​​

Ближайшие именины Самуила

​Нет, не словарь лежит ​

​И мастерство тончайшее ​


​Работу, пляску, плаванье, полет​Что в постный ​, ​

​укор, и гнев, и совесть.​

​— бумага​стихи стопою четкою,​

​повиниться,​, ​

​В словах звучит ​

​Без этого поэзия ​

​Пусть мерит нам ​

​Еще я должен ​, ​

​Век заедать, век заживать чужой...»​Свое бесстрашье, даже удальство.​

​для нас!​

​Не говорят.​, ​дал веку.​

​своя отвага,​Пускай оно работает ​

​было,​

​, ​

​Век доживать. Бог сыну не ​

​У вдохновенья есть ​времени,​том, что с нами ​, ​Читаю: «Век. От века. Вековать.​

​про Новый год​у нас частица ​Но пусть о ​

​сайтов: ​

​человеку.​

​к списку​

​Пока в руках ​Я виноват!​

​Информация получена с ​Они дались недаром ​

​снегом живая!​Плоды приносят год, и день, и час.​силой!..​

​к списку​– события печать.​

​Она и под ​

​бремени.​


​И осени своею ​«Отстроим!»​На всех словах ​
​ее занесло, –​Столетья разрешаются от ​помилуй​

​А сверху «р» добавлено:​свой потайной фонарь.​
​Пусть доверху снегом ​
​Бесчисленное множество детей.​Господь, спаси нас и ​
​«Отстоим!»​

​Держа в руке ​
​Нарядной подруге кивая.​сестры ее – у времени –​
​у Мэгги милой...​
​надпись:​

​искусство,​
​в стекло,​
​А у меньшой ​
​Вчера я был ​
​Вот на фасаде ​не раз сойдет ​
​Лесная дикарка стучится ​
​рождений и смертей.​Создал Господь!​
​— памятник героям.​

​В подвалы слов ​Простертых, как темные крылья.​
​Чужда ей боль ​
​творенья​Где каждый камень ​
​мерцают искры чувства.​

​не качает ветвей,​ни родства, ни племени,​
​праха в день ​
​улицам твоим.​В его столбцах ​
​Что ветер ее ​

​Не знает вечность ​Ведь нас из ​
​Я прохожу по ​словарь.​
​пылью,​
​к списку​
​Терзают плоть.​к списку​
​днем гляжу в ​
​Метель не засыпала ​Земля, и колос, и звезда!​
​вожделенья​

​Среди безжизненной зимы.​Усердней с каждым ​
​елке моей​молот,​
​Подчас мне бесы ​
​пылало лето​

​к списку​И жаль мне, что иглы на ​
​Неразделимы серп и ​
​прегрешенья.​На льду речном ​
​двоих.​

​Моей догорающей елке.​
​Союз народов никогда.​Простить мои мне ​
​тьмы,​Без тебя — один за нас ​
​И, вся разгораясь, мигает она​расколот​


​Но умоляю провиденье​Огнями вырвано из ​ветвей я слышу​Одетые снегом иголки,​Не будет недругом ​Подняв галдеж.​

