и искренне!
Цените тех людей, которые способны видеть в вас три вещи: Печаль, скрывающуюся за улыбкой... Любовь, скрывающуюся за гневом... И причину вашего молчания...
Истинная сущность человека проявляется, когда он помогает бесполезным людям.
Человека легко оттолкнуть, бросив в след ледяное слово. Но потом очень трудно вернуть, если вдруг позовёшь его снова.
Когда ты одинок — это не значит, что ты слабый. Это значит, ты достаточно сильный, чтобы смог дождаться то, кого заслуживаешь.
Есть люди, которых мне нехватает в моей жизни, но я никогда не скажу им об этом просто потому, что знаю — им хорошо без меня.
Цени жизнь и дорожи каждой уходящей секундой. Все ошибки простительны, ведь мы живём на земле в первый раз. Не старайся быть кем-то, будь собой. Искренность ценят большинство. Всего добивайся сам и никогда ничего не бойся. Живи всей душой. Люби всем сердцем…
Не опускай руки, не смей. Даже не думай об этом. Ты себе этого потом не простишь никогда.
Жизнь — как фортепиано. Белые клавиши — это любовь и счастье, чёрные горе и печаль. Чтобы услышать настоящую музыку жизни, мы должны коснуться тех, и тех...
Существуют сотни языков в мире, которых не понимаешь, но улыбка понятна на всех языках.
Оскорблять человека по поводу его внешности — есть наибольшая глупость. Ведь у человека нет права выбора, каким ему родиться.… И помните! Тот, кого вы оскорбляете, является созданием того, кому вы поклоняетесь.
Лекарство, на которое никогда и ни у кого не будет аллергии — нежность. К сожалению, оно самое дорогое…
Дружба может закончиться любовью, но любовь никогда не заканчивается дружбой.
Главное — верить в себя — мнение окружающих меняется ежедневно.
Если мне действительно дорог человек, то, сколько бы боли он мне не причинил, я его прощу. И в этом мой минус. Простота — наивысшая точка мудрости. Тот, кто презрительно относится к простоте, вызывает только жалость.…
Если человек боится простоты, значит, он далек от зрелости.
Все хотят жить до старости, а когда доживут, ее же и винят.
Неосмысленная жизнь не стоит того, чтобы жить.
Наше сознание — это все. Вы становитесь тем, о чем думаете.
Есть только один способ избежать критики: ничего не делайте, ничего не говорите и будите никем.
Мужик — каменная стена, твёрдая опора и несокрушимая защита! До тех пор, пока не увидит на градуснике 37,2.
Знаешь, жизнь меня кое-чему научила: если ты чего-то хочешь — ты обязан этого добиться, и плевать на все принципы, страхи и мнения других людей.
Страдания — это удобно. Вот почему многие люди предпочитают именно их. Счастье требует усилий.
Бесследно проходит лишь то, что не трогает душу...
Нужно меньше думать, а больше жить.
Единственное, что все умеют превосходно — так это бросать слова на ветер.
Тихий мужчина — думающий мужчина.
Тихая женщина — уже что-то придумала…
Очень опасно встретить женщину, которая полностью тебя понимает. Это обычно кончается женитьбой.
Чем сильнее ты что-то хочешь, тем меньше об этом говори.
Знай, что нет победы без терпения, находки — без потери, облегчения — без трудностей.
Хорошо, что есть время, расстояние и трудности. Именно они дают понять, кто любит, кто дружит, а кто вовсе не нужен.
Все мы когда-нибудь в жизни совершаем две ошибки: хороним живые отношения и удерживаем мертвые.
Никто не хочет, чтобы ты стал свободным, даже те, кто любят тебя. Потому, что освободившись, ты станешь непредсказуемым.
Говорим «все хорошо», когда дела хуже некуда. Включаем музыку, когда боимся тишины. Делаем вид, что заняты, хотя просто хотим побыть в одиночестве.
Не пачкайте свою жизнь людьми, которые вас не ценят.
Только 3 вида людей скажут вам правду:
1.Дети
2. Пьяные
3. Люди в гневе.
Цените поступки. Слова не значат ничего.
Мы не выносим людей с теми же недостатками, что и у нас.
Выбирай не ту, которая появилась, когда ты стал сильным и успешным, а ту, которая была с тобой, пока ты был никем.
Настоящий студент — это единственный человек в мире, который способен вспомнить на экзамене то, чего сроду не знал.
В голову пришла идея и теперь упорно ищет там мозг...
Одно неосторожное движение, и вы — отец.
Утерян кошелёк с зарплатой! Убедительная просьба к нашедшему — не ржать!
Она ему:
— Ты такой умный, начитанный, эрудированный!
— Да нет…. я нормальный. Это ты — дура.
Зайке, надо такого мужика найти, чтобы у него было все хорошо с капустой и с морковкой тоже.
И сколько дур с фальшивыми глазами, из-за которых парни жали в газ педали, и сколько же парней с пустыми наглыми словами, из-за которых любящие души умирали.
Если у тебя есть парочка придурков, без которых ты не сможешь жить — то у тебя есть друзья.
Бабушка увидела свободное место в автобусе и выскочила из такси.…
Если у вашей жены болит голова, попробуйте приложить ей ко лбу итальянские сапоги».
— А прикладывать с размаху или как?..
Глупый муж ругает жену, а умный — себя: за то, что на ней женился.
В Контакте 400 тысяч парней в возрасте 16-19 лет, из них 90 тысяч в активном поиске. Так почему же у меня до сих пор нет девчонки?
Бог находится в ребенке, проливающем слезинку, а не в миропорядке, которым оправдывают эту слезинку.
Праведный человек — благороднейшее творение Бога.
Интернет дарит тебе весь мир, но надолго запирает в комнате.
Жизнь сложная штука: немного дал слабину и вот у тебя уже стоит браузер Амиго и Яндекс-бар.
Мышь — животное, путь которого усеян упавшими в обморок женщинами.
В одном вопросе мужчины и женщины, безусловно, согласны между собой: и те, и другие не доверяют женщинам.
Вот что Советская Армия делает с людьми:
Валуев, Балуев, и Расторгуев не служили, но типа символ мужественности. Моисеев — Песков — Зверев служили — результат заметен...
…в 19 веке вся наша молодежь учила французский — и мы нагнули Наполеона. В начале 20 века все учили немецкий — и мы отымели Гитлера. Сейчас все учат английский... такого богатого выбора перед нами еще никогда не было!
У каждого в жизни появляется такой человек, после которого ты меняешься и совершенно неважно, было это безграничное счастье или сумасшедшая боль… Ты просто понимаешь, что таким как раньше, ты больше не будешь никогда.
На земле бесконечное множество красивых мест, но самое лучшее то, где тебя любят и ждут ... Ждут на секунду, ждут на минуту, ждут на всю жизнь!
Просто помни, что иногда человек, на самом деле, может оказаться вовсе не таким, каким ты его себе представляешь.
Укладывая детей спать, мать так на них рявкнула, что даже соседи этажом выше расстелили постель и легли.
Иногда нужно ждать, чтобы что-то произошло. Уметь ждать — это искусство. Вся природа ждет подходящего момента. Момента, когда расцветают цветы, когда созревают плоды, когда опадают листья, когда восходит солнце….
Из рапорта:
По дороге на двухколесном мотоцикле ехали трое пьяных. На мой приказ остановиться водитель крикнул: «Четвертого не берем!»
Вот, говорят — словами сыт не будешь. Этого я оспаривать не стану, но что я знаю наверняка, так это то, что отсутствие слов, особенно тех, от кого их ждёшь, вызывает неимоверный голод… (который может и до истощения довести).
Нужно быть лучше, чем вчера, а не лучше, чем другие...
Сегодня в 3 ночи сосед позвонил в дверь. У меня от страха чуть дрель из рук не выпала!
Идеальное утро — проснулся, улыбнулся, растянулся, перевернулся и уснул….
Если человек сделал тебе больно, не отвечай ему тем же. Сделай ему добро, а потом, когда его внимание притупится, огрей сзади лопатой.
Женская дружба: жена не приходит ночевать домой, утром сказала, что ночевала у подруги. Муж обзвонил 10 лучших подруг — все сказали, что она не ночевала.
Мужская дружба: Муж не приходит домой ночевать, утром сказал, что ночевал у друга. Жена обзванивает 10 друзей мужа.
Пятеро сказали, что ночевал у них, еще пятеро сказали, что он до сих пор еще у них и спит...
Самые большие проблемы в жизни мужчины начинаются со слов женщины: «Я тут подумала...»
Всегда улыбайся! Себе жизнь продлишь, друзей порадуешь, врагов побесишь.
В детском саду смекалистые воспитательницы в тихий час придумали конкурс для детей: кто первый заснет, тому можно не спать!
Тракторист Федор, уснув за рулем, нечаянно стал участником президентской программы по сносу ветхого жилья.
Хорошие привычки продлевают жизнь, а плохие делают ее приятной.
На съезде КПСС Брежнев читает телеграмму:
«Вот, что пишут нам товарищи из Сибири. Срочно пришлите две цистерны водки, зпт. Народ протрезвел, спрашивают, куда девали царя».
Общается мужик с Богом:
— Господи, почему все девушки нежные, милые, ласковые, а все женщины стервы и суки?!
Господь отвечает:
— Так девушек создаю я, а женщинами их делаете вы...
Преступники в тюрьмах кушают за счет государства, а дети в школах — за счет родителей. Прелесть!
— По понедельникам я чувствую себя Робинзоном Крузо.
— Это как?
— Скучаю по Пятнице!
— У вас что-нибудь от головы есть?
— Вот, возьмите уши.
Отец семи дочерей, в отчаянии назвал восьмую Серегой,
Программист — это человек, который решает совершенно непонятным вам способом проблемы, о существовании которых вы даже не подозревали.
Почему за женщин мы пьем стоя?
Во-первых, потому что лежа пить неудобно.
Во-вторых, чтобы некоторое время гордо возвышаться над ними.
В-третьих, мы пьем стоя, потому что так больше входит.
В-четвертых, мы, таким образом, разминаем затекшие конечности.
В-пятых, мы встаем, чтобы отряхнуть с брюк остатки салата.
В-шестых, встаем для того, чтобы лучше разглядеть всех присутствующих за столом женщин.
В-седьмых, придумали этот ритуал для того, чтобы в случае чего резко рвануть с высокого старта.
В-восьмых, мы, таким образом, выясняем, кто из нас остался под столом приставать к женщинам.
В-девятых, мы встаем, чтобы потом, садясь, почувствовать облегчение.
И наконец, мы поднимаемся для того, чтобы не слышать в самое ухо: «Хватит пить! Тебе уже хватит!»
Итак, за женщин! Мужчины пьют стоя!
Интеллект — отвратительная вещь! Человек без мозгов абсолютно уверен в высоком уровне своего развития. Умный же прекрасно осознает, какой он, в сущности, придурок...
Если ты смелый, ловкий, умелый, иди домой. Ты пьян!
Чтобы мир казался нормальным, надо быть сумасшедшим.
Жена:
— Я у тебя, как Золушка — стираю, убираю, готовлю...
Муж в ответ:
— Я ж тебе говорил, выйдешь за меня — жить будешь, как в сказке!
В глубине души любой мужчина очень даже верный, но парадокс в том, что душа глубоко, а член снаружи.
Жестокость — черта характера исключительно добрых людей. Она появляется тогда, когда о них начинают вытирать ноги.
Никогда не путай мой характер с моим отношением. Мой характер зависит от меня, а мое отношение — от твоего поведения.
Плохо, когда курица перебегает дорогу. Еще хуже, когда она при этом болтает по мобильнику.
— Правда, что минута смеха продлевает жизнь на пять минут?
— Ну, смотря над кем смеетесь…. Может и сократить…
Пришел к другу поплакаться на жизнь.… Ржали до утра.
Никто не видел, как мама убирает, стирает, готовит.… А, как мама села за компьютер, так увидели все и сразу.
Если ты живешь для чего-то, то ты умрешь ни за что.
Родила тройню.… Сейчас врачи борются за жизнь мужа.
Когда женщина говорит: «Что?» — это не означает, что она не слышала. Она просто дает вам шанс изменить сказанное.
Никогда не обращай внимания на критику или похвалу: Критиковать могут от зависти, а хвалить от жалости.
Суть русских сказок — будь дураком, лежи на печи и тебе повезет.
Образование мужчин может быть и средним, но воспитание — высшим.
Из объявления в институте:
«Товарищи студенты! Просьба ставить свои джипы плотнее, а то преподавателям негде ставить свои велосипеды»
Любящая женщина всё понимает — как никому не понять.
Любящая женщина так обнимает — как никому не обнять.
Любящая женщина много не просит, только чтоб честно ты жил,
И если эта женщина бросит, значит, ты сам заслужил…
Надеяться только на себя — отличный способ перестать разочаровываться в людях и жить с отличным настроением.
Что значит нельзя? Нельзя себя за спину укусить... все остальное можно!
Жизнь слишком коротка, чтобы проживать её с сожалениями. Так что любите тех, кто относится к вам хорошо, прощайте тех, кто обидел, и верьте, что всё происходит неслучайно.
Ребёнку подарили игрушечный набор доктора! У кота началась новая жизнь с трудноизлечимыми болезнями.
Как всегда, пока мозг думает, задница уже приняла решение...
Одно слово может изменить твое решение. Одно чувство может изменить твою жизнь. Один человек может изменить тебя…
Посмотрев назад, понимаешь, сколько лишних слов было сказано не тем людям.
Не пытайтесь исправить прошлое. Лучше приложите все усилия, чтобы не испортить будущее.
Никому не будет хорошо рядом с вами, пока вам плохо наедине с самим собой.
— А какой у тебя любимый четвероногий друг?
— Кровать!
Чувствую себя счастливым, ты знаешь, почему? Потому что я ничего ни от кого не жду. Ожидания всегда боль... Жизнь коротка ... Так что люби свою жизнь... Будь счастлив... и улыбайся. Перед тем, как говорить, слушай... Прежде чем писать — думай... Перед тем, как тратить деньги — заработай... Перед тем, как молиться — прощай... Перед тем, как делать больно — почувствуй... Перед тем, как ненавидеть — люби... Перед тем, как умереть — живи.… Живи так, как хочешь ты, а не как ожидают от тебя другие. Неважно, оправдаешь ты их ожидания или нет, умирать ты будешь без них и сам в одиночку.
Я всегда относился к друзьям критически. Я выслушивал их мнения, и они мне казались правильными, но, никогда не сопоставлял их мнения со своей жизнью. Потому что у каждого своего стиля в жизни, свои принципы, от которых не стоит уходить. Никто, даже бог, который дает нам шанс прожить свое мгновение на земле, не имеет право распоряжаться нами. Мы Всевышнего благодарим за то, что он предоставил нам эту возможность, но мы такие твари, которые подстраиваем все под себя, чтобы этот промежуток его благословения просуществовать так, как нам надо и он был для нас вечен.
Не всегда просит прощения тот, кто виноват. Просит прощения тот, кто дорожит отношениями.
Вот так всегда:
Ешь солёное: — «Ты что, беременная?»
Пьёшь много воды: — «С бодуна, что ли?»
Спрашиваешь чьё-то имя: — «Понравился?»
Ходишь весь день весёлый: — «Ты че курил?»
Когда ты понимаешь, что ты нужен кому-то — ты начинаешь жить…
Разговаривают два приятеля:
— Ты своему сыну математику сделал?
— Да.
— Дай списать.
Никогда не жалуйтесь на вещи, которые родители не смогли дать вам. Возможно, они отдали вам все, что у них было. Каждый из вас в неоплатном долгу перед ними.
Глупости получаются случайно, а потом становятся лучшими моментами в жизни.
У меня есть любимый человек, и я счастлив. Поэтому у меня нет причин мешать другим, быть счастливыми.
Хочешь продолжения — не рассказывай никому о начале.
Все будет хорошо. А дату лучше не уточнять.
Истории не повторяются, люди не меняются. Никогда никого не жди... не стой на месте. Иди только вперед, не оглядывайся. Люди, которым ты нужен, тебя догонят.
Ты один такой. Таких больше нет!
Мечтайте, о чем хотите. Идите, куда хотите идти. Будьте с теми, с кем вы хотите быть, потому что у вас только одна жизнь и только один шанс.
Есть такие люди, к которым хочется подойти, взглянуть в глаза, обнять за плечи и ласково спросить: «Как же ты живешь, без мозгов-то?»
У старца спросили: — Сколько видов друзей существует? — Четыре, — подумав, ответил он.
1. Есть друзья, как еда — каждый день ты нуждаешься в них.
2. Есть друзья, как лекарство — ищешь их, когда тебе плохо.
3. Есть друзья, как болезнь — они сами ищут тебя.
4. Но есть такие друзья, как воздух — их не видно, но они всегда с тобой рядом.
Мужчина должен повелевать, не возносясь до властелина, а женщина должна повиноваться, не опускаясь до рабыни.
Мечтайте и никогда не думайте, что мечты не сбываются. Они становятся вашей целью, стремлением к желанию. Даже если вам придется долго ждать, не думайте, что это напрасно. У достойных людей мечты всегда сбываются. Надо просто уметь ждать и надеяться.
Сегодня на полном ходу столкнулись «Жигули» и «Бентли» стоимостью 280 тыс. евро. Водителю «Жигулей» удалось скончаться на месте.
Если у тебя нет повода для улыбки, улыбнись прозапаc!
Поймите: время не ждёт человека. То, что было вчера, — уже история. Что будет завтра — не дано знать никому. Сегодняшний день — это подарок!
Влюбиться в душу, не касаясь тела — талант!
Когда я говорю: «Все нормально», мне хочется, чтобы кто-нибудь подошёл ко мне, посмотрел в мои глаза, обнял и сказал: «Я знаю, что это не так».
Попроще ко мне, пожалуйста, попроще... С любовью, ваша Жизнь...
Будьте как дети! Им неважно мнение людей, они всегда радуются жизни...
Есть люди, с которыми нельзя так, как с остальными...
Есть люди, с которыми можно так, как нельзя с остальными...
Если я решу сделать кого-то счастливым, то его уже ничто не спасёт.
У каждой случайности есть своя цель, у каждого случая есть свой смысл.
— Если вдруг будут проблемы, у тебя, ведь мой номер есть?
— Есть!
— Удали...
Когда не знаешь, как поступить, поступи по-человечески.
Бывает человек близкий, а бывает родной. Самый родной... Тот, кто ваша родственная тёплая душа. Тот, кто знает про вас больше, чем просто всё остальное. Тот, кто переживает вашу боль и слышит чувства вашего сердца. Любите друг друга. Молитесь, друг о друге и помните, об этом всегда! У меня таких единицы.
Нашел интересную штуку: Русская поговорка: «У дураков мысли сходятся».
Американская: «Великие умы думают одинаково».
Не ищи любви к себе! — Ищи любовь в себе...
Пытаешься испытать судьбу? Особенно, не старайся... ты испытываешь только себя... А вот судьба не боится испытаний…. Она может стоять в стороне, наблюдать за тобой и улыбаться...
В любом доме у женщины всегда есть своя отдельная комната, и там она веселится во всю: хочет борщ варит, хочет посуду моет….
Когда человек ничего не хочет, то это признак того, что он хочет чего-то настолько сильно, что уже нет сил хотеть...
Счастье — это когда желания исполняются раньше, чем успеваешь их загадать!
Все ответы находятся в тебе. Ты знаешь больше, чем написано в книгах. Но чтобы вспомнить это — нужно читать эти книги, смотреть в себя, слушать себя и доверять себе. Ты должен верить в себя даже тогда, когда в этом сомневается весь мир.
Совершенно необязательно делать великие вещи. Можно делать и маленькие, но с великой любовью.
Оставь прошлое тем, кто остался в нем.
Ох, уж наши дороги... Сел за руль и поскакал...
Проснулась жена утром, подошла к зеркалу, посмотрела на себя... Потом взглянула на спящего мужа и злорадно прошептала — так тебе и надо!
Новая туалетная бумага с дырочками — всё в твоих руках!
— Что делаешь?
— Работаю.
— А на работе, что делаешь?
— Домой хочу!
— Девушка, почему мы с вами еще не знакомы?
— Бог бережет тебя, глупое создание.
Достойная зарплата — это когда уже нужно получать следующую, а ты не истратил ещё предыдущую.
Не надо бояться больших расходов. Надо бояться маленьких доходов.
Те, кто ведут себя смиренно — будут возвышены. Те, кто возвышают себя — будут унижены.
Грешить плохо, но приятно... А когда приятно — это хорошо. А то, что хорошо — не может быть плохо...
Чтобы помочь другому человеку, не обязательно быть сильным и богатым — достаточно быть просто добрым!
Женщина — это слабое, беззащитное создание, от которого, нет спасения.
Мудрого человека невозможно оскорбить, потому что на правду обижаться нельзя, а неправда не стоит внимания.
В логической цепочке «Мужик сказал — мужик сделал» почти всегда отсутствует — «Мужик подумал».
Прежде чем судить меня, убедитесь, что вы совершенны.
Простота — одно из лучших качеств человека.
Если у тебя нет проблем, проверь, есть ли у тебя пульс...
Психологи говорят:
1. Если человек смеется слишком много, даже над глупыми вещами, то он глубоко одинок внутри.
2. Если человек спит много — ему грустно.
3. Если человек говорит мало, но быстро — он хранит секреты.
4. Если кто-то не может заплакать — он слаб.
5. Если кто-то ест в ненормальных количествах — он напряжен.
6. Если кто-то плачет над маленькими вещами — он безвинный и мягкосердечный.
7. Если кто-то злится над глупыми или маленькими вещами — это означает, что он нуждается в любви.
Египетские акулы видели многое, но русских со словами: «Вау! Дельфины!», боятся до сих пор.
На Руси называли любимого мужчину — «Свет очей моих», потому что мужчина — это путь, это стрела, указывающая восхождение в верхние миры.
Любящая женщина восхищенно смотрит на своего любимого, как на свет, который помогает ей не забыть себя.
А женщину звали — «Душа моя», потому что она напоминает то, ради чего только и есть смысл двигаться этим путём. Всё только для души. Нет смысла ни в чем: ни в войнах, ни свершениях, ни в познании, ни в способностях — если забыта душа.
Если у девушки в глазах искорки, значит, тараканы в её голове что-то празднуют.
Он уехал прочь, на ночной электричке, ехать не хотел, да зажало яички….
Мужчины — инженеры: для них в теории все работает, но на практике первый попавшийся сантехник все сделает намного лучше.
Любить тебя это, как дышать. Я просто не могу остановиться.
Лучше жалеть о том, что любил, чем о том, что так и не познал любви.
В Японии изобрели робота, который ловит воров. Там за 5 минут поймали сразу100 воров.
В Америке за 5 минут поймали 200 воров.
В России за 5 минут кто-то спер робота…
Собрал грибы. Пожарил.… На всякий случай помылся, побрился, одел всё красивое.… Сижу, ем.
Живу, как в сказке:
Жена — ведьма, теща — Баба Яга, дети — черти.… И только соседка Василиса Прекрасная, а муж ее — Иван-дурак.
Слезы — это слова, которые сердце не может произнести.
Если ты говоришь правду, это становится частью твоего прошлого. Если ты лжешь, то ложь остается в твоем будущем.
Старайтесь не рассказывать никому, кто тебе дорог.
У папы потерялся ремень. Две недели в семье царит беззаконие….
Мужчина никогда не должен жаловаться на две вещи: на жену и на машину — сам выбрал.
Хорошие мужчины на дороге не валяются, они валяются на диване.
Франция — страна, где нет ни зимы, ни лета, ни нравственности; в остальном же это чудесный край.
В детстве отец ругал меня за математику, но однажды я нашел его аттестат, и он успокоился.
Купил в магазине:
— египетскую картошку,
— китайский редис,
— иранскую капусту,
— финскую клубнику…
— Я извиняюсь, а у нас в России, кроме цен что-нибудь растет?
Что меня радует, то это зарплата… Она такая смешная.
Так хочется к кому-нибудь прижаться, поднести губы к уху и прошептать: «дай денег!»
В высотном доме, где нет лифта, чем выше этаж, тем реже гости…
Мужчины! Когда у алтаря вас спросят: «Согласны ли вы», — знайте: это будет последний раз, когда кто-то спросит ваше мнение!
Говоря «да» другим, убедитесь, что не говорите себе «нет».
Если женщина не может разобраться в своей жизни, то она лезет в чужую.
У каждого человека две родины — его собственная и Франция.
Звонок учителю в час ночи:
— Спишь?
— Сплю.
— А мы учим…
Красота не в лице, красота — это свет в сердце.
Первую часть жизни занятиям сексом мешают родители, вторую — дети. Поэтому внуки так желанны — они уже ничему не мешают, но ты уже ничего и не можешь.
Как жаль, что способность делиться осталась только у простейших.
Искусство секса — это умение поцеловать даму в нужное время и в нужном месте.
Все дороги ведут в Рим, а бездорожье к нам.
Всё труднее встретить вежливого человека, который ничего не пытается вам продать...
Люди обычно живут до тех пор, пока у них есть на горизонте четкие цели, достичь которых они стремятся.
Чтобы поймать счастье, надо уметь бегать.
Всех денег заработать нельзя, а пропить можно.
Живем, как положено. А положено у нас на все!
Человек становится взрослым, когда перестает этого хотеть.
Чем меньше букв, тем ёмче слово.
Хочешь быть счастливым, осознай, что все могло быть и хуже!
Я всегда курил сигареты, а когда мне говорили о вреде курения, отвечал:
— Надписи на пачках сигарет напоминают, что курильщик умрет медленной и болезненной смертью. А что, все остальные быстро и весело? Хотелось бы увидеть человека перед смертью, который ржет от такой радости. У меня осталась последняя пачка, но нет денег, купить другую. Значит, я еще проживу, если не умру от голода?
Тому, кто умеет ждать, всегда достается самое лучшее.
Глаза говорят больше, чем слова. Поэтому, когда нам больно, мы отворачиваемся.
Господи, если ты не можешь сделать так, чтобы я похудела, сделай так, чтобы мои подруги поправились!
Книги, на самом деле не учат ни чему новому. Книги просто помогают тебе увидеть то, что уже есть внутри тебя. Это и есть просвещение.
Осторожно действовать еще важнее, чем разумно рассуждать.
Редкая женщина может доставить мужчине удовольствие, но любая всегда готова испортить ему настроение.
У многих девушек на майках написано, что они любят Париж, а на лице, что свою деревню…
Дорогие мои, помните: лучше всех в колхозе работала лошадь, но, тем не менее, председателем она так и не стала…
Все тайное рано или поздно становиться пьяной исповедью.
Французы почти никогда не говорят о своих женах: они опасаются, что их собеседник может знать об этом предмете больше, чем они сами.
Кто сказал, что жена не стенка — подвинется? Жена бульдозер — закопает.
Мы восхищаемся древностью, но живем современностью.
Как папа сказал, так по-маминому и будет…
Единственный недостаток денег — это их недостаток.
Как хочется иногда положить лимон не в чай, а в швейцарский банк.
Преуспевание дурных — соблазн для многих.
Из объявления:
Дописка внизу:
«Молодцы! Теперь кормите!»
Дети, зачатые на корпоративе, автоматически становятся сотрудниками компании!
Важно не то, долго ли, а правильно ли ты прожил эту жизнь.
Самое большое препятствие — страх.
Самая большая ошибка — упасть духом.
Самый опасный человек — лжец.
Самое коварное чувство — зависть.
Самый лучший поступок — простить.
Самая лучшая защита — улыбка.
Самая мощная сила — вера.
Самая лучшая поддержка — надежда.
Самый лучший подарок — любовь.
Нужно относиться к людям так, как бы хотелось, чтобы относились к вам.
Когда человек делает нам больно, то, скорее всего, сам он — глубоко несчастен. Счастливые люди не хамят в очередях, не ругаются в транспорте, не сплетничают о коллегах. Счастливые люди в другой реальности. Им это ни к чему.
Большинство конфликтов между людьми происходит по одной простой причине: мы много фантазируем о том, что хорошо понимаем, друг друга и мало говорим для того, чтобы действительно друг друга понимать.
Мне нравится логика наших кинобоевиков — вышибить дверь из гранатомёта, а потом тихо красться, чтоб никто не услышал.
Главное в жизни — найти человека, которого будешь бесить все оставшиеся годы.
Очень часто, на асфальте можно встретить следующие надписи:
«Я тебя люблю!»,
«Ты моё счастье!»,
«Спасибо, что ты есть!»
Потому что, ровный асфальт — редкость и его нельзя не любить.
Я никогда тебя, чёрт возьми, никому не отдам.
— Доктор, как быстро убрать живот?
— Повернитесь спиной!
Никому никогда ничего не объясняйте — каждый всё равно поймёт так, как ему выгодно.
Когда жизнь дает тебе сотни причин, чтобы плакать, покажи ей, что у тебя есть тысячи причин, чтобы улыбаться.
Каждое утро, просыпаясь, мы выбираем себе настроение сами, так же, как и одежду.… Одевайся в счастье, оно всегда в моде!
Вчера очередной раз убедился насколько вредно курить.
Пошел на кухню выкурить сигаретку, а там супруга борщ начала готовить. Пришлось картошку чистить.
Две способности дал нам Господь: помнить и забывать. Забывать зло. Помнить добро.
Хотите счастья? Поменьше ворчите, побольше мурчите!
От нерешительности теряешь больше, чем от неверного решения.
Настоящий секс — это когда даже соседи выходят покурить.
Бесит, когда меня судят те, которые вообще понятия не имеют кто я.
Никогда не говори: «Я ошибся», лучше скажи: «Надо же, как интересно получилось...».
Чаще всего герои — это именно мужчины, а мученики — женщины.
Цезарю многое непозволительно потому, что ему дозволено все.
Женщины! Любите мужчин.
Мужчины! К вам претензий нет!
Кто никогда не испытывал, что такое любовь, тому не понять, чего она стоит.
Когда вам озвучивают свое мнение о вас, оставайтесь равнодушным в любом случае: хвалят тебя или порицают. Ваш собеседник озвучивает состояние своего ума, но не вас.
Единственный выход — это правда.
Все женщины мира ждут от мужчин каких-то поступков и лишь единицы замечают и ценят приятные мелочи.… Такие женщины являются самыми счастливыми.
Нам отказано в долгой жизни; так оставим же труды, которые докажут, что мы жили!
Сегодня — мы изменим «завтра», «вчера» — мы не изменим никогда.
Самая большая причина неудач — отсутствие терпения, а также неудержимое стремление немедленного получения и выполнения всех желаний. Это основа большинства провалов. Реальность такова, что успех требует времени. Большой успех требует много времени.
— Дорогой, к нам пришло много гостей, не хватает одного стула. Сходи к соседям, посиди у них...
Только глупые женщины следят за мужьями. Умные — следят за собой.
Купил стиральный порошок, а там написано: сто граммов бесплатно. Открыл пачку, а там один порошок…
Говорят, что любовь слепа. Жаль, ведь вы не сможете увидеть ее красоты…
Человек не совершенен … пока кто-то не влюбится в этого человека.
Умный мужчина старается не давать женщине поводов для обид, но умной женщине, для того чтобы обидеться, поводы и не нужны...
Ищу волшебника. Сказочник уже был…
Не знаешь, как уложить детей спать — прими стакан коньяка!
Стакан коньяка — и черт с ними, пусть не спят!
Не спешите судить человека по первому впечатлению. Основное дерьмо он припас для десерта.
Аххх, как это по-женски... приехать специально, чтобы встретить случайно...
— Не нервничай! Нервные клетки не восстанавливаются!
— Не умничай. Зубы тоже.
Как в армию идти — то некому. Как бухать 23 февраля — так все защитники.
Хорошо возвращаться домой и знать, что тебя там ждут! Плохо возвращаться домой и знать, что тебя там поджидают...
СМС от жены:
«Ушла, куда послал. Веду себя, как назвал. И почему я тебя раньше не слушала?»