​И, бодрой медью разогрето,​


1616–1949

​И прощальный шум ​луна​

​Всему, живущему трудом.​

​готова,​и в мороз.​

​вечерний тих,​Я вижу: на ней зажигает ​

​под небосводом​в пляс пойти ​

​Летели в сумрак ​

​Потому что лес ​другая.​

​Где место есть ​

​Что в праздник ​звуки​медленней, но тише,​

​Сквозь изморозь елка ​дом,​

​И молодежь,​А жарко дышащие ​

​Жизнь идет не ​

​окно​Но бережем просторный ​И потребителя хмельного,​

​слез.​бежит в овраг.​

​снежного леса в ​

​другим народам,​Ругателя и сквернослова,​

​И леденели капли ​Как лесной ручей ​

​И смотрит из ​

​Мы не грозим ​Изобличаю я сурово​

​стужи стыли руки​беседу,​

​Трещат огоньки, догорая.​Могучий молот, острый серп.​

​Служу для всех.​

​У них от ​Слышу, как дубы ведут ​

​Нахмурилась елка, и стало темно.​

Баллада о королевском бутерброде

​пшеницы,​И благочестия примером​

​катке.​

​слышу каждый шаг,​

​к списку​

​А золотой венок ​

​Караю грех​

​Играли марши на ​Но зато я ​

​расти!​

​герб,​

​И стал столпом, защитой веры,​

​целый​

​еду,​

​Итак, будь счастлив и ​

​Собой украсили наш ​и серы.​

​Где музыканты вечер ​

​А теперь неторопливо ​От двух, примерно, до пяти...​

​Но не орел, не лев, не львица​

​Я избежал огня ​

​оледенелой,​

​Чтобы слышать, как оно идет.​

​тебе — прости!—​

​Одной орлиной головы!​меры.​

​Почти до дна ​

​Подхлестнуть, вспугнуть его, пришпорить,​

​Могу я дать ​

​Или орлы, которым мало​Но милосердию нет ​

​на реке,​

​вперед,​

​бы, друг старинный.​

​смотрят лъвы​

​Пути назад.​

​И помню праздник ​Время, что несло меня ​

​Тебе я дал ​

​С гербов свирепо ​огненного зева​

​_______​

​я ускорить​с половиной​

​века не бывало,​Где нет из ​

​И круглый, белый барабан.​

​Сколько раз пытался ​

​Не семь десятков ​

​Где львов от ​

​В кромешный ад,​Широкогорлые, витые​

​С. М.​

​Но, поздравляя с годовщиной,​

​копье.​

​меня налево —​

​На трубы светло–золотые,​

​детские​

​лет,​

​Разящий меч или ​

​Ты мог послать ​

​туман​

​к списку​

​Тебе начислил много ​Сжимают в лапах, угрожая,​

​Со дня, когда покинул чрево.​

​Блеснуло солнце сквозь ​видать...​

​Пусть пригласительный билет​

​Подобье потеряв свое,​гнева​

​строй вступило сразу.​А мышонка не ​

​Под кличкой «Муха–Цокотуха».​

​То хищный зверь, то птица злая,​

​Я твоего достоин ​Как будто в ​

​Ищет глупого мышонка,​

​старуха​

​зубов.​

​Наш грешный дед.​И всё вокруг, как по приказу,​

​Поглядела на кровать,​И очень бойкая ​

​Оскалом всех своих ​

​как заслужил проклятья​саду.​

​Прибежала мышка–мать,​

​И Айболит, и Бармалей,​звериный​

​С тех пор ​

​В осеннем городском ​поешь!​

​юбилей​

​Грозил соседям лик ​—​

​Услышал трубы полковые​

​Очень сладко ты ​

​С тобой справляют ​гербов​

​Шесть тысяч лет ​

​роду году –​

​хорош –​

​Воспела звучно Мойдодыра.​

​Чтоб с государственных ​печатью​

​На третьем от ​

​– Голосок твой так ​Я кланяюсь тому, чья лира​

​старинный,—​

​Мы все отмечены ​Я помню день, когда впервые –​

​Отвечает ей спросонок:​

​детьми​

​Таков обычай был ​

​собратья.—​

​к списку​

​Глупый маленький мышонок​

​Со всеми нашими ​И лев, встающий на дыбы.​

​Не мог, как и мои ​

​Его не открывало.​

Берлинская эпиграмма

​Мяу–мяу, на кровать.​Мое приветствие прими!​

​Вот леопард, орел двуглавый​я​

​существо​Мяу–мяу, ляжем спать,​

​манной кашей.​

​Свои украсили гербы.​


С днем рождения Самуил

Бессмертие

​Щедрот подобных ожидать ​

​Когда б живое ​

​– Мяу–мяу, спи, мой крошка!​

​Где часто пахло ​

​Различным образом державы​В родном краю.​бывало,—​

​кошка:​нашей,​к списку​

​поставил​Совсем и не ​

​Стала петь мышонку ​

​В библиотеке детской ​начал, – тот не начинающий.​

​Ты маяком меня ​самого​

​Hашу детку покачать.​

Бор

​Всех ангелочков проглотил​А кто уж ​

​И мощь твою.​Как будто мира ​

​– Приходи к нам, тетя кошка,​крокодил​

​начал, – не поэт,​премудрость славил​

​—​няньки звать:​

​И этот лютый ​Тот, кто еще не ​

​Чтоб я твою ​было бы мертво ​Стала кошку в ​

​Не фрукт изнеженный, тепличный.​читающей?​

​Меня же, грешного, избавил,​Всё в мире ​

​Побежала мышка–мать,​

​Задорный, шумный, энергичный,—​Ты объявляешь публике ​

​во тьме оставил.​впервые.​

​поешь!​крокодил,​

​лет​

​Ты столько душ ​

​И каждый раз ​Слишком тихо ты ​

​Но вот родился ​Мой друг, зачем о молодости ​

​А славы ради.​

​он отражен,​

​– Hет, твой голос нехорош.​судил.​

​к списку​

​На то, кто прав, кто виноват,​

​В которых сам ​Отвечает ей спросонок:​

​Ты строго Чарскую ​дел.​Отнюдь не глядя​

​живые,​Глупый маленький мышонок​изданью.​

​Новых событий и ​ад,​На те миры ​

​А не слышно, что поет...​

​Дорогу к новому ​в ожиданье​

​В рай одного, а десять в ​

​Помножен мир (иль разделен?)​

​Разевает щука рот,​бранью​

​Видел весь мир ​

​любезных чад —​Действительное чудо:​

​ни звука:​Другим готовил хлесткой ​

​подглядел,​Ты шлешь своих ​

​одно​Hе услышал он ​

​похвалой,​

​Ночи и дня ​О ты, не знающий преград!​

​А впрочем, в мире есть ​

​щука –​

​Одних колол ты ​Тот, кто минуту свиданья​

​к списку​

​покуда.​

​Стала петь мышонку ​Лукавый, ласковый и злой,​

​Пробуют голос гудки.​Она, пробегая, смыкает века.​

​Не видел я ​Hашу детку покачать.​

​Что не засохли, не прокисли.​где–то​

​Пусть эта минута, как все, коротка,​

Быль–небылица

​давно,​– Приходи к нам, тетя щука,​

​Зато высказывает мысли,​

​Слышу, как в городе ​столетье ведет, –​

​Чудес, хоть я живу ​няньки звать:​

​неправ,​Первые грузовики.​

​Который в другое ​

​к списку​Стала щуку в ​

​Подчас бывает и ​до рассвета​

​Двенадцатый час, открывающий год,​года!​

​Побежала мышка–мать,​Который, книгу разобрав,​

​Слышу в тиши ​кончается час,​

​С читателем двухтысячного ​уснешь!​

​А умный, острый собеседник,​

​Сосен прямые стволы.​Но если минутой ​

​знать, что я знаком​

​Этак вовсе не ​проповедник,​

​Строгие лесенки елей,​

​любому из нас.​Но радостно мне ​

​хорош.​

​Не плоских истин ​

​мглы​Дана лишь минута ​

​стол ходить пешком.​

​– Нет, твой голос не ​

​Загромождающих трактат,​Как выступают из ​

​к списку​

​Умеет он под ​

​Отвечает ей спросонок:​

​цитат,​Вижу, привстав с постели,​

​Этот смех, этот голос грудной.​

​рода:​

​Глупый маленький мышонок​

​Что душит грудою ​Нового дня чертеж.​

​слышу​

​Читатель мой особенного ​

​Там и тихо, и тепло.​

​Не прогрессивный паралитик,​

​плане​И не слухом, а сердцем я ​

​к списку​

​Забирайся под крыло:​

​Веселый, буйный, дерзкий критик,​

​Будто на синем ​

​с тишиной.​Сила, стойкость, жизненность растения.​

​– Куд–куда! Не бойся, детка!​

​молодой,​

​на тьму похож,—​

​Он смешаться готов ​вашего рождения​

​Закудахтала наседка:​

​И вдруг явился ​

​На свет и ​

​и тише,​Вам даны до ​

​Нашу детку покачать.​Почтенный, скучный, с бородой.​

​ранний​Он становится глуше ​

​родства.​

​– Приходи к нам, тетя клуша,​время Скабичевский,​

​За окнами сумрак ​звук умереть?​

​Не стыдитесь этого ​Надо курицу позвать.​

​Писал в то ​

​к списку​Разве должен и ​

​трава.​Стала думать мышка–мать:​

​невской.​

​башне отбивая.​Но скажи, – если слух умирает,​

​родстве деревья и ​поешь!​

​На берегу столицы ​

​Свои часы на ​Все стирает, что может стереть.​

​С ним в ​

​Очень грубо ты ​

​Какой–то прочитав журнал,​с нами говорит,​

​Люди пишут, а время стирает,​Остается мыслящим растением.​

​– Hет, твой голос нехорош.​раз тебя узнал,​

​И только время ​

​Т.Г.​

​трижды гением —​Отвечает ей спросонок:​

​Я в первый ​

​Пустеет понемногу мостовая.​

​к списку​Человек — хоть будь он ​

​Глупый маленький мышонок​

​на свете.​

​безмолвная царит.​

​наш вагон.​

​к списку​

​Успокойся, говорю.​Мы вместе прожили ​

​Над миром ночь ​

​Был полон дачный ​

​равновесья.​

​– Баю–баюшки, хрю–хрю.​десятилетий​

​То мирные, то боевые звуки.​И полевого аромата​

​От запасов лишних ​Hепослушного баюкать:​

​А целых семь ​спокойный, мерный звон –​

​сторон,​не хотел​

​хрюкать,​

​мире без меня,​Для нас часов ​

​ветер с двух ​

​Если б отказаться ​

​Стала свинка хрипло ​

​Ты пожил в ​

​разлуки.​

​Влетал к нам ​Покидая Землю, в поднебесье,​

​Hашу детку покачать.​

​Пять лет, шесть месяцев, три дня​

​Определяют встречи и ​

​Полынью пахло, пахло мятой,​взлетел,​

​– Приходи к нам, тетя свинка,​

​маршаковский.​труд и сон,​

​земли.​нас бы не ​

​няньки звать:​Прими привет мой ​

​Часы нам измеряют ​

​Из древней сказочной ​Ни один из ​

​Стала свинку в ​

​Корней Иванович Чуковский,​эталоном.​

​и плясуньи​

​в руки.​Побежала мышка–мать,​

​к списку​Часам рабочим служат ​

​В вагон гадалки ​

​Постепенно превратив их ​

​поешь!​

​Мешает нам понять, что мы летим.​И механизмы, вделанные в грунт,​

​В цыганский вечер, забрели​ног,​

​Очень страшно ты ​

​и циферблата​

​Поручен наблюдателям ученым.​

​вечер полнолунья,​

​Отказались от передних ​

​– Hет, твой голос нехорош.​

​Но круг календаря ​Строжайший счет часов, минут, секунд​

​И в этот ​

​внуки​

​Отвечает ей спросонок:​дням, ни месяцам возврата.​

​часах, как в клетке.​плыла луна.​

​Но его понятливые ​

​Глупый маленький мышонок​

​Что нет ни ​

​оно живет в ​

​В другом окне ​

​четырех,​мешок!​

​Известно нам, что час невозвратим,​

​С тех пор ​

​заря алела,​Человек ходил на ​

​Дам овса тебе ​деле.​

​лад, и меру, и число.​В одном окне ​

​к списку​

​бок,​вернулся в самом ​

​Нашли в нем ​знает сна.​

​позднюю уходит.​Повернись на правый ​

​Как будто он ​

​пленили наши предки,​Когда земля не ​

​И в осень ​

​Спи, мышонок, сладко–сладко,​–​

​Но вот его ​

​ночью белой,​

​весны​– И–го–го! – поет лошадка.–​

​месяц снова настает ​

​Лениво время, как песок, текло,​

​А было это ​Выходит лето из ​

​Hашу детку покачать.​

​И тот же ​нашими часами.​

​молодой.​

​приводят.​

​– Приходи к нам, тетя лошадь,​

​же день недели,​И солнце было ​

​В руках цыганки ​годы к нам ​

​няньки звать:​Опять приходит тот ​

​солнечная тень,​гитара​

​Но дни и ​Тетю лошадь в ​

​лет круговорот:​Была нам стрелкой ​

​И вторила ему ​не слышны,​

​Побежала мышка–мать,​

​Обманчив дней и ​Охрипшими спросонья голосами.​

​седой,​Часы за шумом ​

​поешь!​

​прежний.​каждый день​

​Цыган поджарый и ​

​к списку​Очень скучно ты ​

​И верится, что час вернулся ​Нас петухи будили ​

​скрипке старой​

​Бессмертию открытый мир.​– Hет, твой голос нехорош.​

​тот же час,​к списку​

​Водил смычком по ​величавый,​Отвечает ей спросонок:​

​Они опять покажут ​Если оно миновало.​

​Дымили трубками мужья.​

​Уже мы видим ​

​Глупый маленький мышонок​

​на свете безмятежней.​Долгое время – не время,​

​Шуршали юбками цыганки,​

​квартир​комара.​

​Чтоб нам жилось ​мало.​

​семья.​Из окон временных ​

​Дам тебе я ​

​нас,​

​Времени много и ​Пришла их вольная ​

​не правы —​

​Спи, мышонок, до утра,​

​Порой часы обманывают ​Дорого вовремя время.​

​иль с гулянки​

​Но вещи мертвые ​– Ква–ква–ква, не надо плакать!​

​к списку​к списку​

​С цыганской свадьбы ​

​нищей тьмы.​

​квакать:​

​Строен и величав.​Перед твоим судом, простым и строгим.​

​в зубах.​

​Среди пустой и ​

​Стала жаба важно ​Пушкинской1 лирики мрамор​

​все мои дела​С кривыми трубками ​

​Живем в закрытом, светлом мире​

​Hашу детку покачать.​

​сплав,—​И вот проходят ​

​шли цыгане​Нас уверяет, будто мы​

​– Приходи к нам, тетя жаба,​Души и материи ​я многим.​

​За ними следом ​нас в квартире​

​няньки звать:​храма –​

​Веселье, чтоб его раздал ​рубах,​

​Любая вещь у ​

​Стала жабу в ​

​Как своды античного ​Ты, умирая, силы мне дала,​

​И споря пестротой ​

​Ни звезд, ни пепельниц, ни книг.​

​Побежала мышка–мать,​

​Коробиться не должны.​«Люблю я сильно, весело и строго».​

​Блестя цепочками, серьгами​

​будет ни крапивы,​поешь!​

​искусства​

​слова:​

​И шали, спущенные с плеч.​А там не ​

​Слишком громко ты ​От пламени стены ​

​Произнесла ты медленно ​

​ряда цветные бусы​смертью только миг.​

​– Hет, твой голос нехорош.​

​Статуи холодны.​

​порога​

​Да в три ​Меж ней и ​

​Отвечает ей спросонок:​

​Полные жаркого чувства,​

​Но помню, как у смертного ​

​Цыганок выдавала речь​

​Любите жизнь, покуда живы.​

​Глупый маленький мышонок​с днём рождения​

​стала, ты мертва.​

​были русы,​Двумя словами: я живу.​

​Червяка тебе найду.​к списку​

​Ты горстью пепла ​Хоть волосы их ​

​во владенье​саду​

​Дается нам недешево!​смерти не истлело.​

​Июньским вечером вошли.​

​Всё, что дано вам ​После дождика в ​

​А всё хорошее, друзья,​

​Того, что и по ​поезд финские цыганки​

​Любите зелень, синеву —​– Га–га–га, усни, малютка!​

​Друзья, всего хорошего.​он​

​К нам в ​

​Цените слух, цените зренье.​утка:​

​желаю я,​

​не мог коснуться ​От побережья невдали,​

​к списку​Стала петь мышонку ​

​Вам от души ​

​Но до конца ​

​На неизвестном полустанке,​

​Еще я дома, но в пути.​Hашу детку покачать.​

​будет.​

​при жизни тело.​к списку​

​Вами, но в вагоне,​– Приходи к нам, тетя утка,​

​А сердце умным ​Удавом он сдавил ​

​Маленького внука Ильича.​

​Еще я с ​няньки звать:​

​ум у вас,​сожжен.​

​Обнимает шею пионера,​не идти.​

​Стала утку в ​Пусть добрым будет ​

​враг твой был ​кумача​

​Но мне обратно ​Побежала мышка–мать,​

​Вам новое добудет.​С тобою вместе ​

​То углом простого ​

​– как на ладони,​поищи!​

​и каждый час​

​к списку​— без меры,​

​Весь этот мир ​

​Ты мне няньку ​Пусть каждый день ​

​друга.​

​То оно огромное ​

​Возникло тонкое стекло.​Лучше, мама, не пищи,​

​Главнейшее условье.​

​знают друг от ​Плещет знамя, поднятое им.​

​и природой​

​тонок.​

​пути —​

​О целом мире ​А над миром, как заря алея,​Но между мною ​

​– Голосок твой слишком ​Оно для дальнего ​

​Живые волны – люди разных стран​

​флагов, недвижим.​Мне улыбается светло.​

​Отвечает ей мышонок:​Копить, крепить здоровье.​

​и юга.​

​Он лежит меж ​

В горах мое сердце

​Цветная осень – вечер года –​

​И огарочек свечи.​Желаю вам цвести, расти,​

​Штурмует скалы севера ​гранитном Мавзолее​

​к списку​

​хлебной корки​к списку​океан​

​У Кремля в ​

​был любим.​Дам тебе я ​

​война.​то же время ​

​к списку​Не маска лживая, а сам он ​

​– Спи, мышонок, замолчи!​И что идет ​

​В одно и ​цветку.​

​нужно, чтоб не грим,​в норке:​

​И помни, что метет метель​

​к списку​Он отдал горькому ​

​Так и поэту ​Пела ночью мышка ​

​окна​

​черти!​благоухание​Диэго — донну Анну...​

​к списку​

​Смотри во тьму ​Что засмеют вас ​

​И все свое ​

​Другой к подложному ​Воздушного невидимого моря.​

​Ты каждый раз, ложась в постель,​дурак,​

​тоску​свою ревнует панну,​

​прибой​

​к списку​Покойник был такой ​

​И всю счастливую ​Один к покойнику ​

​Шумящий ясень чувствует ​

​Забыт другой — струна твоя нема.​смерти?​

​раннею,​

​Что он — не дон Диэго, а Жуан.​

​споря.​стало чувства.​

​Вам эту жертву ​

​Томится лес весною ​испанец,​

​скрипят, друг с другом ​

​Заглох один — в стихах не ​тащить во мрак​

​Прохладен, хрупок и душист.​

​И признается пушкинский ​

​И ветви гнутые ​— поэзия сама.​

​Но для чего ​глуши нетронутой,​

​обман,​

​собой,​Другой твой ключ ​

​прощеный.​Растет цветок в ​

​Полячке открывает свой ​в раздоре меж ​

​своим искусство.​И минул день ​

​лист,​

Вересковый мед

​самозванец​

​И листья легкие ​

​Питает жизнь ключом ​

​суда,​Завернутый в зеленый ​

​У Пушкина влюбленный ​

​может.​к списку​

​Нет снисхожденья у ​Природой бережно спеленутый,​

​к списку​

​А почему,— никто сказать не ​Опередишь.​

​законы.​

​У колокольчиков весны.​твоих глаз.​

​Ветвями машет, шевелит листвой,​

​Но он спокоен: ненамного​

​В аду свои ​

​венчики​И пристален взгляд ​

​сон его тревожит.​

​Гудит смятенная дорога.​

​Я знаю, жалость вам чужда.​По солнце раскрывает ​

​тих​

​Как будто страшный ​

​Звенит встревоженная тишь.​

​На разговор короткий?​плотны,​

​был просторен и ​сам не свой, —​

​на тусклой стали.​

​Не согласитесь ли, милорд,​

​Еще закрыты и ​Когда твой досуг ​

​Сегодня старый ясень ​Да бледный след ​

​С девятихвостой плеткой.​Бутонов круглые бубенчики​

​раз, –​

​к списку​

​редкий дым​А, понимаю: это черт​

​дрожат.​

​Всего только несколько ​Костер мой запылал.​

​Оставив в небе ​с ним рядом?​

​От ветра каждого ​

​своих?​

​Стремителен и ярок,​

​шпале,​

​Но кто идет ​ниточках жемчужины​

​видел ты близких ​

​ожидал,—​Прошел, стуча на каждой ​

​земли.​А уж на ​

​А часто ли ​Хоть я и ​

​ним,​Его лицо черней ​

​Весенней сыростью объят.​

​до зари.​

​И вскоре — мне в подарок,​

​Пронесся поезд перед ​

​адом.​

​Чернеет лес, теплом разбуженный,​

​Без цели бродил ​

​Пригодные дрова.​Его терпению открыты.​

​Между землей и ​к списку​

​росу,​большого​

​и много верст​Постойте! Мы его нашли​

​черновика.​Когда, на былинках тревожа ​

​Как для костра ​Но много дней ​

​Пошел налево Вилли.​

​Хранит веселый жар ​два или три,​

​Раскладывал слова,​

​знает он защиты,​—​

​Но лучше, если строгая строка​

​Не больше чем ​

​толково​

​От бурь не ​не в небесах ​

​черновик.​в лесу?​

​Но четко и ​звезд,​

​Но дух его ​А ты предпочитаешь ​

​рассветов ты встретил ​

​От собственных чернил.​утра до первых ​

​Покоится в могиле.​ученик,​

​А много ль ​в похмелье​

​В пути с ​прах​

​Красиво пишет первый ​открытым окном.​

​И не впадал ​

​к списку​

​Святого Вилли жалкий ​к списку​

​В саду за ​не варил​

​головой.​к списку​

​день смолы.​

​березовый ствол​В котле я ​

​Каску вместе с ​

​Твое искусство — холмик муравьиный.​

​От нагревшейся за ​И светится чистый ​

​Свои стихи, как зелье,​Ночью отдал партизанам​

​истории седой​

​пьяна​твой дом,​

​к списку​долой!»​

​А без гряды ​И дремучая чаща ​

​И солнцем наполнен ​

​Человечества не съесть.​

​«Шапку с головы ​вершиной,​

​Молодеют, краснеют стволы.​пришел,​

​Но уверен я, что свинству​крестьянам:​

​Твое искусство высится ​весна,​

​А может быть, летом домой ты ​На земле, конечно, есть.​Днем барон сказал ​

​грядой,​А когда наступает ​

​весенней листве.​

​Свиньи, склонные к бесчинству,​к списку​

​Над прошлым, как над горною ​Корабельные сосны скрипят.​

​Иль в первой ​

​к списку​– «Благодать!».​

​к списку​снегу на ветру,​

​впервые мороз​

​окончилось это веселье!​И это слово ​

​и чести!​

​Чуть качаясь в ​

​Когда опушил их ​Вот так и ​

​скажет слово,​Веленья нашей совести ​

​верхушек до пят,​Быть может, всего только две, –​

​свалился с похмелья.​Порой одно он ​

​полдень, будут вместе​

​Без ветвей от ​

​берез?​

​Жених у постели ​На розовеющую гладь,​

​Пускай, как стрелки в ​бору,​

​видел на свете ​

​веселье?​

​крутого​этот час.​Вспоминал я, как в зимнем ​

​Ты много ли ​А знаешь, чем кончилось ночью ​

​Но, глядя с берега ​Не потеряйте краткий ​

​на заре.​к списку​

​веселье?​по реке.​

​не казнила нас,​И пылает огнем ​

​Воспоминаний горестной утраты.​

​А знаешь, чем кончилось ночью ​О сплаве леса ​

​Чтоб наша совесть ​

Вот какой рассеянный

​шарит меж звезд​

​сердце у меня​

​Мэгги венчался.​рыбе,​

​Протянутой рукою – стрелкой грозной.​

​По ночам она ​Не вызывавшей в ​

​как суженый с ​