Глупая женщина держит мужчину за горло, умная — за руку, мудрая — вообще не держит...
Из дневника холостяка:
«Помыл пол, вытер пыль, помыл посуду, почистил ванну и туалет, приготовил ужин. Хочется просто жениться на себе».
Никогда не спорь с начальником, вдруг ты окажешься прав…
Полное подчинение — это когда, только проснувшись, ты идёшь не в туалет и даже не умываться, а готовить пожрать коту.
Мужская логика: если женщина просит много подарков – она корыстная; много любви и внимания — надоедливая; не просит ни того, ни другого — она просто обалденная.
Глупцы! Ничего не просит — значит, у неё уже всё есть... и вы ей нафиг не нужны!
Улыбайтесь! Один хрен ваши проблемы никого не волнуют!
Странная закономерность — чем ближе к зубному кабинету, тем зубная боль все меньше.
Никто так не нуждается в отпуске, как человек, только что из него вернувшийся...
Правильно воспитанная совесть никогда не грызет своего хозяина!
Поехал забирать пьяную подругу из гостей... теперь сидим, ждем, пока заберут нас.
— Вот думаю, чтобы мне с собой на пляж такого взять, чтобы все вокруг обалдели?
— Лыжи возьми.
Решил сожрать шаверму. Попросил поострее, так эта обезьяна богохульная сыпанула мне полведра какого-то зелья.… По вкусу — это экстракт преисподней. Теперь каждым мой выдох силой огненной турбины сносит меня назад, попутно испепеляя все кругом. Я вот думаю, жвачка поможет или помолиться.
Золотое правило боксера: не смотри по сторонам, пропустишь самое интересное.
Сомалийский пират, лежа в больнице, захватил чужое судно…
Прежде, чем назвать женщину «Зайкой», подумай, хватит ли у тебя капусты и хороша ли морковка?
Все женщины мечтают о ласковом и нежном любовнике.… Но, к сожалению, у нежных и ласковых мужчин любовники уже есть.
Умная женщина никогда не повторяет глупости, она постоянно придумывает новые.
Я перепутал жену с любовницей: жене принес цветы, а любовнице отдал зарплату. Обе счастливы!
Когда ваши дела идут плохо — не ходите с ними вместе.
Жители больших городов после смерти попадают или в рай, или обратно, в пробку.
Мы с женой прекрасно провели отпуск. Я на Лене, она под Владимиром.
Я был женат два раза и оба раза неудачно. Первая жена от меня ушла, а вторая нет.
Чтобы стать знаменитым, нужно совсем немного — только умереть.
Чтобы тебя любили дети — надо их еще родить. Чтобы их родить — надо кого-то любить. Так с чего же начать?
Что-то я стал много, есть.… Пойду, поем поменьше.
В детстве мне мама запрещала общаться с людьми такими, каким стал я.
Не столь важно, как медленно ты идешь, как то, как долго ты идешь, не останавливаясь.
Если вы хотите, чтобы жизнь улыбалась вам, подарите ей сначала свое хорошее настроение.
Ветер жизни иногда свиреп. В целом жизнь, однако, хороша и не страшно, когда черный хлеб, страшно, когда черная душа.
Нашла характеристику своего мужа еще с детского сада: хорошо кушает, хорошо спит и гуляет. Прошло тридцать лет, ничего не изменилось.
Меня деньги не волнуют…. Они меня успокаивают.
Большинство мужчин, узнав об измене жены, собирают вещи и уходят к любовнице.
Умная девушка всегда знает, когда включить «дуру».
Я объясняю, что не изменяю, а он уперся рогами и не верит.
Если твоя девушка позвонила и сказала, что ты лучший, значит, ей есть с кем тебя сравнивать.
Чтобы убежать от медведя, надо бежать быстрее товарища.
Только в России на вопрос «чем занят?» можно услышать ответ: «да ничем, работаю».
УЗИ показало — будет свадьба!
Медведь, научившийся говорить: «Ау!» никогда не останется голодным.
Девушки, выходите замуж! Ни один из мужчин не должен остаться безнаказанным!
Сегодня выяснилось, что наша команда по футболу играет под фонограмму.
Девушки, стреляя глазками, не бросайте раненых.
После бутылки водки, разговор превращается в утечку информации.
Россия самая трудолюбивая страна. Здесь даже ухитряются в отпуске уставать.
Многие женщины любят животных, особенно тех, которые хорошо зарабатывают.
Мужчина должен знать немного, всего пять слов — люблю, куплю, поедем, могу и только немножко хочу.
Теперь, чтобы помочь человеку в беде, люди снимают эту беду на телефон.
Чтобы сэкономить время на утренний сон, я постоянно завтракаю на ночь.
Государственная Дума приняла решение о выделении средств для переноса развлекательных учреждений сомнительного характера за черту МКаД. В свою очередь владельцы этих учреждений решили скинуться в два раза больше деньгами, чтобы остаться на месте, а перенести туда Государственную Думу. Вопрос рассматривается в Кремле.
Сплетница Варвара не только видела краем глаза, слышала краем уха, но и думала краем мозга.
Жизнь нужно прожить так, чтобы от тебя плакал даже лук.
Никогда не завидуй другим. За любым благополучием скрываются такие невзгоды, которые известны только тем улыбчивым, которые хотят казаться счастливыми. Счастлив тот, кто умело прячет свои проблемы в себе.
Для мужчины — главное вовремя стирать носки и СМС-ки.
Лучший способ с искушением — поддаться ему.
Человек — это маленькая вселенная, которая вмещает в себя все то, что не доступно другим.
У меня нет ни стыда, ни совести и других вредных привычек.
«Овца, залезшая в чужую семью, может увести только барана». — Это фраза знаменитой артистки Фаины Раневской, а я добавлю; «Баран, ушедший с другой овцой, не такой уж и баран, как думают те овцы, которые теряют своих баранов. Рога растут не у тех, кому изменяют, а у тех, кого оставляют».
Если мужчина перестает каждый день бриться, стирать свои носки, перестает тебе дарить цветы и делать комплементы — успокойся, он твой!
Она мне была очень дорога, поэтому я нашел себе подешевле.
Хочешь потерять друга — займи ему денег.
Обливание холодной водой дарит хорошее настроение, причем, совсем неважно, кого ты обливаешь.
Третья жена у меня попалась такая ревнивая, что мне постоянно приходиться ей доказывать, о том, что с первой и второй у меня ничего не было.
Пошлешь кого-нибудь сгоряча, а сам переживаешь: дошел, не дошел…
Только русский человек может пропить деньги с тем, у которого их занял.
Схожу-ка в гости, иначе они сами ко мне припрутся.
Песни — это когда кладут на музыку слова, но сейчас пошли такие песни, когда кладут и на музыку, и на слова…
У меня и правда, была справка от психиатра, что я здоров, но я ее съел.
Я работы не боюсь. Нет работы — спать ложусь. Есть работа, тоже сплю, без работы не сижу!
Только наши мужики ржут над девушками за рулем, сидя в автобусе.
СМС от сына:
«Мама, у меня сегодня много уроков, буду утром».
СМС от матери:
«Хорошо, сын, только обложку на учебник одень».
Хочешь потерять друга — займи ему денег.
Судя по квитанциям ЖКХ, у нас из кранов течет «Боржоми», мусор вывозят на «Лексисе», домофоны в роуминге, а снег чистят чиновники…
Женщина за рулем — богиня! Пассажиры молятся, прохожие крестятся.
Одиночество — качество сильных, слабые же жмутся к толпе.
Есть мечта — беги к ней! Не получается — иди к ней. Не получается — ползи к ней. Не можешь — ляг и лежи по направлению к мечте!
Мама — это единственный человек, который любит тебя по-настоящему просто за то, что ты есть.
Нужно уметь прощать людям ошибки, потому что однажды ты ошибешься и сам.
У меня сегодня радость — я сегодня сделал гадость!
Не самое главное взять от жизни все — надо это все еще перевести в доллары…
В идеальной семье жена не знает, откуда берутся деньги, а муж не имеет понятия, куда они деваются.
Хватит всех пугать концом света — это давно не страшно. Лучше испугай всех концом интернета.
Только в России можно на машине пересечь двойную сплошную, выехав на встречку и получить удар сзади.
«Семеро одного не ждут», — сказали медсестры и начали операцию без хирурга.
В детстве я увлекался фотографией, но потом мама ее выбросила.
Скорость звука — странная штука: родители что-то говорят тебе в двадцать, а доходит только к сорока.
Мудр не тот, кто доказал что-либо, а тот, кто, зная истину, не стал спорить.
В выходные я обычно занимаюсь недвижимостью: лежу и не двигаюсь.
Не нарушай правила:
— прощай быстро;
— целуй медленно;
— люби ревностно;
— живи яростно!
Мужская логика: «узнаю — убью!»
Женская логика: «хоть убей — узнаю».
СМС мужу:
— Дорогой, я тебя люблю!
СМС от мужа:
— Та же фигня.
Слышали новость? В США мужчина избил свою девушку питоном. Змея скончалась.
— А, что с питоном?
Налоговая полиция всегда приходит на выручку.
Однажды подумал, что можно изменить в своей жизни и решил сесть на телевизор и смотреть на диван!
В каждой женщине живет стерва, дура, ведьма, ангел и прекрасная принцесса. Что разбудите — то и получите.
Кадры решают все, особенно скрытой камерой.
Хочешь быть счастливым — веди себя, как счастливый человек.
Хочешь быть богатым — веди себя, как богатый.
Хочешь жить в этом мире — живи и радуйся. Мир несовершенен, его создаешь только ты в своей голове!
Береги голову — вдруг, там мозги!
Сегодня покупал для любимой цветок на рынке. Продавщица кричит:
— У меня понюхай! Стоять будет целую неделю.
Сколько бы ни говорили про меня гадостей, я все равно знаю их о себе больше.
— Спрашиваете, как живу? Да по-разному. Когда плохо — забирает скорая. Когда хорошо — менты.
— Дорогая, посмотри, какой прекрасный день!
— На что ты намекаешь, дорогой?
— Ну, ты ведь сама сказала, что уйдешь от меня в один прекрасный день!
Только в России жопа — это не часть тела, а событие. А полная жопа — так вообще комплекс мероприятий!
Подружка невесты на свадьбе поймала такой букет, что потом долго не могла выйти замуж.
Музыка объединяет всех, кроме соседей.
— У тебя есть интим фото твоей девушки?
— Нет.
— Прислать?
Мне из ГАИ прислали фотографию с камеры, которая засекла, как я превысил скорость. Отослал им видео, как я оплачиваю штраф наличными.
— Здрасьте, я из России!
— А че вы с порога и сразу угрожаете?
Воспоминания удивительная штука: согревает изнутри и тут же рвёт на части.
Люди всегда требуют правды, но она редко приходится им по вкусу.
Все люди в мире пристегиваются ремнями безопасности с мыслью: «Вдруг авария!». И только русские с мыслью — «Вдруг менты!»
— Чем вы занимаетесь на работе?
— Делаю вид, что работаю.
— А начальник?
— Делает вид, что платит.
— Любимая…
— Чего?
— Ты почему у меня такая дура неадекватная?
— Потому, что так тебе и надо!
Хочу такую работу, как у Деда Мороза — сутки через 364…
Россия: Человек, переходящий дорогу с односторонним движением, смотрит направо и налево, но все равно его сбивает машина.… Сзади.
В древней Руси не было слова «оргазм», потому что все испытывали диво-дивное или чудо-чудное.
— Убирайся, — закричала жена на мужа, когда тот явился домой в пять утра.
Он схватил веник и стал быстро подметать.
Четыре дня сидел на диете. Ночью захотелось пить: пошел к холодильнику… Дальше, все, как в тумане.… Очнулся, когда запивал шоколадку борщом.
Если Крым принадлежит России, потому что там живут русские, то Москву скоро можно будет включить в состав Таджикистана.
Я понимаю президента. У него голова забита всем, чтобы стараться жизнь сделать лучше. Поэтому неудивительно, когда его новая подруга попросила, чтобы он подарил ей крем, но он не расслышал и подарил ей Крым…
— По тебе дурдом плачет!
— Ну, хоть кто-то.
Скучно… Мне бы компанию… Маленькую нефтяную компанию.
— Мы стали жить лучше, — сказало правительство.
— Мы за вас рады, — ответил народ.
Человеку дано постичь три вещи: Бога, Вселенную и советских инженеров, которые придумали стену, через которую все слышно, но гвозди в нее забить невозможно…
Фраза из детства:
— А я все маме расскажу…
А сейчас:
— Главное, чтобы мама не знала…
Зайцы все прыгают и живут всего 8 лет.
Собаки все бегают и живут около 15 лет.
Черепахи ни черта не делают, а живут больше 150 лет!
Опаньки.… Отдыхаем!
У мужчины всегда есть отмазки:
— Я же по-дружески!
— Я же, любя!
— Я же пошутил!
— Я же не хотел…
А самая коронная — сама виновата!
Бог пообещал мужчинам, что хороших и послушных жен можно будет найти в любом уголке земли, а потом сделал землю круглой и долго смеялся.
Муж принес домой себе пива, а мне мороженное. Сидит вон — обиженный, мороженное ест.
Рецепт молодости: радуйся каждой мелочи и не нервничай из-за каждой сволочи.
— Дорогой, ты куда?
— На скачки.
— Тогда поспеши, твоя лошадь уже два раза звонила.
Нет верных и неверных мужчин. Есть застуканные и не застуканные.
Господи! Накажи меня большой зарплатой! Пусть я помучаюсь, куда ее потратить!
Чтобы жить и радоваться надо немного, всего две вещи — во-первых, жить, а во-вторых — радоваться!
Куда все время уходят деньги? Ноги бы им оторвать.
Мой друг, пока стоял в пробке, продал свою машину и купил другую, поближе к светофору.
Если женщина говорит, что не брала, значит, точно не отдаст!
Цените свои недостатки, они вас делают особенными.
Если я звоню вам после трех часов ночи — не берите трубку, никакой это не я! А если я, то уже никакой…
Девчонки, мужа искать лучше в этом году, потому что 2015 год — год козла!
Если в 60 лет нет детей, то их уже и не будет. Если в 50 лет нет денег, то их тоже не будет. Если в 40 нет здоровья, не жди, не дождешься. Если в 30 не было любви, то и ее не будет! А все потому, что в 20 не было мозгов!
Из объявлений:
«Срочно требуется переводчик, чтобы перевести деньги из российского банка в швейцарский. Языки знать не обязательно».
Великий русский язык!
В очереди, продавщица кричит кассиру:
— Надька, отбей мужчине печень и перебей ему яйца на кисель!
Если пьянку нельзя предотвратить — ее надо возглавить.
Никогда не отвечай, когда ты зол! Никогда не обещай, когда счастлив и не решай, когда грустен.
— Сын, каждая твоя выходка — это один седой волосок на моей голове…
Сын:
— Судя по бабушке, ты тоже была не подарок.
У нас любовь втроем: Я люблю себя, себя любит меня, меня любит я. Мы все счастливы!
Жених выносит невесту из Загса на руках. Она ему шепчет на ухо:
— Милый, представляешь, мы ведь уже муж и жена!
— Тогда пересаживайся на шею…
— Я же сказала, что в магазин на пять минут. Что ты мне звонишь каждые полчаса?
— Помнишь, я сегодня бегала по квартире с криком: «Ура! Я наконец-то нашла свои ключи?
— Ну да.
— Ты не видел, куда я после этого их положила?
— Как же за один день ты успел натворить столько глупостей?
— А я рано встаю!
Я против зарплаты в конвертах, я за зарплату в мешках!
В жизни я всегда уважал всего двух человек: Гагарина и Ньютона. Первый пытался свалить с этой планеты, а второй доказал, что это невозможно.
Не стоит на сигаретных пачках писать всякую ерунду… Достаточно написать, что вся выручка от их продажи пойдет в фонд помощи депутатам государственной думы… Полстраны сразу бросит курить!
Умные люди иногда дурачатся, а дураки всегда умничают.
Какая бы хрень не пришла в голову, всегда найдется единомышленник.
В мире есть всего одна сила, которая способна поставить Россию раком — это картошка!
В России есть свобода слова, но нигде не написано, что вы должны быть на свободе после своих слов.
Человек не может жить без сердца, без печени, без почек… Зато без мозгов спокойно живет половина человечества.
Никогда не заводи собаку, если у самого жизнь собачья.
Не стоит сердиться на плохих людей. Знаешь, для чего их создал Бог? Чтоб мы смотрели на них и старались быть совсем другими.
— Ты у меня такое сокровище, что хочется засунуть тебя в сундук, вывезти на необитаемый остров и там закопать...
Самый замечательный день недели — завтра. Завтра все бросят курить, сядут на диету, займутся спортом, начнут учиться, а ты возьми и сделай это сегодня.
Я здесь, чтобы попросить руки вашей дочери.
— Аааа, хитрый! Всю забирай.
— Я тебя люблю! Мне с тобой очень хорошо, давай будем видеться чаще?
— Мы не можем видеться чаще, чем раз в неделю! Я просто суббота!
— Пап! Когда придут просить моей руки, не падай на колени, не говори: «Спаситель ты наш!», а просто тихо кивни головой.
Хорошие друзья никогда не позволят вам совершать глупые поступки... одному.
Деньги портят людей, так что, народ в России в основном хороший!
Ничего так не укрепляет в России семью, как ипотека на 25 лет.
Только русские парни, как джентльмены, могут открыть перед девушкой дверь и сказать: «Давай, реще!»
Мама, почему ты меня сначала учила ходить и говорить, а теперь, чтобы я сидел и молчал?
Всегда думай головой, а не общественный мнением.
Счастье — это когда Бога благодаришь чаще, чем просишь.
Дружба, как бриллиант: встречается редко, стоит дорого, а подделок очень много!
Самое главное — навести порядок в душе. Соблюдай три НЕ:
Не жалуйся.
Не обвиняй.
Не оправдывайся.
Жизнь идет, и кто не поспевает за ней, считается одиноким.
Иногда достаточно пятнадцати минут общения с хорошим человеком, чтобы захотеть дальше жить.
Для девочки детство заканчивается тогда, когда ее зовут не кушать, а готовить.
Если вас не любят — не выпрашивайте.
Если вам не верят — не оправдывайтесь.
Если вас не ценят — ничего не доказывайте, поворачивайтесь и просто уходите.
Единственный плюс в алкоголе — при его воздействии, человек не в состоянии держать маску. Начинает говорить его душа.
Бывает, ради человека бросаешь все, а он, ради всех, бросает тебя.
Как же часто приходится врать, что все отлично, когда просто уже не хочется объяснять, как тебе плохо.
Время не лечит — время меняет!
Жизнь так устроена, что иногда отворачивается друг, а враг протягивает руку.
Дайте человеку цель, ради которой стоит жить и, он сможет выжить в любой ситуации.
Самый страшный человек — это тот, которому нечего терять… Он способен на все.
Делайте то, что заставляет вас быть счастливым. Будьте с теми, кто заставляет вас улыбаться.
Не думайте о времени, не слушайте чужие мнения и не думайте о том, что может быть потом… «Потом» может и не быть.
В глазах — свобода.
В действиях — сила.
В словах — характер.
Не смотрите в прошлое — вы там уже были и все видели. Идите вперед, там будет интереснее.
Женщина меняется не с возрастом, а с мужчиной.
Имей больше, чем показываешь. Говори меньше, чем знаешь…
Думать нужно головой, любить — сердцем, чуять жопой и самое главное ничего не перепутать.
Не бывает разницы в возрасте, бывает разница в уме.
Простить первый раз — мудрость.
Второй раз — великодушие.
Третий раз — глупость.
Люди становятся близкими постепенно, чужими — мгновенно.
Чтобы найти новый путь, нужно уйти со старой дороги.
Белая футболка — это не только красивая вещь, а магнит, который притягивает кетчупы, майонезы, мороженое и соусы.
И Бог не без греха — Он создал мир.
Первый раз все как-то боятся секса. Я, например, первый раз спрятался в шкаф и орал ей: — «Уйди сука голая...»
Если ты опять поправилась на 5кг за неделю, значит, эту диету тебе посоветовала лучшая подруга.
Молчание бывает громче слов и, словно слезы, смех терзает душу. Похожая на ненависть любовь, где самый страшный день есть самый лучший!
Позвонило Прошлое, сказало, что соскучилось…
Спешите жить, чтобы успеть начать все сначала.
Не стоит растить крылья, если не знаешь, куда лететь.
Мои ночи лучше ваших дней.
Будьте осмотрительны в своих желаниях, иначе они могут исполниться.
Моя жизненная установка: поменьше задавать вопросов, и есть мороженное, пока оно не растаяло.
Когда тебя не надо, а ты есть — это страшная ситуация, унижающая, прежде всего тебя.
Я всегда ищу в людях только хорошее — плохое они покажут сами.
Самый сильный человек — это не тот, кто побеждает слабого, а тот, кто помогает слабому стать сильным.
Если пройдешь по Парижу ночью, то тебя не увидят. Если пройдешь по Парижу днем — тебя не заметят. Поэтому ходи на голове в любое время суток и к тебе люди сами потянутся.
Работа — это такое место, где с утра хочется есть, после обеда — спать и все время такое чувство, что пора домой.
Англия — одна из тех стран, которая может о себе многое рассказать.
Китай — это та, которая может не только о себе рассказать, но и задавить массами. Поэтому выбрал себе страну такую, в которой можно мечтать, писать и не бояться попасть под ноги миллиардной толпы — Францию.
И помни, никакой агрессии! Бей и улыбайся!
Не ищите идеального человека! Сегодня я дома.
— Пьер, видишь звезды на небе?
— Вижу!
— Вставай, дурак, палатку украли!
Послушав на ночь сказку «Волк и семеро козлят», ребенок задал вполне логичный вопрос:
— А где же в это время был папа Козел?
Мать спрашивает Жульена:
— Зачем ты читаешь книгу о воспитании детей?
— Контролирую тебя, не перегибаешь ли ты палку…
Турция кричала:
— Приезжай загорать!
Париж кричал:
— Приезжай фоткаться!
А зарплата сказала:
— Иди за грибами, фантазер!
Врать и не краснеть — ерунда. Жрать и не толстеть — вот это талант!
Каждый день без тебя — чертов марафон на одиночество.
Женщина хочет многого, но от одного мужчины, а мужчина хочет одного, но от многих женщин.
Самое популярное место для отдыха — это куда-нибудь.
Сначала это было в ванной, потом продолжилось в спальне, потом в машине, на работе…. И все из-за одного соленого огурчика и стакана молока.
— Мама, а что аист делает после того, как приносит детей?
— Поворачивается к стенке и храпит.
В постели я прям звезда. Лягу, руки ноги раскину по сторонам и сплю себе. А если еще пальцы растопырить, так ваще снежинка.
Каждый муж недоволен тем, как тратит деньги его жена и правительство. Разница только в том, что он не боится, открыто ругать правительство.
— Что такое женщина?
— Это смесь чистой слабости с нечистой силой.
Матом тебя прошу: приезжай скорее.
Сегодня на дорогах города введён новый план «Перехват».
Работникам ГАИ надо срочно перехватить денег до зарплаты.
Вегетарианцы — это люди нетрадиционной кулинарной ориентации.
Сидим с женой в кафе, оба с пивом.… Причем она дегустирует, а я, как выяснилось, бухаю!
Сексуальным отклонением можно считать только полное отсутствие секса, все остальное дело вкуса.
Только у нас заказанная пицца приезжает быстрее, чем вызванная скорая помощь.
Хорошая хозяйка даже по ночам занимается хозяйством. Мужским.
Напрасно мы с тобой были против того, чтобы дочь сделала пирсинг... С тех пор, как она вдела себе в нос кольцо, стало гораздо удобнее поднимать ее в школу...
— За что вы так ненавидите русских?
— У них слишком много комплексов.
— Каких?
— Зенитно-ракетных.
Чем больше грудь в молодости, тем больше вероятность заправить ее в штаны в старости.
— Как называется место на кладбище, где сидит сторож?
— Живой уголок. Это знает каждый ребенок.
Ходить на работу — это к деньгам.
Учительница вызывает отца Жульена не после того, как он получит плохие оценки в дневнике, а перед хорошими.
Если вас не любят — никогда не выпрашивай любовь.
Если вам не верят — не оправдывайтесь никогда.
Если вас не ценят — ничего не доказывайте. Будьте самим собой!
Пока не узнал, что про меня говорят, никогда б не подумал, что так интересно живу!
Детей пугают дядями, а дядей пугают детьми. Как же дальше жить?
Иногда я открываю шкаф, долго смотрю в него и понимаю, что две тритии одежды я держу на случай, если сойду с ума.
Настоящая женщина дарит мужчине не ум, не красоту, не тело, а состояние. Женщина, которая создает у мужчины особое мужское состояние — всегда будет любима. Это состояние она создает, наслаждаясь обществом своего мужчины и, восхищается им!
Причина половины наших жизненных ошибок в том, что мы чувствуем там, где нужно думать, и думаем там, где надо чувствовать!
Меня всегда удивляла русская фраза: «Присядь, в ногах правды нет».
Можно подумать, что вся правда сошлась в пятой точке.
— Доктор, а правда, что морковка улучшает зрение?
— Конечно. Ты когда-нибудь видел зайца в очках?
Сны нужны для того, чтобы хоть немного побыть с теми, кого нет рядом.
— Любимый, ведь, правда, что я дана тебе Богом?
— Правда, милая, но я не могу понять, за какие это грехи!
Необязательно иметь человеку крылья, чтобы летать. Главное, иметь хороших друзей, чтобы не позволили упасть.
Каждый поцелуй — это цветок, корнем которого является сердце.
Жена мужу: «Я от тебя ухожу!»
Муж в панике: «Я с тобой!»
Когда мои руки не могут обнять того, кто в моем сердце, я всегда обнимаю своими молитвами.
Благодарность — это чувство признательности за добро.
Водка на охоте спасла больше животных, чем Гринпис вместе взятый!
Вчера пришел к гадалке, спросил, почему мне всегда снится картошка. А она говорит, что меня либо весной посадят или осенью уберут.
Чем старше и мудрее человек, тем меньше ему хочется выяснять отношения.
Ночь — это время глупых мыслей и потрясающих идей…
Я не в том возрасте, чтобы осознано делать глупости. Я в том возрасте, когда их делают сознательно и с удовольствием.
Тот, кому есть что сказать, всегда молчит.
Я не в том возрасте, чтобы бегать за женщинами, несите всех их сюда ко мне…
Плохое утро, когда пили все вместе, а утром идти на работу только тебе.
Только слово «гость», может пробудить во мне интерес к уборке…
Чем ближе утро, тем удобнее подушка.
Мужик сказал — мужик сделал.… Это, правда, два разных мужика.
Характер у меня золотой, поэтому и тяжелый…
Уроки сделаны… Мать охрипла, дочь оглохла, соседи выучили все наизусть.
Разбил стакан — это к счастью.
Разбилось счастье — это к стакану.
Дай бог каждому быть с тем, с кем сердце не ищет других.
Мужчина, помни! У жены должен быть полный шкаф вещей, чтобы там не поместился любовник.
Русские староверы до сих пор пишут слово «блин» через «ять».
— А почему тебя интересуют мои планы на выходные?
— Да вот я думаю, куда пойти, чтобы тебя не встретить….
Проще всего сказать, что все нормально, чем объяснять, почему так хреново.
На вопрос «Почему не пьешь?» я смело отвечаю: «Да я и трезвый немало накосячу!»
— Знаете, я изобрел способ разбогатеть.
— Знаю, но вы у меня уже занимали…
Мальчик с пальчик любил уединяться с дюймовкой в ящике со столовыми приборами.… Отсюда и пошло выражение — сосет под ложечкой!
По утрам девушки делятся на четыре типа:
1 — Пусть не подкрашусь, но высплюсь.
2 — Пусть не подкрашусь, но поем.
3 — Пусть не посплю, но подкрашусь и поем.
4 — Пусть везде опоздаю, но посплю, подкрашусь и поем….
«Жизнь — это движение» — сказала моя крыша и поехала…
Раньше вся страна смеялась над Вовочкой, а теперь он вырос и смеется над всей страной.
От смеха еще никто не умирал, кроме тех, кто пошутил неудачно.
Я все больше убеждаюсь, что у некоторых людей голова — это декоративное приложение к жопе.
Когда человек становится родным, ты не воспринимаешь его собранные плюсы и минусы. Он для тебя плюс, даже со всеми его минусами.
Иногда черная полоса становится взлетной.
Никогда не обижай и не обманывай того человека, который смотрит в твои глаза и видит в них свою жизнь.
Посвящается всем девушкам, которые говорят: «все парни одинаковые…». Была бы порядочная девушка, всех парней бы не знала…
Будь с тем, с кем хорошо, остальные подождут.
— А знаешь, как называют парня, который не пользуется презервативом?
— Как?
— Папа.
Если к вам приехало много гостей, и вы не знаете, где их положить на ночь, возьмите побольше водки, и они сами найдут себе место.
После пьянки страшно смотреть на три вещи: в кошелек, в зеркало и в исходящие вызова.
Странное существо — человек:
Бьет, потому что любит…
Воюет за мир…
Работает, чтобы отдыхать…
Убивает, чтобы жить…
Пьет отраву за здоровье…
Что бы ты ни делал за спиной у людей — ты делаешь это на глазах у Бога.
Жена призналась мужу, что изменяла, и он пропал. Неделю его не видела. Потом еле-еле стала видеть правым глазом.
Не бойтесь потерять тех, кто не побоялся потерять вас.
Не спорь с дураком — со стороны люди могут не заметить разницы.
Записка мужу:
«Джон, забери ребенка из детского садика». P.S. он сам тебя узнает.
Группа потерявшихся в джунглях русских туристов, была найдена по матерящимся попугаям.
Никогда не бойся делать то, чего ты не умеешь. Помни, ковчег построил любитель, а «Титаник» строили профессионалы.
Вы очень ошибаетесь, если говорите, что знаете меня. Каждый знает меня настолько, насколько я позволяю себя узнать.
Если человек ведет себя, как ребенок, значит, он счастлив.
Если Бог хочет сделать тебя счастливым, то он ведет тебя самой трудной дорогой, потому что легких дорог к счастью не бывает.
Делай то, что хочешь…. тебя все равно будут осуждать до конца жизни.
Читаю в кроссворде: «Длинный друг Маугли...». Три буквы. Сначала даже растерялся.
Не обижайте тех, кто вас любит — их и так уже угораздило...
Загадочная женщина загадит жизнь кому угодно, а если не успеет, то придет догадливая и догадит!
Помните, не спотыкаются только черви.
Попросила мужа купить золотое кольцо. Купил! Сижу и слушаю...
Только одно успокаивает Иван — царевича, когда он нес лягушку домой: его теща осталась навсегда в болоте.
Как других судить — вы судьи. А как себя — вы адвокаты...
У всех свои проблемы: женщины при полном шкафе – одеть нечего. У мужчин, при полном холодильнике — нечего пожрать!
Однообразие утомляет, многообразие — раздражает и только безобразие всегда срабатывает на «ура!»
С моей зарплатой я должен приходить на работу здороваться и.… уходить.
Если человек не обижается на вашу шутку, то у него есть чувство юмора, а если обижается, значит, он понял ее смысл.
Мстят только слабые, сильные умеют прощать.
Любит не тот мужчина, который вечно клянется тебе в любви, а который, молча, делает тебя счастливой.
Не судите чужого прошлого — вы не знаете своего будущего.
Источник нашей мудрости — наш опыт.
Источник нашего опыта — наша глупость.
Если ты думаешь, что есть кто-то лучше меня, то всегда стоит помнить, что есть кто-то лучше тебя.
Бог дал человеку не то, что он хочет, а то, что ему надо. Поэтому не спрашивайте: «за что?», а подумайте «для чего?»
Не обязательно человек, который вырастил сына, построил дом и посадил дерево — настоящий мужчина. Очень часто это обычная женщина.
Через годы мы будем смеяться над проблемами, которые сейчас не дают нам заснуть.
Мужчины — мученики. Они всегда страдают либо от недостатка внимания женщин, либо от его переизбытка, но чаще всего херней.
Если ты не материшься за рулем, значит, не следишь за дорогой.
Спирт хранят в сейфах, а ядерную кнопку в пластмассовом чемодане.
Дорогие Денежки!
Очень скучаю без вас. Обещаю приобрести для вас новый кошелек. Если хотите, можете пригласить своих родственников из Европы и Америки, возражать не стану. Приючу всех! Надеюсь на скорую встречу!
Жизнь слишком коротка, чтобы просыпаться утром с сожалениями. Поэтому люби тех, кто относится к тебе хорошо, прощай тех, кто не прав и верь, что все происходит не случайно.
Близок не тот, до кого можно дотянуться рукой, а тот, к кому тянется душа…
Обама:
А мы все равно не признаем результаты выборов на Украине.
Да ладно.… Это вы про Крым или уже, про Аляску?
Водка, как матрешка: открыл одну, а там вторая… третья…
Женщина возвращается, когда видит, что мужчине без нее плохо.
Мужчина возвращается, когда видит, что женщине без него хорошо.
Если вы хотите вырастить хороших детей — тратьте на них в два раза меньше денег и в два раза больше времени.
Чем старше и мудрее человек, тем меньше ему хочется выяснять отношения. Хочется встать, пожелать всего хорошего и уйти.
Запрыгивая в общественный транспорт, начинаешь понимать, зачем в детском садике учили играть в игру «займи стульчик».
Хочешь узнать мужчину — напои.
Хочешь узнать женщину — разозли!
«И смех, и грех» — сказал священник, покуривая травку.
Ты не найдешь никогда более лучшего друга, чем твои родители. Только они за спиной говорят о тебе хорошее, а в лицо, какое ты гавно!
Я, конечно, и до секса знал, что она девушка с юмором…. но в самый разгар сказать: «Ге…, что за балет — это же почти ламбада!». — Это уже слишком.
Я по жизни лентяй, моюсь каждый день.
— Почему?
— Потому что лень чесаться.
Чтобы не переутомляться, надо спать по восемь часов в день и столько же ночью.
— Хорошо, давай помиримся, мы ведь с тобой оба виноваты, особенно ты.
Отпускайте идиотов и клоунов из своей жизни. Цирк должен гастролировать.
Чем дороже человек, тем больше мы ему выносим мозг!
Зарплата в последнее время стала напоминать сдачу.
— Как дела в личной жизни?
— Это вопрос или попытка унизить?
— Ты такую, как я больше не найдешь.
— Я такую, как ты, больше искать и не буду.
Вопрос:
— Первая женщина-летчица в России?
Ответ:
— Баба-яга.
Я, как государство, тоже всего хочу, но ничего не делаю.
Больно — это когда ребенок, которому осталось жить считанные дни, рисует жизнь, которой он не увидел…
Сила — это когда инвалид на коляске улыбается в глаза тем, кто его презирает и ненавидит.
Страшно — когда малыш ждет маму, а мамы уже нет.
Мы перестали ценить чувства, плача из-за всякой хрени.
— Как ни приду — ты бухаешь!
— Как ни сяду бухать, ты приходишь.
Главное в жизни найти человека, который будет бесить все оставшиеся годы.
Как выбрать бабу для жизни?
— Очень просто! Крикни: умные — налево, красивые — направо. Ту, которая замешкалась, хватай и беги.
— Кто скажет, какой самый большой орган у человека?
— Жопа. В нее вмещается вся страна.
Выбирай достойное, а не доступное и ты получишь настоящее счастье, а не временное удовольствие.
— Дорогой, опаздываю. Налей себе чай сам.
— Хорошо, а сколько ложек сахара я люблю?
Забывайте обиды, но никогда не забывайте доброту!
Если говорят за твоей спиной — значит, ты впереди.
Обсуждают твою жизнь — значит, она интересней их.
Пытаются найти недостатки — значит, завидуют.
Любовь — это очень странная штука: сначала ты зайка, потом уже — сука!
Самая распространенная ложь в мире — у меня все нормально.
Жена положила маску на лицо и вышла из спальни — собака не лает уже третий день…
Сто раз помоги — забудут;
Один раз откажи — запомнят на все жизнь.
Мужчина, который ничего не может дать женщине, считает, что она много хочет.
Фразу «все мужики одинаковые» определенно придумала какая-то китаянка, которая потеряла своего мужа в толпе.
Вот бы сделать в доме уборку и нажать «Сохранить!»
— Дорогая, я ребенка из садика привел!
— Чудесно, как назовем? Наш-то в школе учится.
Бесплатная медицина в России начинается с платных бахил, а платная с бесплатных. Парадоксы!
Травма мозга была нанесена чем-то тяжелым и тупым. Предположительно вопросом.
У меня есть проблемы с девушками — я женат.
— Папочка, можно я тебя поцелую…
— Денег нет. Меня уже мама поцеловала!
Хотел собраться с мыслями, но, ни одна мысль на собрание так и не пришла.
Хорошо, что есть, о чем вспомнить. Жаль только одно, что внукам это не расскажешь.
Родительское собрание в школе напоминает сборище секты. Все внимательно слушают учителя, потом отдают ему деньги и задумчиво расходятся.
Пьяный — это самый искренний человек. Во-первых, он всегда говорит правду. Во-вторых, он говорит, что думает. В-третьих, если тебе позвонил пьяный человек, ты для него действительно дорог.
Просто так не звонят, просто так не пишут.… Во всем есть повод, во всем есть смысл…
Господь создал каждой твари по паре. Видно я не тварь.
Письмо из налоговой инспекции:
«Уважаемый гражданин! Возвращаем вам на переделку вашу налоговую декларацию. В колонке «иждивенцы» вы не можете указывать Правительство, парламент и Государственную Думу, а также государственных и городских чиновников».
Главное в диете — это сон! Вовремя не уснул — все, обожрался!
Возраст — это всего лишь цифра. Она не определяет ум человека и его взгляды на жизнь. Все зависит не от прожитых лет, а от пережитых обстоятельств в жизни.
Прощать не сложно, сложно заново поверить…
Только русский человек, сидя на работе, может думать, где бы ему заработать денег.
Украинская политика в отношении России:
«Сосед, дай пожрать, а то мне тебе под дверь насрать нечем…».
— Как прошел твой день?
— Такое ощущение, что он прошелся по мне.
Почему я боюсь обидеть кого-нибудь, но никто не боится обидеть меня?
Смерть стоит того, чтобы жить. Любовь стоит того, чтобы ждать…
Рассыпал соль — к ссоре, разбил тарелку — на счастье, пересолил — влюбился… Легче во всем видеть какой-то символ, чем признаться, что у тебя руки растут просто из жопы…
В некоторых людях сидит говно, но они называют это характером.
Когда Шекспир писал, что весь мир — театр, он еще ничего не знал о цирке.
В жизнь женщины мужчина должен приходить, как подарок судьбы, а не как подкидыш безысходности.
Сегодня с женой приехали забирать детей с дачи. Первым к нам выбежал радостный и счастливый дедушка.
Я никогда не был идеальным, начиная от внешности и заканчивая характером. Но зато я всегда был самим собой.
Когда любят — прощают. Когда слишком много прощают — перестают любить.
Ждать нужно того, кто придет, говорить с тем, кто слышит, молчать с тем, кто понимает.
Жизнь — это то, что с тобой происходит, пока ты строишь планы.
Все сбудется, стоит только расхотеть.
Как хорошо прожитый день дает спокойный сон, так с пользой проживая жизнь, дает спокойную смерть.
Всю жизнь ожидаешь встречу с кем-то, кто поймет тебя и примет каким, какой ты есть. А в самом конце обнаруживаешь, что этот кто-то всегда с тобой. И это — ты сам.
Делай сегодня то, что другие не хотят, завтра будешь жить так, как другие не могут.
Жизнь, как бы ни была, есть благо, выше которого нет никого.
Когда кажется, что весть мир настроен против вас, вспомните, что самолет взлетает не по ветру, а против него.
Каждое утро — это время начать жизнь заново.
Есть только один успех — потратить свою жизнь так, как ты хочешь.
Все самое лучшее случается неожиданно.
Когда мои руки не могут обнять того, кто в моем сердце, я всегда обнимаю их своими молитвами.
Благодарность — это чувство признательности за добро.
У человека нет возможности всем делать добро, но у него есть возможность никому не причинять зла.
У хорошего мужа жена ходит на работу, чтобы показывать свои платья, а у плохого — чтобы кормить семью.
Даже если никто не видел твоего старания, не переживай, все видел Бог!
После магической фразы «пора спать» на детей нападает сушняк, голод и запор…
Раньше мне мать даст десять рублей, иду в магазин, возьму колбасы, хлеба, рыбки, бутылку водки для отца и еще деньги оставались. А теперь что? Кругом камеры наставили...
У нашего магазина, где была строгая охрана, находился молочный завод и в этот магазин постоянно ходил дед с бидоном молока за батоном хлеба. Доблестная охрана только через долгое время обнаружила махинации деда, после посещения, которого выявлялись пропажи. Дед ставил бутылку водки в бидон с молоком и платил только за батон...
Сняв сапоги в коридоре, сантехник наследил еще больше, чем было.
В купе поезда.
— Мужчина, вы ещё долго молчать будете? Я для кого тут стесняюсь?
Между Москвой и Петербургом застряли восемь скоростных поездов. То ли америкосы из космоса лазером рельсы порезали, то ли хохлы салом рельсы намазали.
Вы — родом из СССР, если:
— увидев толпу людей в коридоре, спрашиваете: «Кто крайний?»;
— вы все еще верите в светлое будущее;
— на Новый год всегда покупаете мандарины и делаете тазик оливье;
— слова «ну, поехали» не связаны для вас с поездкой;
— считаете пятницу праздником перед выходным днем;
— чистые аллюминевые ложки в столовой считаете хорошим сервисом;
— знаете дословную расшифровку аббревиатур ИТР, ОТК, ГТО, ГОЭЛРО, ЦК КПСС, КПЗ и т. д.
— при обращении к милиционеру говорите «командир», «товарищ сержант», «гражданин начальник»;
— с грустной улыбкой вспоминаете, что в СССР секса не было;
— вам все еще хочется туда вернуться…
Как показал недавний социологический опрос ВЦИОМ, три четверти россиян чувствуют себя счастливыми. А остальные не пьют.
Россияне собираются осваивать Луну и Марс, потому что проще все построить заново на другой планете, чем что-то изменить в России.
Госдума хочет запретить россиянам работать не по профессии. Интересно, а какое учебное заведение выпускает депутатов?
В молодости человек тратит время, чтобы увеличить свои деньги, а в старости он тратит деньги, чтобы продлить своё время.
Что-то с Олимпиадами не то:
1956, Австралия — Советский Союз вводит войска в Венгрию...
1968 год, Мехико — советские танки гоняют наперегонки по Праге…
2008 год, Китай — Россия вводит войска в Грузию…
2014 год, Сочи — Крым и Донбасс...
Складывается такое впечатление, что кто-то понимает саму идею олимпийского движения, как-то по-своему...
Неправду говорят, что с деньгами тяжело расставаться. Гораздо сложнее с ними встретиться!
Если твоя жена часто вызывает сантехника, значит у тебя проблемы со стояком!
Пока россияне волнуются о судьбе русского языка на Украине, самыми распространенными языками в Москве становятся таджикский и узбекский.
Деньги не пахнут, а как же жена находит мою заначку?
До чего же свободолюбивый народ эти россияне!
Двести человек опросили — ни один не хочет в тюрьму!
Чем думала редакция «МК», называя статью о поездке Медведева «Дмитрий во Владимире»?
— Почему в России так ждут конец света?
— Просто россияне надеются хоть на какие-то изменения к лучшему…
Чук и Гек разыскивают своего брата Чака, незаконно усыновленного американцами Норрисами.
Две одесситки:
— Роза, как тебе нравится моё новое платье?
— Извини, Сара, я спешу, мне сейчас не до скандалов!
Месть страшная сила. Сын специально забывает забрать отца из вытрезвителя.
Россия встала с колен и уже третий месяц стоит на ушах!
Выдержки из сочинений российских школьников:
1. Трактор мчался по полю, слегка попахивая…
2. Летом мы с пацанами ходили в поход с ночевкой, и с собой взяли только необходимое: картошку, палатку и Марию Ивановну.
3. Умер М. Ю. Лермонтов на Кавказе, но любил он его не поэтому!
4. Плюшкин навалил у себя в углу целую кучу, и каждый день туда подкладывал.
5. Ленский вышел на дуэль в панталонах. Они разошлись, и раздался выстрел.
6. Дантес не стоил выеденного яйца Пушкина.
7. Во двор въехали две лошади. Это были сыновья Тараса Бульбы.
8. Онегину нравился Байрон, поэтому он и повесил его над кроватью.
9. Герасим поставил на пол блюдечко, и стал тыкать в него мордочкой.
10. У Онегина было тяжело внутри, и он пришел к Татьяне облегчиться.
11. Лермонтов родился у бабушки в деревне, когда его родители жили в Петербурге.
12. Чацкий вышел через задний проход и подпёрнул дверь палкой.
13. Герасим налил Муме щей.
14. Бедная Лиза рвала цветы и этим кормила свою мать.
15. Хлестаков сел в бричку и крикнул: «Гони, голубчик, в аэропорт!»
16. Отец Чацкого умер в детстве.
17. Пьер был светский человек и поэтому мочился духами.
18. Под старость лет его приковало к постели раком.
19. Вдруг Герман услыхал скрип рессор. Это была старая княгиня.
20. Кабаниха нащупала у Катерины мягкое место и каждый день давила на него.
21. У Ростовых было три дочери: Наташа, Соня и Николай.
22. Тарас сел на коня. Конь согнулся, а потом засмеялся.
23. Душа Татьяны полна любви и ждёт не дождётся, как бы обдать ею кого-нибудь.
24. Шел полк французов и кутузов.
25. Онегин был богатый человек: по утрам он сидел в уборной, а потом ехал в цирк.
26. Петр Первый соскочил с пьедестала и побежал за Евгением, громко цокая копытами.
28. Глухонемой Герасим не любил сплетен и говорил только правду.
29. Тургенева не удовлетворяют ни отцы, ни дети.
30. Такие девушки, как Ольга, уже давно надоели Онегину, да и Пушкину тоже.
31. С Михаилом Юрьевичем Лермонтовым я познакомилась в детском саду.
32. Герасим ел за четверых, а работал один.
33. Печорин похитил Бэлу в порыве чувств и хотел через ее любовь приблизиться к народу. Hо ему это не удалось. Не удалось ему это и с Максимом Максимычев.
34. У Чичикова много положительных черт: он всегда выбрит и пахнет.
35. Пугачев помогал Гриневу не только в работе, но и в любви к Маше.
36. Шелковистые, белокурые локоны выбивались из-под ее кружевного фартука.
37. Сыновья приехали к Тарасу и стали с ним знакомиться.
38. Фамусов осуждает свою дочь за то, что Софья с самого утра и уже с мужчиной.
39. Таким образом, Печорин овладел Бэлой, а Казбич — Карагезом.
40. Наташа была истинно русской натурой, очень любила природу и часто ходила на двор.
41. Герасим бросил Татьяну и связался с Муму.
42. Грушницкий тщательно целил в лоб, пуля оцарапала колено.
43. Поэты XIX века были легкоранимыми людьми: их часто убивали на дуэлях.
44. Здесь он впервые узнал разговорную русскую речь от няни Арины Родионовны.
45. Первые успехи Пьера Безухова в любви были плохие — он сразу женился.
46. В результате из Тихона вырос не мужчина, а самый настоящий овца.
47. Кирсанов сидел в кустах, но все, что не надо, видел.
48. Сначала Татьяна горячо любила Онегина, а он её и в глаза не видел. Hо, когда она похолодела, Евгений решил начать всё снова. Было поздно.
49. Председатель так взял доярок за живое, что надой молока сразу увеличился.
50. Когда я прочитал роман Горького «Мать», то сам захотел стать матерью.
51. Hа поле раздавались стоны раненых и мертвых.
52. В лесу стоял необычайный аромат, и я тоже остановился постоять.
— Доктор, я вам так благодарен, словами не передать!
— Передайте деньгами.
Как показывают опросы, у 85% россиян любимая отечественная пища — лапша.
Россия для русских. Английский для начинающих. Гель для душа.
Если проблему можно решить за деньги, то это не проблема, это расходы.
Россия — уникальная страна. Ведь только в России есть черно-белый телевизор «Радуга», наручники «Нежность», бензопила «Дружба», слезоточивый газ «Черемуха», а межконтинентальные баллистические ракеты «Мир».
Я не понимаю, почему западные страны так боятся Россию?
Все страны, с которыми Россия когда-либо воевала и которых Россия победила, сейчас живут очень хорошо — Германия, Франция, Швеция, Финляндия... Может быть, у России счастливая рука?
Если посмотреть на работу Государственной Думы России и представить на минуточку, что их депутаты защищают интересы народа, то складывается такое впечатление, что сильнее всего россияне страдают от оскорбления их религиозных чувств, орального секса и гомосексуализма...
Задайте любому россиянину вопрос: сколько будет десять раз по сто грамм? Хоть кто-нибудь ответит, что будет килограмм?
Россия страна возможностей и выбора.
Взять кредит на 20 000 000р. и выплачивать 15лет.
Украсть 20 000 000р. и отсидеть 7 лет.
Честные, но маленькие деньги позволяют жить честно, но мало.
Сегодня ходил на родительское собрание, понравилось напутствие сына: «Папа, главное никому там не верь!»
Россия и Китай договорились!
За 30 лет, Россия поставит Китаю газ, на 400 миллиардов долларов!
В ответ, Китай поставит России китайцев, на эту ту же сумму…
Украина:
— Мы не будем братьями!
Россия:
— Хорошо, сестра.
Рыбалка была в самом разгаре — наживку с трудом отличали от закуски.
В связи с одобрением налога на продажи, ЦБ хочет ввести новый налог на деньги. Есть деньги — плати. Нет денег — штраф.
Европа каркнула во все воронье горло — Крым выпал — с ним была Россия такова.
Все-таки хорошо, когда в семье есть общие интересы... Он любит рыбалку, а она — когда он на рыбалке.
Никак не получается потратить деньги с умом: то ума не хватает, то денег.
Выйдя на пенсию, большинство россиян понимают, что — в чем мать родила, в том родина-мать их и оставила…
Все страны мира живут по своим законам, только Россия — по пословицам и поговоркам...
Почему Россия непобедима?
— Да потому что я здесь родился, но мне все равно страшно, а каково захватчикам!
И всё-таки Украина — это не Россия — наши страны существенно отличаются!!! Если в Украине много пьяных, то в России очень мало трезвых…
Россия — самая невозмутимая страна в мире: когда нечего есть, там играют на тарелках и ложках.
Умная женщина всегда отпустит на рыбалку своего мужа. А мудрая женщина — ещё и с детьми!
Вот она Россия: Зарплата 5000, коммуналка 6000, а правительство решает, можно женится пидарасам или нет.
Если Вы прочитали объявление «научу, как в сети зарабатывать деньги», знайте, что там не дописаны два слова «для меня…»
Перепутал открытки «валентинки». Теперь моя любовница думает, что я ее люблю, а жена — что я ее хочу.
На гербе России изображен двуглавый орел: одна голова смотрит в сторону Европы, другая — в сторону Азии. Россия им как-то по барабану.
Понятно — газ и нефть принадлежат народу. Непонятно — почему народ продает их сам себе за такие бешеные деньги.
Как только президент заявляет, что россияне скоро станут жить лучше, цены тут же подскакивают вверх. Очевидно, от радости за россиян…
Жена, чувствующая себя виноватой, самая сексуальная в мире женщина.
90% россиян живут в стрессе. Остальные 10% живут в Великобритании, Франции, Италии, Швейцарии и США.
Муж приходит домой поздно, значит, любовницу завел, котяра?
Муж приходит домой рано.
— А работать за тебя, бездельника, кто будет?
Муж много работает.
— Надо еще посмотреть на эту твою работу!
Муж мало работает.
— Семью накормить не можешь, урод!
Муж мало получает.
— С твоей зарплаты даже кошке гадить нечем!
Муж много получает.
— При таких деньгах представляю, какая заначка!
Муж много получает, но мало работает.
— Я за бандита замуж не собиралась!
Муж мало получает, но много работает.
— Таких дураков еще поискать надо, чтобы за такие деньги так ишачили!
Муж мало работает и мало получает.
— До чего жену довел на улицу не в чем выйти, одни варежки!
Муж много работает и много получает.
— При таких деньгах жена в одной шубе третий день ходит!
Муж не помогает по дому.
— Я тебе в домработницы не нанималась!
Муж помогает по дому.
— Лучше бы ты на диване лежал, черт косорукий!
Муж не дарит цветы.
— Как у свекрови день рождения так ей мимозы!
Муж дарит цветы.
— Марк своей целую клумбу посадил, а этот на три гвоздики расщедрился!
Муж не говорит ласковые слова.
— Правильно мама говорила, они только до свадьбы такие ласковые!
Муж говорит ласковые слова.
— Это какая же бл…ть тебя таким словам научила?
Вчера у моей лучшей подруги был день рождения. Я ничего не помню, но, судя по деньгам, найденным утром в моих трусах, было весело.
Придя на могилу мужа, его жена долго плакала, а потом, успокоившись и немного подумав, сказала:
— Единственная радость в том, что я знаю, где ты теперь ночуешь.
Американец в России — это смех. Русский в Америке — это слёзы.
Американские геологи обнаружили над крупными залежами американской нефти какую-то среднеазиатскую страну.
Америка — самая богатая страна в мире, потому что половину ее населения составляют сбежавшие из Европы кассиры и их потомки.
Любовь — это когда не нужно просить прощения.
Сегодня я считаю себя самым удачливым человеком на земле.
Держи своих друзей рядом. А врагов ещё ближе.
Чему бы жизнь ни учила, а сердце верит в чудеса!
Представьте, что вы идиот, и представьте, что вы член Конгресса; впрочем, это одно и то же.
Америка — единственная страна, которая от варварства перешла прямо к упадку, минуя стадию цивилизации.
Американская мечта: начать делать деньги, затем делать деньги при помощи денег, и, наконец, делать большие деньги при помощи больших денег.
Цени мужчину, который проводит до дома. Мужчину, который любит проводить с тобой дни и сутки, а не только ночи. Мужчину, который способен понять и решить твои проблемы, а не создать новые.… Который без повода дарит букеты полевых цветов и приносит апельсины, когда ты болеешь. Цени мужчину, который крепко обнимет, если ты заплачешь и закроет рот поцелуем, когда ты злишься.… Опасайся мужчину, которому ты нужна только в хорошем настроении, преимущественно после одиннадцати или выпившему. Мужчину, который ставит тебя на второе место после любимого хобби либо других интересов и хочет видеть только после полного выздоровления. Не надейся на мужчину, который на любую твою просьбу или проблему выдвинет список своих. Не теряй время с мужчиной, который не станет гулять с тобой (устают ноги) или отдыхать на природе (покусают комары), мужчина, склонный к нытью никогда не станет надежной опорой. Ищи мужчину, который назовет тебя красивой, а не просто сексуальной; который перезвонит, когда ты повесишь трубку; который не заснет только для того, чтобы смотреть, как спишь ты; который будет целовать тебя в лоб; который захочет показать тебя всему миру и мир тебе. Жди мужчину, который будет держать тебя за руку перед своими друзьями; который будет постоянно напоминать, что ты ему небезразлична и как ему повезло, что у него есть ты. Мужчину, который повернется к своим друзьям и скажет: «Это ОНА!» Помни, что мужчина мечты — это не только «любит и не изменяет», но делает жизнь счастливой и счастлив просто рядом с тобой…
В жизнь каждой женщины рано или поздно приходит счастье... Распознать его очень легко: у него самые вкусные щечки, самая нежная улыбка, и самые искренние глаза!
Самый лучший и самый правильный выход из ситуации: забыть все плохое, сохранить в памяти хорошие моменты, просто сказать спасибо за все, что мы пережили. И пойти дальше. Потому что все, что с нами происходит — к лучшему.
А кто говорил, что будет легко? Всякие отношения — это сложно! Но если ты хочешь быть рядом с ней даже тогда, когда все плохо — значит это по — настоящему.
Богатство — это не то в какой ты шубе ходишь, на какой машине ты ездишь и какой крутой телефон у тебя в руках... Богатство — это живые родители, здоровые дети, надёжные друзья и крепкое плечо любимого человека!
Никогда не слушайте советов по поводу любви. Потому что история у каждого своя. Неповторимая...
Если женщина на вас зла, обижена или недовольна какими-то поступками — это всё поправимо. Стоит беспокоиться, если женщина в вас разочарована — это уже не исправить.
Мы стараемся забыть, зная, что всегда будем помнить.
Запомните: всю вашу жизнь будут находиться люди, которым вы не понравитесь. Даже если вы самый добрый, милый и чуткий человек в мире.
Когда кажется, что в жизни все рушится, начинайте думать о том, что построите на освободившемся месте.
Я всегда буду помнить те моменты, когда хотелось остановить время...
Самый идиотский закон в РФ выглядит примерно так:
«Президент РФ, а также члены правительства РФ и Государственной Думы имеют право на бесплатный проезд в общественном транспорте».
Каждый день не может быть хорошим, но есть что-то хорошее в каждом дне.
Не знаешь, как жить — живи счастливо.
Не бойтесь кого-то потерять. Вы не потеряете того, кто нужен вам по жизни. Теряются те, кто послан вам для опыта. Остаются те, кто послан вам судьбой.
Только в России матом можно не только обидеть, но и похвалить.
Женская логика: люблю тебя и ненавижу, уйди куда-нибудь поближе.
Лучший отдых для мужчины — это чистый уютный дом, вкусный ужин, приготовленный с любовью и … красивая, добрая, спокойная жена.
Дисциплина — это решение делать то, что очень не хочется делать, чтобы достичь того, чего очень хочется достичь!
В моей жизни бывало так, что меня обижали, как мне кажется, напрасно, незаслуженно. А у меня такая воля, что, если человек меня обидел, я его исключу из своей жизни, я могу с ним здороваться и разговаривать, но он для меня как человек уже не существует…
Кто хочет, тот ищет возможности, кто не хочет — ищет причины.
Того, кто идёт своей дорогой, никто не обгонит.
Самая плохая черта, которая есть во всех людях — это забывать обо всех хороших поступках после одной ошибки.
Пусть те, кого бросили мы, найдут лучше нас, а те, кто бросил нас поймут, что мы были лучшими.
Самой лучшей мотивацией для мужчины в достижении любых вершин и целей всегда будет достойная женщина рядом с ним.
Мы никогда не уходим от женщин, с которыми нам хорошо. И даже от тех, с которыми когда-то было хорошо — не сразу.
Свобода — это конечно хорошо, но иметь человека, который заботится о тебе и, о котором заботишься ты — это намного приятнее.
Если голый мужчина случайно попадет в женскую баню, женщины верещат и плескают в него кипятком. А если обнаженная девушка попадает в мужскую, напротив все мужчины очень рады, приветливы. Это еще раз доказывает доброту сердца мужчин.
Нельзя ни о чем жалеть в этой жизни! Было — сделай вывод и живи дальше.
Чем дольше я живу, тем яснее понимаю, что главное в жизни — это твердо знать, чего ты хочешь, и не позволять сбить себя с толку тем, кому кажется, будто они знают лучше.
Если бы у меня была возможность сказать что-то самое важное каждому человеку на планете, я бы сказал: «Цените то, что имеете». Никогда не знаешь, какой день станет последним, какой упрёк больше не будет высказан, какой разговор больше никогда не повторится, c кем больше никогда не увидишься и куда больше никогда не вернёшься. Никогда не знаешь, чем закончится очередная история в твоей жизни, но пока она длится, цени каждый момент, каждую секунду, каждый миг.
Каждый день, общаясь с разными людьми, удивляешься тому, что самые достойные из них — одиноки.
Их отличает харизма, приятная внешность, живой аналитический ум, хорошее воспитание и манеры, за которыми всегда спрятан сильный взгляд, в котором едва просматривается небольшая грусть. Они ищут «своих» людей: для общения, для компании и приятного отдыха, для любви, для отношений и семьи. Они чаще ошибаются, сильнее страдают, реже идут на контакт, тяжелее переживают неудачи. Но каждый раз, сгорая в отношениях дотла, они возрождаются из пепла, становясь ещё более совершенными и более сильными. И снова, и снова начинают всё сначала. Им чужды стереотипы современного общества, им невозможно навязать чужое мнение. Независимо от того, мужчина это или женщина, они в поисках такого человека, рядом которым будет тепло и спокойно. И это «спокойно» основано не на отсутствии ссор, адреналина или крайних граней эмоций. Это «спокойно» означает, что рядом человек, который не предаст. Человек, которому ты безгранично веришь, доверяешь и в котором уверен на все 100%.
О джентльменах
1. Джентльмен проводит жену на поезд, если хочет убедиться в том, что она уехала.
2. Джентльмен всегда проводит даму до дому, если это дом джентльмена.
3. Джентльмен всегда вытрет о половик ноги, прежде чем стучать ими в дверь.
4. Если даму целуют очень долго, значит, она очень болтлива.
5. Джентльмен всегда пропустит даму вперед, чтобы посмотреть, как она выглядит сзади.
6. Одно дело, если дама пошла в салон красоты, и совсем другое, если ее туда послал джентльмен.
7. Джентльмен снимает с дамы пальто в двух случаях: когда ему нравиться дама и когда ему нравится пальто.
8. Чтобы водитель остановил машину, джентльмен должен выставить вперед не руку, а даму.
9. Джентльмен любит, когда у него просят в долг большую сумму: чем больше просят, тем легче отказать.
10. Чтобы понравиться джентльмену, дама разукрашивает себя. А чтобы понравиться даме, джентльмен разукрашивает другого джентльмена.
11. Если дама пришла на свидание раньше времени, значит, она куда-то спешит.
12. Джентльмен должен знать, что нравиться его даме, чтобы не оказаться с ней там, где это можно купить.
13. Если гости скучают, расскажите им анекдот. А если не уходят, расскажите его ещё несколько раз.
14. Джентльмен никому ни в чем не отказывает, если его никто ни о чем не просит.
15. Если джентльмен называет даму ласковыми словами, значит, он забыл, как ее зовут.
16. Слово «спасибо» придумали джентльмены, а «большое спасибо» — бедные джентльмены.
17. С каждой расстегнутой пуговицей даме дышится легче, а джентльмену тяжелей.
Перед своей смертью Султан Сулейман позвал главнокомандующего армией и высказал ему три своих желания:
1. Он завещал, чтобы его гроб несли на руках самые лучшие лекари Османской Империи того времени.
2. Второе его желание было, чтобы по всему пути, по которому будут нести его табут, разбрасывали золотые монеты и драгоценные камни.
3. Он завещал, чтобы его руки торчали из табута и были всем видны.
Когда главнокомандующий армией, в смятении от услышанного, спросил у него причину таких пожеланий, Сулейман все разъяснил следующим образом:
«Пускай лучшие лекари несут мой табут и все пусть видят, что даже самые лучшие лекари бессильны перед лицом смерти. Разбросайте заработанное мною золото, пусть все видят, что-то богатство, которое мы получаем от этой жизни, в этом мире и остается. Пусть все видят мои руки и усвоят, что даже Падишах всего мира — Султан Сулейман Кануни ушел из этой жизни с пустыми руками».
Живи для тех, кому нужен. Дружи с теми, в ком уверен. Общайся с теми, кто приятен. И благодари тех, кто ценит.
О нас думают плохо лишь те, кто хуже нас, а те, кто лучше нас, им просто не до нас.