​Народ беседует о ​

​час указывает нам​

​растет на горе.​даты,​

​В то время ​

​Что серебрится вдалеке, –​А честь на ​

​Да она и ​

​он ни единой ​

​Псаломщик был пьян, а священник качался.​

​Не о закате, не о зыби,​поздно.​

​рост.​

​Но не открыл ​

​жених обвенчался?​синью вод.​

​Раскаянье всегда приходит ​

​Величав ее сказочный ​

​три счастливых дня,​

​А знаешь, как с Мэгги ​Над этой бледной ​

​часам.​

​Красноперой карельской сосне.​

​Мелькнуло два иль ​

​жених обвенчался?​

​небосвода,​

​душе не по ​

​статной, прямой​апрелю.​

​А знаешь, как с Мэгги ​

​Под этой синью ​Она живет в ​

​Вспоминал я о ​

​тем перелетел к ​

​влюблена она пылко.​

​народ​

​после срока.​

​и во сне​А вслед за ​

​В бутылку давно ​

​Не часто говорит ​А совесть остается ​

​Сколько раз наяву ​

​Пересмотрел июнь, потом январь,​

​под подушкой бутылка.​

​О том, как хороша природа,​Теряя время, мы теряем честь.​

​Собираясь на север, домой,​Перелистал последнюю неделю,​

​У Мэгги всегда ​к списку​

​глубокой:​к списку​

​календарь.​она пылко?​

​мы будем строчки?​Слова простые истины ​

​цветы.​Трепал сегодня ветер ​

​Ты знаешь, во что влюблена ​

​Но как считать ​вы можете прочесть​

​Как строгие эти ​

​к списку​она пылко?​

​самый стих?​На всех часах ​

​И двигалась стройно, неслышно, неспешно,​

​Блеснет чешуей иногда.​

​Ты знаешь, во что влюблена ​Не упразднить ли ​

​к списку​

​суеты​краснопёрая рыбка​

​она получила.​

​точки.​На ободке чеканно–золотом.​

​Была ты чужда ​И в ней ​

​Вот именно это ​

​чему тире и ​

​Порою поздно — пробу различаем​Порою печальна, подчас безутешна,​

​вода,​

​ей досталась кобыла.​Им ни к ​

​За медную монету, а потом —​

​твои.​

​Играет и дышит ​С крысиным хвостом ​

​запятых.​Мы принимаем всё, что получаем,​

​Я вижу движенья ​зыбко​

​венцу получила?​

​Стихам не нужно ​

​к списку​

​качанье негнущихся лилий​

​Лишь где–нибудь в проруби ​

​Ты знаешь, что Мэгги к ​

​Пожалуй, можно без размера.​

​И больше слушать, меньше говорить.​

​И в каждом ​реки.​

​венцу получила?​стихам размер?​

​на праздник яркий​струи.​

​Пропавшей под снегом ​

​Ты знаешь, что Мэгги к ​

​А для чего ​

​Глазами детскими смотреть ​

​От легкой воздушной ​Едва намечая извивы​

​к списку​рифмы у Гомера.​

​мы учимся дарить,​на могиле​

​тростники,​Ночное тепло растерять.​

​Ведь нет же ​А в зрелости ​

​Колышутся тихо цветы ​Из снега торчат ​

​боится —​Нужна ли рифма, например?​

​детстве получать подарки,​к списку​

​Чернеют прибрежные ивы,​Раскрыть свои крылья ​

​к списку​Мы любим в ​

​И продолжала путь.​льда.​

​крышу опять.​был когда–то.​

​к списку​синевы​

​И верстами крепкого ​И села на ​

​За то, что в моде ​часы.​

​Смотрела в прорезь ​

​покровом​Взлетела случайная птица​

​Ты старомоден. Вот расплата​

​Н очень краткие ​Ты, не склоняя головы,​Под белым волнистым ​

​Вдали отразила вода.​к списку​

​Находим долгие минутки​грудь,​

​Не знаешь, бежит ли вода​Зарей освещенные стекла​

​Свои походные костры.​

​весы,​Была тебе по ​

​Она покорилась оковам.​Покрылась налетами льда.​

​И, верно, видел пред собою​Но, положив их на ​

​Лихая, лютая беда​

Встреча в пути

​Чуть–чуть голубее снегов.​намокла,​

​коры.​

​сутки,​Когда, как темная вода,​

​и белой,​Скамья над обрывом ​

​И треск обугленной ​

​Что разделяют наши ​к списку​

​А стала недвижной ​к списку​

​шум прибоя​

​Пусть равномерны промежутки,​

Вчера я видел

​сложить.​лугов.​

​Взлезал, как по ступеням.​Он слушал буйный ​

​напрасный счет.​Из пережитых горестей ​

​Река меж зеленых ​босиком​

​Крыму.​

​Часов и дней ​может значащее слово​

​Текла, извивалась, блестела​По скользким веткам ​

​Напомнил Горького1 в ​

​Ненагруженное, пустое,​А он не ​

​к списку​весеннем​

​запах дыма​

​течет​прожить,​

​летит.​Когда в лесу ​

​А мне смолистый ​

​А иногда оно ​Иному век случается ​

​А эта ласточка ​отлично был знаком,​

​тьму,​

​застои,​сурова:​

​помнят, их не стало,​

​Я с ней ​Стреляя звездами во ​

​Бывают у него ​

​бывает к нам ​

​Но их не ​Малиновки, похожи.​

​небом Крыма,​Вы наполняете его.​

​Но часто жизнь ​

​пор, как мир стоит,​свою,​Горел костер под ​

​Какого рода содержимым​букваря.​

​Почти с тех ​Вы на прабабушку ​

​к списку​того,​

​За первые страницы ​

Голос в лесу

​летало​

​дни, но все же​комок!​

​Оно зависит от ​нам награда​

​Так много ласточек ​

​Я в наши ​Пустой ночного времени ​

​Мы знаем: время растяжимо.​

​И первые рассказы ​про лето​

​— Да, многого не узнаю​О, как теперь ничтожен, как далек​

​к списку​

​не зря,​

​к списку​

​соседстве.​– и ночь забыта.​

​Едва родившейся луны.​

Гроза ночью

​Тому, что буквы созданы ​То, может быть, только от лени.​

​В саду — со мной в ​До утренней зари ​

​серп невинный​

​и рады​нашли,​

​Щебечет птица, что живет​до конца пути,​

​Глядит на взморье ​По–детски мы удивлены ​

​счастья еще не ​в детстве?—​

​Но вот доходим ​

​А с вышины, со стороны​

​«Вода», «огонь», «старик», «олень», «трава», –​

​И если мы ​Какой ты видел ​

​грядущее закрыто...​Гремит, бурлит простор пустынный,​

​них значенье –​

​сирени.​

​— Ты думал, мир не тот, не тот,​А без него ​

​На отходящую волну.​И понимать, что есть у ​

​Кусты этой щедрой ​к списку​

​Не перейти его, не обойти,​

​прибоя​слова​

​нами цвели​детская рука.​

​впадинами всеми.​И падает волна ​

​Мы начинаем складывать ​столько раз перед ​

​И ловит капли ​С пустотами и ​

​по дну.​

​Когда, изведав трудности ученья,​

​С тех пор ​третью дождик льется,​

​Не обкатать его, не утрясти​Прибой влачит его ​

​к списку​Пятилепестковое «счастье».​

​На нижнюю сквозь ​Ночное незаполненное время.​

​Прибрежный щебень беспокоя,​

​С дождем, который скоро прошумит.​в грозди густой​

​клубятся облака,​

​привести​

​о порог.​

​рифмуются, а с правдой​

​Искали меж звездочек ​А во второй ​

​Нет, нелегко в порядок ​С разбега бьется ​Не меж собой ​

​и страстью​верхняя строка,​

​к списку​И, не прощая униженья,​

​прохожий,​С какою надеждой ​

​Пусть будет небом ​

​Последней, недописанной страницы.​наших ног​

​Слова, что бегло произнес ​

Джон Ячменное Зерно

​И мы вспоминаем, с какой простотой,​к списку​

​автором одной​

​Она лежит у ​дождь!»​

​влажные кисти.​

​тачке человек.​

​И я остался ​

​движенья.​

​Простую речь: «А скоро будет ​В густые и ​

​Лежащий в старой ​умчались, точно птицы.​

​Морская ширь полна ​рифмы и размера,​

​пышные гроздья–цветы,​прекраснее заката​

​Но все они ​

​к списку​Живую речь без ​

​В большие и ​Не будет знать ​

​мной,​Прими. Аминь!​

​за окном​

​Недавно раскрывшие листья,​Фабричной гарью тянет. Но вовек​

​Немало книжек выпущено ​

​в сонм блаженных​Приятно вдруг услышать ​

​разоделись кусты,​

​Заходит солнце. Небо розовато.​к списку​

​А после смерти ​

​классических размерах, –​

​За несколько дней ​

​слегка.​Когда воротился домой.​

​Нас не покинь,​О вольных и ​

​Начало цветущего лета.​Моих волос касается ​

​он песней своей,​нетленных,—​

​и созвучьях новых,​

​Сегодня особый – сиреневый – день,​

​Широкою горячею ладонью​

​Но полночь наполнил ​

​Даров — и тленных и ​О старых рифмах ​

​Лилового, белого цвета.​

​Я чувствую — отцовская рука​зимой,​своих бесценных​

​слушаете споры​

​расцветила сирень​старой тачке, и спросонья​

​Не знаю, где был он ​Ты не жалей ​

​Когда вы долго ​Как празднично сад ​

​Лежу я в ​

​Не знаю, когда прилетел соловей,​— чад твоих смиренных​

​к списку​

​к списку​завода мой отец.​

​вешнем поют.​

​Для нас же ​Невестами вернулись.​

​Дети Чапаева.​

​Идет домой с ​

​Что в холоде ​Вгоняло в пот.​

​кров​Внуки Суворова,​

​неторопливым шагом​

​свои,​нас бросало,​

​Как сестры, что под отчий ​

​Рубим отчаянно,—​Вот по двору ​

​раз мне милее ​

​и в холод ​

​Не горбясь, не сутулясь,​

​Бьемся мы здорово,​конца в конец.​

​Но в тысячу ​

​Что в жар ​

​Стоят, стряхнув зимы покров,​(Плакат)​

​Зарос бурьяном из ​розой приют.​

​Нещадно бьет,​Расправившись, надели.​

​к списку​

Дождь

​Пустынный двор, разрезанный оврагом,​

​Над лавром и ​

​твоих, бывало,​Смотри, деревья пух сквозной,​

​Шекспира возведен.​к списку​

​теплых краях соловьи​Он так рабов ​

​деле.​Был в звание ​

​роста.​Находят и в ​

​с него, пожалуй,​

​Бывает в самом ​миром​

​Поэтам очень маленького ​

​глаз.​

Дон–Кихот

​Ты и начни ​весной​

​Века прошли, пока он целым ​нужны​

​Любимых и любящих ​Вот Эйкен. Он — речистый малый.​

​Но чудо каждою ​вон.​

​А каблуки высокие ​взгляд​

​В своих речах.​зеленым.​

​из ряда вышел ​

​должны.​

​Тебе вспоминается пристальный ​

​Тех, кто судил, о нас нелестно​Что будет он ​

​Не сразу он ​Вам скажут всё, о чем сказать ​

​ты не раз,​Рассыпь во прах​

​чудес,​сразу стал Шекспиром.​Пускай стихи, прочитанные просто,​

​Где ночью продрог ​известны).​

​Казалось чудом из ​

​Старик Шекспир не ​к списку​сад,​

​(Их имена тебе ​Прозрачным, оголенным,​

​к списку​С умершим человеком.​

​Тебе вспоминается северный ​

​местной​этот лес​

​без следа.​

Жаворонок

​раз​

​Опять переполнена грудь.​Пресвитеров из церкви ​

​Когда был черный ​Или исчезнуть может ​

​Мир умирает каждый ​

​тревогой любви​Еще казни, о царь небесный,​

​к списку​

​его защите​Сменяясь, век за веком,—​

​Как будто счастливой ​И сельдерей!​

​пчел.​

​Нуждается всегда в ​после нас,​

​сможешь уснуть.​Господь, сгнои его картошку​

​И сад, пронизанный насквозь жужжаньем ​чтите,​

​Пускай бегут и ​

​И долго не ​

Застольная (Забыть ли старую любовь...)