Я считаю, что человек живёт на планете, а не в государстве.
Никогда не верь людям, которые говорят, что ничего не получится. Они неудачники и неудачниками останутся навсегда.
Мужчина специально храпят, чтобы отпугивать диких животных от женщин.
Нельзя возвращаться к предателям. Нельзя. Локти кусайте, землю жуйте, но не возвращайтесь туда, где когда-то вас предали.
Я всего лишь человек. Я делаю ошибки, но я и учусь на них. Я проваливаюсь в некоторых ситуациях, но я нахожу из них выход. Я не величайший друг, но я буду здесь, если тебе нужна моя поддержка. Я и сам разочаровываюсь в людях, но нахожу в себе силы прощать. Иногда, я говорю вещи, которые не имею в виду. Только потому, что они сказаны со злости или разочарования. Я не хочу быть идеальным, потому что мне нравится то, кем я являюсь. Если все, включая меня, будут идеальными — жизнь будет скучной.
Что меня особенно поразило в Америке — это как родители слушаются своих детей.
В Англии я предпочёл бы быть мужчиной или лошадью, или собакой, или женщиной, — именно в этом порядке. В Америке порядок был бы обратный.
Что прошло, того не вернуть… главное не потерять то, что имеешь сейчас.
Настоящий мужчина — это тот, кто берет на себя всю ответственность. От начала и до конца.
Моя мечта: не давать обещаний, которые я не смогу выполнить.
Почему ты вечно ищешь неприятности, я ведь не смогу всегда быть рядом...
Если любимому тобой человеку плохо из-за тебя, хватит ли у тебя сил отпустить его?
«Нет. Не отпущу. Я буду крепко за него держаться и сделаю его счастливым».
— Я давно хотела тебя спросить: «Я не красавица. У меня нет денег и положения в обществе. Почему я тебе понравилась?»
— Потому что всё это есть у меня. Мне не нужно это от тебя. Тебе просто нужно быть собой.
— Как спальня твоих родителей может быть меньше, чем мой туалет?
— Это размер твоего туалета ненормальный.
Парень никогда не делает ничего просто так на глазах у девушки, которая ему нравится. Всему есть причина.
Нужна гостиница — продаёшь дочь, нужны инвестиции — продаёшь сына. Когда ещё что-нибудь понадобится, что будешь делать? Других детей у тебя нет….
Носится с ней как с писаной торбой, любишь девчонку... хватай да целуй!
Я так занят, что даже не заметил, что ты не звонила три дня и 13 часов.
Я могу вытерпеть голод. И с холодом могу справиться. Но есть одно, чего я не могу вынести. Страдания близких людей по моей вине.
Я решил, что легче умереть, чем позволить другому тебя спасти.
Больше всего на свете французы любят поговорить. Разговор ради разговора, вне зависимости от темы и тональности, будь то доказательство, вопрос, соболезнование, сообщение определённой информации или философские размышления…
Настоящее удовольствие заключается в том, чтобы любить, а не быть любимым.
Лучше твердо знать, какова твоя цель, нежели думать, как быстрее до неё добраться.
Помните, что люди будут судить о вас по вашим поступкам, а не по вашим намерениям.
Нет ничего более бесполезного, чем эффективно делать то, что делать вообще не нужно...
Тот, кто не может изменить свои мысли, не может изменить ничего.
Неважно насколько медленно ты движешься, главное не останавливаться.
Собаки имеют владельцев, коты — обслуживающий персонал.
Я не часть проблемы, но могу стать частью решения.
Если вам трудно смеяться над собой, я был бы рад сделать это за вас.
Я постоянно хочу утопить свои проблемы, но я не могу заставить мою жену купаться.
Никогда не говори никогда.
Смерти можно бояться или не бояться — придет она неизбежно...
Чтобы человек понял, что ему есть, для чего жить, у него должно быть то, за что стоит умереть.
Мир принадлежит тому, кто ему рад.
Русских невозможно победить, все убедились в этом за сотни лет. Но русским можно привить лживые ценности и тогда они победят сами себя.
Русский народ есть в высшей степени поляризованный народ, то есть совмещение противоположностей. Им можно очароваться и разочароваться, от него всегда можно ждать неожиданностей, он в высшей степени способен внушить к себе сильную любовь и сильную ненависть.
Кудесница была Василиса! Махнёт правым рукавом — озеро, махнёт левым — лебеди по озеру плывут, махнёт ещё граммов 200, и начинаются галлюцинации посложнее…
Жить нужно так, чтобы в старости не было мучительно смешно за серьезно прожитые годы.
И зачем шоколадные конфеты заворачивают в такую шелестящую обертку? На всю квартиру слышно, как я худею...
Когда мой начальник смотрит на меня, мне кажется, что он думает: «Это устройство может работать быстрее».
Доктор, у меня нос заложен...
— Я вас умоляю! У меня квартира, машина и дача заложены, а вы тут со своими соплями.
Жду друзей на чай. Протираю рюмки!
А на вопрос — «Дружу ли я с алкоголем?», отвечу честно:
— Нет, не дружу! Но связь поддерживаю.
Пока брился в ванной, моя жена у меня что-то спросила, потом сама себе ответила, потом сама с собой конкретно поругалась. Из ванной я вышел разведённым человеком...
Если Вас что-то смущает во мне — не нужно ставить меня в известность, попробуйте пережить потрясение самостоятельно!
— Почему вы сидите и ничего не делаете?
— Всё, что не делается — всё к лучшему!
Скоро зима... Птички полетят на юг, зайки сменят шубку... Надо уточнить у любимого: я зайка или птичка?
Никогда не рассказывай женщине о своих похождениях, иначе она расскажет тебе о своих, и тогда ты рискуешь заработать комплекс неполноценности.
Вчера приготовила мужу завтрак, а он принёс книгу о вкусной и здоровой пище и отметил блюда, которые я должна научиться готовить.
Сегодня купила Кама — Сутру. Сижу, отмечаю!
Плохо выглядишь — это когда к тебе приходит смерть и, увидев тебя, судорожно начинает косить траву.
Не знаешь, как уложить детей спать — прими стакан коньяка! Стакан коньяка — и хрен с ними, пусть не спят!
Не спешите судить человека по первому впечатлению. Основное дерьмо он припас для десерта.
Каждая женщина имеет право проснуться утром бессовестно счастливой и выйти из дома нагло красивой!
Скучно станет — звони! Буду рад видеть твой пропущенный!
Дорогие мужчины! Хороший член должен быть не до колена, а до пупка!
Она:
— … а если ты не хочешь говорить, что не хочешь со мной говорить, то так и скажи!
Где начало того конца, которым оканчивается начало?
Бомж Иван нашел ноутбук и в первую очередь проверил корзину.
Не все рождаются идиотами, многие целенаправленно к этому идут всю жизнь...
Жена мужу:
— Я знаю, что ты мне изменяешь. Знаю с кем, знаю где, знаю, когда. Одного понять не могу — чем?
Мини-юбка раздражает парня только тогда, когда она на его девушке.
Если женщина дала вам по морде — значит, она уже согласна на близкие отношения.
Сосед снизу сказал, что, если я еще раз его затоплю — изнасилует. Включила все краны, сижу, жду...
Если ваш мужчина пошел «налево», главное с ним там не встретиться.
Для женщины нет такой проблемы, которую можно было бы не создать.
Если смотришь в книгу и видишь фигу — это значит, что заначка пропала.
Если тебе роют яму — не мешай! Закончат — сделаешь себе бассейн... Если тебе моют кости — благодари! Артроза не будет... Если тебе плюют в спину — гордись! Ты впереди... Если в жизни что-то не клеится, выбрось клей. Возьми гвозди, забей на все!
Иногда думаешь:
— Вот оно счастье! Ай, нет — опыт…
— Я не истеричка!
— Да, а кто ты?! Если, пока я спал, ты со мной успела поссориться!
Сегодня был на катке. Сначала катался на коньках, потом на коленях, затем мордой по льду... Сейчас вот на скорой поеду кататься... Движение — это жизнь!
— Ты покупал ребёнка?
— Дорогая, мы его сами сделали...
— В ванной ты купал ребёнка, придурок?
Уборщица моет мужской туалет в Кремле:
— Уроды! Ни страной, ни хером своим управлять не умеют!
Если девушка пишет — значит, она соскучилась, a если не пишет — значит ждёт, когда cоскучишcя ты.
Лучше говорите правду, которая, возможно, изначально причиняет боль, но затем исцеляет, чем ложь, которая на время успокаивает, а затем убивает.
Иногда задумываешься: «А когда вот настанет тот день, когда на вопрос «Как дела» я отвечу «Отлично» и не совру?»
Мое поведение — результат твоего отношения.
Многие слова мы не в силах сказать, а так хотелось бы
Хуже всего — изображать спокойствие, когда в душе тихонько сходишь с ума.
В жизни бывают такие минуты, когда глаза туманит слеза, но в тысячу раз тяжелее бывает, когда сердце плачет, но сухие глаза.
«Три вещи никогда не возвращаются обратно: время, слово, возможность».
«Три вещи не следует терять: спокойствие, надежду, честь».
«Три вещи в жизни наиболее ценны: любовь, убеждение, доверие».
«Три вещи в жизни ненадежны: власть, удача, состояние».
«Три вещи определяет человека: труд, честность, достижения».
«Три вещи разрушают человека: вино, гордыня, злость».
«Три вещи труднее всего сказать: Я люблю тебя, прости, помоги мне».
Кто мы такие, чтобы судить чью-то любовь и чьи-то чувства? если людям хорошо друг с другом, то просто заткнитесь.
На протяжении всей своей жизни, я всегда боюсь потерять людей, которых люблю. Иногда я задаюсь вопросом, есть ли хоть кто-то, кто так же боится потерять меня?
Никогда не будет так, как ты захочешь. — Всё будет так, как должно быть.
Когда не знаешь, как поступить — поступи по-человечески.
Вот говорят: «Счастье тебя обязательно найдёт!» … Не пойму: или я так офигенно прячусь, или оно меня как-то хреново ищет…
Марк неожиданно вбежал в спальню к родителям и застал аиста врасплох.
Самое полезное, что я сделал на работе за последнее время — смазал дверь, чтоб не было слышно, как я ухожу на час раньше.
В прошлый Новый год отказался от оливье. В этот попробую от мандаринок отказаться — надо же выяснить, отчего мне так плохо 1 января.
С наступлением холодов мужчины как-то активнее в ухаживаниях стали. Норку на зиму ищут.
Знаете ли вы, что самое распространённое слово, употребляемое женщиной после выражения «настоящий мужчина» — это слово «должен»?
По улицам шляется грипп, и делает заманчивое предложение: «Слушай, две недели в постели, только ты и я…»
О списке кандидатов в президенты России на следующих выборах говорить пока рано. Но победитель уже известен.
Учитесь на «4» и «5», поступите в ВУЗ, получите профессию, и троечник из вашего класса, прогуливавший и списывавший все школьные задания, примет вас на работу.
Когда Жизнь становится пресной, в неё добавляют... Мечту!
У нас нет понятия «нельзя», есть понятие «дорого».
Оптимист верит, что мы живем в лучшем из миров.
Пессимист боится, что так оно и есть.
Иногда так хочется послать наше правительство навстречу пожеланиям трудящихся.
Не бывает некрасивых мужчин — бывает мало цветов и шампанского!
Каждый человек по-своему прав… А, по-моему, нет.
Дача — это место, где саженец становится деревом, семечко — овощем, а человек — раком.
Сегодня миллионы простых москвичей вышли на улицы Москвы в знак того, что им нужно на работу.
В наше ненормальное время, любой нормальный человек ненормален уже тем, что он нормален.
Не отрывайся от коллектива, а не то коллектив оторвется на тебе.
То, что женщине по душе — мужчине обычно не по карману.
Курить вредно, пить противно, а умирать здоровым жалко.
Счастье — это когда о тебе говорят только хорошо, а ты ещё жив.
За деньги нельзя купить друзей, но можно завязать немало интересных знакомств.
Жизнь — это гонка, где каждый стремится вырваться вперед, чтобы прийти к финишу последним.
Если вовремя не взяться за ум, вскоре приходится хвататься за голову.
Когда Бог создал человека, он не запатентовал свое изобретение. И теперь каждый дурак может делать то же самое.
Курить вредно, а жить — противно...
Мы с ней дружили понемногу, потом она ушла. Я стал дружить один.
Чем больше узнаешь людей, тем больше нравятся собаки.
Не родись красивой, а имей уродливую подружку!
И создал Бог женщину. Существо получилось вредное, но забавное.
Неумение врать — еще не повод говорить правду.
Основная причина разводов — брак!
Чтобы найти выход из трудного положения, иным достаточно лишь встать на колени.
Чтобы жизнь тебя устраивала, сначала устрой её. Иначе она устроит тебя не туда, куда тебя устраивает.
Сколько человека ни воспитывай на благородных примерах, а он всё равно хочет жить хорошо.
Попробуйте изменить себя, и вы поймете, насколько ничтожны ваши шансы, изменить других.
Если ты упустил свой шанс — никогда не думай, что он последний, будут ещё и другие шансы, которые ты упустишь.
Если женщина не нуждается в спонсоре, это еще не значит, что она обойдется вам на халяву.
Вчера трое неизвестных напали на Николая Валуева в темном переулке и отняли у него 2 минуты времени.
Если ваш кот утром загадочно улыбается, тапочки лучше не надевать.
Не так важно сделать первый шаг, как важно сделать его в нужную сторону.
Хотите видеть вокруг себя широкие улыбки счастливых людей — будьте щедры на чаевые.
Нет тяжелее работы, чем стараться выглядеть красивой с восьми утра до полуночи.
Я не страдаю безумием. Я им наслаждаюсь...
Самые большие разногласия возникают тогда, когда делят ответственность — каждый норовит поменьше урвать.
Слезы — это не признак слабости, это признак того, что в человеке еще есть душа.
Жизнь ни чему не учит, а только и делает, что с пристрастием принимает экзамены.
Мир похож на футбольный стадион. Те, кто умеет играть — играют. Те, кто не умеет — либо учат, либо судят, либо комментируют... Но большинство просто болеют.
Попробуй, отними у человека последнюю надежду. Сразу окажется, что у него ещё парочка надежд на чёрный день припасена.
Лишь очень немногие живут сегодняшним днем. Большинство готовится жить позднее.
Жизнь, безусловно, хороший учитель, но слишком дорого берёт за свои уроки.
Самое большое заблуждение у женщин: он изменится. Самое большое заблуждение у мужчин: возьмем литр, должно хватить.
Главная деталь любого оружия — это голова его владельца.
Если хотите остаться при своём мнении, держите его при себе.
Он был умным и пытался изменить жизнь. Он стал мудрым, но изменил только себя.
Когда жизнь — праздник, начинаешь ценить будни.
Жизнь — прекрасна и удивительна, но без денег — она просто удивительна.
На вкус и цвет все фломастеры разноцветные.
Нет такой большой и сложной проблемы, от которой нельзя было бы сбежать.
Психиатрия — это когда платишь за то, чтобы жаловаться на себя.
Хотел сказать люблю, да вовремя подавился...
Об иного ноги вытрешь — только ещё больше испачкаешь.
Радикулит веселая болезнь — как сидел, так и пошел.
Не все рождаются идиотами, многие целенаправленно к этому идут всю жизнь.
Опущенная голова — приглашение сесть на шею.
По ногам, в сапоги, медленно стекал адреналин.
Страх тянет назад, любопытство подталкивает вперёд, гордость останавливает. И только здравый смысл нервно топчется на месте и ругается матом.
Глупости получаются случайно, а потом становятся лучшими моментами в жизни.
Ничто так не бодрит с утра, как незамеченный дверной косяк.
Самая большая бестактность — это усомниться в искренности человека, который тебя хвалит.
Кто больше всех работает, у того самые короткие отчеты о проделанной работе.
Уровень воспитания напрямую зависит от ширины ремня, которым пороли в детстве.
Когда она смыла с себя всю косметику, он стал испытывать к ней лишь чувство глубокого уважения.
Грязь бесценна: она не только лекарство, но и вечный источник князей.
Кроме чужих неприятностей в жизни есть и другие радости.
Здоровье — это когда все болит, но еще есть силы, чтобы не идти к врачу.
Человек собрал воедино мудрость всех своих предков, и, гляди-ка, каков болван!
Убежать от проблем можно, но нет такой скорости, позволяющей бежать от самого себя.
У дураков есть своя логика — дурацкая!
Тысячу раз говорил ей, что я добрый. Кричал, ругался, бил — не поверила….
Сделал дело — прикрой ветками!
Ну, какая может быть дружба между Украиной и Россией, если на гербе одной изображена вилка, а другой — курица?
Вместо выражения «пан или пропал» на Украине теперь говорят: «пани есть, а паны пропали».
Полезный совет: прежде, чем выкинуть кучу коробок, оставшуюся после, скажем, ремонта, или крупной покупки — убедитесь, что ни в одной из них нет вашего кота!
Одна женщина отличается от другой: не лучше, не хуже, просто другая...
Шуруп, забитый молотком, сидит крепче, чем гвоздь, закрученный отверткой.
Любовь как дерево, она вырастает сама собой, пускает глубоко корни во все наше существо и нередко продолжает зеленеть и цвести даже на развалинах нашего сердца.
Самое смешное желание — это желание нравиться всем.
Если бы повысилось искусство вести беседу, понизилась бы рождаемость.
Родственники — это группа лиц, периодически собирающаяся пересчитаться и вкусно покушать по поводу изменения их количества.
— Ну, куда все-таки решили махнуть в отпуске?
— С Лелькой тут сидели бабосы считали — прикидывали, сколько нам на отдых нужно. Получается, что мы и не устали вовсе.
Мудрость не всегда приходит с возрастом. Бывает возраст приходит один.
На ожидание неприятностей, на сами неприятности и на предчувствие неприятностей уходит масса времени — в результате вся жизнь.
Реальность — это иллюзия, вызываемая отсутствием алкоголя в крови.
Русскому человеку вообще свойственно любить Францию, это он еще у советского человека унаследовал.
Проведи сейчас на улице опрос, по какой из европейских стран надлежит немедленно нанести ядерный удар — Франция, наверное, единственная уцелеет. К Франции ни у кого нет претензий. Как-то простил ей русский человек.
Джентльмен — это человек, который называет кошку кошкой, даже когда споткнется об нее.
Дети становятся лишь тогда независимыми от родителей, когда могут сами заплатить за собственные глупости.
Я такой неудачникчто, если куплю себе кладбище, люди перестанут умирать.
Единственная проблема — это воры, которые строят дороги, а дураки — это те, кто не понимает, отчего дороги плохие.
Быть женщиной очень трудно еще и потому, что в основном приходится иметь дело с мужчинами.
Дурацкое завинчивание гаек всегда кончается срывом резьбы.
Легче всего обходит ловушки тот, кто умеет их расставлять.
Успех меня ничуть не испортил: я и прежде был совершенно невыносим.
В жизни у мужчины есть два пути: оставаться холостяком и чувствовать себя несчастным или жениться и не хотеть больше жить.
Хороший учитель может научить других тому, чего сам не умеет.
Для женитьбы нужны двое — одинокая девушка и озабоченная мать.
В охоте на мужа нет никаких правил. Все средства хороши, лишь бы трофей был добыт живьем.
Завещание — денежный перевод с того света.
Больше всего люди интересуются тем, что их совершенно не касается.
Доверие к подчиненным начинается там, где заканчиваются возможности следящего оборудования.
Вот что характерно: несчастье обычно обрушивается, случай — подворачивается, а счастье — подваливает; значит надо с опаской поглядывать на небо, с интересом — под ноги и с надеждой — по сторонам.
С тем, кому нечего скрывать, пить не интересно.
Не стоит сравнивать проституток с политиками — не каждая согласится работать перед камерой.
Когда ты будешь подниматься вверх, ты повстречаешь много разных людей. Не обижай их, потому что ты встретишь их всех ещё раз, когда будешь падать вниз.
Страшнее законов в государстве только практика их применения!
Журналистика есть искусство превращения врагов в деньги.
Если верить в то, чего не можешь увидеть, то лучше верить в чудеса, чем в бактерии.
Патриот — тот, кто готов пожертвовать для родины всем, если это не вредит его бизнесу.
Компромисс — это искусство разделить пирог так, чтобы каждый был уверен, что лучший кусок достался ему.
Тяжело быть программистом. Приходишь отдохнуть к людям в гости, а тебе сразу показывают домашний компьютер и просят разобраться с его проблемами. Представляю, каково проктологам.
Если не можешь одолеть противника — объединись с ним.
Только к старости начинаешь понимать, что самое гениальное изобретение человечества — клизма.
Уходите по-английски. Не дожидайтесь, пока вас пошлют по-русски.
Совесть у него чистая. Не бывшая в употреблении.
Она была счастлива в браке двадцать лет. На это у нее ушло пять мужей.
Зять — это неблагодарный родственник святой женщины.
Удивительная вещь — экзамен. Одних он удивляет вопросами, других ответами.
Размеры нашей гордости определяются масштабами наших несчастий.
Рассказывая английский анекдот, ощущаешь чувство легкого превосходства, слушая английский анекдот, ощущаешь чувство легкой неполноценности.
Если у машины с буквой «У» включились дворники, значит, она сейчас будет поворачивать.
Россияне, вы неправы! Москва — не большая деревня, но на сегодняшний день это ещё и большая станица, большой кишлак и большой аул!
А гололёд он как шахматы — шаг и мат.
Мы рождаемся с криком, умираем со стоном. Остаётся только жить со смехом.
Пить надо с женщинами, чтобы потом к ним не ехать.
Турист присылает СМС из экзотического тура:
«Отдыхаю нормально: в море — акулы, на берегу — крокодилы, сидим на деревьях. Все бы ничего, но обезьяны очень хотят секса».
Дружба — одна из самых неразрешимых загадок на свете, подстать любви. Возникает из ниоткуда и остается навсегда. Порой сам не можешь ответить на вопрос, почему именно этому человеку ты можешь доверить самое дорогое.
В характере человека есть три золотых качества: терпение, чувство меры и умение молчать.
Адвокат: раз процесс, два процесс — завтра будет «Мерседес».
Врач: раз аборт, два аборт — завтра еду на курорт.
Учитель: раз тетрадь, два тетрадь — есть чем жопу вытирать.
— Так ты из Сибири? Говорят, у вас медведи по дорогам ходят?
— Врут, нет у нас дорог.
Мурчание кошек мне нравится больше, чем пустые слова людей.
В Таиланде плюс девять — замерзло пятнадцать человек.
В России минус сорок — замерз автобус, иду пешком.
Не доверяйте лужам в России. Это может быть вход в метро.
Молодость заканчивается тогда, когда косметичка превращается в аптечку.
Прежде чем ругать ребенка, вспомни себя в его возрасте. Погладь его по голове, поцелуй и иди, пей свою валерьянку.
В жизни я слышал многое — клятвы, обещания, комплементы…. Но лучшее, что слышал — это тишину. В ней нет лжи.
В мужчине важна мудрость, а не богатство.
В женщине важна верность, а не красота.
В друге важна доброта, а не пустые слова.
В любимом важно понимание, а не требования.
В теле важно здоровье, а не стройность.
В словах важна глубина смысла, а не то, как и кто их произносит.
Я понял, что доверие завоевывают годами, а потерять его можно лишь за считанные секунды.
Я понял, что одно лишь слово, написанное или сказанное, способно причинить невыносимую боль.
Я понял, что и несказанные слова тоже причиняют боль и меняют многое.
Я понял, что обязан контролировать свои эмоции, иначе они будут контролировать меня.
Я понял, что, если человек теряет уважение, он теряет все.
Я понял, что все, что осталось в прошлом невозможно вернуть.
Я понял, что люди редко ценят хорошего отношения, твоей любви к ним и искренности.
Сходил на фильм «Вспомнить всё». Вспомнил, что не выключил утюг.
Судьба — это не вопрос случая, а вопрос выбора. Её не надо ждать, её нужно создавать.
На жизненном пути надо найти человека, совпадающего с тобой по степени безумия...
Если утром вы встали с левой ноги, то день пройдет хорошо. Если с правой — то еще лучше. А если вы вообще встать не можете, то хорошо было вчера...
Если мыслишь на год вперед — сей зерно. Если на десять лет вперед — сажай дерево. Если на сто лет вперед — учи людей.
Взрослыми становятся, не когда перестают слушать маму, а когда понимают, что мама была права!
Театр? Зачем? Меня он и так окружает. Маскарад человеческой лжи, равнодушия. Игра чувствами и судьбами. Пафос. Лицемерие. Спектакль….
У Иисуса был деревянный крест и золотое сердце, а сейчас у многих золотые кресты и деревянные сердца.
Встретил на охоте медведя... Теперь хожу только на утку, которую приносит мне медсестра…
Бедным быть не стыдно. Стыдно быть дешевым.
Потрясающая фигура — это когда есть чем потрясти, а не погреметь.
Нужно сделать много поступков, чтобы заслужить доверие и всего лишь один, чтоб потерять его навсегда.
Тамара Ивановна утонула в пруду, несмотря на то, что была Рыбой по гороскопу, бревном в постели и говном по жизни.
Наши представления о том, как все должно быть, мешают нам наслаждаться тем, как все есть.
Человек всегда должен быть с тем, с кем живут его мысли.
Раньше наши мамы шли на родительское собрание и думали ... будут моего ребенка ругать или не будут? Мы сейчас идем на родительское собрание и думаем, хватит денег в кошельке или не хватит?
Чтобы в старости не мерзнуть от мороза, нельзя дышать прохладой на детей...
Порядочность и честность — слишком дорогие подарки. И не стоит их ждать от дешевых людей.
Меня поражают люди, способные предать, а потом вести себя так, будто это их предал ты.
Не нужно быть важным, важно быть нужным.
Трагедия не в том, что нас не любят, а в том, что мы влюбляемся в тех, кто не умеет любить.
Женщина, она как кошка. Если пpитиxла, то это ненормально. Это она, либо, что-то задумала, либо уже что -то натворила…
Когда рождаются дети, в доме исчезает: порядок, деньги, спокойствие, отдых — и приходит счастье!
Иногда, чтобы достичь счастья в личной жизни, достаточно развестись.
Окружающих надо периодически пугать, чтобы сильно не окружали.
Есть такие решения, после принятия которых, тараканы в голове аплодируют стоя.
Счастье — это когда тебя любят, за то, что ты есть, несмотря на то, что у тебя ни хрена нет…
Настоящая женщина должна побывать замужем 2 раза: один для шока, второй для шика!
Для тех, кому не даёт покоя моя личная жизнь, поясняю: мои статусы — не соответствуют действительности. С личным — всё отлично! На странице ничего ценного нет, всё самое дорогое я храню в своём сердце
Раньше, подсчитав свою зарплату и цены на путевки — мы понимали, что не устали. Теперь, видя цены на продукты — понимаем, что мы еще и не голодные.
Иногда достаточно всего одного теплого слова от дорогого тебе человека, чтобы потом весь день ходить с улыбкой на лице.
В садике я мечтал о школе, в школе — об институте, в институте — о работе... Эх блин, и чего мне в садике не жилось?
Вчера видел, как одна девушка бежала по городу в свадебном платье.… Вот это я понимаю в активном поиске.
Надо жить в своё удовольствие и плевать, что говорят другие, мы никому ничем не обязаны.
Каждая женщина — это цветок. Как за ней ухаживаешь, так она и цветет.
Самоесильное чувство — разочарование. Не обида, не ревность и дажене ненависть… после них остаётся хоть что-то в душе, послеразочарования — пустота.
Умеют ведь женщины из всех цветиков-семицветиков, выбрать лютика-еутика!
Не говори Богу, что у тебя есть проблема. Повернись к проблеме и скажи, что у тебя есть Бог.
Не делайте из мухи слона, не прокормите!
— Что ты делаешь со своей женой? Она у тебя прекрасно выглядит!
— Я ее люблю!
Любящие люди останутся вместе не потому, что забыли ошибки, а потому, что сумели простить их.
Фальшивый друг похож на тень, он с вами только, в ясный день.
Надо иметь огромную силу, чтобы не делать то, что хочется; не говорить того, что вертится на языке; и не бежать к тому, к кому хочется.
У женщин очень сильная интуиция. И даже если вам кажется, что она ничего не знает, — то вы ошибаетесь.
Женщина всегда догадывается обо всем — чтобы ты ей не говорил. Но она будет молчать и улыбаться...
Все, что происходит в нашей жизни — к лучшему. Иногда, кажется — тупик, не получилось, не случилось, не сбылось… Оказывается — не тупик, а крутой поворот, не конец жизни, а начало новой. И самые тяжкие разочарования превращаются в новые счастливые встречи.
Дочь просыпается в 2 часа ночи:
— Мама, расскажи мне сказку!
— Спи, папа утром придёт, расскажет нам обеим.
Нужно сделать много поступков, чтобы заслужить доверие и всего лишь один, чтобы потерять его навсегда.
Своих неприятностей хоть отбавляй, а тут еще сосед машину в лотерею выиграл…
Я просил сил, а жизнь дала мне трудности, чтобы сделать меня сильным.
Я просил мудрости, а жизнь дала мне проблемы для разрешения.
Я просил богатства, а жизнь дала мне мозг и мускулы, чтобы я мог работать.
Я просил возможность летать, а жизнь дала мне препятствия, чтобы я их преодолевал.
Я просил любви, а жизнь дала мне людей, которым я мог помогать в их проблемах.
Я просил благ, а жизнь дала мне возможности.
Я ничего не получил из того, о чем просил. Но я получил все, что мне было нужно.
Бабочки в животе, тараканы в голове, на душе кошки... Как прокормить весь этот зоопарк?
«Нельзя повторить одну ошибку дважды. Во второй раз — это уже не ошибка. Это выбор».
Не ищи что сказать, говори, как есть.
Почему мы закрываем глаза, когда мы молимся, плачем, любим, мечтаем? Потому что мы знаем, что самые прекрасные вещи в жизни мы не видим, мы чувствуем их сердцем.
Один из главных признаков зрелости духа — полное отсутствие потребности что-то доказывать.
У каждого человека внутри существует предел. Предел чувств. Предел боли. Предел слез. Предел ненависти. Предел прощения. Поэтому люди иногда, могут долго терпеть. Долго молчать. Долго делать выводы. А потом в один миг взять и уйти, без слов и объяснений.
— А куда же ты идешь?
— Не знаю...
— Тогда нам по пути.
Правда — это такая штука, которую хочется знать, но в которую не хочется верить.
Люди — странные существа. Гадости делают друг другу, а прощения просят у Бога.
Когда над тобой шесть фунтов земли — тебя любят все.
Если у тебя получилось обмануть человека, это не значит, что он дурак, это значит, что тебе доверяли больше, чем ты этого заслуживаешь.
Кто такой настоящий друг? Наверное, это тот, который будет всегда с тобой. Несмотря на твои психи и срывы. Настоящий друг выслушает тебя в три часа ночи, он не будет злиться, потому что каждое твое слово для него очень важно. Когда тебе чертовски плохо он не скажет «ну ты держись там», а начнет всякими способами поднимать тебе настроение. Настоящий друг будет критиковать. Когда у тебя будут серьезные проблемы — настоящий друг не убежит, он будет с тобой до конца. Кого ты сейчас вспомнил? Вот и дорожи этим человеком и никогда не отпускай.
Бог создал женщину из ребра мужчины, не из ноги, чтобы быть униженной, не из головы, чтобы быть выше, а под рукой – чтоб быть защищённой, и под сердцем — чтоб быть любимой.
Так смешно слушать ложь, когда знаешь правду! А перебивать жалко — человек же старается...
10 заповедей родителей:
1. Не жди, что твой ребенок будет таким, как ты или таким, как ты хочешь. Помоги ему стать не тобой, а собой.
2. Не требуй от ребенка платы за все, что ты для него сделал. Ты дал ему жизнь, как он может отблагодарить тебя? Он даст жизнь другому, тот — третьему, и это необратимый закон благодарности.
3. Не вымещай на ребенке свои обиды, чтобы в старости не есть горький хлеб. Ибо, что посеешь, то и взойдет.
4. Не относись к его проблемам свысока. Жизнь дана каждому по силам и, будь уверен, ему она тяжела не меньше, чем тебе, а может быть и больше, поскольку у него нет опыта.
5. Не унижай!
6. Не забывай, что самые важные встречи человека — это его встречи с детьми. Обращай больше внимания на них — мы никогда не можем знать, кого мы встречаем в ребенке.
7. Не мучь себя, если не можешь сделать что-то для своего ребенка. Мучь, если можешь — но не делаешь. Помни, для ребенка сделано недостаточно, если не сделано все.
8. Ребенок — это не тиран, который завладевает всей твоей жизнью, не только плод плоти и крови. Это та драгоценная чаша, которую Жизнь дала тебе на хранение и развитие в нем творческого огня. Это раскрепощенная любовь матери и отца, у которых будет расти не «наш», «свой» ребенок, но душа, данная на хранение.
9. Умей любить чужого ребенка. Никогда не делай чужому то, что не хотел бы, чтобы делали твоему.
10. Люби своего ребенка любым — неталантливым, неудачливым, взрослым. Общаясь с ним — радуйся, потому что ребенок — это праздник, который пока с тобой.
Каждый день начинай с победы! Над своей ленью, над своими страхами! Впереди замечательная жизнь!
Не важно, сколько вы знакомы — неделю, месяц, год или целую жизнь... Если вы скучаете по человеку, значит, ему удалось коснуться вашего сердца, значит, он стал для вас родным!
Если она офигенная — с ней не будет просто. Если с ней просто, значит, она не офигенная. Если она того стоит — не сдавайся. Если сдался — значит, ты её не достоин...
Уясните раз и навсегда, что характер вашей женщины — это отражение вашего к ней отношения.
От знаний еще никто не умирал. Хотя скелет в кабинете биологии настораживает.
Если какая-то мысль у вас в голове не укладывается, то и нечего ее туда запихивать…
Чтобы узнать цену года, спроси студента, который провалился на экзамене.
Чтобы узнать цену месяца, спроси мать, родившую преждевременно.
Чтобы узнать цену недели, спроси редактора еженедельника.
Чтобы узнать цену часа, спроси влюблённого, ждущего свою возлюбленную.
Чтобы узнать цену минуты, спроси опоздавшего на поезд.
Чтобы узнать цену секунды, спроси того, кто потерял близкого человека в автомобильной катастрофе.
Чтобы узнать цену одной тысячной секунды, спроси серебряного медалиста Олимпийских игр.
На самом деле любой человек причинит вам боль. Вы просто должны найти того, кто стоит ваших страданий.
Помощь психолога — это, конечно, хорошо! Но просто поорать матом — гораздо дешевле...
Чтобы повысить мозговую активность, психологи советуют уединиться и поговорить с самим собой. Меня хватило на две минуты... Поругались!
Узнав мои желания, у феи сломалась волшебная палочка, золотая рыбка сдохла, а Хоттабыч, вообще побрился ...
Хорошие друзья никогда не позволят вам совершать глупые поступки... одному.
Женщина есть женщина: организм сложный, механизм неуправляемый, действия непредсказуемые.
Просто прочитай.… Это время прошло. К сожалению!
— А помните, в детстве ели сирень с пятью лепестками?
— А помните, в детстве были варежки на резинке?
— А, как строили шалаши в комнатах из стульев и одеял?
— А кто в детстве надевал бублик на палец, а потом грыз его прямо с пальца?
— А вы тоже, списывая что-либо из книги в тетрадь, старались в одну строку поместить больше, чем поместилось в книге?
— А помните, когда голову мыли, на голове разные прически и фигурки делали?
— А помните, когда мы во дворе играли в магазин, листики были денежками?
— Кто-нибудь верил в детстве, что игрушки ночью оживают?
— А вы тоже в детстве, когда через вас переступят, боялись, что не вырастите и просили переступить обратно?
— А помните, мама, застегивая курточку на вас, всегда прищемляла подбородок больно-больно?
— А вы помните, когда брали с собой спать игрушку, думали, что другие обижаются, и тогда брали всех?
— А вы тоже в детстве кричали людям с балкона, а потом резко садились вниз, чтобы вас не заметили?
— «Изо рта в рот — получается микроб», помните?
— Помните, как в детстве нам говорили: «вынеси попить», а мы отвечали: «если я зайду, меня больше не выпустят»?
— А вы тоже в детстве точилкой точили не только карандаши, но и ручки, фломастеры?
— Алло, это радио? Поставьте, пожалуйста, для нашего начальника песню «А я иду, шагаю по Москве». У него вчера отобрали права.
Если у вашей женщины начинается истерика, отойдите на безопасное расстояние и бросьте в неё кошельком.
У всех есть странности. Если у тебя нет странностей, ты странный.
Когда из-за одного человека плохо, тошнит от всего мира.
Если человек хочет стать частью твоей жизни, он сделает все, чтобы добиться этого. Подумай дважды, прежде чем оставлять в своем сердце место для людей, которые не прикладывают ни малейших усилий, для того, чтобы остаться в нем.
Когда не знаешь, с чего начать, лучше всего начать сначала.
В девушке всегда борются две сущности: кошка, которая хочет гулять сама по себе, и собака, которой нужен хозяин.
Идеальных людей не бывает, цените тех, кто смог полюбить ваши недостатки.
Не полагайтесь слишком сильно на кого-нибудь в этом мире, потому что даже ваша собственная тень покидает вас, когда вы в темноте.
Одиночество портит женщину. Она привыкает все свои проблемы решать самостоятельно, ни на кого не полагаясь. Но дело даже не в этом… Хуже всего то, что она перестает верить, что бывает как-то по-другому…
Обиженные пытаются обидеть, счастливые — осчастливить.
После рождения девятого ребенка, родители уже спали со светом и под присмотром старших детей...
Девушки, которые говорят «за мной бегает куча мальчиков», запомните — низкие цены всегда притягивают покупателей.
Один ребенок в доме — это бандит! Двое — организованная группировка! Бабушки и дедушки — могущественные покровители! Кошка — партизан-диверсант. Папа — политический лидер, а мама пока не определилась — она карательный орган или жертва беспредела!
Когда ты будешь ценить то, что у тебя есть, а не жить в поиске идеалов, тогда ты по-настоящему станешь счастливым.
Ничто так не бодрит с утра, как фраза «Мы проспали!»
Есть такая поговорка: «Когда я ем — я глух и нем». Я, конечно, понимаю: нем, потому что ешь. Но это как надо жрать, чтобы уши закладывало?
В каждом маленьком ребёнке и в мальчишке, и в девчонке, есть по 200 грамм какашек или даже полкило! А вот в дяде или в тёте, там уже какашек больше, и бывает так, что вовсе, целый человек — говно.
Как было бы хорошо иметь каменное сердце, резиновую нервную систему и валерьянку вместо крови!
Мужчина предлагает женщине замуж тогда, когда устает ухаживать и хочет, чтобы начали ухаживать за ним.
Есть только два дня в году, когда вы не можете ничего сделать. Один из них называется вчера, а другой называется завтра.
Малыш и Карлсон. Вини-Пух и Кролик. Их пример лишний раз доказывает: дружба будет гораздо прочнее, если хотя бы у одного есть что пожрать.
Мечтай, так как будто будешь жить вечно. Живи, так как будто умрешь завтра.
У меня такое ощущение, если я умру, то жена подойдет к гробу и скажет: «Специально умер, лишь бы ничего не делать!»
Самый тёмный час в вашей жизни перед самым прекрасным рассветом.
Если у парня с девушкой что-то не складывается, значит, кто-то из них дура.
Люблю таких людей, которым напишешь бред, они ответят тебе бредом, и все счастливы, всем весело.
Жизнь дается один раз, а удается еще реже.
Бывает, что любовь пройдет сама,
Ни сердца не затронув, ни ума.
Когда женщина выбирает себе любовника, ей не так важно нравиться ли он ей, как нравиться ли он другим женщинам.
Когда я ем — я глух и нем, хитер и быстр, и дьявольски умен...
Мужчины ценят в женщинах самое вещественное — красоту, а женщины в мужчинах — самое эфемерное: надежность.
Женщина, быть может, и не сотворила еще ни одного великого изобретения, но зато сотворила всех великих изобретателей.
Женщина никогда не замечает того, что для нее делают, но она всегда заметит, чего для нее не делают.
Влюбленная женщина, скорее всего, простит большую нескромность, нежели маленькую неверность.
Если хочешь, заставить женщину изменить своё мнение, надо с ней категорически согласиться.
Удовольствие от любви длится лишь мгновение, боль от любви длится всю жизнь.
Обезьяны живут в теплых странах, целыми днями ничего не делают, только жрут и трахаются. Труд из обезьяны сделал человека. А теперь человек трахается мало, а работает целыми днями. По-моему, обезьяны нас кинули...
То, чего не можешь заполучить, всегда кажется лучше того, что имеешь. В этом и состоит романтика и идиотизм человеческой жизни.
Любимых не ищут — их в награду дают Небеса...
Настоящий друг не тот, кто разделит с тобой беду, а тот, кто не позавидует, когда ты счастлив...
Если выкурить за раз пачку сигарет «Петр I», то с царем можно встретиться лично.
Нет идеальной жизни... но, есть идеальные моменты.
В любом возрасте день должен начинаться с поцелуя и заканчиваться поцелуем. Родители, любимый человек, дети, внуки.… Если кто-то непрерывно, всю жизнь, каждый день тебя целует — ты счастливый человек!
— Что тебе мама подарила на день рождения?
— Жизнь.
Береги тех, кто рядом, цени того, кто забыл свою гордость ради тебя, кто многое прощал и всегда ждал. Судьба посылает нам таких людей лишь однажды.
Однажды меня спросили, что ты больше всего хочешь, и я не смог ответить. У меня есть все, но ответить я не смог только потому, что слишком много у меня всего есть.
Помните, не получить желаемого — это иногда и есть везение.
Все подорожало, проезд, бензин, квартплата, еда... Хорошо хоть зарплату не подняли.
У каждой случайности есть своя цель, у каждого случая есть свой смысл.
Сломать можно почти кого угодно, было бы желание. Зато привести сломленного человека в порядок — тяжкий труд, не каждый за такое возьмется.
У меня есть такие друзья, которых не видишь месяцами, но они всё равно самые лучшие.
— Дорогой, я сбросила 2 килограмма!
— Смыть не забудь!
Быть мужчиной — значит всей жизнью нести ответ перед Богом за тех, кто рядом с тобой...
Быть женщиной — значит сделать своё сердце бездонным для тех, кто ждёт твоей заботы и внимания...
Красота не в лице, красота — это свет в сердце.
Чтобы женщина чувствовала себя счастливой, она должна быть единственной, а все остальные модели поведения зависят от очень многих условий жизни сегодня.
Три стадии бедности в Одессе:
1. Нет денег.
2. Совсем нет денег.
3. Придётся менять доллары.
Моя девушка как-то сказала:
— Даже если весь мир будет против тебя, я буду молча стоять за твоей спиной и тихо подавать тебе патроны.
Такое чувство, что старая русская поговорка «дуракам закон не писан» и понятие «депутатская неприкосновенность» как-то связаны.
Лучший путь к успеху — это влюбиться в то, что ты делаешь.
Внимание! Вопрос к мужчинам! Вот такая ситуация. Вы лежите между девушкой вашей мечты и геем. К кому вы повернетесь спиной?
За улыбку платим слезами, за радость — грустью, за веру — отчаянием, за любовь — одиночеством. У жизни свои расценки.
Друг — это тот, кто предоставляет тебе полную свободу быть самим собой.
Как правило, самые сильные — это самые тихие и спокойные люди.
Всегда выбирайте людей, которые чем-то лучше вас. Окружайте себя сильными личностями, кто способен бросить вам вызов, кто умнее вас. Будьте по жизни студентом, учитесь и всегда учитесь... жизни.
Не нужно ненавидеть людей, которые завидуют, потому что они признают, что ты лучше.
Для того, чтобы сохранить хорошую фигуру и хорошие отношения, нужно совершить одно и то же действие: вовремя закрыть рот.
Что у вас нового? Странный вопрос. Новый день, значит, новое всё, и воздух, и мысли, и ощущения! Новый взгляд на новое всё! Главное — видеть новое в каждом дне!
Самый ценный подарок, который ты можешь преподнести кому-либо — это твое время, потому что ты отдаешь то, что никогда не сможешь вернуть.
Самый короткий путь к сердцу — это искренность.
Любовь — это когда разлука сводит тебя с ума, когда ждешь встречи, считая мгновения, и находясь рядом, забываешь обо всем.
Существуют сотни языков в мире, но улыбка понятна на всех языках.
Лекарство, на которое никогда и ни у кого не будет аллергии — нежность. К сожалению, оно самое дорогое…
Поцелуй это самый надежный способ хранить молчание, говоря обо всём.
Отбрось то, что не есть ты.
Живите той удивительной жизнью, которая заключается внутри вас. Пусть ничто не проходит мимо вас. Никогда не уставайте искать новые ощущения! И никогда ничего не бойтесь.
Делай сегодня то, что другие не хотят, завтра будешь жить так, как другие не могут.
Когда пессимист достаёт из стиральной машины нечётное количество носков, он думает: «Блин, носка не хватает...» А оптимист: «О, классно, запасной носок!»
Мы обижаемся, ссоримся и злимся лишь на тех, кого так боимся потерять, кого искренне любим.
Родительский дом — это маленький рай: там хорошо спится и пахнет вкусняшками. Это саамы — самый лучший уголок на всей земле. Там мама!
Жизнь подобна кофе в чашке. Иногда сладкая, иногда нет. Но главное в жизни не вкус кофе, а с кем вы его пьете...
Всё всегда заканчивается хорошо. Если всё закончилось плохо, значит это ещё не конец.
Когда дует ветер перемен, ставь не стены, а паруса.
Если на вас сказали «идиот», и вы обиделись, значит, вы — правда идиот…
Мне нравятся простые люди. Простые в общении, простые во всем, которые не боятся выглядеть глупыми, не боятся сказать фигню. С такими людьми ты сам раскрываешься, потому что ты подсознательно понимаешь — тебе тут не перед кем выпендриваться, тут все свои.
Самый большой наркотик в жизни — это привязанность к людям. Когда они исчезают, начинается ломка.
Желание надо говорить вслух — это вроде кармы, вырази его, и оно может сбыться.
Не бойтесь кого-нибудь потерять. Люди, предназначенные судьбой, не теряются. Те, которые теряются, предназначены для опыта.
Любимая женщина соперниц не имеет.
Один из самых полезных жизненных навыков — это умение быстро забывать все плохое: не зацикливаться на неприятностях, не жить обидами, не упиваться раздражением, не таить злобу. Не стоит тащить разный хлам в свою душу.
То, что вы ищете, тоже ищет вас.
Женщины делятся на два типа: хорошие и идеальные. Хорошие женщины имеют большую Ж, маленькую П и хорошо держат в руках Х. Где Ж — жилплощадь, П — потребность, Х — хозяйство. А то, о чем вы подумали — это идеальная женщина...
Я сегодня чувствую себя сорокой. Кашку сварила, деток накормила, спать уложила, дров наколола, воду наносила ... Вот теперь сижу и думаю — кому давать?
Что такое успех?
в 4 года: если не писаешь в штаны;
в 12 лет: если у тебя есть друзья;
в 20 лет: если занимаешься сексом;
в 35 лет: если много зарабатываешь;
в 60 лет: если занимаешься сексом;
в 70 лет: если у тебя есть друзья;
в 80 лет: если не писаешь в штаны.
Я предпочитаю делать в своей жизни то, что я люблю, а не то, что модно, престижно или положено.
Деньги приходят, уходят, не в них счастье. Самым важным на свете всегда будут люди, которые были с вами в самые трудные времена.
Есть 3 вещи, которые человек не сможет сделать никогда в своей жизни: посчитать волосы на голове, помыть глаза с мылом, дышать с высунутым языком. Ну, все-все, можешь, засовывай язык назад…
Чем меньше окружающие знают о твоей личной жизни, тем удачнее она складывается.
Вот за эти «грехи» убили Каддафи:
1. Бензин стоит дешевле воды. 1 литр бензина — 0,14 $
2. Новобрачным дарится 64 000 $ на покупку квартиры.
3. Образование и медицина полностью бесплатные.
4. На каждого члена семьи государство выплачивает в год 1000 $ дотаций.
5. Пособие по безработице — 730 $.
6. Закрыл военные базы НАТО.
7. Зарплата медсестры — 1 000 $.
8. За каждого новорожденного выплачивается 7 000 $.
11. ВВП на душу населения — 14 192 $
12. Образование и стажировка за рубежом — за счёт государства.
13. Сеть магазинов для многодетных семей с символическими ценами на основные продукты питания.
14. За продажу продуктов с просроченным сроком годности — большие штрафы и задержание подразделениями спец полиции.
15. Часть аптек — с бесплатным отпуском лекарств.
16. За подделку лекарств — смертная казнь.
17. Квартирная плата — отсутствует.
18. Плата за электроэнергию для населения отсутствует.
20. Кредиты на покупку автомобиля и квартиры — беспроцентные.
22. Покупку автомобиля до 50% оплачивает государство, бойцам народного ополчения – 65%.
23. Придя к власти, он изгнал из страны международные корпорации.
Только при Каддафи негры юга Ливии обрели человеческие права.
За сорок лет его правления население Ливии выросло в три раза.
Детская смертность уменьшилась в 9 раз.
Продолжительность жизни в стране увеличилась с 51,5 до 74,5 лет.
Каддафи принял решение вывести Ливию из мировой банковской системы и его примеру хотели последовать ещё 12 арабских стран.
Выходные удались... Потеряны ум, честь, совесть и лифчик... Лифчик особенно жалко.
Ушла лечить нервы.… Буду поздно, пьяная, добрая, счастливая.
Мужики! Если чужая женщина кажется вам лучше своей, если она жизнерадостней, лучезарней, заботливей и красивей, знайте, что ей не повезло с мужчиной.
Ошибается — каждый. Признаёт ошибки — мудрый. Просит прощения — сильный. Восстанавливает отношения — любящий.
Те слова, что мы оставляем в себе, намного сильнее тех, что мы произносим.
Не надо забывать, какое большое значение имеют в жизни мелочи.
Три пути ведут к знанию: путь размышления — это путь самый благородный, путь подражания — это путь самый легкий и путь опыта — это путь самый горький.
Люди могут забыть, что ты говорил, но они никогда не забудут, какие чувства ты им оставил.
Запах любимого мужчины — это тот аромат, который женщина готова вдыхать как аромат цветов...
Может быть, любовь это, в конце концов, мираж, обманчивая игра света и духа?
Есть только два способа прожить свою жизнь. Первый — так, будто никаких чудес не бывает. Второй — так, будто все на свете является чудом.
Фраза «Давай останемся друзьями», такой же бред, как например: «Собака ты мне надоела, давай ты будешь мне котом».
Женщины тоже охотятся на мужчин. Капризы — это разведка, борщи — приманка. Постель — западня, и полный нежности взгляд, как контрольный в голову.
Если любовь задыхается — дышите, если прощается — прощайте, если она ушла — это была не она.
Когда взгляды пересекаются — души касаются друг друга...
Вчера я был умным, хотел изменить мир. Сегодня я мудрый, и поэтому, меняю себя.
Береги душу, это единственное твое сокровище!..Больше тебе ничего не принадлежит...
Душа просит покоя, сердце просит любви, тело просит разврата. Никому ничего не даю, все сидят злые.
Всегда улыбайся! Себе жизнь продлишь, друзей порадуешь, врагов побесишь.
Когда будет совсем плохо и захочется уйти из жизни, уходи... Только не из своей. В твоей будет ещё много счастливых моментов... Уходи из жизни тех людей, с которыми тебе плохо.
Настоящий мужчина, как волк: либо один, либо с одной волчицей навсегда! А бегать за овцами — это удел баранов!
Два чувства нас спасают в жизни — любовь и юмор. Если у вас есть одно из двух, вы — счастливый человек! Если у вас есть оба — вы непобедимы!
Зачем давать человеку шанс, если он не знает, как им воспользоваться?
Будь благодарен проблемам, они показывают тебе, чего ты стоишь.
Мир настолько сгнил, что даже влюбиться в кого-то — это самый большой риск, который мы можем себе позволить. Нас сжимает изнутри от вероятности, что это окажется не взаимно или агрессивно воспринято. Люди разучились любить, миром правят потребительские отношения.
Одна из самых трудных в жизни вещей — хранить в сердце слова, которые нельзя произносить.
Лучшая одежда для женщины — это объятия любящего ее мужчины!
Как много слов мы молчим, которые должны сказать... Как много слов мы говорим, которые должны молчать...
Женщину нельзя перевоспитать. Она может только, как морская волна, разбиться о скалу, под названием «настоящий мужчина» и успокоиться!
Отец за сыном в детсад приходит. У него спрашивают:
— Который ваш?
— А какая разница? Все равно завтра обратно вести.
Никогда не стесняйся того, что ты чувствуешь. Это настоящее. Будь честен с собой.
Не рассказывай о том, что задумал: не бывает успеха у замысла, что открыт другому...
Ее глаза из тех, что хранят секреты. Из тех, что соврут, не моргнув. Из тех, от которых невозможно отвести взгляд, однажды заглянув в их глубины.
Хороший человек — это как я, только хороший.
— Спасибо Единой России за наше счастливое детство!
— Когда у тебя было детство, Единой России еще и не было.
— Вот за это и спасибо!
Жить надо так, чтобы тебя вспоминали даже сволочи...
Не бывает поздно, бывает уже не надо…
— Любимая, да я ради тебя что угодно: сквозь бурю и ураган! Горы сверну! В общем, жди — приеду завтра. Если дождя не будет.
Главный орган у человека — это задница. Во всем принимает участие — в лечении, учении, воспитании, принятии решений и поиске приключений.
Чем больше внимания ты уделяешь человеку — тем больше ему насрать на тебя.
Размер мужского достоинства равен ширине улыбки женщины после секса, а не тому что он там линейкой намерил.
По официальным данным средняя зарплата в России — 257 евро. А как берётся среднее? Это, типа, начальник ест мясо, а я — капусту, а вместе мы, значит, едим голубцы!?
Виды оргазма:
Астматический: А… а…
Географический: Сюда, сюда…
Математический: Еще, еще!
Спортивный: Быстрее! Еще, еще чуть быстрее…
Научно-исследовательский: Глу-у-убже…
Звериный — женщина вцепляется ногтями в спину и нечленораздельно рычит.
Агрономический: Засади еще!
Положительный: О да!
Отрицательный: О!.. Нет.… О!.. Нет…
Религиозный: О боже!
Невменяемый — женщина вырывается с диким криком: «не в меня!».
Суицидальный: Я сейчас умру!
Криминальный: Ты меня убиваешь…
Угрожающий: Если ты остановишься, я тебя убью!
Врачи делятся на три категории: врач от Бога, врач — ну, с Богом, и врач — не дай Бог!
Помню в детстве, когда кто-то говорил, что старше меня, я про себя думал: «зато ты умрешь раньше».
Иногда человека так закаляет семейная жизнь, что он перестает бояться загробной.
В постель по утрам надо приносить секс. Приносить завтрак — это полная ерунда.
— Милый, ты меня любишь?!
— Да...
— А как?!
— Как ни странно!
«Одиночество — это когда в доме есть телефон, а звонит будильник».
Хорошие девочки имеют работу, плохие — спонсора, умные — свой бизнес, а самые умные имеют всех.
Как любовник на балконе, так все соседи в курсе, а как квартиру обворовали, так все крепко спали.
Жизнь — это такой театр, сцена которого на земле, а зрительный зал — на небесах.
У меня очень терпеливый характер, типа накопительной системы скидок. Главное — потом не попасть под мою раздачу бонусов.
Если вы уходите, и вас никто не зовёт обратно — вы идете в верном направлении.
В моей жизни бывало так, что меня обижали, как мне кажется, напрасно, незаслуженно. А у меня такая воля, что, если человек меня обидел, я его исключу из своей жизни, я могу с ним здороваться и разговаривать, но он для меня как человек уже не существует…
Женщину до истерики может довести любая мелочь.
Мужчину до истерики может довести только женщина.
Если вовремя не поцеловаться, то можно навсегда остаться просто друзьями...
Женская народная забава — влюбиться в идиота и уверять всех, что он единственный и неповторимый.
Быть идеальной это не значит — бросаться в глаза. Быть идеальной — значит врезаться в память.
Удивляешься, как быстро проходит день. А потом понимаешь, что это был не день, а жизнь.
Ошибка большинства людей в том, что болеют они кем-то одним, а лечатся другими.
В жизни очень важно найти того, кто смотрит на этот мир так же, как и ты.
Всё можно пережить в этой жизни, пока есть для чего жить, кого любить, о ком заботиться и кому верить.
Говорят, коты ложатся на больное место. Сегодня мой кот лег на мой кошелек. Он ещё никогда не был так прав.
Нашу страну победить нельзя. Даже после войны мы убиваем немецкие машины на наших дорогах.
Проснулась утром рано и думаю: «Встану — горы сверну». Повернулась на другой бок... «Пусть стоят, зачем в природу вторгаться...»
Только рядом с лучшими друзьями можно вести себя, как придурок... и при этом чувствовать себя отлично...
Упадок старого, вызванный ростом нового и молодого, – это признак здоровья.
Тот, кто, обращаясь к старому, способен открывать новое — достоин, быть учителем.
До сорока лет мы издеваемся над своим организмом, а после сорока — он над нами.
Ничего оригинального нет. Крадите все, что вдохновляет вас или дает пищу воображению. Хватайте старые фильмы, новые фильмы, музыку, книги, картины, фотографии, стихи, сны, случайные разговоры, архитектуру, мосты, дорожные знаки, деревья, облака, воду, свет и тени. Для грабежа выбирайте только то, что трогает напрямик вашу душу. Если вы будете делать именно так, ваши работы (и кражи) будут аутентичными.
Единственное, что разрушает мечты, это — компромисс.
Если вы заметили, что вы на стороне большинства — это верный признак того, что пора меняться.
Президентская программа сноса ветхого жилья ставит под сомнение дальнейшее существование России.
То, что не убивает нас, делает нас сильнее!
Любить — это не значит смотреть друг на друга, любить — значит вместе смотреть в одном направлении.
— Девушка, а вы не дадите мне взаймы?
— Ой, а это куда?
Если люди созданы друг для друга, они обязательно будут вместе.
Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит.
Даже если вас съели, у вас все равно есть два выхода…
Пессимист утверждает, что все женщины шлюхи, оптимист на это надеется.
Не все-то солнышко, что встает.
Ваш девиз не победим — возбудим и не дадим!
Наш девиз в ответ на ваш — поломаешься и дашь!
Смысл истинной дружбы в том, что радость она удваивает, а страдание делит пополам.
Красивые девушки, которые дурно обращались со своими поклонниками, не остаются безнаказанными: обычно им мстят уродливые, старые, или недостойные мужья.
Как ни безупречно произведение, от него не останется камня на камне, если автор, прислушиваясь к критике, поверит всем своим судьям, ибо каждый из них потребует исключить именно то место, которое меньше всего ему понравилось.
Истинно остроумный человек — диковина, и к тому же ему нелегко поддерживать свою репутацию: люди редко уважают того, кто умеет их смешить.
Путь от Женщины к Стерве лежит через Мужчину!
«Я творческая личность — хочу, творю, хочу, вытворяю».
Уколы?! Да ну их в задницу!
Я живу напротив кладбища. Будешь выпендриваться — будешь жить напротив меня…
Даже самым большим беспокойством не оплатишь и маленького долга.
Зрелый возраст, когда мужчина еще «сексуально озабочен», но уже и «сексуально озадачен…»
Вчера мне казалось, что уже набрался ума — разума… Сегодня проснулся — оказалось, нет, просто набрался…
Воспитанный мужчина не только всегда проводит женщину до её дома, но и никогда не оставит её спать одну.
От хорошего мужа уходят только в декрет.
Если вы соблазнили мужчину то, как честная женщина, вы обязаны выйти за него замуж!
Не присылайте мне цветов, когда я умру. Если я вам нравлюсь, подарите мне их сейчас.
Наслаждайтесь молодостью. Помните, что вы никогда не станете моложе, чем прямо сейчас.
Боже, дай мне силы, терпения, и на всякий случай 60 миллионов долларов.
Твой язык не повернулся, бы сказать мне такое, будь он у меня во рту.
Хочешь тряхнуть стариной — смотри, чтоб не отвалилась.
Холодных женщин не бывает — бывают мужчины с сырыми спичками...
Самая ядовитая змея имеет самую красивую кожу. Самый подлый мужчина имеет красивую рожу!
Когда у женщин наступают критические дни, у мужчин начинаются критические ночи.
А я всё ещё верю, что в мужском члене главное не длина, не толщина и даже не форма, а мужчина, который болтается на нем.
Если вы хотите изменить мир, то для начала попробуйте, хотя бы не жрать на ночь.
Меня хлебом не корми, дай только пиццу, бургер, мороженое, конфет, шоколад, а не хлеб. Сам ешь свой хлеб.
Каждая женщина достойна любви, а многие даже несколько раз в день.
Современные женщины носят парики, красят волосы, накладывают фальшивые ресницы и ногти, делают коррекцию фигуры и подтяжку лица, вставляют силиконовые сиськи.… И ещё жалуются, что сейчас трудно встретить настоящего мужчину!
Стоило только попросить мужчину помочь вымыть посуду — и тут же появилась автоматическая посудомойка…
Женщина хочет многого, но от одного мужчины, а мужчина хочет одного, но от многих женщин.
Женщины любят ушами, а мужчины — где придется.
По-видимому, Бог создал женщину позднее потому, что не захотел слушать советов при создании мужчины.
Женщина всегда готова разделить с мужчиной его долю, особенно если доля значительная.
Ничто так не молодит девушку, как мама, ведущая её за ручку.
Сейчас бы чаю горячего, а не хочется.
Подолгу играя в компьютерные игры, вы зарабатываете геморрой. Стоит ли игра свеч?
Женщине достаточно одного мужчины, чтобы понять всех мужчин, мужчина может знать всех женщин и не понимать ни одной.
Иногда, глядя утром на женщину, с ужасом понимаешь, что в том, что ты ее вчера соблазнил, была не твоя, а ее заслуга.
Власти Египта и Турции потребовали, чтобы российские туристы фотографировались на загранпаспорт пьяными.
Все женщины делятся на три категории:
1. Красивые.
2. Верные.
3. Красивые и верные, но надувные!
Оставил ноутбук на полу. Бабушка подумала, что это весы. В общем, полторы штуки баксов весит бабушка.
Иногда встречаются такие рыцари, что лучше выйти замуж за его коня...
Бегущие за машинами собаки — это души уволенных гаишников.
Шопинг без денег называется зыринг.
Мы вернулись из Испании. Мучает один вопрос — зачем?
Если вас незаслуженно обидели, вернитесь и заслужите.
Почему скотину считают по головам, а правительство — по членам?
Бермудский треугольник — диван, кухня, интернет! Ох, и много же народу в нём пропало!
Мяч ещё летел в окно директора школы, но дети уже играли в прятки.
У меня лежачая забастовка с целью свержения режима дня.
1 апреля во всём мире отмечается День дурака. Не забудьте поздравить своих бывших с праздником!
Вечерами графиня подходила к роялю и, перебирая тонкими пальцами тёплые клавиши, тихо, вполголоса материла настройщика.
Задача жены — тратить столько, чтобы не хватало на любовницу.
Жизнь — это как фотография: получается лучше, когда ты улыбаешься.
Жизнь нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно нажитые деньги.