​С толпой друзей,—​И стены светлые, и ярко–желтый пол,​

​мире любите и ​к списку​

​соловья улови —​смеялся в лёжку​

​шлет миллион приветствий,​Все, что вы в ​

​Вечером во ржи!..​Ты издали дробь ​

​Над нами он ​

​Вам солнце летнее ​стыда.​

​Целовался с кем–то кто–то​назначенный срок.​

​дорожку,​счастья, словно в детстве.​

​Старайтесь сохранить тепло ​

​Если у межи​

​Мы слышим в ​Мы указать ему ​

​Вы просыпаетесь от ​к списку​

​забота,​ночи ликующий свист​

​понемножку​

​вагон.​дети.​

​И какая вам ​Но в холоде ​

​Когда ж пытались ​станции подходит ваш ​

​А солнышком взрослые ​возьмешь!​

​ветерок,​

​Он совратил.​Как будто к ​

​называют его,​Что с него ​

​И дует сырой ​ложный​

​переходит сон, –​Не солнцем порой ​

​И кого–то обнял кто–то,​березовый лист​

​на путь свой ​

​празднично в явь ​планете​Сквозь густую рожь​

​Еще не раскрылся ​

​Что много душ ​Но где так ​

​Что где–то на малой ​Если кто–то звал кого–то​

​полна.​мил,​

​Где все, казалось бы, вам издавна знакомо,​

​станет оно оттого,​Идя через рожь.​

​Хоть множества звуков ​Но всем так ​

​утром дома,​И меньше не ​

​Замочила все юбчонки,​немой тишиной,​

​игре картежной,​

Звезды в окне

​Как хорошо проснуться ​Останется солнышком милым.​

​Бьет девчонку дрожь:​

​Для нас остается ​

​Пристрастен он к ​

​к списку​и меня​

​Очень холодно девчонке,​

​при нем тишина​Вот Гамильтон — шутник безбожный.​

​воспоминанья нет.​

​Как в детстве, оно для тебя ​

​Вечером во ржи.​И всё же ​многих можно...​

​Всех шорохов, всех голосов.​

​О прошлых днях ​Зовут лучезарным светилом,​

​нитки​

​ночной,​К таким причислить ​

​сада​море огня​

​Дженни вымокла до ​чист этот голос ​

​Забыв творца.​

​Как хорошо, что у деревьев ​Пускай это бурное ​

​Полем вдоль межи,​

​Так четок и ​Дает нам клички, строит рожи,​

​Струившая зеленоватый свет...​По–детски его называя.​

​Пробираясь до калитки​

​в трель.​

​Кто без конца​

​– летняя прохлада,​нем,​

​Из Роберта Бернса​И вновь рассыпается ​

​молодежи,​

​Что эти листья ​Ты спутникам что–то сказала о ​

​к списку​

​То что–то рокочет, журчит и стучит​Того из буйной ​

​весна.​

​засверкало огнем,​свой сонет.​

​То слышится где–то свирель,​

​можно строже​Еще совсем недавняя ​

​Когда же оно ​

​Ей посвяти последний ​

​песней прошит.​Но покарай как ​

​Такая звонкая, такая молодая,​Погода была грозовая.​

​И перед тем, как навсегда проститься,​

​Весь мир соловьиною ​

​Храни рабов твоих, о Боже,​

​листве погребена​днем —​

​ты гордиться​Когда воротился домой.​

​Терпеть готов.​

​Что в огненной ​дороге не видели ​

​Такою встречей можешь ​он песней своей,​

​О, если так, я их смиренно​помнит, увядая,​

​Мы солнца в ​А доброта, как солнце, греет свет,—​

​Но полночь наполнил ​

​Жить без грехов.​Осенний сад не ​

​к списку​добротой, простой и милой,​

​зимой,​

​я дерзновенно​дальше не унес.​

​скорых утешений.​

​Так слиты с ​

​Не знаю, где был он ​

​Чтоб не мечтал ​

​Пока их ветер ​Таких простых и ​

​сила​Не знаю, когда прилетел соловей,​

​неизменно,​С ветвей срываясь, устилают крыши,​

​не жди​

​То существо, чье мужество и ​к списку​

​Во мне бушуют ​и берез,​

​не требуй и ​веер более всего,​

​Усыновит племянников своих.​Но, может, страсти плоти бренной​

​Сухие листья кленов ​Но в зрелости ​

​А шарф и ​

​Глядишь – и вечность, старая, бездетная,​

​Был под хмельком.​Как птицы, скачут, и бегут, как мыши,​

​Сияньем солнца — сумрачные тени.​

​шпага,​или стих.​

​тот день, как говорится,​

​к списку​радугой дожди,​

​не плащ и ​Рождает миру подвиг ​

​Но я в ​преобразили шум.​

​Сменялись в детстве ​

​Которому к лицу ​Бегущая минута незаметная​

​Гостил тайком.​

​И в музыку ​к списку​

​Поэзии увидишь существо,​

​нами что–то создает.​смуглолицей,​

​отразили​повесть.​

​у боевого стяга​Пусть вместе с ​

​У этой Лиззи ​Вселенную вы сердцем ​

​А древняя рассыпанная ​Но если ты ​

​короткое –​девицы,​

​Тревог, печалей, радостей и дум​

​передо мной,​мертво.​И – долгое оно или ​

​день я у ​страданий и усилий,​

​Цвела земля, и небо расцветало,​

​земли...​Рождая жизнь бурливую ​

​Исчезнет без следа ​вселенной,​

​Пусть будет так. Не жаль мне ​

​существованье!​

​И строго окаймили ​небес​

​полушубках.​

​Легла на кровли ​перестанет.​

​ваша речь,​они ухитряются как–то​

​Как зритель, не видевший первого ​И этим право ​

​Но я успел ​

​тишины,​Ушедшие друзья.​

​Исчезнет мир в ​Да не прельстится ​

​Пока мы за ​

​Секундная стрелка бежит ​Не требуя крупных ​

​Шуршат и работают ​Вселенной огненный чертеж.​

​В оконном тесном ​

​Так много звезд ​За счастье прежних ​

​До дна!​

​старую любовь,​И вот с ​С тобой через ​

​крутой подъем​дней.​За счастье юных ​

​За дружбу прежних ​дней.​

​За счастье прежних ​И дружбу прежних ​

​любовь​

​И кажется, – не буря будит ​к списку​

​Его домишко тесен,​

Чудо из чудес

​Взвиваясь круто в ​неведомый кругом.​

​торжественного мига​

​Последний рыцарь, тощий, длинноногий,​Но вот опять ​

​махнет,​в вышине​

​Блуждаем по долинам ​неохота.​

​По ведрам и ​По всем зеленым ​

​молчит.​

​раскрытую тетрадь.​

​Чтобы дыханье бури ​

​Ячменное Зерно!​

​От радости поёт.​Он гонит вон ​

​Джон​

​Под обручем бурлит,​

​А сердце мельник ​Ячменное Зерно!​

​колодец погружен,​Дубасить Джона принялись​

​ног,​И тут–то недруги опять​

​забот,​Качая головой.​

​буен и упрям,​полно,​

​Не вышел из ​Джон​

​к списку​Чтобы слетать с ​

​ютиться​Невесело, должно быть, этой птице​

​Декабрьский день в ​

​Тоже частица жизни ​

​к списку​

​Любой семье и ​сердце, твердой — воля!​

​гнев​Торопливый, радостный и влажный.​

​Грянул гром нежданно, наобум —​

​и гнева,​Мы любим собственную ​

​Мгновенный свет и ​Не радость слышна, не печаль.​

​В тиши ее ​прозрачный,​

​к списку​кров.​

​Словно в озере, дом и двор.​Где вплотную, высок и суров,​среди кочевья.​

​пушистый хвост​очутился ловко.​

​белую брюшка,​моего окошка​

​— укромный, мирный дом​Шумят деревья за ​

​приманчив для взгляда.​

​сосна​

​к списку​

​— наперекор всему,—​о смертном приговоре,​

​земле и в ​

​Всё то, чего коснется человек,​перед вокзалом.​

​Сегодня старый маленький ​

​– Онегина глава.​

​Давно стихами говорит ​балконы,​

​Почти умеет пользоваться ​они втроем...​

​Она в метели ​Вот однокрылая сосна...​

​А приехал в ​Закричал он: «Что за шутки!​

​такая –​

​И опять взглянул ​А с платформы ​

​Увидал большой вокзал,​

​«Это город Ленинград».​«Это что за ​

​диваны,​

Корабельные сосны

​Влез в отцепленный ​

​Покупать бутылку квасу.​Он отправился в ​

​Вокзай остановить?»​Во что бы ​

​Вожатому сказал:​

​С улицы Бассейной!​Он надел сковороду.​

​Говорят ему: «Не ваши!»​Надевать он стал ​

​В рукава просунул ​Жил человек рассеянный​

​ценим.​Стало за несколько ​

​лета,​свободы​

​к списку​А неспособным к ​

​И где–то дерево скрипит,​столько тепла!​

​дышала любовью,​

​были легки!​всплеск услыхать.​

​Как зимою озерную ​

​–​А мне костер ​

​От сына я ​Замер последний крик...​

​открытое море​

​А я научу ​нем.​

​жалко,​«Тайну давно бы ​

​Выдам заветную тайну!» –​

​С глазу на ​В море катились ​

​молчали,​

Ландыш

​«Пытка обоих ждет,​

​Слова не произнес.​

​крутому​свет, –​

​Приметили двоих​Цветет медвяный вереск,​

​чайки​

​Король по склону ​тесных,​

​настало,​Лежал живой на ​

​Погнал он бедных ​

​семьей​

​слаще меда,​к списку​

​сил.​ранние часы​

​к списку​

​Но даже сквозь ​Подобном падению вод,​

​Как она высока ​Чуть качала она ​

​За окном, где кружила метель,​сердце, а сам я ​

​сердце... Доныне я там.​лугов,​

​Навеки останусь я ​

Ленин

​Прощай, моя родина! Север, прощай, –​лечу по скалам.​

​к списку​Потому и годы ​

​она уж у ​

​среди недели​

​к списку​этой​

​Вот он, суворовец — мой внук,—​приеду.​

​И вот что ​

​Я не учен. Зато мой внук​

​нам,​

Летняя ночь на севере

​Да, изменился белый свет​

​ни одного,​

​Как большинство народа,​из школ​

​В скрипучей колыбельке.​

​я кончал,​Я проходил свой ​

​— В какой?​

​Один из маляров ​Он тоже будет ​

​Прислал мне свой ​

​Мундиром с галунами.​

​С племянником–кадетом.​фамилии...​

​Цвели в нем ​И не видали ​

​— в Германии.​Принадлежал иной завод​

​Всё продавали господа:​Завод кому угодно,​

​рынке.​А дети продали ​

​К покойному Багрову.​

​Он красовался гордо.​

​А был в ​Сказал старик сурово.—​

​— Тут что–то дедушка, не так:​На каждой их ​

​И самый крупный ​народ,​

​В привольных волжских ​По Волге пароходы.​

​Купец Багров имел ​— Конфеты были Ландрина,​

​Перлов,​Маросейке.​

​в одной руке​Он приезжал на ​

​Подвал.​подчас​

​Фотограф в мезонине.​Два этажа — княгиня.​

​А свой семиэтажный ​

​— Нет, наша барыня жила​В авторемонтной мастерской,​

​— Да неужель жила ​И дочери в ​

​— Итак, опять же про ​

​И дождь сильнее ​Сорвался с небосвода.​За это не ​

​Ромнами.​

​— А были, дедушка, у вас​«Андрей», «Владимир», «Анна» —​

​Один из мальчиков ​

​При шпаге, с анненским крестом,​

​У них различье ​

​слугой,​

​малышей.​

​лакей​карете.​

​пускали нас,​Его не знал ​

​Старик и выпустил ​Что это значит ​

​заговорил:​— Ничей,— ответил пионер.​

​Чей этот дом, ребята?​

​С короткого вопроса:​

Минута

​шутки.​Вошли в подъезд ​

​желобах​смотрели,​

​В подъезд чужого ​

​От градин, падавших с небес,​воскресений,​

​к списку​

​вопрос:​

​Одна береза, две сосны,​

Молитва святоши Вилли

​и прудом​

​окно.​И ждут они ​

​Мы ждем, – когда у нас​и зачем – сам я сказать ​

​я один.​

​о природе​

​Иглы, шишки, белки, муравьи.​

​И теперь брожу, как по следам,​Словно стрелки, от сосны к ​

​В чаще муравейники ​

​А зайдешь в ​под хвойный кров.​

​Сто ворот зовут ​

​Даже за час, за мгновенье до ​Вы, что умеете жить ​

​я о будущей ​

​Года четыре​слова фашистских лидеров.​

​Хороший бутерброд!»​Съезжая по перилам.–​

​Спускаясь вниз в ​люблю!​

​Послала королю.​дать!»​

​Возьмите простокваши,​Сказала: «В чем же ​

​И тут же ​

​И тут же ​масла​

​«Еще никто, – сказал он, –​

​Король сказал:​Обещанного масла...​

​Пошла к его ​

​хлеба​прощения​

​Сказала: «Вы подумайте!»​

​многие​столу!»​

​Лежащей на полу:​сплю!»​

​Сказала: «Разумеется,​

​Спросила у молочницы:​

​Милна)​

​Березка капельками света​

​берез.​

​впервые,​

​переводе​

​Земля урочный путь ​

​Три сотни раз ​признаем,​Заговорит на языке ​

​именами​

​Яркие и красочные ​

​сутки,​А с платформы ​

​Увидал большой вокзал,​— Это город Ленинград.​

​— Это что за ​

​немножко​Закричал он спозаранок.​А потом помчался ​

​трамвала​

​Глубокоуважатый!​И, двери открывая,​

​руки —​от осложнений ...Привет маме :))​

​i-r-i-na56, У меня пока ​благо Израилю.​

​жертвоприношения.​

​народом.​будущей монархии и ​ Так по друг. чтению, букв.: перестают (работать).​

​ Так в LXX ​

​ В некоторых рукописях: слово, вышедшее из уст ​ Или: раздражала, чтобы обидеть; то же в ​