С каждым днем все больше убеждаешься, что жизнь — шоссе. Одни тормозят, другие гонят, как сумасшедшие.
Судьба посылает нам повторение опыта с единственной целью — научить нас тому, что мы не захотели усвоить сразу.
У нас нет понятия «нельзя», есть понятие «дорого».
Будущее принадлежит тем, кто верит в свои мечты.
Если до 20 лет не женился, то потом уже рано.
Ты должен осознать, что люди имеют право мыслить не так, как мыслишь ты, и не делать того, чего ты от них ожидаешь. Они, вероятно, любят тебя, но их любовь может проявляться не так, как ты этого хочешь.
Как не работай — всегда найдется тот, кто работает меньше, а получает больше.
Тот, у кого в душе светит солнце, будет видеть солнце даже в самый хмурый день.
Если что-то само плывет к вам в руки, присмотритесь — возможно, оно просто не тонет.
Неважно, насколько большая и серьезна проблема стоит перед тобой — забудь о смущении и просто сделай один маленький шаг на пути к её решению. Делай что-нибудь.
Надо всегда помнить о прошлом, думать о будущем, но жить настоящим.
Дорогая моя, спешу поздравить тебя с днем подрывника! Ты подорвала в наших отношениях все, что могла! Мне бы от всей души, хотелось подарить тебе гранату, чтобы ты с ней целовалась, как со мной, в прошлые времена. Это от меня откровенно и с любовью!
Сложно делать вид, что человек тебе безразличен, если это не так...
Знаешь, дорогой, любовь — это как шоколад. Сначала «Баунти» — райское наслаждение, потом «Твикс» — 2 палочки... А потом — «Киндер Сюрприз».
Рано или поздно ты будешь на месте того, кому сделал очень больно...
Если вы взглянули в зеркало и там никого не обнаружили — вы неотразимы.
Ужасно хочется сесть и просто поговорить с кем-то по душам. Говорить всю ночь напролет. Смотреть вместе на ночное небо, обсуждать что-то, спорить, молчать. Мне не хватает такого время препровождения. Безумно не хватает.
Когда мужчине плохо — он ищет женщину.
Когда мужчине хорошо — он ищет еще одну.
Чтобы избежать разочарования в людях, надо избавиться от иллюзий.
Умейте принимать людей такими, какие они есть. Совершенных людей не существует. Можно найти хороших людей, но даже и они временами бывают, эгоистичны, раздражительны и угрюмы.
Разврат — это секс, в котором ты не участвуешь.
Никто не может вернуться назад и начать все с начала, но любой может начать сегодня и создать новое окончание.
Перед тем, как найти свою Елену Прекрасную, тебе придется перецеловать еще много лягушек.
Забыв меня сегодня, не вспоминайте обо мне завтра.
Если бы собаки заговорили, люди потеряли бы последних друзей.
Могут ли на самом деле километры разделить людей? Если ты хочешь быть с тем, кого любишь, разве вы уже не вместе?
Одиночество — это когда ты слышишь, как тикают часы…
Берегите родину — отдыхайте за границей!
Хочу, чтобы из моего сердца ты вышла так же быстро, как ты выходишь из on-line…
Когда в детстве придумываешь шалости, думая головой, получаешь по заднице. С возрастом все меняется: когда думаешь задницей, дают по голове.
Кто бы ни встретился на вашем жизненном пути, поблагодарите его за участие в вашей судьбе.… Было ли это эпизодом… или на всю жизнь… Ни один человек не приходит в жизнь другого случайно.
Много зарабатываю, но мало получаю…
Любовь — это непреодолимое желание быть непреодолимо желаемым.
Кактус — это глубоко разочарованный в жизни огурец.
Я люблю, когда ты улыбаешься. Это делает меня счастливым, но не спрашивайте почему…
Верная женщина та, на которую всегда можно положиться.
Единственный верный способ любить — это понять, что можешь это потерять.
От несоблюдения техники безопасности, человек может не только умереть, но и родиться.
Книги — корабли мысли, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению.
Жизнь — это гонка, где каждый стремится вырваться вперед, чтобы прийти к финишу последним.
Открыв окно в будущее, необходимо закрыть дверь в прошлое, чтобы сквозняком не выдуло настоящее.
Если вовремя не взяться за ум, вскоре приходится хвататься за голову.
Я предпочитаю делать в своей жизни то, что я люблю. А не то, что модно, престижно или положено.
Женщина хранит верность в двух случаях: когда считает, что ее мужчина ни на кого не похож, или, когда считает, что все мужчины одинаковы.
Тот, кто не понял твоего молчания, вряд ли поймет твои слова.
Хорошие девочки попадают в рай, а плохие — туда, куда хотят.
Теория — это когда все известно, но ничего не работает.
Практика — это когда все работает, но никто не знает почему. Мы же объединяем теорию и практику: ничего не работает и никто не знает почему!
Нет ничего невозможного. Ни для тебя, ни для меня, вообще ни для кого. Трудно многое, да что там, почти все в жизни трудно. Но «невозможно» — это бессмысленное слово.
— Посмотрите, Фаина Георгиевна! В вашем пиве плавает муха!
— Всего одна, милочка. Ну, сколько она может выпить?!
Можно всегда закрыть глаза на то, что видишь, но никогда не сможешь закрыть свои глаза на то, что чувствуешь.
Во всем виноват Эйнштейн. В 1905 году он заявил, что абсолютного покоя нет, и с тех пор его действительно нет.
Главное — верить. Если веришь, то всё обязательно будет хорошо, даже лучше, чем ты сам можешь устроить.
Лучшее средство ухода за руками — делать все руками мужа.
Если ты отпустил прошлое, это не значит, что прошлое отпустило тебя.
Все люди приносят счастье. Одни своим присутствием, другие — отсутствием.
Она сорвала голос, доказывая мужу, что умеет молчать.
Вчера бросил пить. Сегодня проснулся и понял: не добросил.
Не разрывай с прошлым, пока не уверен в своем будущем.
Танец — это вертикальное исполнение горизонтальных желаний.
Когда начинаешь много думать о прошлом, оно становиться настоящим, и ты уже не видишь будущего без него.
Нас уже ничего не испортит — всё, что портило, нас украсило.
Самая плохая черта, которая есть во всех людях — это забывать обо всех хороших поступках после одной ошибки.
Люди радуются солнцу, а я мечтаю о луне.
Мы ненавидим тех, кого любим, потому что они способны причинить нам больше всего страданий.
Кирпич, положенный на дверцу холодильника, избавит ваших домашних от переедания и приятно разнообразит ночное безмолвие.
Музыка создаёт чувства, которых нет в жизни.
Успеха добиваются люди честные и предусмотрительные. Честность побуждает их выполнять свои обязательства, а предусмотрительность — не брать их на себя.
Нашёл своё место в жизни, но оно занято…
Если ты всё сделал правильно, это ещё не значит, что у тебя всё будет хорошо.
Настоящее одиночество — это когда ты всю ночь разговариваешь сам с собой и, себя не понимаешь.
Министр финансов искренне считал, что не в деньгах счастье.
Учиться, учиться и ещё раз учиться, потому что работу всё равно не найдешь!
Они жили долго и счастливо, пока не узнали, что другие живут дольше и счастливей.
Жизнь делится на два этапа — сначала нет ума, потом нет здоровья.
Курить вредно, пить противно, а умирать здоровым жалко.
Очень часто о лучших мгновениях жизни узнаешь от очевидцев.
На ошибках учатся, после ошибок — лечатся.
Деньги приходят и уходят — не в них счастье. Самым важным на свете всегда будут люди, которые были с вами в самые трудные времена.
Бизнес — это такая игра, в которой выигрывает тот, кто лучше знает правила, а проигрывает тот, кто их исполняет.
Чтобы навсегда запомнить дату дня рождения жены, нужно всего лишь один единственный раз о нем забыть.
Любить — это когда перестаешь сравнивать.
Когда ты счастлив, нельзя никому об этом рассказывать.
Школа — это место, где учителя требуют от ученика знаний по всем предметам, в то время, как сами знают по одному.
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Ошибок не бывает. События, которые мы притягиваем в нашу жизнь, какими бы неприятными для нас они ни были, необходимы для того, чтобы мы научились тому, чему должны научиться. Каким бы ни был наш последующий шаг, он нужен для того, чтобы достичь того места, куда мы выбрали свой путь.
Запомни! Бог никогда не опаздывает, поэтому никогда не торопи его! Он лучше знает, что тебе надо и когда тебе это дать, поэтому не переживай и всё доверь Ему!
Чем меньше окружающие знают о твоей личной жизни, тем удачнее она складывается.
О прошлом не нужно сожалеть, нужно лишь извлекать из него уроки на будущее.
Зачастую, мы умираем в своих же мечтах.
Ошибка наша заключается в том, что мы думаем одно, а говорим другое.
Будьте внимательны к своим мыслям — они начало поступков.
Каждый прошел через что-то, что изменило его.
Счастье заразительно. Чем счастливее вы, тем счастливее те, кто вокруг вас.
Если ты оказался в темноте и видишь хотя бы самый слабый луч света, ты должен идти к нему, вместо того чтобы рассуждать, имеет ли смысл — это делать или нет. Может, это действительно не имеет смысла.… Но просто сидеть в темноте не имеет смысла в любом случае. Понимаешь, в чем разница?
Я давно понял, что, если по кому-то скучаешь, посмотри на ночное небо. Кто бы это не был и где бы он не находился, есть вероятность, что он смотрит на звёзды, как и ты. Иногда Вселенная не так уж и велика.
Моя нежная любовь…
Я хотел бы бросить к твоим ногам ковёр из роз, чтобы сказать, как я тебя люблю. Расстояние, которое нас разделяет, мне мешает сделать это. Я поручаю в этой открытке заботу о том, чтобы наполнить твои мечты сладкими надеждами, общими для нас двоих. В будущем году, в День Святого Валентина, мы будем вместе. Это то, чего я желаю всей моей душой.
Лучше молчать и казаться идиотом, чем заговорить и развеять все сомнения.
Запись в медицинской карточке: «Психических заболеваний нет. Просто дура».
Есть только две бесконечные вещи: Вселенная и глупость. Хотя насчет Вселенной — не факт.
Никогда! Запомните, никогда не садитесь срать на роликах. Проверено!
Красивая женщина радует глаз, хорошая женщина радует сердце; одна является жемчужиной, другая сокровищем.
Говорят, что если человека укусит вампир, то он сам становится вампиром. Так почему у меня такое ощущение, что всех бараны покусали?
Первое, что всегда приходит на ум, это — глупость.
Только глупец стремится выглядеть умнее своего босса.
Кто никогда не испытывал, что такое любовь, тому не понять, чего она стоит.
Каждый поцелуй — это цветок, корнем которого является сердце.
Сегодня слышал, как блондинка, переходя дорогу, кричала светофору:
— Подожди, я на каблуках!
Я верю в нравственный прогресс человечества, но я считаю его убийственно медленным.
Если не хочешь, чтобы тебе сели на шею, не кланяйся низко.
Когда становишься взрослым, понимаешь: всё, что тебе говорила мама — правда.
Каждый идёт своим путём. Но все дороги всё равно идут в никуда. Значит, весь смысл в самой дороге, как по ней идти.… Если идёшь с удовольствием, значит, это твоя дорога. Если тебе плохо — в любой момент можешь сойти с неё, как бы далеко ни зашёл. И это будет правильное решение.
Я не знал, как называется то, что между нами происходит, но мне это нравилось. Нас объединяло какое-то глуповатое и хрупкое, но очень красивое чувство...
Ни одно слово, летящее в твой адрес, не должно менять твое мнение о себе.
Все мы живем один раз. Так что живите полной жизнью, не отвлекаясь на мнение окружающих вас людей, любите себя такими, какие вы есть на самом деле.
Дурно, когда злые над добрыми властвуют, а глупые — над умными.
Бог творит все как хочет, а человек — как может.
Научился говорить — значит, вырос,… научился молчать — значит поумнел.
Нужно, чтобы владыки не презирали малых, которые под ними: ведь малые уже не малые, когда полезны великим.
Многих, творящих зло, оправдывает их чин.
Как в человеке, так и в государстве тяжелее всего болезнь, начинающаяся с головы.
Человек, который думает только о себе и ищет во всем своей выгоды, не может быть счастлив. Хочешь жить для себя, живи для других.
Как правило, главной проблемой человека является его способность создавать себе проблемы.
Никогда свобода слова не бывает столь драгоценной, как при случайном ударе молотком по пальцу.
Демократия — это когда все делают то, что скажет главный демократ.
Опыт — это то, что получаешь, не получив того, что хотел.
Когда у мужчины кончаются деньги, он предлагает сердце.
Супер-сапер — это сапер, который учится на ошибках.
Лучшая работа — это высокооплачиваемый отдых.
Сколько лоб не морщи, ума всё равно не прибавится.
Скоро старость, а где же мудрость?
Сделала четыре дела одновременно: открыл минералку, умылся, помыл пол, довел кота до инфаркта!
Пьяный проспится, а дурак — никогда.
Мысли, как волосы, у кого-то — слабые, у кого-то — грязные, а у кого-то они практически отсутствуют.
В мире нет вечных двигателей, зато полно вечных тормозов.
Какую бы глупость не придумала голова, что бы ни сказал злой язык, что бы ни сделали кривые руки, куда бы ни принесли бешеные ноги, за все достается жопе...
Идея пришла в голову и уже битый час упорно ищет мозг.
Блиииин… Полгода работал на ноуте! Вчера сел за комп.… Вырубил его и по привычке грохнул монитор на клаву!
Чем больше дураков встречается на пути, тем очевиднее, что идешь проторенной дорогой.
Сварила компот, попросила мужа процедить его от ягод. Этот кадр достал дуршлаг, слил компот в раковину и стоит, думает…
Сижу перед камином, попиваю ароматный кофе... и думаю о сущем... сущем мне на ногу коте! Твою мать, Барсик, зараза!
«Пятница!» — Закричал мозг и унес жопу в неизвестном направлении.
Испекла бабушка колобка и говорит ему: — В Макдональдс не ходи, а то сосиску в попу засунут!
Во время оперы на сцену перед женским хором выбежала мышка. Оглохли две тысячи любителей оперы.
Страх — это когда трамвай, задевший «Porsche», скрылся во дворах…
Лень — это привычка отдыхать до того, как ты устанешь.
Поцелуй изобрел мужчина, чтобы заставить женщину замолчать хоты бы не минуту.
Как увеличить член? — Макни его в растишку!
Водка на вкус всегда одинаковая, а вот приключения разные.
Такие, как я на дороге не валяются! А если валяются, значит так надо!
В тюрьме столько не сидят, сколько я в Контакте…
Я, когда нервничаю, меня тянет на солененькое.… Когда тебя тянет на солененькое, я нервничаю….
Девушки как печенки, сначала ломаются, а потом мокнут…
Бросить курить легко. Я сам бросал раз сто…
Шутки, шутками, а могут быть и дети…
Ну ладно, мне медведь на ухо наступил — с тобой же он, похоже, просто переспал…
Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть…
Нет не дающих девушек, есть парни, которым не дают.
Сегодня утром по зеркалу такие ужасы показывали…
Будьте настойчивей, идите напролом. Не стоит быть тихоней, когда дело касается ваших интересов.
Анекдоты должны быть, как женское нижнее белье: тонкими, прозрачными и короткими.
Ничто так не портит брак, как супружеская жизнь.
У Бога нет лучшего жилища на земле, чем чистая душа.
Единственный способ жить — это жить. Говорить себе: «Я могу это сделать», даже зная, что не можешь.
Пока я не замужем, я могу делать все, что хочу. А когда выйду замуж, тогда то, что я хочу, будет делать еще и мой муж.
Жизнестойкость — это способность жить и радоваться даже в самых тяжелых обстоятельствах.
Если человек сказал что-то плохое, это не обязательно в ваш адрес. Возможно, что он судит по себе... Не примеряйте на себя одежду, скроенную для других. Могут подумать, что она и вам подойдёт!
Люди не замечают, как плачет та, которая идёт по жизни, смеясь.
Глупо не общаться с человеком, который тебе дорог. И неважно, что случилось. Его в любой момент может не стать. Представляешь? Навсегда. И ничего не вернёшь.
Если вы хотите сделать что-то великое в один прекрасный день, помните: один прекрасный день — это сегодня.
Относись к человеку так же, как и он к тебе — заставь почувствовать то же, что и ты.
— Мужчина, вот вы пялитесь на мою грудь, а у самого ширинка расстегнута!
— Ну, раз заметила, значит, тоже не в глаза мне смотрела…
Судьба посылает нам повторение опыта с единственной целью — научить нас тому, что мы не захотели усвоить сразу.
Жестокость — это черта характера добрых людей, она возникает, когда об твою доброту начинают вытирать ноги.
Никто не становится хорошим человеком случайно.
Умение прощать — не демонстрация слабости, а понимание того, что мы тоже не идеальны…Я буду бесить тебя до конца твоей жизни...
Временами мы отвратительно ведём себя с близкими и любимыми людьми, будто не боимся их потерять, а на самом деле даже не допускаем мысли, что они могут исчезнуть из нашей жизни навсегда.
Не испытывайте близких и судьбу. Ведь человеческие отношения подобны хрусталю, а не железу.
Новая жизнь начинается неожиданно. Не с понедельника и не с Нового года. Она просто начинается.
Не принимай решения, когда ты сердишься. Не давай обещаний, когда ты счастлив.
Если у тебя проблема, попробуй ее решить. Не можешь ее решить, тогда не делай из этого проблемы.
Самый страшный враг — сомнение. Из-за него мы теряем то, что могли бы получить, но даже не попробовали.
Меня не интересует ваша жизнь, и хотелось бы, чтобы это было взаимно.
Те люди, которые чаще всего прощали и дольше всего терпели, обычно уходят неожиданно и навсегда.
Лучшими людьми в моей жизни всегда оказывались те, про кого при первой встрече думаешь: Господи, что это за псих.
Только русский человек может в пять утра прийти с гулянки, и на шесть утра завести будильник.
Самый лучший возраст у детей, это когда вы уже не водите их за руку, а они еще не водят вас за нос.
Люди рискуют не жизнью, а ее продолжительностью.
Я не знаю, как должно быть, но вы делаете неправильно!
Семинар по теории вероятности — это поход в казино.
Есть очень простое правило, чтобы выспаться — спать надо ложиться не в тот день, когда просыпаешься!
Жизнь у женщины просто сплошное Ла-Ла-Ла…
ВстаЛа. РазбудиЛа. ПроводиЛа. ПостираЛа. ПогладиЛа. ПриготовиЛа. УбраЛа. ЗабраЛа, и т.д. — короче просто песня!
Он был загадочным человеком, от слова загадить.
Чем дальше будущее — тем лучше оно выглядит.
Сарказм — это умение похвалить человека таким образом, чтобы он надолго обиделся.
Либо ты сам делаешь эту работу, либо сумей заставить ее сделать других.
Жизнь будет гораздо проще и приятнее для каждого человека, если мы будем добрее друг к другу. Только тогда мир станет лучше.
Делай то, что ты действительно хочешь делать. Не играй в игры. Когда они хотят, чтобы мы мчались направо, дуй на самой высокой скорости налево! Не делай то, что хотят другие. Ищи свой собственный путь.
Теперь, когда мы научились летать по воздуху как птицы, плавать под водой как рыбы, нам не хватает только одного: научиться жить на земле как люли.
У вас всего одна жизнь. Ваш долг — прожить ее как можно полнее.
Наслаждайся летом своей жизни — за ним всегда идет зима.
Проснуться бы в ясное, тихое утро и почувствовать, что жить ты начал снова, что все прошлое забыто, рассеялось, как дым
Тупиковых ситуаций не бывает — бывает тупиковое мышление.
Деньги портят мужчину, поэтому всегда рядом должна быть женщина — для снятия порчи!
Самое грустное место на земле — это рабочее.
Апокалипсис для глистов — выглядит светом в конце тоннеля.
Если точно знаешь, кто виноват — не выдавай себя.
А не оскорбляют ли верующие религиозные чувства атеистов?
Я очень много знаю, но практически ничего не помню.
Наша жизнь — следствие наших мыслей; она рождается в нашем сердце, она творится нашею мыслью. Если человек говорит и действует с доброю мыслью — радость следует за ним как тень и никогда не покидает.
Жизнь — не страдание и не наслаждение, а дело, которое мы обязаны делать и честно довести его до конца.
Никогда не рассказывайте о себе ни хорошего, ни плохого. В первом случае вам не поверят, а во втором приукрасят.
Факт — самая упрямая вещь в мире.
— Привет, ну рассказывай, как дела?
— Нечем тебя порадовать, все хорошо.
Жизнь уходит от нас так быстро, будто ей с нами не интересно.
Человек ушел от простейших к запутавшимся.
Есть одна простая истина: жизнь — это антоним смерти, а смерть — это отрицание жизни, как таковой.
Первоклассника тащат в школу. Он упирается:
— Одиннадцать лет! За что?
Тот, кто просыпается рано — жаворонок. Тот, кто поздно ложиться — сова. А тот, кто поздно ложиться и рано просыпается — вообще чокнутая птичка!
Жизнь — вредная штука. От нее все умирают.
Не относись к жизни так серьезно. Вам все равно не выбраться из нее живыми.
В стране дураков каждая глупость на вес золота.
Если ты споришь с идиотом, вероятно, тоже самое делает и он.
Жизнь хитра! Когда у меня на руках все карты — она внезапно решает играть в шахматы.
Я люблю тебя не за то, кто ты, а за то, кто я, когда я с тобой.
Требуется лишь минута, чтобы заметить кого-то, час — чтобы кто-то понравился, день — чтобы полюбить кого-то, и вся жизнь — чтобы забыть…
Нет верных и неверных мужчин. Есть любимые и нелюбимые женщины. Любимой изменять не хочется. А к нелюбимой идти не хочется. Так что не накручивайте себе…
Небеса знают, как для нас будет лучше, рано или поздно они сведут нас с нужными людьми и разведут с ненужными.
Чему бы грабли ни учили, а сердце верит в чудеса…
Понять-то я пойму! Но простить — это для меня слишком тяжёлая задача. Я лучше забуду.
Если русский человек решил ничего не делать, то его уже не остановить.
Если ваш муж ушел к другой, значит, ее муж ушел к третьей и т.д. Ждите! Скоро чей-нибудь муж придет и к вам. Должны же они куда-то деваться!
Вчера впервые ходил на охоту. После 12-го выстрела утка умерла со смеху!
— Ты когда-нибудь говорил жене, что о ней думаешь?
— Да. Хочешь, шрам на голове покажу?
— Жером, чтобы ты знал, девушка должна закатывать три вещи: банки, глаза и истерику!
— Да, да. И губы тоже!
Сегодня ровно полгода, как я завтра выйду на пробежку и займусь спортом.
— А вы молитесь перед едой?
— Нет. Моя жена нормально готовит.
Все подорожало, бензин, квартплата, проезд, еда… Хорошо, что еще зарплату не подняли.
При выбросе хлама, главное не начать его рассматривать.
— Ты куда среди ночи?
— Пойду, посмотрю, выключен ли свет на кухне.
— Тогда возьми и мне кусочек.
В отделе кадров:
— У вас есть рекомендация с предыдущего места работы.
— Да. Мне там порекомендовали поискать другую работу.
Единственный, кто тебя поддерживает — это твой позвоночник.
Вот у меня соседка молодец! Двадцать минут мужа матом крыла и ни разу не повторилась…. Учительницей работает русского языка и литературы!
На работу надо устраиваться к скупому — он платит дважды.
Мужик сказал, что починит кран, значит починит. И не надо ему каждые полгода напоминать!
Мозг — это орган, результат деятельности которого иногда опровергает сам факт его существования.
Объявление в больнице:
«Нет денег — будь здоров!»
Мужчины, как птицы — могут долго и красиво петь, потом насрать и улететь!
Жизнь вообще штука прикольная — то мы прикалываемся над ней, то она над нами…
Люблю проснуться в пять утра и, рассуждать — какого хрена…
Бороться с лишним весом бесполезно, пока в списке покупок есть строка — «...и что-нибудь к чаю!»
Сижу в интернете и чувствую запах жареной картошки. А я ведь ее варить поставил!
Мужчину надо любить на 10% и на 90% понимать.
Женщину надо любить на 100%, потому что понять ее невозможно!
С улицы пришел кусок грязи и утверждает, что он мой ребенок. Отмыл голову — точно мой!
Пока существуют люди, которых я раздражаю, я буду жить, и продолжать свою великую миссию!
В жизни каждого наступает период, когда устаёшь чего-то ждать, на что-то надеяться или с чем-то мириться, а просто хочется одного — стать счастливым. Один взгляд! Учащенный пульс, неловкие движения и ты понимаешь вот оно, твоё счастье!
Когда-то Генрих Гиммлер сказал: «Нет недостижимых целей, есть высокий коэффициент лени, недостаток смекалки и запас отговорок». До сих пор актуально...
Больше всех я ненавижу свою совесть... зараза... ворчит постоянно. И еще силу воли — эта вообще где- то шляется...
Что может быть лучше, чем провести целый день в объятиях дорогого человека? Что вообще может быть лучше, чем чувствовать, что ты ему нужен?
Характер у меня замечательный, только нервы у всех какие-то слабые...
Люди, которые воспринимают все пустяки близко к сердцу больше всех способны искренне любить.
Возможно, в этом мире ты всего лишь человек. Но для кого-то ты весь мир!
Чтобы завоевать женщину — требуется терпение, чтобы удержать — внимание, чтобы потерять — равнодушие.… Никогда не играйте с женщиной: вы же не знаете, а вдруг, она играет лучше вас.
Между любящими людьми может происходить, что угодно, они могут сходиться-расходиться, ссориться, не понимать друг друга в чем-то. Но при этом не терять самого главного – ощущения, что ты уже не можешь без этого человека.
Чтобы жить полной жизнью, надо находиться в постоянном движении, и только тогда один день будет не похож на другой.
Милиция повязала группу мошенников, продающих дипломы в метро.
— Нам пришлось их отпустить, — заявил доктор экономических наук сержант Петров.
Можно ненавидеть весь мир, когда скучаешь по одному человеку.
Жизнь — это три дня: вчера, сегодня и завтра. Вчера уже прошло, и ты ничего в нем не изменишь, завтра еще не наступило и, может, быть не наступит. Поэтому, постарайся сегодня поступить достойно, чтобы не сожалеть.
Раньше при встрече снимали шляпу. Сейчас достают из уха наушник. В знак особого уважения достают два.
Россия — это когда ты прогуливаешь учебу из-за работы, на которую устроился, чтобы оплачивать обучение.
Пессимист видит только бесконечный туннель.
Оптимист видит свет в конце туннеля.
Реалист видит туннель, свет и поезд, идущий навстречу.
И только машинист видит трех идиотов, сидящих на рельсах.
Самое важное в отношениях — чувствовать не только страсть и желание, а заботу и уверенность. В том, что тебя ценят, что тебя не отпустят, что защитят от любых бед и просто хотят быть рядом. Вот почему ничто не заменит нежности и ценности момента, когда тебя просто заботливо и крепко обнимают.
Что может быть лучше влюбленного мужчины? Когда он всем видом показывает, что любит тебя и только тебя. Когда он обнимает тебя сзади. Когда при красном цвете светофора целует тебя, так неожиданно и до мурашек приятно. Когда целует спящую. Когда пишет смс-ки после 5-ти минут разлуки. Когда его глаза горят при виде тебя. Когда его друзья передают тебе приветы, а родители зовут в гости. Когда он делится с тобой переживаниями и просит помощи. Когда в его будущем есть только ты. Когда он искренне желает всегда быть с тобой. Это бесценно...
Одно из лучших ощущений на свете — когда ты обнимаешь любимого человека, а он обнимает тебя в ответ еще сильней.
Нас лечат запахи и звуки, улыбка, солнце, ветерок.
Родные, ласковые руки, лесной прохладный ручеек.
Нас исцеляют понемногу и возвращают к жизни вновь,
Врачи, которые от Бога — Надежда, Вера и Любовь...
Возвращайтесь туда, где вас по-настоящему любят и ждут...
Огромная ошибка, если вы ушли от любящих вас, но ещё страшнее то, что не хотите вернуться, попросить прощения, обнять тех, кто страдает по вам...
Любовь — это не тогда, когда человек делает для тебя этот мир, а тогда, когда вы творите его вместе.
Как много тех, с кем можно лечь в постель. Как мало тех, с кем хочется проснуться.
Шанс не бывает единственным, жизнь обязательно предоставит еще один.
Есть вещи, которые можно выразить только через поцелуй. Все самое глубокое и самое чистое исходит из души, только когда его вызовешь поцелуями.
Спасибо тем людям, которые вошли в мою жизнь и сделали ее прекрасной. И еще, спасибо тем, кто вышел из нее и сделал еще лучше.
Просто прими меня со всеми нелепыми недостатками. Пытаться меня изменить — словно стрелять в темноте. Пойми то, что мне не быть таким идеальным, как хочешь ты.
Избегай людей, которые считают наглость — храбростью, а мягкосердечность — слабоволием. И избегай тех, кто считает, что болтовня — это мудрость, а молчание — невежество. Разве ты не видишь, львы молчаливы, но их страшатся, а собаки громко лают, но их отгоняют камнями.
Если вас тянет к вашим бывшим — ваши теперешние отношения не стоят ни гроша.
Чтобы сойти с ума от счастья, нужен всего один человек.
Счастливый человек всегда не в себе... Он весь в другом, в том, кого любит.
Не имеет значения, любишь ты девушек, парней или и тех, и других. Важно, умеешь ли ты любить, приносить кому-то радость и счастье...
И вы еще спрашиваете, почему нет мяса? Да потому что свиньи вышли в люди, коровы вышли замуж, козлы женились, бараны защитили диссертацию и правят страной, а куры сдохли со смеху!
— Что нужно повесить на елке, чтобы следующий год стал годом достатка и процветания?
— Президента с премьером не пробовали?
Знаете ли вы, что, если зажечь свечу при лунном свете и три раза произнести имя любимого человека, вы будете выглядеть как дебил.
— А почему, чем больше пьешь — тем противоположный пол «красившее»?
— Организм думает, что его травят, и пытается срочно продолжить свой род.
Я все равно ни о чем не жалею — хотя бы потому, что это бессмысленно.
Цветы должны быть без повода. Счастье должно быть настоящим. Дом — тёплым. Любовь должна быть взаимной. Погода, а без разницы какая погода.
Каждый волен придумать себе сказку и жить в ней. Иногда только это и спасает от серых будней.
Люди обычно считают чудом хождение по воде или по воздуху. Но я думаю, что реальное чудо — это идти внимательно по земле. Каждый день с нами случается чудо, которого мы даже не осознаем: голубое небо, белые облака, зеленая листва, любопытные глаза ребенка — наши собственные глаза — и движение по земле. Это и есть чудо.
На нашу зарплату жить можно. Трудно только последние 28 дней.
Лишь там, где женщин любят и лелеют, очаг всегда пылает, а не тлеет.
Мужчина, способный на поступки, обречен, быть любимым.
Счастье — это когда есть, кому пожелать Доброго утра, Спокойной ночи... И просто знать, что тебя ждут и тебе есть куда спешить.
Нужно всегда улыбаться... Кому-то искренне, а кому-то на зло...
Все правильные мысли приходят только после того, как заканчиваются эмоции.
Есть такие женщины, которые говорят: «Я одна такая!» Смотришь на такую и думаешь: «Ну и, слава Богу!»
Тот, кто в течение дня активен как пчела, силен как бык, вкалывает как лошадь и приходит вечером домой уставшим как собака, должен проконсультироваться с ветеринаром. Есть большая вероятность, что он — осел.
Иногда обняться — это все, что тебе нужно.
Когда, кажется, что ты уже на грани, всего лишь одно объятие способно вернуть тебя к жизни.
Глупец ищет счастья вдали, мудрый растит его рядом с собой.
Окружай себя только теми людьми, кто будет тянуть тебя выше. Жизнь уже полна теми, кто хочет тянуть тебя вниз.
Каждый человек имеет право на ошибку. Но не всякая ошибка имеет право на прощение.
Самый редкий вид дружбы — это дружба с собственной головой.
Не бывает таких людей, с которыми всегда было бы легко жить. Но бывают такие, с которыми хочется преодолевать сложности.
Нельзя начать жизнь сначала, но её можно продолжить по-другому.
Я могу быть груб и огорчить вас, но я никогда не буду лживо улыбаться, чтобы вам понравиться.
Война — это безумие, заставляющее усомниться в разуме человека...
Одну пожилую пару спросили, как удалось им прожить вместе 60 лет. На что они ответили:
— Понимаете, мы родились и выросли в те времена, когда сломавшиеся вещи чинили, а не выкидывали.
— … и вот, когда ты опускаешься на самое дно, появляется человек, который вытащит тебя оттуда.
— А если не появляется?
— Всегда появляется. Если нет — значит, ты ещё не на самом дне.
Перемены происходят лишь тогда, когда мы идем против того к чему привыкли.
Я никогда не обману того, кто мне искренне доверяет., но и не буду доказывать правду тому, кто мне не верит.
Любите за душу, а не за внешность.
В характере человека есть три золотых качества: терпение, чувство меры и умение молчать. Иногда в жизни они помогают больше, чем ум, талант и красота.
Неудача не означает, что Бог вас оставил. Это означает, что у Бога есть лучший путь для вас.
Один мудрец сказал: «Самое лучшее лекарство для человека — любовь и забота».
Ошибается — каждый.
Злость, агрессия, ревность, ярость, обиды — это только кажется пределом ненависти.
Предел ненависти — безразличие.
У людей нет денег, чтобы доставить воду в засушливые районы Земли, но есть деньги, чтобы искать воду на Марсе. После этого стоит задаться вопросом: Есть ли на Земле разум?
На каждого психа найдётся своя чокнутая.
Возраст никогда не мешает, обычно мешает чужое мнение.
Чтобы научится летать, нужно отпустить всё, что вас тянет вниз.
С годами начинаешь осознавать, что излишняя откровенность ни к чему хорошему не приводит...
Завтра не будет сила, а послезавтра не будет нас... Ничего не откладывайте, живите сейчас!
Людям не всегда нужны советы. Иногда им нужна рука, которая поддержит. Ухо, которое выслушает и сердце, которое поймет.
В жизни, как в школе — самое интересное — перемены!
От зависти люди стареют... От обиды болеют... От злости тупеют... А от любви молодеют...
«Если в доме радость, радуйтесь потише. Рядом ходит зависть, может и услышать».
Ни одно слово, летящее в твой адрес, не должно менять твое мнение о себе.
Общественное мнение — это, конечно, хорошо. Но моё мне нравится больше!
Чтобы завоевать доверие, нужна вечность. Для разочарования достаточно одного мига…
— Иногда самое лучшее высказывание — молчание.
— А самый лучший для себя совет — свой.
То ли жить надо, чтобы работать, то ли работать, чтобы жить? Никак не пойму...
Если Вы действительно хотите похудеть, Вам нужно отказаться только от трех вещей: завтрака, обеда и ужина.
У каждого своя судьба. У кого-то — править чужие жизни или ломать империи. У кого-то — просто жить.
Если кто-то не ценит вашего присутствия, подарите ему возможность насладиться вашим отсутствием.
Душа, в отличие от разума, не думает и не рассуждает — она чувствует и знает, поэтому не ошибается.
— Отчего умер этот человек?
— На венках же написано – «от жены», «от друзей», «от любимой работы» ...
Разве можно объяснить, что такое разочарование? Разочарование происходит в голове. Когда сердце ещё помнит слова, взгляд, руки. А разум уже понимает — это ложь...
Очки скрывают 10% внешности, 90% наглости и 100% того, как хорошо было прошлой ночью.
Полночи ждала мужа, волновалась. Потом вспомнила, что не замужем и уснула.
Лучшее в жизни — это найти человека, который будет знать обо всех твоих недостатках, ошибках и слабостях, но всё равно будет считать тебя удивительным.
Рано вышла замуж — дура... Не вышла замуж — дура... Не можешь найти нормального мужика — уродина тупая... Рано родила — шалава... Не родила — больная... Родила одного — мало... Родила много — куда нарожала?.. Работаешь — трудоголик... Не работаешь — лентяйка... Ничего не хочешь — дура вообще... Хочешь машину, квартиру и отдыхать на море — морда не треснет?.. Учишься — батон... Не учишься — разгильдяйка!
Не те на высоте, кто поднимается за счет других людей, а те на высоте, кто умеет подавать другим руку.
Девушки, внимание!
Мужчин, которые видели вас пьяными, голыми, в слезах и без макияжа, в живых оставлять нельзя!
Душа просит покоя, сердце просит любви, тело просит разврата. Никому ничего не даю, все сидят злые.
— Бог.
— Что, Адам?
— Возьми у меня еще ребро, но сделай на этот раз что-то более адекватное.
Существует два типа юристов: те, кто знают закон, и те, кто знают судью.
— Копейка рубль бережёт. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Не жили богато, нечего и начинать…
Министр финансов, закончили доклад?
У работы есть три плюса: пятница, зарплата и отпуск.
Миф о том, что женщинам нужны только деньги, придумали мужчины, у которых денег нет.
Полиция перевыполнила план по внедрению своих оперативников в бандитские группировки. На данный момент насчитывается уже 15 банд, состоящих полностью из оперативников МВД!
Свадебные традиции уже давно пора менять! Вместо букета в толпу девок, нужно кидать неженатого мужика!
Хорошо, что завтра пятница, а не послезавтра, как вчера.
Обожаю свадьбы! Невеста притворяется, что девственница, жених притворяется, что нашел ту единственную, а родители с обеих сторон делают вид, что нравятся друг другу. Одни лишь гости искренние. Пришли пожрать — и жрут.
Проснулся пораньше, чтоб подольше походить с недовольным лицом.
Мама с детства учила меня — если что-то делаешь, делай это хорошо и до конца. Поэтому мозг я выношу качественно и с любовью.
Спорить с девушкой — все равно, что поросёнка стричь. Шерсти нет, а визгу много.
Черти внимательно осмотрели мою душу, затем вежливо вернули ее обратно и побежали мыть руки.
Чем отличается грудь женщины от игрушечной железной дороги?
— Ничем: обе созданы для детей, а играют с ними папы.
Мы живём в 21 веке — веке женственных мужчин и мужественных женщин.
Глупо вешаться в 15 лет из-за несчастной любви, перетерпите, вот повзрослеете, поумнеете, кредитов наберёте, а потом в петлю лезьте.
Мои друзья любят апельсиновый сок, а я люблю ананасовый, но когда мы собираемся вместе, мы пьем водку!
Только у нас фраза «поправить здоровье» означает нажраться еще больше, чем вчера.
— Как зовут твоего кота?
— Когда жены нет дома — Хулимяу, а так — Барсик.
Наша Судьба не дура, зря людей сводить не станет! Каждый из нас не случаен друг для друга... Для кого-то мы лишь генеральная репетиция... Для кого-то работа над ошибками перед самым важным, а для кого-то мы и есть то «Самое важное».
Мужчинам на заметку: Девушки, которые не едят после шести, пьянеют в два раза быстрее.
Маленький Алан нашел заначку родителей и на все деньги купил леденцов — теперь сосет вся семья!
Рaньшe у мужчин был дeвиз: Пришёл, увидeл, побeдил! Склaдывaeтся впeчaтлeниe, что в наше время он звучит тeпeрь так: Попытался, испугался, убeжaл…
Сам накосячил — сам виноват. Теперь сам убиваюсь, но горжусь, какой же я все-таки самостоятельный….
С прошлым надо уметь прощаться.
В ожидании чудес мы незаметно сами становимся чуточку добрее...
Вычёркивать людей из своей жизни надо чёрным маркером, а не простым карандашом, надеясь, что в любой момент не сможешь найти этот черный список.
Иногда тёплый букет простых полевых ромашек говорит о чувствах человека больше, чем огромная охапка холодных, дорогих роз.
Нет необходимости, сожалеть о том, чего нет! Но есть потребность, радоваться тому, что есть!
Не потеряй женщину, которая увидев твои недостатки, продолжает любить тебя.
Будь хозяином своей воли и слугой своей совести...
Девушки, для того чтобы своего мужчину не ревновать — он должен уходить из дома с полным желудком и пустыми яйцами. А вот если наоборот — то это не он козел, а вы овца.
Полюбить и создать с любимым человеком семью — самое лучшее, что может произойти в твоей жизни. больше и просить не о чем.
Время от времени полезно остановиться — и ничего не делать. Это даёт возможность поразмышлять. Это заряжает наши тела и умы новой энергией.
Добрый дедушка Мороз, борода из ваты. Сделай всем в Кремле и в Думе, как у нас, зарплаты!
В жизни, как под дождем — наступает момент, когда уже просто все равно.
Учебный год — хождение по мукам.
Урок физики — 45 минут на бочке с порохом.
Дневник — книга жалоб и предложений.
Ответ у доски — прямой репортаж с петлей на шее.
Буфетчица — сорока-воровка.
Контрольная — не имей 100 рублей, а имей 100 друзей.
В раздевалке — бородинская битва.
Столовая — много хочешь — мало получишь.
Ученицы на уроке — спящие красавицы.
Ученики на уроке – всадники без головы.
Географическая карта — тайна 2-х океанов.
Приход учителя — встать, суд идет.
Учитель и ученики — Али — Баба и 40 разбойников.
Учитель пения — псих на воле.
Сочинение — записки сумасшедшего.
Общий побег с урока — никто не хотел умирать.
Списывание — дай бог скорости.
Точка в журнале — что несет день, грядущий...
Звонок на урок — гром гремит, кусты трясутся.
Звонок с урока — любимая мелодия.
Кабинет директора — убойный отдел.
Каникулы — долгожданная свобода.
Класс — семейка Адамс.
Классный руководитель — дрессировщик.
Линейка в начале года — черный день.
Лодырь — герой нашего времени.
Мама после собрания — Терминатор-2.
Отец после собрания — Фантомас разбушевался.
Парта «со шпорами» — сундук с золотом.
Педсовет — много шума из ничего.
Первоклассники — головастики.
Перемена — всемирная война.
Подсказка — пятый элемент.
Последняя парта — дом отдыха.
Прогульщик — их знали только в лицо.
Родительское собрание — невиноватая я.
Староста — собачья работа.
Стол учителя — пульт управления.
Срыв урока — да здравствует революция.
Тетрадь отличника — толковый словарь.
Туалет — шпаргалкохранилище.
Ученик со шпаргалкой — человек с ружьем.
Ученик без шпаргалки — всадник без головы.
Учитель — крепкий орешек.
Учитель географии — говорящий глобус.
Учитель истории — «как это было».
Учитель информатики — я не «хакер».
Учитель физкультуры — кенгуру.
Учитель физики — ходячая формула.
Учитель химии — летчик испытатель.
Школьный коридор — беговая дорожка.
Шпаргалка — служба спасения.
Пожар в школе — гори, гори ясно, чтобы не погасла….
Считать большинство людей идиотами это не высокомерие, а лишь реальный взгляд на мир.
Никогда не пользуйтесь советами людей, которые живут не так, как мечтаете жить вы.
То, что лучшая подруга увела у вас мужа, ещё как-то можно пережить. А вот как пережить, что он к тому же начал прилично зарабатывать?
А как хорошо у всех начинается: любимый… милый… миленький… маленький… глупенький… дурачок… дурак… идиот… тупица… скотина… козел… сволочь…
Ищу принца или коня… Пофиг, на чем скакать.
Китайские мудрецы утверждают: на спине спят святые, на животе — грешницы, на правом боку — царицы, на левом — мудрые женщины.… Уже неделю ворочаюсь — не могу определиться…
Когда к тебе обращаются с просьбой: «Скажи мне только честно!», с ужасом понимаешь, что сейчас придётся много врать…
Детёныш обезьяны вырастает только в обезьяну, поросёнок в свинью, ослёнок в осла, козлёнок в козла. А человеческий младенец может вырасти в любого из выше перечисленных!
Иногда для того, чтобы найти общий язык с человеком, достаточно просто немного прикусить свой.
Теперь о вечном. Вечно я без денег…
У нас всё держится на честном слове, которое никто не держит.
Гинеколог — это человек, который ищет проблемы там, где остальные ищут счастья.
Мозг человека на 80% состоит из жидкости. У многих — из тормозной, а некоторым ещё и конкретно не долили.
— Овощ в помощь!
— А конкретнее?
— Хрен с тобой…
Чтобы посмотреть правде в глаза, порой достаточно воспользоваться замочной скважиной!
Обожаю ходить на работу! И с работы! Но вот эти 8 часов между ходьбой — просто бесят!
Глупо надеяться совершить что-то глобальное, например, установить мир во всем мире, устроить счастье для всех, но каждый может сделать какое-нибудь маленькое дело, благодаря которому мир станет хоть чуточку лучше… К примеру, застрелить кого-нибудь.
— Посмотри, как он ее любит, — говорит со вздохом жена, кивая на экран телевизора.
— А знаешь, сколько он за это получает?
В жизни каждого человека есть два самых важных дня: первый — когда он родился, второй — когда понял, зачем.
Страсть лишена объективности, она лишена правды. Поэтому помните: если мозг охвачен возбуждением, вы в опасности…
Иногда мужчинам нужно помогать страдать, потому, что сами мужчины страдают как-то маловато и некачественно.
В жизни каждого мужчины обязательно должно быть что-то светлое, например, блондинка.
Настоящий мужчина должен уступить место женщине и никому не уступать место рядом с нею.
Если вы хотите знать, что на самом деле думает женщина, а это, кстати сказать, всегда, опасно, — смотрите на нее, но не слушайте.
Сегодняшний день — это еще один шанс совершить что-то необыкновенное!
Бог дал материнскую любовь женщине, чтобы ребенок с пеленок уже знал, что любовь существует.
Береги то, о чем в первую очередь вспоминаешь с утра.
А ведь в жизни всё — и плохое и хорошее — начинается с того, что кто-то когда-то кому-то просто поверил.
Не страшно гулять по кладбищу ночью. Страшно в пустой квартире чихнуть и услышать: «Будь здоров!»
Не бойся перемен — иначе мечты так и останутся мечтами.
Любовь, пережившая расставание, вознаграждается вечностью.
Такое чувство, будто наглотался пасмурного неба.
Когда почувствуешь одиночество, положи руку на сердце — я там.
— У него нет шансов, — громко заявили обстоятельства.
— Он неудачник, — крикнули люди.
— У него всё получится — я верю в него, — тихо сказал Бог.
Не имеет значения, что думают другие — поскольку они в любом случае что-нибудь подумают. Так что расслабься.
В мире есть города, которые созданы для тебя. Может быть, ты об этом не знаешь, но они есть. И они тебя ждут.
Почаще смотрите на звезды. Когда будет на душе плохо, когда вас обидят, когда что не будет удаваться, когда придет на вас душевная буря — выйдите на воздух и останьтесь наедине с небом. Тогда душа успокоится.
Вместо того, чтобы верить слухам — подойди и спроси.
Самое важное — навести порядок в душе. Соблюдаем три «не»: не жалуемся, не обвиняем, не оправдываемся.
Тот, кто умеет улыбаться каждый день, умеет жить.
Разрушить всегда легче, чем построить.
Обидеть — проще, чем простить.
И врать всегда удобней, чем поверить.
А оттолкнуть намного проще, чем любить.
Трудно говорить людям, что у тебя все нормально, когда на самом деле, ты сам не знаешь, что с тобой происходит.
Главное, уходить и не оглядываться. Оглянешься, вспомнишь. Вспомнишь, пожалеешь. Пожалеешь, вернёшься. Вернёшься, начнётся всё сначала.
Если женщину долго кормить «завтраками», то не удивляйтесь потом, почему она ушла «ужинать» с другим.
Лицо вообще штука удивительная. По лицу сразу видно, потерял человек душу или нет. Если не потерял, если душа на месте, то лицо излучает мягкий свет. Свет любви…
Не спешите жить, не торопите время. Сегодня есть сегодня, а завтра настанет только завтра. Любите и не забывайте родных. Благодарите Бога за всё. Время итак идет очень быстро, берегите и цените все, что вас окружает...
Есть такое твердое правило: встал поутру, умылся, привел себя в порядок — и сразу же приведи в порядок свою планету.
Если идти все прямо да прямо, далеко не уйдешь.
Никогда не надо слушать, что говорят цветы. Надо просто смотреть на них и дышать их ароматом.
Я боюсь стать таким, как взрослые, которым ничто не интересно, кроме цифр.
Когда станет очень грустно, хорошо поглядеть, как заходит солнце.
С каждого надо спрашивать то, что он может дать. Власть прежде всего должна быть разумной.
Наверно, звезды светятся затем, чтобы рано или поздно каждый мог вновь отыскать свою.
Суди себя сам. Это самое трудное. Себя судить куда трудней, чем других. Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр.
Ты живешь в своих поступках, а не в теле. Ты — это твои действия, и нет другого тебя. Люди забираются в скорые поезда, но они сами не понимают, чего они ищут, поэтому они не знают покоя, бросаются, то в одну сторону, а, то в другую... И все напрасно. Глаза слепы. Искать надо сердцем.
Счастье бывает таким крошечным и в то же время самым большим...
Свобода — это конечно хорошо, но иметь человека, который заботится о тебе и, о котором заботишься ты — это намного лучше.
Вечной любви не бывает. Бывает удачное сочетание привычек. Бывает хорошо в кровати. Бывает чувство уюта от того, что ты не один. Бывает надежность. Вот, собственно, и все, чего вполне достаточно для счастья.
В народе говорят: «Любят тихо. Громко только предают».
Оказывается, предают тоже тихо. Как крысы. А громко только душа кричит от боли!
Иногда достаточно мгновения, чтобы забыть целую жизнь, иногда же не хватает целой жизни, чтобы забыть мгновение...
Проблема современного мира в том, что умные люди полны сомнений, а глупые — переполнены уверенностью.
В своем несчастье одному я рад,
Что ты — мой грех и ты — мой вечный ад…
Взрослые иногда нуждаются в сказке даже больше, чем дети...
Единственный способ дать человеку возможность раскрыться в полноте — это его любить; любить не за его добродетели, а несмотря на то, что он несовершенен, любить просто потому, что он человек, и потому, что человек так велик и так прекрасен сам по себе...
Временами меня одолевает настойчивая необходимость — вот прямо сейчас же оказаться в сказке...
Смирением и молчанием мы побеждаем гнев...
Самое лучшее и самое красивое в мире нельзя ни увидеть, ни потрогать… но можно почувствовать сердцем.
Берегите людей, после встречи, с которыми, что-то светлое и радостное поселяется в вашей душе.
Распространяйте любовь везде, где бы не находились — прежде всего в собственном доме.
Не великие дела угодны Богу, а великая любовь, с какою они делаются. Нет ничего великого, когда любят мало, и нет ничего малого, когда любят много.
Не спешите жить, не торопите время. Сегодня есть сегодня, а завтра настанет только завтра. Любите и не забывайте родных. Благодарите Бога за всё. Время итак идет очень быстро, берегите и цените все, что вас окружает...
Мы все грешим друг перед другом, но мало кто способен перед другим покаяться. А для того, чтобы отношения воскресли, необходимо подойти и сказать: «Прости».
И если это будет от сердца и от сердца вам ответят, зло уйдет.
Не ищите счастья, а будьте его источником…
Берегите себя, своих близких, родных.
И, тоскуя по мёртвым — цените живых!
Царство Небесное — это не место, а состояние души. Ад — также состояние души. Мы часто — то в аду, то в раю. Когда мы в плохом настроении — это ад, и нет нам ни мира, ни покоя. А когда в нашем сердце тишина, радость и любовь — мы чувствуем себя в раю...
Люди не меняются, они лишь на время играют нужную роль ради своих интересов...
Никто не может вернуться в прошлое и изменить свой старт, но каждый может стартовать сейчас и изменить свой финиш...
ЖКХ — Живите. Как. Хотите!
Я его слепила из того что было... Утопить пыталась, а оно, блин, всплыло.
Скандал в пекарне: подвыпивший пекарь взялся не за те булки.
Извините, что я говорю, когда вы перебиваете.
Сидя по уши в дерьме, рта особенно не раскроешь.
Если есть возможность выбирать место в самолёте, надо выбирать впереди — при падении самолета тележка с выпивкой проедет мимо вас!
Нет предела моему совершенству,— думала обезьяна, глядя на человека.
Какую бы отвратительную гадость ты не вытворял, найдется человек, которому ты понравишься. Это не любовь, не вторая половинка. Просто вы оба дебилы.
Рецепт карьерного роста в России прост: карьера мужчины зависит от того, кто с кем пьет, карьера женщины — кто с кем спит. Проблема в том, что выпить с нужным человеком гораздо трудней, чем переспать.
Поднялся доллар — подняли цены; доллар упал — ни одна падла цены не опускает!
Значит дело не в долларах, а в падлах!
Велосипедист — беда для экономики. Он не покупает машину, бензин, страховку. Не берет кредит. Не платит за мойку, стоянку и лекарства. Он здоров!
Опять жена обиделась! Сидит на диете, жалуется: — Вот сбросила пару кг, а голова болит, и перестала соображать. … Ну, я и ляпни: Видимо, это был мозг!
1 километр за хлебом — далеко.
2 километра за пивом — рукой подать.
Люди любят спрашивать: Сколько ты получаешь? Мой ответ всегда один: Я не получаю, я зарабатываю…
Конечно, гуманитарии считают себя нормальными людьми. Они ведь считать не умеют.
Женщина в семье, как переводчик: она понимает и детский лепет и пьяныи; бред.
Удачно украденное — считается запатентованным.
Только русский на вопрос — «ты куда?», отвечает — «щас приду!»
Сегодня услышала, как моя соседка долго уговаривала своего кота слезть с дерева.
Последняя ее фраза убила всех соседей:
— Ну, тогда, блин, не ори! Вей гнездо и ложись спать!
Секрет моего внутреннего спокойствия прост. Я не звоню тем, кто не звонит мне и, не жду тех, кто не ждет меня. Я влюбляюсь не в людей, а в их отношение ко мне.
Лучше жить без мечты, чем в иллюзиях этой мечты.
Жизнь, как туалетная бумага! Кажется, что длинная, а тратишь на всякое дерьмо!
Женщина долго хранит верность первому своему любовнику, если только не берет второго.
Страусы не любят кошек за то, что те закапывают свои дела в песок.
С наступающим, вас, опьянением!
Убийство — крайняя форма цензуры.
Похвала полезна умному, но вредна глупому.
Когда мало времени, тут уже не до дружбы — только любовь.
В меду тонет больше мух, чем в уксусе.
Я всегда замечал, что для успеха надо иметь придурковатый вид, но быть при этом умным.
Обязательно женись. Если попадется хорошая жена, станешь счастливым, а если плохая, станешь философом.
Когда человек достигает своего потолка — он ударяется об него и падает вниз.
Испуганная женщина — самая опасная. Поэтому женщины так легко пугаются.
Будущее — это сегодня, которое наступило вчера.
Многие из тех, для кого день тянется слишком долго, сетуют, что жизнь чересчур коротка.
Денежные потоки обычно смывают на своём пути все препятствия.
Не говори мне, что эта проблема сложна. Будь она проста, не было бы проблемы.
Никакая защита от дурака для талантливого дурака не помеха.
В большинстве своем люди разумны, но, то и дело сталкиваешься с меньшинством.
У моих друзей есть знакомый чукча. Он хорошо поет. Что видит, о том и поет... Но в баню с ним никто не ходит.
Мышка за кошку, кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку... Никогда не понимал, почему в этой сказке имя есть только у собаки.
Мало, кто знает, что после фразы «мало кто знает», кто мало знал, тот так же мало знать и будет.
Да. Я делаю много ошибок. Жизнь, к сожалению, без инструкций.
Когда проснулся, тогда и утро.
У хорошего бухгалтера не сойтись может только юбка.
Лучший способ исправить серьезную ошибку — сделать ее смешной.
Единственное место, где тебя ждут, верят, любят и прощают — дом, где живут твои родители.
Живи просто, по совести, помни всегда, что Господь всё видит, а на остальное не обращай внимания!
Комедия имеет намерение отображать людей худших, а трагедия — лучших, чем существующие.
Плюнь тому в глаза, кто скажет, что можно обнять необъятное!
Историк — это вспять обращенный пророк.
Характером человека я называю совокупность его моральных привычек.
Характер — величайший умножитель человеческих способностей.
Сорок — это старость молодости; пятьдесят — это молодость старости.
Трагедия жизни в том, что мы слишком быстро стареем, а мудрыми становимся слишком поздно.
За каждую минуту злости, вы теряете 60 секунд счастья.
Практически вся правда в мире сказана детьми.
Ошибки всегда простительны, если есть мужество признать их.
Наша смерть не конец, если мы сможем жить в памяти наших детей. Потому что они — это мы, а наши тела лишь увядшие листья на дереве жизни.
Истинная мудрость в осознании того что вы ничего не знаете.
Стабильно только-то государство, где все равны перед законом.
Перед Богом мы все одинаково мудры и одинаково глупы.
Женщина всегда была вторым промахом Бога.
Беден тот, кто уже ничего не хочет...
Ночью каждый таков, каким ему бы следовало быть, а не такой, каким он стал.
Меня? В ад? А черти-то чем провинились?
Когда начинаешь вникать в суть любой распродажи, возникает стойкое ощущение, что слово «скидка» происходит от слова «кинуть»...
Я прихожу в бешенство от одной мысли о том, сколько бы я всего узнал, если бы не ходил в школу.
Люба-дорого, очень дорого…
Хотел вас послать, но вижу, вы оттуда.
Умел пускать пыль в глаза так, что пыль стояла столбом, и люди не верили своим глазам.
Жизнь складывается из мелочей. И именно из-за мелочей она не складывается.
Все великие люди мало жили. Вот и мне что-то нездоровится.
Хорошему плясуну ничто не мешает. Жаль человека!
Храбрость — это когда только вы знаете, как вы боитесь.
Бог может простить нам грехи, но нервная система никогда!
Ученым, наконец-то, удалось скрестить скунса и попугая. Теперь это животное, по крайней мере, извиняется.
Алкоголь вызывает кратковременное расширение сосудов и круг друзей.
Имей всегда больше ума, чем самолюбия.
Нагибайся только затем, чтобы поднять павших.
Жизнь, по мнению многих баловней судьбы, не таит сложностей. Она — элементарна. Поэтому ею надо пользоваться, воспользоваться и бережно относиться к ней в меру своего таланта, иначе она может повернуться к вам очень непристойным боком.
Мой мне ночью нащупал пульс, вот теперь и думаю... или любит сильно, или ждет, когда умру?
Почему у мужиков всегда любимый вопрос:
— А они настоящие?
Я же им в штаны не лезу и не спрашиваю: «и это всё?»
Я спокойный, не лезу вон из кожи.… Те, кто меня не любит — успокойтесь, я не люблю вас тоже.
Говорят, плохая примета — освещать темный переулок айфоном.
Судя по рекламе, в России три проблемы: кариес, перхоть и менструация.
Есть одна такая хорошая поговорка: «Доверяй, но проверяй». Жаль, что порой результаты проверки такие, что сразу вспоминаешь ещё одну поговорку: «Меньше знаешь — крепче спишь».
Липа — это сосна, внесенная в отчет, как дуб.
Раньше в домах потрескивал камин, а сейчас — клавиатура...
Воспитание — это когда, повзрослев, ты по-прежнему стесняешься материться при родителях.
Начать жизнь с нуля легко. Сложнее выйти из минуса...
Бог дал женщине ум, Дьявол усмехнулся и наградил сиськами. Теперь ее ум никого не интересует.
Ты добрый, это хорошо, это в жизни очень пригодится... Другим.
Он страстно кинул меня на кровать, но промахнулся.
Мама спит она устала, я ее уже достала. Я не стану унывать — буду папу доставать.
Я как кабриолет — классная, а крыши нет.
Тойота — управляй мечтой. ВАЗ — не ссы, доедем!
Лицом прекрасным станет жопа, пройдя сквозь фильтры фотошопа.
— Привет, какая классная у тебя кофточка!
— Представляешь, у меня под ней совсем ничего нет.
— Не переживай, вырастут.
Мало того, что я родился в год козла, так еще и раком!
Почему в семейном положении можно подставить только одного друга, а если у меня их много…
Прошлому свойственны неподвижность и постоянство. Оно не меняется и несет в себе печать вечности, подобно написанной маслом картине или статусе из бронзы или мрамора.
Вчера в автобусе какой-то козел в сумку залез, я сначала не заметил…. Вечером сумку открываю — сидит…
Она было до того правильной, до того разумной, до того высоконравственной, что хотелось влить в нее бутылку коньяка и посмотреть, что получится.
Гуляешь, любимый? Гуляй... Тебя за рога никто не держит...
Было время, когда удивляло хамство, теперь удивляет вежливость.
Близких друзей, никогда не бывает много...
Мужчины готовы прождать 3 часа, пока клюнет рыба, но подождать 15 минут, пока оденется девушка, они не смогут никогда.
Не страшитесь совершенства — оно вам нисколько не грозит.
Мне нравится ее имя. Я бы так свинью у бабушки в деревне назвала.
Не могу уснуть, что ж, посчитаем баранов: Рома, Дима, Миша, Андрей...
Я только на первый взгляд эгоистичная и самовлюбленная стерва, на самом деле я еще хуже!
Если тебя никто не понимает, то ты, либо философ, либо дурак!
Вот не пойму, почему в сказке дунул волк, а крышу поросятам снесло.
Чтобы приготовить кофе, вы выбрали самые хорошие зерна. А что осталось, сварили.
Из рекламы: «Мы дадим каждому по мягкому месту».
Если я сказал, что не брал, значит, не отдам.
Игра в гольф, плюс российский темперамент — так появился хоккей на траве.
Чем дальше от понедельника, тем добрее утро.
Я вчера переименовал в телефоне с «доченьки» на «папа, дай денег».
Сначала было хорошо, потом очень хорошо, что до сих пор плохо.
— Пойдем, кофе попьем.
— Как-то ты странно произносишь слово «водка»
Слышь, розочка! Тюльпань отсюда, а то, как загеоргиню, обсеренишься!
У тебя плохое настроение? А ты попробуй без улыбки произнести: «Миша — Мишенька, медведь! научи меня пердеть!»
Меня обидеть — раз плюнуть, но плевать придется кровью.
И зачем нас в детстве пугали, что от сладкого попа слипнется? Лучше бы сказали правду, что от сладкого её разнесет!
Оторвал таракану все лапки, сказал: «беги!» — не бежит. Вывод: без лапок таракан не слышит.
В нашей семье по утрам зарядкой занимается только мобильник.
Телевизора нет, поэтому ем грибы и смотрю ковер.Когда поет Тимати, замолкают даже соловьи, потому что даже они не могут петь и блевать одновременно.
Если красиво жить не запретишь, то нужно хотя бы помешать…
Я схожу с ума от тех, кто хотел меня превзойти. Я — есть единственное существо в этом мире, которым не позволено превзойти себя. Если в это верите, то вы настоящие поклонники моей сущности, но она доступна только единицам, о которых даже история не упоминает — я и есть бог над тобой.
Все идет хорошо — но только мимо!
— Вам кофе в постель?
— Нет, мне в чашку.
А я-то думаю, почему он такой симпатичный? Так он оказывается на «мерсе» приехал!
Если вам налили чай доверху, то это не от щедрости, а чтобы вам не удалось положить туда сахар...
Список фраз, которые невозможно прочесть с первого раза правильно:
1. Я тебе отослала.
2. Крутые выбоины.
3. Где снять двушку?