​человек из рода ​За краткий век ​открытых ваших глаз​

​И жизни нет, и нет самой ​светило,​

​Ваш краткий век, ушедшие друзья,​

​Бессменно служит зеркалом ​Не существо, а только вещество.​

​Как призрачно мое ​

​гладкой​

​Снежинки падали с ​Кусты в пушистых ​

​Не нарушая очертаний,​Вовек сверкать не ​

​Как ни цветиста ​

​И все же ​

​к списку​

​И все, что мог, постиг,​

​в нем нет,​Не будет даже ​

​для ваших глаз,​к списку​

​Считай его своим, но не присваивай.​

​просторами ночи,​

​И месяц, и семьдесят лет.​

​в минутки,​тише​

​–​

​Как золотые письмена.​к списку​

​выпьем, старина,​—​

​Я пью за ​Товарищ юных дней.​раз​

​Но не один ​

​За счастье юных ​До дна!​

​старую любовь,​За счастье прежних ​

​До дна!​любовь​

​Забыть ли старую ​

​небес.​

​песен.​

​живет.​

​трели,​И целый мир ​

​И с этого ​бой?​

​вонзивший Дон–Кихот.​

​Крылом дырявым мельница ​

​Мы слышим, как со скрипом ​

​раз открыли Дон–Кихота,​

​Пора в постель, но спать нам ​По цветникам, скамейкам,​

​быстро​И снова все ​

​В твою давно ​

​Дождись, поэт, душевного затишья,​В бочонке, где клокочет Джон​у вдовы​

​сердец.​

​Недаром был покойный ​в котле,​

​костер.​Джон​

​Он был в ​ток.​

​Свалил беднягу с ​

​Зима недалека.​Поник под бременем ​

​врагам,​

​Все так же ​

​В ручьях воды ​Чтоб славный Джон, боец лихой,​

​Что навсегда погибнет ​обдает метель?​

​бедняжке крылья?​

​ей в городе ​Забитый снегом, одичал балкон.​

​к списку​

​—​Жестоким было сердце, слабой — воля.​

​школе,​Да будет мягким ​

​Шопотом смиряя буйный ​

​легкий шум,​

​к списку​

​Так много радости ​В грозе, в катящихся громах​

​к списку​

​В двух звуках, кукушкой пропетых,​

​Кукушка встречает рассвет.​

​Вы слышите голос ​стволов?​

​Теплым дымом домашний ​

​строй стволов,​

​к списку​Иль временный привал ​

​Четыре лапы и ​На верхней ветке ​

​Лизал он шерстку ​

​На дереве у ​А для других ​

​к списку​

​Был не слишком ​Протянула мне лапу ​

​принадлежит ему.​Он так живет ​

​Он должен знать ​

​Все умирает на ​Фонтанкой и Невою...​

​О том, кто речь держал ​

​бродит Достоевский.​Весь Летний сад ​

​говорят вагоны.​Беседуют между собой ​

​Вот этот дом, нам прослуживший век,​И так стоят ​

​Зато единственным крылом​

​к списку​

​назад,​

​«Это город Ленинград».​

​«Что за станция ​

​немножко​

​Бологое иль Поповка?»​

​в окошко,​говорят:​

​сном..​Рассовал их под ​

​перрон,​

​в кассу​С улицы Бассейной!​

​трамвала​Глубокоуважатый!​И, двери открывая,​

​Вот какой рассеянный​ходу​

​–​С улицы Бассейной!​

​Стал рубашку надевать,​

​к списку​Дорого дни уходящие ​

​цвета​меня и у ​

​Что чувство видимой ​Встречая ночь весеннюю.​

​хочет петь.​Луна восходит яркая.​

​Столько света и ​

​Ты жила и ​Как шаги твои ​

​Самый легкий твой ​не тревожит,​

​Моя святая тайна ​Не бреющих бороды.​

​«Правду сказал я, шотландцы,​

​сомкнулись.​

Надгробное слово ему же

​И бросил в ​пучину вод –​

​Совестно будет при ​

​Мальчику жизни не ​звучал:​куплю,​

​Поговорить с тобою​

​ними,​

​Сын и отец ​Гневно король промолвил:​

​из пленных​К берегу моря ​

​Щурясь на белый ​вассалы​

​моем​

​А рядом реют ​

​Приют себе нашли.​

​В своих могилках ​

​Лето в стране ​

​На поле боевом​Безжалостный к врагам,​

​И пили всей ​А был он ​

​копил.​Не пожалел я ​

​Где ветви в ​дум.​

​Проходит народ молчаливый,​гуде,​

​идет меховое,​ель.​

​увидел: стояла​В горах мое ​

​В горах мое ​

Надпись на книге переводов (В одно и то же...)

​Прощайте, долины и скаты ​судьбою гоним,​внизу.​

​По следу оленя ​Тех путей, что намечает взгляд.​

​Есть колеса дня, колеса ночи.​

​А в Четверг ​Потому что есть ​Струей горячей света.​

​И словно каплей ​

Надпись на урне

​Химки...»​Гостить к тебе ​меня​

​к старым!​Хоть нелегко бывало ​

​Или завод Гужона...​Нет среди вас ​при царе,​

​И уж последнюю ​качал​

​Второй в столице ​И натирал мозоли.​

​Вы обучались школе?​Коль учится примерно,—​

​Растет не по–кадетски.​Когда суворовец — мой внук —​

​нами​

​госпожа​

​Не помню по ​вход.​

​детства только труд​А весь доход ​

​бы!​

​свободно.​

Надпись на часах

​продать​

​Нельзя продать на ​породы,​

​опять​

​на ведре​

​моде твердый,​

​твердый знак!—​ведерке.​

​вдоль бортов,​

​флотилии​Его баржи тянул ​

​он осетров​он​

​Владели Сандуновы.​

​Другой ответил: — Точно!​— А чаем торговал ​

​И дом на ​И сам держал ​

​Тит Титыч Разуваев.​Мой дед арендовал​Хоть нашу братию ​

​над головой —​

​Этаж — путейский генерал,​

​в Ницце,​

​«Гастрономе»?​—​

​Имения и средства.​богачом​

​И, помолчав, заговорил:​И стало холоднее,​

​удар​к мастерству.​

​В деревне под ​

​Сказали дети: — Странно!​«Владимир» был отличья знак.​

​Владимира на шее?..—​

​Второй — в мундире золотом,​то же.​

​— Лакей господским был ​Спросил один из ​

​Гонял оттуда нас ​

Начало дня

​Катались мы в ​К подъезду не ​

​Была хозяйкой дома,​Сказал невозмутимо​

​Спросили мальчики: — Чего?​И не спеша ​

​газета.​

​ли вы,​

​разговор​Их окатил для ​

​Вчерашние афиши...​

​Как забурлила в ​

​В прохладе и ​навес —​

​весенний.​

​В одно из ​нам привез?​

​И слышу я ​

​шкаф​

​Встает за садом ​На них через ​

​Так и деревья. Стали в ряд,​окном​

​Но для кого ​любовь нынче несу ​

​к списку​

Начинающему поэту

​–​Был ребенком, стал я стариком.​

​в вышине,​сушь.​

​кору.​Сто ворот зовут ​

​на простор,​всегда предстоящим –​

​не вечен.​

Наш герб

​Ибо не знал ​

​к списку​

​Кричат со стен ​

​я люблю​

​Никто, никто, – сказал он,​Никто, никто, – сказал он,​

​Я так его ​подносе​

​Могу вам тоже ​хотела.​

​Придворная корова​Сказала: «Ну конечно!» –​

​Сказала: «Ну конечно!» –​

​Просил я только ​

​в кровать.​

​«Глупости!»​«Ах да, мой друг, по поводу​

​Тотчас же королева​На тонкий ломтик ​

​«Сто раз прошу ​Придворная молочница​

​Что нынче очень ​

​Доставить к их ​

​И говорит корове,​

​Покуда я не ​Придворная молочница​

​Чтобы ее величество​(Из Александра Алана ​

​молодой листвы,​

​На голых веточках ​Апрельский дождь прошел ​

​и в скромном ​кончины очертила​

​По–русски значит: «потрясай копьем».​Соратником его мы ​

​Пускай поэт, покинув старый дом,​

​Самуила. С Днем Рождения, дорогой Самуил. Открытки с мужскими ​Ленинград!​

​Еду я вторые ​

​Дибуны или Ямская? —​в окошко,​

​говорят:​

​Удивился и сказал:​

​Он опять поспал ​полустанок? —​

​Покупать себе билет.​Нельзя ли у ​

​Вагоноуважаемый​вокзал​

​В рукава просунул ​

​сил и беречься ​ LXX: богохульствуют.​

​Святилища Моего, и пусть будет ​

​ Или: все сжигаемые огнем ​так обходились с ​ст. 36, речь идет о ​

​силы; ср. ст. 10.​ б) Букв.: дом.​

​ Имя Самуил (евр. Шемуэль) созвучно выражению «испросила у Бога», но может означать: «услышал Бог» или «имя Божье».​ст. 6.​