Каждый их читает в меру своей испорченности.
Мой статус такой статусный, что другие статусы просто статусеют от моего статуса.
Смотри, смотри на мою аватарку! И знай — ближе, чем в мониторе ты меня не увидишь!
— У тебя есть что-нибудь по завтрашнему экзамену?
— Вера, надежда, оптимизм.
Перекрестись, как это делают миллиарды людей, или откажись от всего. Этим ты облегчишь, свою душу.
Бывают такие удивительные лица, мимо которых невозможно пройти — надо обязательно остановиться и дать в морду.
Пока не наступит завтра, ты не поймешь, как хорошо тебе было сегодня.
Четверг лучше, чем воскресение. Потому что в воскресение завтра понедельник, а в четверг завтра пятница!
Останавливая микроволновку за одну секунду до выключения, чувствуешь себя спасителем мира.
Интересно, почему во всех детских поликлиниках висят плакаты с Айболитом? Он же ветеринар.
Чтобы вас не узнали по почерку, пишите электронные письма, копируя по букве с разных сайтов.
Пью больше, чем надо, но меньше, чем хочется.
Не верьте, ребята, девчатам из чата, у каждой есть чадо, и даже внучата.
Попав в идиотское положение, ведите себя просто и естественно, как настоящий идиот.
Мой кот срет по углам и за это я его луплю. Но ему кажется, что я луплю его за то, что он мало орет.
Почему, когда пытаешься сделать что-то полезное — выходит все наоборот. Хотел помыть терку, а натер губку.
Страшнее фотографии в паспорте может быть только её ксерокопия...
Любовь пришла внезапно и застала в кровати другую!
Есть одно лекарство от любви — это новая любовь.
Сильно любя, можно не бояться проявления своей слабости.
История — наставница жизни.
Первая задача истории — воздержаться ото лжи, вторая — не утаивать правды, третья — не давать никакого повода заподозрить себя в пристрастии или в предвзятой враждебности.
Украденные сердца возврату и обмену не подлежит!
Куда исчезли настоящие мужчины?
Ушли к настоящим женщинам!
Прошлое не постучало... Оно открыло дверь с ноги.
Свет мой зеркальце, заткнись! Я причесаться подошел!
У сердца свой разум, который нашему разуму неизвестен.
От судьбы не уйдешь. Земля круглая.
Ничто не портит хорошее настроение так, как плохое…
Хорошие девочки разбираются в географических картах, плохие в игральных, умные в кредитных.
Правильно делаешь, что хихикаешь. С твоими зубами не смеются!
Если вы ужинаете и при этом очень боитесь поправиться, выпейте рюмочку коньяка — это поможет вам избавиться от страха.
Я всегда считал, чтобы стать бессмертным, можно даже и жизнью рискнуть.
Никто не жил в прошлом, никому не придется жить в будущем; настоящее и есть форма жизни.
Мужчины относятся к женщинам, так же как женщины к своей одежде. За пару недель надоедает и хочется чего-то новенького.
Историческое деяние бывает законченным не только тогда, когда оно свершилось, а лишь после того, как оно становится достоянием потомков.
Женщины способны на все, мужчины — на все остальное.
Если ваш мужчина нервничает, дайте ему просроченный йогурт — пусть нервничает в другом месте…
Рауль, мог остановить коня на скаку, входил в горящие избы и вообще вел себя как баба.
В мозгах летают вертолёты, похмельный ветер в голове... Зачем вчера мы, идиоты, всю ночь играли в ВДВ?
В России две проблемы. Если одну можно решить с помощью асфальта-укладочного катка, то, что делать с дорогами — неизвестно.
Если наутро после пьянки, ты чувствуешь себя хорошо, не трещит голова и нет похмелья, значит, пили позавчера.
Если красивых и умных не существует, значит, я не существую.
Если фото альбомчик маленький и тоненький, а фотография одна и страшненькая — это паспорт.
Половина студентов, приходящих на экзамен в очках, далеко не близорука, как может показаться. Она хитрожопа.
Мужчины, как кофе: самые лучшие — горячие, крепкие и не дают тебе спать всю ночь.
Принца можно всю жизнь ждать, а мужик каждый день нужен!
Женщины знают, что мужчины не так глупы, как принято думать, — они глупее.
Как бы плохо он не думал о женщинах, любая женщина думает о нем в сто раз хуже.
Мужик, он есть венец творения! А женщины? А женщины стремятся под венец.
Особенно остро чувствуешь себя мужчиной, получив удар между ног.
Повествовательная история страдает всегда неточностью, но она есть портрет. Статическая же история всегда будет лишь механическим оттиском.
Чем больше у тебя воспоминаний, тем меньше места остается на мечты.
Хорошие воспоминания — потерянные драгоценности.
Прошлое запоминается, если оно настоящее.
Все в мире было, кроме того, что есть.
Детство — когда все удивительно и ничто не вызывает удивления.
Любовь не бывает без боли! — сказал заяц, крепко обнимая ежа….
Парни считают девушек дурами, когда не могут понять ход её мыслей.
Вот и утро…. Стал богаче на один день!
Если студент стоит возле деканата и упорно всматривается в фотографии сотрудников кафедры, то у него в голове крутятся приблизительно следующие мысли: «Как же зовут ту морду, которой я принес реферат.
Европейские студенты копят на обучение. Наши — на сессию…
Серп и молот — символы студентов.… Косить и забивать!
Ученье — свет, в его лучах уже не один школьник погорел.
Студенты бывают трех видов. Умные, которые все учат вовремя. Умные, которые умудряются выучить в последний момент. И я, сначала впадлу, потом поздно.
Щас я тебе поставлю оценки, — сказал студент, зайдя на страницу к преподавателю в Одноклассниках.
Количество сексуальных девушек на улицах напрямую зависит от утреннего уровня тестостерона.
Земля — мать природы: что подарила, то и схоронила.
Радость Земли — чувствовать, когда нога ребенка ступает на нее впервые.
Любовь — лучшая косметика, но косметику купить легче.
Каждый мужчина хочет, чтобы его жена выглядела хорошо, но не слишком.
Мужчины, как обувь! Хочется купить сапожки на шпильке, а попадаются одни валенки!
Разница между мужчиной и мальчиком заключается в стоимости их игрушек.
Продам своих бывших оленей Деду Морозу... не дорого.
— Почему ты мне не говоришь, что я подстриглась?
— Зачем, ты и сама об этом знаешь.
Мужчины — замкнутые люди и поэтому начало у них находится там же, где и конец.
Ты, как фальшивые деньги: хорош, а воспользоваться нельзя!
Чужое сердце — всегда темный лес, как бы близко оно не было к твоему.
Закон дружбы предписывает любить друг друга не менее, но и не более самого себя.
То, что мы есть сегодня — это следствие наших вчерашних мыслей, а сегодняшние мысли создают завтрашнюю жизнь.
Все, кто сносит памятники, не забудьте сжечь свои дома…. их тоже коммунисты строили!
На Украине такая плодородная почва, что если воткнешь палку, то что-нибудь да родится — или мальчик, или девочка.
Сыр Хохланд — настоящее украинское качество!
Если Европа начнёт замерзать — пусть попрыгает. А правильно прыгать научит Украина.
Если в тебе недостаточно веры, то бытие не верит в тебя.
В молодости мы живем, ради любви; повзрослев, мы любим, чтобы жить.
Искусство любви — в значительной степени искусство постоянства.
Лучше один раз родить, чем всю жизнь бриться.
Почта России — это мы изобрели сухофрукты!
Любить — значит испытывать волнение при мысли о некой возможности, которая затем перерастает в потребность, настойчивое желание, навязчивую идею.
О светлом будущем заботятся политики, о светлом прошлом — историки, о светлом настоящем — журналисты.
Похоже, что жестокости прошлого были всего лишь прологом к ужасам будущего.
С наступлением будущего начинаешь понимать, что по-настоящему жил только в прошлом.
Любая женщина — сумасшедшая птица. Проблема в том, что большинство женщин стремятся научиться не летать, а только вить гнезда.
Легче воспитать сильного ребенка, чем изменить мужчину.
Наше нежелание стареть отнюдь не замедляет смену времен года.
На экзамене студент Сидоров неожиданно для себя вытянул военный билет.
Студент выучил все билеты по философии, но не пошел на экзамен, потому что жизнь не имеет смысла и все люди в ней просто пешки.
Студент перед экзаменами знает на два, надеясь на три, сдает на четыре…. И удивляется — «почему же не пять!».
Умная женщина — та, в обществе которой можно держать себя как угодно глупо.
Женился по глупости, развожусь по уму.
Снимая сына с люстры, отец пообещал больше так не плюхаться на диван.
Когда ты умер, ты об этом не знаешь, только другим тяжело. То же самое, когда ты тупой...
Как же супружеский долг? Долги ночью не отдают, плохая примета.
— Ты почему на свидания никогда не носишь девушкам цветы?
— У меня трусы в «ромашку».
Город женихов — город Магадан.
В одной из московских пробок водитель «Оки», обгоняя «Ламборджини» сошёл с ума от радости...
Кроме дорог и дураков, в России есть еще одна беда — дураки, указывающие какой дорогой идти!
Чем больше моих друзей получили права, тем аккуратнее я перехожу дорогу...
У одних соседей громкость музыки убавляется ударами по батарее, у других - по голове.
Хорошая жена — это пожизненный абонемент на трехразовое питание.
Мужчина — это танк: куда смотрит пушка, туда и башня.
Ты с рождения такой дурак или уроки брал?
Откуда берутся дети?
— Вылетают миллион аистов, но только один долетает до капусты.
Если человек выбросился с пятого этажа и не разбился, значит, судьба бережёт этого дебила для десятого этажа.
Наша женщина хочет от мужчины одного — все!
У тещи должно быть только два зуба. Одним она чтобы открывала зятю пиво, а другой, чтобы постоянно болел.
Вот иногда смотришь на некоторых людей и думаешь: «Даааа, ронял вас аист по дороге и не раз!»
Учиться тяжело, но гораздо тяжелее, когда завалишь экзамен.
Жили-были три свиньи: Ниф-Ниф, Наф-Наф и Зав Каф.
Мозг — уникальный орган. Он работает 365 дней в году, 24 часа в сутки с момента рождения и до того момента, как ты входишь в экзаменационную аудиторию.
Пока бьют куранты, тысячи студентов загадывают одно и тоже желание.
Бывает такое, что в один прекрасный день у студентов повышается желание учиться…. Правда, на следующий день, как правило, наступает экзамен.
Пусть лучше шеф каждый день говорит, что ты идиот, чем один раз тебе это скажет психиатр.
Чукотский шаман начал хамить в очереди за пивом и получил несколько ударов в бубен.
Хотел на днях купить успокоительного, но увидел цену и снова распсиховался.
Кто-то сказал: право на смерть — врожденное право появившегося на свет человека.
В старые времена пультом для телевизора был самый младший в семье.
— Алло! Это телефон доверия?
— Нет, это секс по телефону, но ты можешь мне доверится, малыш.
Муж отличается от любовника тем, что от мужа всегда болит голова, а от любовника она кружится.
То, что для пессимиста критические дни, для оптимиста — предпраздничные.
Пить водку, пиво, коньяк и курить в один день — это нормально. А вот воду в чайник надо обязательно фильтровать.
На детское задание, вставить пропущенную букву в фразе «А Васька слушает и е…т» — пришло огромное количество неправильных ответов.
На мальчишнике, накануне свадьбы, жених напился и попал в вытрезвитель. Впервые в истории в день свадьбы невесте пришлось выкупать жениха.
Как досадно умирать богатым! Как накладно бедным умирать. Страшно, конечно. Чего уж там…
Берегите слезы ваших детей, дабы они могли проливать их на вашей могиле.
Непременно балуйте детей, неизвестно, какие испытания им приготовила жизнь.
Любовь — это желание жить!
Никогда не заставляйте детей покупать истину ценою порока и не совершенствуйте их ума в ущерб сердцу.
Наши политики совершают много ошибок. Жаль, что они не саперы.
Нет ничего парадоксальнее женского ума; женщин трудно убедить в чем-нибудь, надо их довести до того, чтоб они убедили себя сами.
Понимаете, девчонки такие дуры, просто беда! Их, как начнешь целовать и все такое, они сразу теряют голову.
В женщине должны быть мозги, а не какие-то изюминки и загадки.
Результаты деятельности наших властей все чаще напоминают продукты жизнедеятельности.
Классический дурак — это тот, кто не только считает себя умней других, но и неустанно об этом факте всем напоминает.
Законченных дураков не бывает, ибо нет предела совершенству.
Лучше синица в руках, чем тараканы в голове.
Не торопите будущее — смерть в прошлом не бывает.
Надо быть действительно великим, чтобы не поверить, что ты великий, если все вокруг каждый день тебе говорят, что ты великий.
Учитель сказал, что я совсем не знаю математики, и поставил мне в дневник какую-то цифру.
Чтобы любовь была счастливой нужны еще и деньги.
1 апреля можно говорить все что угодно, даже правду. Все равно никто не поверит...
Довели гаишники! Сегодня сел на унитаз и начал туалетной бумагой пристёгиваться!
Будьте осторожны, привычка читать сидя в туалете, может легко перейти в привычку срать во время чтения.
— Алло, это военкомат? Вы можете взять меня в армию?
— Да, можем. А вы где?
— Я в тюрьме...
Я так хорошо пою, что соседи начинают аплодировать по батарее!
Камасутра — фигня.… Видели бы вы, в каких позах я сижу перед компьютером.
— Папочка, сегодня у нас в школе сокращенное родительское собрание.
— Что значит сокращенное?
— Ты, я и директор.
Когда мало времени, тут уже не до дружбы — только любовь.
Я никогда не мог привести домой женщину. Сначала из-за родителей, потом из-за жены.
Девушка, что вы на меня так смотрите, как будто у вас родители на дачу уехали.
У меня только что пытались вытащить кошелёк… Наивные, я его сам там найти не могу…
Если собака тебе говорит, что ты сумасшедший — то поверь, так оно и есть!
Между мной и сумасшедшим разница только одна: сумасшедший думает, что он в своем уме, а я знаю, что я не в своем.
Семейное положение: ищу такого же психа для неадекватного общения и сумасшедших поступков.
Как могут родители хотеть, чтобы дети были хорошими, если Тарзан ходит полуголым, Золушка приходит домой за полночь, Бэтмен ездит со скоростью 480 км / ч, Спящая красавица лентяйка, а Белоснежка спит с семи парнями сразу.
Отцом стоит быть хотя бы для того, чтобы смотреть на детей без зависти.
Главный недостаток отцов: они хотят, чтобы дети ими гордились.
Каждый человек всегда, чей-нибудь ребенок.
Ребёнка с первого класса школы надо учить науке одиночества.
Дети должны жить в мире красоты, игры, сказки, музыки, рисунка, фантазии, творчества.
Правило настоящей кошки: Закрытых дверей не бывает. Бывает недостаточно громкое Мяууу.
До появления русского рэпа у людей, лишенных голоса, вкуса и таланта, почти не было возможности проявить себя.
Жену я удовлетворяю четыре раза в неделю, когда сплю отдельно на диване.
Хочу фамилию Скоробогатов, чтобы хоть какая-то в жизни была перспектива.
— Чем это от тебя так воняет?
— Да настроение испортилось.
Конечно, смех — лучшее лекарство! Но не при поносе...
Женщины тратят деньги с умом. В итоге ни денег, ни ума.
Лучшая болезнь склероз:
Ничего не болит, и каждый день — новости.
Если над вами постоянно смеются — значит, вы приносите людям радость.
На Земле нельзя ничего украсть. Можно только переместить.
Даже самые красивые ножки растут из задницы.
Когда мне пофиг, я становлюсь самим собой.
Надпись под стоп-краном: «Если ехать стало лень, дерни эту хренотень».
Если ты всё сделал правильно, это ещё не значит, что у тебя всё будет хорошо.
Какая неприятность ни случилась бы, всегда найдется тот, кто знал, что так оно и будет.
На самом деле в чужом монастырь можно ходить и со своим уставом, если он типовой.
Удачно установленная камера видео фиксации на Невском проспекте в Питере, обошла по годовым сборам весь российский кинематограф.
Народная примета. Если смартфон падает на лицо — пора спатеньки.
— Ты куда поедешь этим летом отдыхать?
— Жена поедет в Италию, а сын в Англию.
— А ты?
— Вероятнее всего в тюрьму.
Хорошо, что я готов к курортному сезону, плохо, что курортный сезон не готов к моей зарплате.
Все, чего хочется утром — это с теплой улыбкой проехать мимо своей работы.
Легче всего сохранять исчезающие виды животных, изготовить из них чучела.
В море житейских забот нередко тонут и чемпионы по плаванию.
Сколько не живи сегодняшним днем, завтрашний все равно обломает.
Ушел в себя, а там жена встречает…
— Дорогой, а кто был у тебя до меня?
— Ясли, детсад, школа, армия…
Помните, мешать мужчине наслаждаться собственным хитроумием, как минимум неразумно.
Ни один мужчина не наступил бы дважды на одни грабли, будь их черенок в два раза короче.
Старик Хоттабыч женился на молодухе, и за месяц у него кончилась борода.
Амнезия — заболевание, часто поражающее людей, которым дали взаймы.
Гидрометцентр — место, где ошибки погоду не делают.
Чаша терпения может переполниться, если в неё прыгнуть!
Этот человек может быть хищником только среди насекомых!
Наша демократия расцвела только потому, что политики перекрасились!
А если наш человек молиться на демократию, значит, ему не во что больше верить!
А надо ли верить в демократию, если она молиться на своих вождей!
Он шёл на золотую медаль, а получил какой-то аттестат зрелости!
Он имеет склонность к руководству — всем начальникам отвешивает поклоны!
Мы отключили воду на всякий пожарный случай!
Надо пропускать мимо ушей только то, что не идёт в руки!
Любовь окрыляет даже рожденных ползать.
Если женщина обходится без украшений, значит, ее украшает скромность.
Мужская логика вынуждает меня полагаться на женскую интуицию.
Женское платье — целая философия: чем меньше в нём материи, тем больше захватывает дух.
Жизнь по правде не оправдывает бегства от правды жизни.
Жизнь — попадание: для одних в яблочко, для других — впросак.
Я создал бога, сотворившего меня.
Мудрость — в предвидении худшего, глупость — в его ожидании.
Одиночество подобно Прокрусту — одних увеличивает, других уменьшает.
Чтобы устроить себе райскую жизнь, надо иметь адское терпение.
Иногда только шаг отделяет нас от вершины. А мы даже не знаем об этом, потому что все время смотрим вниз...
Любовь — это предчувствие счастья.
Талант — это человек на своем месте.
До счастья рукой подать, да руки коротки.
И на весах истории иногда обвешивают.
Талант — это дополнительная энергия.
Нет плохих блюд, есть плохо приготовленные.
В поисках себя часто теряют других.
Скороспелые яблоки быстро портятся.
А надо ли путаться под ногами, если можно просто сделать подножку!
Здоровья не купишь, хотя лекарства продаются.
Мы всегда стоим у края — или ада, или рая.
Любовь вспыхивает от трения взглядов и гаснет от трения слов.
Вся наша жизнь — это принудительное лечение от оптимизма!
Настоящему оптимисту мечта заменяет надежду!
Чтобы почувствовать себя человеком, совсем не обязательно любить людей!
По ночам приходится думать о том, что нужно сделать днем, чтобы спокойно спать ночью.
Признать, что проиграл — тоже сила!
Экономия — не жизнь.
Жизнь — переходный период от небытия в небытие.
Жизнь — накопление, передача и трата энергии.
Счастье — жизнь в разлуке с тоской.
Жизнь — процесс, а смерть — событие.
Жизнь — врачебная тайна и тайна следствия.
Жизнь — инерция любви.
Жизнь — борьба со здоровьем.
Гомеопатическая жизнь — всего понемногу, но много всего.
Даже если ты довёл женщину до оргазма, это не всегда значит, что ты её удовлетворил.
Экологи предсказали исчезновение российского леса через 10 лет и многократное удешевление мебели и изделий из дерева из Китая.
Это в кино полиция снимает ваши показания, а в жизни она просто берет у вас деньги.
Перед нашим человеком открыты все дороги. Пока он может брать кредит.
У сопляков всё насмарку!
Люди мне не нравятся. Они своим присутствием меня от себя отвлекают.
Не жди, пока твою ошибку совершит кто-нибудь другой. Эти другие свои ошибки я еле успевают делать.
Мы люди. И наши жизни имеют ценность.
Несут пчелы мед и яд, люди добро и зло. А надо бы — Доброту и Справедливость
«Ленин будет жить», но его учение вряд ли.
В возрасте не так важен секс для здоровья, — как здоровье для секса.
Если красивая девушка еще и умна — точно стерва.
Чувство юмора — вездеход, который помогает проехать через болото серых будней.
Первое время новорожденные орут, как резанные не потому что слов не знают, а потому что повторяют, что услышали от матери при появлении на свет.
Так думаю: если человек работает за деньги, то нет у него чистой и бескорыстной любви к труду. Стыд такому и позор. Не для того наши предки покинули насиженные деревья.
Нет на свете абсолютных истин, да и эта не исключение.
Серость не красит, а только чернит.
Люди хотят быть добрыми, чтобы выглядеть лучше, а не сделать доброе людям!
Боюсь только одного: как бы ни пришлось двух бояться.
Когда диалог превращается в монолог, для беседы надо писать некролог.
Хорош тот врач, который пьёт на поминках своего любимого пациента.
Печальнее всего заканчивается звездная болезнь у оборотней в погонах.
Желаний бояться — в тюрьме не сидеть.
Лишний вес — это проблема для ног, которую создают руки, несущие в рот все что, попало.
Мы в ответе за тех чиновников, которых не посадили.
Зависть — это индивидуальное желание справедливости.
Если достигнутая вами цель плохо вас кормит, значит — это была не ваша цель, либо вы слишком много жрёте.
Дайте мне только повод ничего не делать, а уж лень — за мой счёт.
Все предпочитают вместе находиться в момент радости и веселья, нежели горести и болезни.
Лучше «бубновый» король, — чем бубнящий...
Про братскую помощь знают все. А вот сестринская любовь не афишируется. Что наталкивает на определённые выводы.
Очень трудно сохранить любовь к людям на маленькую зарплату.
Любитель выпивки от любителя выпечки отличается изящной фигурой и неугасимым огнём во взоре.
Ничто так не портит афоризм, как корявое изложение.
Друзья не продаются, но если — это друзья мужа, то чего бы их не продать.
Наглая демонстрация хорошего настроения — это гнусная провокация, направленная против нормальных людей, которые незамедлительно отреагируют симметричным хамством.
Борясь против нудистов, выпрыгивал из штанов.
С тех пор как рабство отменили, потомки рабов организуют бизнес и мстят нам за своих предков.
Газетная утка — это, как и медицинская утка, на неё только мочатся.
Когда-то был юрист Керенский, теперь пришёл артист Зеленский...
Восток — сток, Запад — западня!
Вам холодно, темно и страшно? Пошлите СМС на номер и в течение часа вам привезут грелку, фонарь и клоуна.
В формуле товар-деньги-товар автор не указал, как ему удавалось уйти от налогов.
Чтоб узнать, съедобный гриб или нет, в лес нужно ходить вдвоём!
Оказывается, перевод фразы «Let it be» — «давайте есть пчёл».
От безысходности скинхеды разгромили пункт приёма цветных металлов.
Раскрыт секрет получения сухого молока. Оказывается, коров доят с бодуна.
В зависимости от того, ложат плитку или кладут, цены прыгают от 10 до 50 долларов за метр.
Группа израильских альпинистов успешно обошла Эверест.
Не везёт, когда к девушке приходит смерть и, увидев её, судорожно начинает косить траву.
Взгляд пессимиста на жизнь: в жизни есть только одна белая полоса — рулон туалетной бумаги.
У монгольских детей в киндер-сюрпризе всегда одна и та же игрушка — желток.
Если Золотую рыбку поймать в России, то одно желание придется откатить.
Я бы не стал пользоваться зубной пастой, рекомендованной лучшими стоматологами, потому что эти люди кровно заинтересованы, чтобы наши зубы болели как можно чаще и как можно сильнее.
Если женщина готова на всё ради мужчины, значит, она его родила.
Пипец — это самец пипетки.
Хороших людей много! Полезных мало...
Скажи мне, кто я и я скажу тебе, кто ты...
Посредством маразма дойдем до оргазма.
Родился сам — помоги другому.
По-английски говорю только со словарем. С людьми пока стесняюсь...
Средний палец — признанный лидер на рынке мгновенных сообщений.
Скорее всего, ты пойдёшь к той, которая тебе даст, а не к той, которая тебя любит.
Что, думал, в сказку попал? Н-е-е-е... Это ты в жизнь вляпался...
Как не работай — всегда найдется тот, кто работает меньше, а получает больше.
Никогда не устаешь смотреть, как горит огонь, как течет вода, и как работает другой человек.
Говорят, от поноса морковь помогает. Боюсь представить, каким образом.
Если человек может сказать, что такое любовь, значит он никогда не любил.
В некоторых странах за секс в общественном месте полагается смертная казнь. Если я решу покончить жизнь самоубийством, я знаю, куда надо ехать.
Карл Клару склонял к оралу. (Скороговорка)
В любви все возрасты проворны.
Российские школьники уверены, что Бобруйск — столица Албании.
Человек — это звучит гордо, а обезьяна — объективно.
Черная кошка перебежала дорогу бабке с пустыми ведрами. Обе скончались на месте.
Она разбила мне сердце! Плюнула мне в душу! Господи, и за что мне, простому мазохисту, такое счастье!?
От ненаглядного до ненавидимого один шаг налево.
Маленькие хитрости:
Чтобы игрушки не ломались, не давайте их детям.
Знаете ли вы, что потребление водки в России в 2 раза превосходит её производство?
Телеграфный столб бьет машину только в порядке самозащиты.
Любой машины хватит до конца жизни, если ездить достаточно лихо.
«Автоматический» означает, что вы не сможете починить это сами.
Послушав в суде двух свидетелей одного ДТП, уже не так веришь историкам.
Чтобы склонить мужчину к измене, достаточно выйти за него замуж.
Решил бросить пить. Утром следующего дня осознал: не добросил…
Истинная известность наступает тогда, когда Word перестаёт подчёркивать твою фамилию.
Мат — это возможность гармонично перейти от: «Извините, я ненарошно», к самой драке.
Глупость, конечно, дар божий, но нельзя же им так злоупотреблять!
Он и не представлял себе настолько крут до того момента, как начал писать резюме...
Вы не узнаете, что такое настоящая любовь до тех пор, пока не захотите от нее избавиться.
Самое главное при работе с компьютером — не давать ему понять, что ты торопишься...
Людей без лишнего веса больше всего на кладбище.
Если мужчина все время замечает ваши маленькие недостатки — не замечайте его маленькое достоинство.
Больной нуждается в уходе врача. И чем дальше уйдет врач, тем лучше...
В каждом возрасте свои прелести, а в молодости еще и чужие.
У эгоистов есть одна хорошая черта: они не обсуждают других людей.
Существует три способа сделать что-нибудь: сделать самому, нанять кого-нибудь, или запретить своим детям делать это.
Поддайся соблазну, а то он может не повториться.
Опаздывать надо не спеша... Ибо, какой смысл торопиться опаздывать?
Она слишком красива, чтобы позволить себе иметь совесть….
Идиот — это член большого и могущественного племени, влияние которого на человечество во все времена было подавляющим и руководящим.
Если вас выписывают из сумасшедшего дома, это не значит, что вас вылечили. Просто вы стали как все...
Быть может, ваше единственное предназначение в жизни — быть живым предостережением всем остальным.
Особенно невыносимы идиоты, которые смотрят на тебя как на равного.
Никогда не приказывай, если можешь попросить. И никогда не проси, если должен приказать.
Самый опасный момент для плохого режима — когда он начинает реформироваться.
Самая большая проблема в бедности — то, что это отнимает все твое время.
Никогда не недооценивай силы человеческой тупости.
Вы молоды только раз, но незрелым можете оставаться вечно.
Если тебе хватает денег, значит, тебе не хватает воображения.
Оригинальность — это искусство скрывать свои источники.
Опыт — это такая вещь, которая появляется сразу после того, как была нужна.
Терпение — прекрасное качество, но жизнь слишком коротка, чтобы долго терпеть.
Рассуждать о смерти и загробной жизни со всем знанием дела могут только покойники.
Если мужчине не нравятся ваши тупые и страшные подружки, то заведите себе красивых, умных, богатых друзей.
Даже самую унылую комнату оживят самые обычные дети, красиво расставленные по углам.
Тот, кто выбирает — всегда обречён на поражение. Потому что ему всегда будет казаться, что он выбрал не самое лучшее.
Пригласить гостей — это еще полбеды, а вот намекнуть им, что пора домой…
Всю жизнь ожидаешь, встречи с кем-то, кто поймет тебя и примет таким, какой ты есть. А в самом конце обнаруживаешь, что этот кто-то всегда с тобой. И это ты сам.
Понять людей не сложно, сложно понять их правильно.
Противники бардака борются вовсе не за порядок, а за право устроить бардак на свой лад.
За каждой вещью в мире нам слаще гнаться, чем иметь ее...
Барин, я постель постелила — идите угнетать!
Одна капля ума и одна секунда времени: так мало нужно человеку, чтобы сделать важное дело — закрыть свой рот.
Нимфоманка — мужское определение женщины, которая хочет больше, чем он может.
У вас никогда не будет второго шанса произвести первое впечатление.
Кабинет начальника как общественный туалет — зайти туда можно только по крайней нужде.
Чтобы дети выросли добрыми, в доме должна быть еще какая-нибудь живность, кроме тараканов.
Каждая может стать красавицей, нужно просто найти подходящее чудовище.
В этом мире жить невозможно, но больше негде!
Чтоб я видел тебя на костылях, а ты меня одним глазом!
Любишь говорить правду — люби и одиночество…
Время не лечит раны, время стирает память.
Как часто пальма первенства достается дубу!
Кошки, в отличие от людей, лижут жопу только себе!
Я очень умная и осторожная. Я никогда не пойду в подвал под тревожную музыку.
Не так страшен муж из командировки, как жена с корпоратива.
Характер у меня не самый лучший, зато попа классная.
Ходил на нудистский пляж — людей посмотреть, себя показать.
Чем больше у жены в шкафу шуб — тем меньше любовников в нем поместится.
Совершенно не важно, где хранить таблетки от склероза...
Детёныш обезьяны вырастает только в обезьяну, поросёнок в свинью, ослёнок в осла, козлёнок в козла. А человеческий младенец может вырасти в любого из выше перечисленных!
Чтобы жить, надо работать. Чтобы жить хорошо, надо придумать что-то другое.
Знаете, что такое извращение? Это дело вкуса. Как с китайской едой: либо нравится, либо нет. Но если ты китаец — у тебя нет выбора.
На спине есть участок кожи, куда рукой никак не дотянуться. Вот там чаще всего и чешется!
История — это наука о том, каким должно было быть прошлое.
Это целое искусство — достать жвачку из кармана незаметно, когда гуляешь в компании!
Зачем я должен нервничать из-за того, что Бог не наградил кого-то умом.
Пока добро в жесточайшей схватке побеждает зло, хитренькое равнодушие тихой сапой прибирает к рукам мир.
Уничтожить соперника — ремесло, заставить его застрелиться — искусство!
Амбиции — это как член длиной в метр — очень круто и совершенно бесполезно.
Если не любить дураков, могут назвать человеконенавистником.
Легче всего создаются трудности.
Признак незрелости человека — то, что он хочет благородно умереть за правое дело, а признак зрелости — то, что он хочет смиренно жить ради правого дела.
Конец первой книги
прикольные поздравления с днем рождения женщине чтоб ржала до упада: 10 тыс изображений найдено в Яндекс.
КартинкахЕще 33
261 подписчик