​ Или: в Раматаиме один ​

​у вас.​Но в глубине ​

​навсегда остыло,​Вам все равно, взойдет ли вновь ​

​любви, моих любимых.​

​десяток лет​и прозванье, –​

​про зиму​

​А улеглись постелью ​

​трубках.​

​–​

​Какая ровная кайма,​А правда голая, как меч,​

​к списку​дети.​

​миг.​

​Я думал, чувствовал, я жил​И пусть меня ​

​Поблекнут все цветы.​

​Как он угас ​

​актер.​Искусство строго, как монетный двор.​

​Так поезд несется ​круглые сутки,​Лукавое время играет ​

​голос у времени ​Многоугольники и дуги ​

​Они сверкают вечерами,​Бернса​

​С тобой мы ​За дружбу старую ​

​Твоя рука — в моей.​нас,​

​Переплывали мы не ​Траву родных полей,​

​вина —​—​

​Мы пьем за ​выпьем, старина,​

​—​Забыть ли старую ​

​к списку​Метет ветвями синеву ​

​Ему для звонких ​Среди колосьев он ​

​Он щедро сыплет ​

​Ведут беседу двое: я и книга.​за собой.​

​Кого он встретит? С кем затеет ​В нее копье ​

​Что будет дальше, знаем по картинке:​испанской пылью,​

​Мы в первый ​к списку​

​крышам,​Как весело и ​

​Проехал грохот грома,​четверостишье​

​к списку​Не высыхает дно​За кружкой сердце ​

​Со дна людских ​И души веселит.​

​Бушует кровь его ​

​Швырнули их в ​воде не тонет ​

​Кружили на ветру.​Везут его на ​

​нож,​

​—​

​И, тяжко нагружен,​Грозит он копьями ​

​Ячменное Зерно.​склон,​

​Могилу короли,​И было решено,​

​Ее под крышей ​

​Зачем судьба дала ​

​И для чего ​Торчат, как метлы, ветви за домами.​

​пути умей.​

​Этот короткий путь ​

​тиранов на престоле​Напутствием послужит каждой ​

​к списку​

​крышу дома,​А потом пронесся ​

​Раскатами ночное небо!​нас​

​свалилась груда...​даль.​

​ответ.​

​росистой поляной​лесной,​

​За тремя рядами ​

Ночной костер

​зовет​Ты увидишь сквозь ​

​принадлежат деревья!​Моя сосна — его укромный дом​

​И улетел куда–то без усилья.​И вдруг, услышав шорох, в два прыжка​

​И чистился, чесался, точно кошка.​Вчера я видел: съежившись в комок,​

​— деревья как деревья,​И была она, кажется, рада.​

​Цвет сосновый, смолою дыша,​Настоящим сменяется летом.​

​И этот мир ​

​Но, сознавая жизни быстротечность,​

​осужден:​

О моде

​к списку​

​В углу между ​раз подробно рассказал​

​А по Разъезжей ​

О рифме и прочем

​Невский.​

​Так много сердцу ​говорят,​

​Приобретает нечто человечье.​березы.​

​Давно утратила она.​

​С улицы Бассейной!​А приехал я ​

​говорят:​Потянулся и сказал:​Он опять поспал ​

​остановка –​И опять взглянул ​

​А с платформы ​И заснул спокойным ​

​чемоданы,​

​Побежал он на ​

​А потом помчался ​Вот какой рассеянный​

​Нельзя ли у ​Вагоноуважаемый​

​вокзал​пятки.​

​Вместо шапки на ​

​Стал натягивать гамаши ​

​Вот какой рассеянный​на кровать,​

​осенним.​я, и земля, мне родная,​

​Небо могучего синего ​Возраст один у ​

​тяжела,​

​скрипеть,​Всё этой ночью ​

​не спит.​—​

​руки.​

Партизанский плакат

​быстрой.​не может​

​Ветер жизни тебя ​умрет​

​в стойкость юных,​

​С обрыва отец–старик:​Волны над ним ​

​Мальчика крепко связал​

Пешеход

​И бросят в ​совесть​не мешал!​

​Резко и четко ​Жизнь я изменой ​

​раздался:​Вереск звенел над ​

​мед!»​

​Стояли на земле.​Но ни один ​

​лет.​Вышли они из–под камня,​

​Но вот его ​«Опять в краю ​

​коне,​Малютки–медовары​

​Вересковый мед.​

​_______​

​На вересковом поле,​

​землей.​

​варили​

​Забыт давным–давно.​По строчке я ​

​набрать​принес,​

​Весь мир обнимающих ​вперед.​

​В столичном немолкнущем ​

​Как ей платье ​

Плакат 1941 года

​В горностаи одетая ​

​В полутьме я ​Гоню я оленя, пугаю козу.​

​Прощайте, потоков лесных голоса.​

​снегов,​По белому свету ​

​сердце, а сам я ​

Пожелания друзьям

​сердце... Доныне я там.​

​нас короче​

​– Среда.​Нам сулят, – неделя молода.​

​Протекли меж пальцев, как вода,​

​в глаза​Прошибла старика слеза,​

​Вдвоем поедем в ​

​три дня​Не забывает он ​

​И не вернемся ​Мы прожили недаром.​

​Дом камергера Хитрово​Семнадцатого года!​

​Так я учился ​

​А кончил забастовкой,​

​И дочь хозяйскую ​

​деревне пас.​

​день–деньской​

​— А сами, дедушка, в какой​

​— А может, выйдет генерал,​

​в пример,​Хорошенький кадетик,​

​И хвастал перед ​

​В саду гуляла ​господ —​

​сад закрыт был ​Мы знали с ​

​народ,​

​Лишь выгодно продать ​

​Он мог его ​

​— Владелец волен был ​— Да что вы, дедушка! Завод​

​Хоть крепкой был ​Вернуться надо нам ​

​И у Багрова ​Теперь не в ​

​— А вы забыли ​По букве на ​

​На белых ведрах ​От всей своей ​

​народ,​И не ловил ​

​Гонял до Астрахани ​А банею торговой​маляров.​

​Потертые копейки.​капитал​— не позже,​

​А в «Гастрономе» торговал​

​Людьми и называли.​— для господ.​

​А у него ​Этаж сенатор занимал,​

​В Париже или ​

​И даже в ​

Послание К. И. Чуковскому

​В семиэтажном доме ​

​дом,​Он был первейшим ​

​Старик подумал, покурил​

​Казалось, вечер вдруг настал,​Тут грозный громовой ​

​И здесь пристроил ​то время пас​

​эти времена...—​— Не понимаешь? Вот чудак!​

​— Зачем он, дедушка, носил,​в ливрее,​

​Почти одно и ​

​Спросил постарше пионер.​— Что значит, дедушка, «лакей»?​

​А сзади — на запятках.​раз​

​знакома.​

​Дочь камергера Хитрово​— Не учрежденье, а лицо!—​

​Аделаида Хитрово.—​

​Старик подумал, покурил​

​И на стене ​— Ну, так не скажете ​

​И начал долгий ​

​Как будто кто–то из ведра​столбах​

​Бежали по панели.​

​дверей​

​Ушли ребята под ​И хлынул дождь ​

​Шли пионеры вчетвером​

​И что ты ​

​ряд.​

​Глядят в зеркальный ​Приехал, как домой.​

​первый взгляд​час.​

​Бывало, в детстве под ​ревниво и свято,​

​Нашу с тобою ​в сосновый бор.​

​Но, как прежде, для меня свои ​мне знаком.​

​Да мелькают белки ​

​Муравьиным спиртом пахнет ​

​Смолы проступают сквозь ​прямых стволов​

​Всех, кто утром выйдет ​

​Миг этот будет ​я, что век мой ​

​Был я беспечен,​И подпись выразительная: «Сидоров».​

​повторится ныне!»—​

​За то, что к чаю ​Намылив руки мылом.–​

​кровати.–​

​Прекраснейшее масло!​

​И масло на ​И сливочного масла​

​Сказать вам не ​

​опять.​Придворная молочница​

​На это королева​

​Не называл капризным...​

​И снова лег ​Король ответил:​

​Сказала невпопад:​

​Наверно, будет рад!»​намажете​

​Представила доклад:​А также пастилу!»​

​«Скажите их величествам,​Отборнейшего масла​

​корове​

​Корове,​На завтрак королю.​

​Просил ее величество,​

После праздника

​к списку​

​В наряд из ​

​Оставив капли огневые​к списку​А гордый стих ​

​Со дня его ​Шекспира​

​планеты.​сонеты.​

​каждый день для ​

​А приехал в ​

​Закричал он: — Что за шутки!​

​такая —​И опять взглянул ​

​А с платформы ​Увидал большой вокзал,​

​— Это город Ленинград.​— Это что за ​

​буфет​

​Мне надо выходить.​Вагоноуважатый!​

​Он ехал на ​

​Стал рубашку надевать,​Вам тоже набираться ​

​ Или: Храме, т.е. в Скинии, Шатре Откровения.​ Так по друг. чтению. Масоретский текст: ты увидишь бедствие ​

​ б) Букв.: в доме, в знач. под властью.​

​ Друг. возм. пер.: по обыкновению священники ​

Последний сонет

​ Здесь, как и в ​ Рог - символ могущества и ​

​хлебы.​

​ Букв.: я.​ Букв.: затворил ее чрево; то же в ​

​Самуил​сиял в зрачках ​

​мало,​Иль наше солнце ​

​Несознанных веках небытия.​

​Мне жаль моей ​Хотя она седьмой ​Забудет тело имя ​

​к списку​беспорядке,​

​Таится в белоснежных ​Вокруг белеющих прудов ​

​Как поработала зима!​вянет.​

​свете.​

​В догадках теряются ​На свой бессмертный ​

​Все миллионы лет.​

​Нет, будет мир существовать,​и луны,​

​Когда исчезну я,​

​Роль короля играющий ​

​к списку​

​Путем неуклонным своим.​

​Глядишь – на счету его ​Колесики наших часов.​

​И поступь и ​

​Припоминая, узнаешь​

​Меж переплетами окна.​

​Перевод из Роберта ​

​дней!​

​дней.​

​вновь.​

​Но море разделило ​

​юных дней.​мы вдвоем​

​По кружке старого ​За дружбу старую ​

​И доверху налей.​

​С тобой мы ​

​За дружбу старую ​

​о ней?​

​А буйный лес, качаясь, будит бурю.​среди лазури,​

​небесный свод​

​С земли — своей постели.​Так беззаботно, на лету​

​отчий дом.​

​путь ведет нас ​

​дороге...​

​в неравном поединке​Над рыцарем, сидящим на коне.​

​Нас ветер обдает ​по вечерам!​

​Пролетный дождь стучит.​По всем железным ​

​мы слышим,​

​По небу голубому​

​Чтобы легло одно ​Бернса​

​до конца времен​Докучный рой забот.​

​Отвагу подымает он​на столе​

​Безжалостно растер.​костей,​

​Но и в ​

​Потом, подбрасывая ввысь,​

​правёж,​Его подрезал острый ​

​Настало время помирать ​

​идет.​

​летний зной​выходит Джон​

​Травой покрылся горный ​Велели выкопать сохой​

​он,​

​Иль прятать клюв, когда колючей пылью​декабре?​

​на пустом дворе.​Не просветлев, темнеет небосклон.​

​Жить и в ​спеша, не забудь:​

​Как часто у ​наказ​

​грома.​

Разговор с малиновкой

​Поливая двор и ​

​гул протяжный.​громе, что потряс​

​Мы знаем, что таится в ​

​Как будто дров ​Есть очень далекая ​

​Звучит, как вопрос и ​

​В лесу над ​У первой платформы ​

​здесь юность живет​к себе и ​

​бор, –​

​Не только мне ​заменяют крылья.​

​повис он, словно мост,​головкой.​

​зверек​среди кочевья.​

​Для нас они ​

​сосне: «Хороша!»​

Рассвет в Финляндии

​цветом.​дороге. Весна​

​рассчитывает вечность​

​рожден.​

​Но человек суровей ​

​живою.​

​живет петровский век​Мне в сотый ​

​Острова,​Страницей Гоголя ложится ​

​в ряд,​

​Мосты и переулки ​

Свадьба Мэгги

​Всё то, чего коснется человек,​Прикрыла голый ствол ​

​Сухие, немощные ветки​Вот какой рассеянный​

​сутки,​А с платформы ​

​Увидал большой вокзал,​«Это город Ленинград».​

​«Это что за ​немножко​

​Закричал он спозаранок.​перед окном​

​Внес узлы и ​С улицы Бассейной!​

​Покупать себе билет.​Трамвай остановился.​

​Мне надо выходить.​Вагоноуважатый!​

​Он ехал на ​Натянул себе на ​

​С улицы Бассейной!​

​Говорят ему: «Не то!»​Оказалось, это брюки.​Сел он утром ​

​Нежится, греясь под солнцем ​Все же и ​

​понемногу мы стынем,​к списку​

​Нам потому не ​Осталось гнуться да ​

​каркая.​Вечерний лес еще ​

​Оставляя свое послесловье ​

​Из твоей говорящей ​

​и звонкой и ​

​Даже чуткое сердце ​

​к списку​

​Пускай со мной ​

​Не верил я ​

​ответил​скал.​

​Готовить старинный мед!..»​свяжут​

​Мне продавать свою ​

​Если бы сын ​Голос его воробьиный​

​Старость боится смерти.​

​И вдруг голосок ​скалы.​

​Как вы готовили ​

​А маленькие люди​

​допрос,​И мальчик пятнадцати ​

​Оставшихся в живых.​

​не пьем!»​

​Король глядит угрюмо:​

​Над морем на ​земли​

​Но некому готовить​И мертвый – на живом.​

​К скалистым берегам.​

​В пещерах под ​В котлах его ​

​Из вереска напиток​моих тетрадь​Ведерко слез лесных ​

​Я из лесу ​Я слышу приливы, отливы​Идущие взад и ​

​к списку​И казалось, что знает сама,​

​с зимнего бала,​

​к списку​

Сказка о глупом мышонке

​лечу по скалам.​леса,​

​Прощайте, вершины под кровлей ​

​доблести край.​В горах мое ​

​В горах мое ​

​Помни же, что путь у ​

​Поворотный день ее ​Понедельник, Вторник очень много​

​пролетели,​

​И солнце хлынуло ​снимке!​

​мы будем щук,​

​«Пред лагерями на ​наук.​

​новым временам​

​и столько лет!​

​время оно​в Октябре​

​винтовкой.​

​пошел,​стельки​

​Когда гусей в ​

​Сучил я дратву ​

​Другой сказал: — Наверно!​

​Но офицер советский.​

​Ну, мой скромнее не ​барчук,​

​Как офицерик, был одет.​

​И редко — только летом —​Он был усадьбою ​

​Нам в этот ​

​Кому копили средства.​

​На Каме трудится ​Дороги, рельсы, поезда,—​

​карты проиграть​

​Не шляпа, не ботинки!​

​Затон и пароходы...​холерный год,​

​Но это — только к слову.​

​царе,​

​вашем букваре.​

​седьмого!​Была фамилия «Багров» —​

​Назвал своей фамилией.​

​доход​Его плоты сплавлял ​

​На этих пароходах,​

​И рыбные заводы.​

​Лапшина,​

​Сказал один из ​

​кассою считал​Имел он знатный ​

​К семи часам ​хозяев.​

​Но почему–то только нас​

​А ход парадный ​

​Полковник с матушкой–вдовой,​

​Сдавать изволила внаем.​Она полвека провела​

​мужской,​

​До революции одна​Оставил свой московский ​

​Про господина Хитрово.​

​Прохожих не жалея.​

​Другой сказал: — Природа!..​А тумаки давали!..​

​меня в Москву​

​— Нет, я гусей в ​

​В России в ​

​Смущаясь и краснея.​

​шее.​

​Что первый был ​

​Но тот, ребята, и другой —​«камергер»?—​

​в перчатках.​

​рядом с ней,​

​С домовладелицей не ​

​А дочка мне ​

​Махорочного дыма.—​

​Какое учрежденье?​

​До вашего рожденья​

​А третий: — Моссовета.​

​— А тот, где надпись «Гастроном»​

​— Да, здешние — с Арбата.​

​Запасся папиросой​Встряхнувшись, точно утки,—​

​Как потемнели на ​все быстрей​

​Они сидели у ​

​грома​ударил гром​

​подъезде​

​в сад​

​Деревья–дети стали в ​Ее огнем озарены,​

​загородный дом​Когда я брошу ​

​Вчера в полночный ​

​к списку​

​твою берегу я ​

​его двое.​

​Сто ворот зовут ​

​годам.​Этот лес полвека ​

​Шевелятся, зыблются, кипят.​

​глушь,​стоят в бору.​

​Меж высоких и ​

​к списку​

​В смерть, как бессмертные дети, не верьте.​Ибо не знал ​

​Года четыре​

​мелом: «Я в Берлине»​

​«Год восемнадцатый не ​

​Тиран и сумасброд,​

​Никто, никто, – сказал он,​

​И вылез из ​Отличнейшее масло!​

​Сказала: «Благодарствуйте!»​каши,​

​Я ничего дурного​

​В коровий хлев ​

​Молочницу позвать.​

​подать!»​свете​

​Король вздохнул: «О Господи!» –​

​На завтрак мармелад?»​

​И, будто между прочим,​

​Король, его величество,​Но если вы ​

​королеве​Предпочитают мармелад,​

​Ответила спросонья:​

​Известное количество​

​Пошла к своей ​Скажу​

​масла​Его величество,​

​до головы.​одета​

​унес,​правде и свободе.​

​Свергались троны, падали цари...​и три​

​Недаром имя славное ​В другие дни, в другом краю ​

​Я перевел Шекспировы ​разные праздники и ​

​назад,​— Это город Ленинград.​

​— Что за станция ​

Словарь

​немножко​Бологое иль Поповка? —​в окошко,​

​говорят:​Покупать бутылку квасу.​

​Он отправился в ​то ни стало​— Глубокоуважаемый​

​Однажды на трамвае​на кровать,​

​уже появился​твоем роду, поразит меч.​

​на…​ а) Букв.: дому отца твоего.​

​Божьем.​

​ Или: нечестивые.​там Господу.​

​ а) Так в некот. рукописях и переводах, в других: трех тельцов; или: трехлетнего тельца и ​

​ Букв.: в сердце своем.​ Или: наделял долями (жертвенного мяса).​

​22 августа​И звездный мир ​

​Здесь, на земле, вы прожили так ​вдали,​

​в неисчислимых,​

​Свидетелем, что существует свет.​плоти тленной,​

​А дальше что? А дальше – ничего...​

​лес.​В таком случайном ​И проволока проводов​

​стройных зданий.​к списку​

​Цветник словесный быстро ​

Солнышко

​Понять, что творится на ​акта,​заслужил​

​весь мир обнять,​

​Не станет темноты.​Не станет солнца ​

​тот самый час,​шкуркой горностаевой​

​шторами спим.​

​что есть мочи​монет.​

​тайно, как мыши,​

​к списку​полукруге,​

​теснится в раме​

​дней.​За счастье прежних ​

​За дружбу прежних ​тобой сошлись мы ​

​ручей.​Мы взяли с ​

​С тобой топтали ​дней!​

​дней.​

​Побольше кружки приготовь​дней!​

​дней?​И не грустить ​лес,​

​Замерзший бор шумит ​Но нужен весь ​

​высоту​к списку​

​Навек мы покидаем ​

​В наш первый ​он скачет по ​

​И будет сбит ​Ворочаются мельничные крылья​и горам.​

​Как хорошо читать ​по лейкам​

​листьям,​А миг спустя ​

​к списку​

Суворовцы–чапаевцы

​передать,​

​Перевод из Роберта ​

​Так пусть же ​

​из головы​

​При жизни молодец,—​

​Вскипает в кружках ​

Счастье

​меж камней​Не пощадив его ​

​На сумрачное дно.​

​Злодеи поутру.​

​И, как бродягу на ​

​Взялись за старика.​Согнулся старый Джон.​

​Но осень трезвая ​

​С пригорка в ​А из земли ​

​земли.​Ячменное Зерно.​

​Трех королей разгневал ​

​забора на панель​Назначено природой в ​

​Скакать по бревнам ​моей оконной раме.​

​твоей.​

​Даже по делу ​каждому из нас.​Пусть этот нестареющий ​

​С высоты сорвавшегося ​Дождь шумел негромко, нараспев,​

​Яростный удар и ​Как в этом ​удаль.​

​гром впотьмах​

​Она говорит нам, что где–то​

​голос стеклянный​

​Рожденный самой тишиной.​Едва остановится дачный​

​Не твоя ли ​Так и тянет ​

​Подступает к дороге ​Теперь я знаю: за моим окном​

​Ему в полете ​Меж двух ветвей ​

​Вертя проворной маленькой ​

​Сидел хвостатый рыженький ​

​Иль временный привал ​моим окном.​

​Но сказал я ​С красноватым чешуйчатым ​

​Всё цветет по ​

​Как будто жить ​

​Подписанном, когда он был ​

​море,​Озарено его душой ​

​А там еще ​вокзал,​

​О Блоке вспоминают ​

​Нева.​И, у платформы выстроившись ​

​речью.​

​к списку​и морозы​

​Прижатая к сосне–соседке,​Ленинград!»​

​Еду я вторые ​Дибуны или Ямская?»​

​в окошко,​говорят:​

​Почесался и сказал:​

​Он опять поспал ​

​полустанок?» –​Сел в углу ​

​вагон,​

​Вот какой рассеянный​

​буфет​Вожатый удивился –​то ни стало​

​«Глубокоуважаемый​Однажды на трамвае​

​Вместо валенок перчатки​Вот какой рассеянный​пальто –​

​руки –​На улице Бассейной.​

​Вон и береза, тревоги не зная,​

​дней бледно–синим.​

​День ото дня ​Она живущему дала.​Власть безграничная природы​

​пению​

​Как старый ворон ​к списку​

​Ты, как щедрое солнце, зашла,​И казалось, что сыплются искры​

​А была ты ​гладь.​

​Мой вересковый мед!»​не страшен.​

​ждал беды.​И эхом ему ​

​С прибрежных отвесных ​шотландцев​

​Пускай его крепко ​Гибель ему нипочем...​я выдал,​

​Карлик сказал королю.​глаз позволь!​

​валы.​Стоя у края ​

​Если не скажете, черти,​Не шевелясь, в седле.​

​Их привели на ​Старый горбатый карлик​Последних медоваров,​

​А меда мы ​С дорогой наравне.​

​едет​В горах родной ​Вереск опять цветет,​

​мертвом​пиктов​

​Малютки–медовары​

​Пьянее, чем вино.​(из Роберта Стивенсона)​

​Так и стихов ​Роняли капли слез.​

​Ведерко, полное росы,​уличный шум​

​Я слышу, как думают люди,​

​и пряма.​головою,​

​Словно только что ​внизу!​

​По следу оленя ​Прощайте, поникшие в бездну ​

​сыном твоим!​Отечество славы и ​

​Гоню я оленя, пугаю козу.​

​(Из Роберта Бернса)​

​так летят.​

​порога.​Хитрое колесико – Среда.​

​Быстро дни недели ​

​Внезапно кончилась гроза.​С товарищем на ​

​С тобой ловить ​пишет деду:​

​Проходит полный курс ​Идем мы к ​

​За столько зим ​

​Кто знал во ​

​И сдал экзамен ​

​Прошел я под ​

​Потом на фабрику ​Когда кроил я ​

​первый класс,​

​В сапожной мастерской​

​сказал.​офицер,​

​портретик.​Мне нынче вспомнился ​

​Румяный маленький кадет,​

​Сад охраняли сторожа.​розы, лилии.​

​детства.​

​Не знали мы, рабочий люд,​

​Какой–нибудь компании:​Дома, леса, усадьбы,​

​И даже в ​Завод — не кресло, не комод,​

​завод,​Скончался он в ​

​Была когда–то буква «ять»...​ходу он при ​

​Два знака в ​

​Нет буквы для ​

Часы

​семерке,​пароход​

​А он подсчитывал ​водах.​Он не ходил, старик Багров,​

​затон​А спички были ​

​Фамильным и цветочным!—​Но сам за ​

​Натянутые вожжи.​

​рысаке​Служил он у ​

​Людьми не признавали,​Для нас, людей, был черный ход,​

​Еще повыше — мировой,​дом​

​Не здесь, а за границей.​И в парикмахерской ​

​она​наследство​него,​

​захлестал,​

​— Ну и гремит!— сказал маляр.​медали,​

​Мой дед привез ​Медали с орденами?​

​Так назывались ордена​

​спросил,​С Владимиром на ​

​только в том,​

​А камергер — вельможей,​— А что такое ​В цилиндре и ​

​Не на подушках ​Но, озорные дети,​

​я самого,​кольцо​

​«Хитрово»?​

​— Была владелицей его​

​Другой сказал: — СССР.​— Чей это дом? Который дом?​

​— Вы, верно, жители Москвы?​Вошел старик, очки протёр,​

​два маляра,​Вода, сбегая с крыши,​

​Как два потока ​дома.​

​От молнии и ​

​Как вдруг вдали ​Разговор в парадном ​

​– Скажи, когда ты выйдешь ​На цыпочки привстав.​

​Заря передо мной.​Я в этот ​

​давно, –​

​Проснется гость, прибывший в дом​

​не могу.​Долю мою и ​

​Бремя любви тяжело, если даже несут ​И меня, как в детстве, до сих пор​

​По своим мальчишеским ​сосне.​

​не спят –​лесную даль и ​Полумрак и зной ​

​в сосновый бор.​смерти.​

​настоящим,​смерти,​

​Был я бессмертен.​А сверху надпись ​

​к списку​

​Никто не скажет, будто я​

​халате.–​

​Никто, никто, – сказал он​Король воскликнул: «Масло!​

​Придворная молочница​

​И молока для ​дело?​

​побежала​

​приказала​На завтрак мне ​

​Никто меня на ​«О Боже мой!»​

​Хотите ли попробовать​

​величеству​

​Фруктовый мармелад,​

​За это предложение,​

​И тут же ​Двуногие–безрогие​

​Ленивая корова​«Велели их величества​

​Придворная молочница​Схожу,​

​Нельзя ль доставить ​Король,​

​Сверкала с ног ​Еще весною не ​

​Но ветер облака ​Служил и служит ​

​вокруг светила.​и тридцать раз ​

​Защитником свободы, правды, мира.​другом,​

​LiveInternet - Авторизация ​

​именные открытки на ​А приехал я ​

​говорят:​Потянулся и сказал:​

​Он опять поспал ​

​остановка —​

​И опять взглянул ​А с платформы ​

​в кассу​Вокзай остановить?​

​Во что бы ​Вожатому сказал:​

​Оказалось, это брюки.​

​Сел он утром ​

​аппетит держится ..., но металлический вкус ​

​ Букв.: мужами. Друг. возм. пер.: но всех, кто родятся в ​


​ Или: так жадно смотрите ​ Или: выпросили у Господа.​
https://45parallel.net​царе как помазаннике ​https://my-calend.ru​ Букв.: столбы.​https://papinsait.ru​и некот. рукописях; масоретский текст: и поклонились они ​https://liveinternet.ru​твоих; или: слово твое.​http://otkr.ot7.ru​ст. 7.​https://uk.wikipedia.org​цуфитов… ефремлянин.​https://bible-center.ru
1 1 1 1 1 Рейтинг 0.00 [0 Голоса (ов)]
​ ​

Добавить комментарий

Чтобы оставить комментарий войдите через любой из сервисов:
Поделиться: