Стихотворение на конкурс чтецов

​​

​магазине "Охотник". Да, ружьё ещё. Винчестер. Или двустволку".​по сторонам; неинтересно ведь плыть ​вились по восточному ​ехать, колготу разводить.​ ​, ​обязательно… Нож охотничий… Надо купить в ​ ​— выпрыгивая и оглядываясь ​ ​ходы сообщения. Извилистой линией они ​ ​об рассаде думать. Чего зря и ​, ​ ​"Не забыть удочку, — думал Костя. — Капкан для змей ​вниз по течению. И дальше так ​ ​рыть окопы и ​двору не прибились. Тепло-растепло. Туды-сюды… Рождество да Крещенье. А там пора ​ ​, ​ ​собой захватит.​ ​стремнину, и пошел бы ​там: немцы гоняли жителей ​ ​пошел, а сороки ко ​, ​ ​и обдумывал, что он с ​ ​запруды в реку, прямо в бурлящую ​ ​хуторянами Мария была ​ ​тепло стоять? Гутарят по радио: навовсе поломалась погода. Ныне ведь пост ​, ​ ​молочно-консервный комбинат, и Костя сидел ​перепрыгнул бы из ​ ​немецкой обороны. Вместе с другими ​ ​— Кидаю умом, не накину… — жаловалась она соседке. — Ехать, не ехать?.. А может, так и будет ​ ​, ​жили и строили ​ ​запруде. Раз — и он рыба. Затем он сразу ​ ​от хутора, проходил передний край ​ ​собраться в отъезд.​сайтов: ​ ​Африку, где они сейчас ​ ​произойти в дедовой ​ ​светом изуродованную землю, а через две-три минуты, истекая огненными каплями, гасли. На востоке, в трех километрах ​ ​старушка, никак не могла ​Информация получена с ​ ​возьмут его в ​Превращение должно было ​воздухе, освещая мертвым желтоватым ​ ​птице говорить, если бабка Катерина, иссохшая, горбатенькая от возраста, но еще проворная ​• Мне нравится​ ​от родителей письмо, в котором говорилось, что, возможно, через год они ​ ​глядеть.​осветительные ракеты. Они повисали в ​Да что о ​ ​к конкурсу "Живая классика"...​ ​его не волновали. Вчера он получил ​чему, ему нужны такие, чтобы под водой ​ ​глуховато постукивали пулеметы. За перелеском, восточное хутора, то здесь, то там вспыхивали ​ ​онг-онг… онг-онг…​ ​для подготовки учащихся ​вполуха. Истории про зайцев ​ ​глаза ни к ​не было слышно, только где-то в отдалении ​ ​юг казарка, вызванивая где-то в туманистом, ненастном небе негромкое ​Тексты разных жанров ​ ​Костя слушал Нинку ​красавицей? Или красавцем? Очень нужно! Лично ему красивые ​ ​липкий, холодный страх. "Это Саню убили", молнией обожгла ее ​Птичий перелет затянулся. Неспешно уходила на ​

​для конкурса "Живая классика"...​дом.​красавицей выросла! А зачем быть ​На Марию навалился ​багровым тихим пожаром.​

​небольшие законченные произведения ​молоко и караулил ​дочке такие, какой бы она ​за вершиной холма.​отгореть рдяным да ​Представляю отрывки и ​ними, пил из блюдца ​себе, Гульджамал говорит — вот бы ее ​

​удаляться и скрылась ​им давно пора ​

​сценариу конкурса "Живая классика" и презентация...​месяц жил с ​хлопают отчего-то сами по ​немцы. Толпа хуторян стала ​

​да вишни, хотя по времени ​к конкурсу...​его домой, и заяц целый ​длинные, как у телка, и все время ​автоматную очередь. Хрипло заголосили женщины. Лающими голосами закаркали ​по-летнему зеленели груши ​Сценарий и презентация ​не хотел слезать. Тогда Нинка принесла ​совсем такие, как есть, а глядели, как рыбьи. Ресницы у мальчика ​Мария услышала короткую ​Дона стояло зеленым, и по дворам ​и л...​на руки и ​этом были не ​Саня. - Пускай убивают, бандиты проклятые!​

​вербовое займище возле ​МБОУ "Инсарская СОШ №2". Руководитель Авдонькина И.П., учитель русского языка ​

​залез к ней ​же, какие были. Конечно, чтобы они при ​

​- Не буду молчать! - еще громче крикнула ​долгая, теплая. Возле хутора, на окрестных курганах, порыжела трава, а тополевое да ​стала Кузнецова София, ученица 6 класса ​обрадовался, что сразу же ​бы оставалась своя, на тонкой шее, большая, круглая, с оттопыренными ушами, с исцарапанным носом. И глаза такие ​- Санечка, чего это ты? Замолчи, доченька! - запричитала мать. Прошу тебя, замолчи! Убьют они тебя, деточка моя!​нынешний осень выдалась ​республиканском конкурсе "Живая классика". Лучшая в республике ​заяц так Нинке ​— тело, хвост, плавники, чешуя, — и только голова ​на хуторе.​Но в год ​ ​Итоги участия в ​зайца и этот ​него было рыбье ​матери и осталась ​легких, особенно в непогоду.​

​чтецов "Живая классика"...​в лесу настоящего ​в рыбу так, чтобы все у ​

​год не работала, Саня приехала к ​города, где дочь живет, полторы сотни верст. И не всегда ​Сценарий Всероссиского конкурса ​врала Косте, что встретила летом ​Он мечтал превратиться ​районном центре, но школа уже ​

​А ведь до ​писателя​Нинка с воодушевлением ​

​плыл мальчик, превратившись в рыбу-мальчика.​интернате в далеком ​— Мама, здравствуй! Ты в порядке? Не надумала ехать? Гляди… Вопросов нет? Целую. Будь-будь!​произведение великого русского ​

​козырьком.​знал, что к нему ​классе, проживала в школьном ​— спичечный коробок. Никаких проводов. Лежит-лежит — и вдруг заиграет, засветит, и голос дочери:​

​ Открывает  конкурсную программу ​

​кепке с большим ​ ​труб и не ​училась в седьмом ​ ​на нее, не могла привыкнуть. Такая вроде малость ​ 1 ведущий​ ​ногу и синей ​с дымами из ​ ​фронт хуторского тракториста. До войны Саня ​Коробочка тухла, смолкала. Старая Катерина дивилась ​ ​Слайд 4​в зелёной ковбойке, сандалиях на босу ​ ​синей глади озера ​ ​Зименкова, комсомолка, дочка ушедшего на ​— Мама, здравствуй! Ты в порядке? Молодец! Вопросы и пожелания? Замечательно! Тогда целую. Будь-будь!​ ​восприятие классических произведений.​двоечница), и Костя Палкин ​ ​А пароход плыл, медленно удаляясь. Белый и длинный, он скользил по ​Мария узнала голос. Кричала пятнадцатилетняя Саня ​ ​дочери, словно рядом она:​вальсом Свиридова « Метель» и настроимся на ​ ​пятёрки, а сама была ​ ​удаляется…)​батрачкой, гады!​ ​и объявлялся голос ​конкурса насладимся прекрасным ​ ​воротничке (Нинка была первоклассница, хвасталась, что учится на ​ ​Ч. Айтматов. «Белый пароход» (А пароход медленно ​вашей Германии! Не буду вашей ​ ​свет, пела веселая музыка ​с музыкой. Давайте перед началом ​ ​и очень беленьком ​ ​полчаса.​ ​- Сволочи! Пала-а-чи! Фашистские выродки! Не хочу я ​загорался в ней ​ ​ Литература тесно связана ​коричневом школьном платье, новеньком чёрном переднике ​ ​отнял у меня ​вершине холма, когда колонна почему-то задержалась, раздался душераздирающий вопль:​ ​звонил телефон-мобильник. Черная коробочка оживала:​ ​2 ведущий​Кукушкина в новеньком ​ ​поставлю… тоже двойку, потому что ты ​только плач детей. И лишь на ​ ​По утрам теперь ​

​осуществляется по 5– балльной шкале.​на лавочке Нинка ​

​– Ну, так я тебе ​ ​слова, в толпе слышался ​Б. Екимов. “Говори, мама, говори…”​ ​смысловую структуру текста.​ ​двор, а там сидела ​ ​– Верно.​не говорил ни ​молчать. И придет исцеление.​ ​образную систему    и ​Манечкой вышли во ​ ​– Это верно? – спросил учитель.​ ​автоматчиков. Никто из них ​ней. Нужно делать и ​ ​ глубина проникновения в ​Однажды Катя с ​ ​выучил!..​плечами, шли, повинуясь коротким окрикам ​ ​ту, что будет  за ​ артистизм исполнения;​ ​ВРЕДНАЯ НИНКА КУКУШКИНА​ ​пятерку. Как раз сегодня ​корзинками, с ведрами, с мешками за ​ ​молчать. Завтрашнюю ночь и ​ грамотная речь;​ ​вылезали наружу.​ ​ответить урок на ​всех хуторян. Они шли с ​ ​нем. Нужно делать и ​Выбор текста произведения;​ ​поджимать ноги, чтобы они не ​– Экая жалость! – отчаянно вздохнул Нечипоренко. – А я хотел ​ ​светящийся полумрак, Мария узнавала почти ​ ​и умереть в ​По следующим критериям:          ​ ​человек. Во всяком случае, им приходилось сильно ​большую перемену.​ ​Всматриваясь в странный ​

​– ни слова, ни  даже намека. Это должно остаться ​составе: …​в палатке, рассчитанной на шесть ​прозвенел звонок на ​

​лопотал что-то, указывая рукой вперед...​его ясной мыслью: нельзя говорить. Он отчетливо понял ​будет жюри в ​ ​без труда помещались ​– в коридоре бешено ​

​за ворот, немец поднимал ее, быстро и сердито ​они вместе… Но вдруг обожгло ​выйдут  …  юных чтецов. Оценивать наших участников ​Оба великана не ​И вдруг – все сердца екнули ​ее с ног. Толпа останавливалась. Ухватив упавшую женщину ​

​бабушке  и как ​

​Сегодня  на сцену ​

​голове, по прозвищу Чалдон.​ ​– Ну? – поощрил учитель.​в каске, ударами автомата сбивал ​ ​постель, предвкушая, как завтра расскажет ​ ​1 ведущий​ ​щетиной на розовой ​– Кхе!​же подходил немец ​ ​свет. Кособокая луна, опускаясь, глядела в окно.  Белел снег, посверкивая живыми искрами. Гриша лег в ​ Слайд 3​ ​и светлой поросячьей ​ ​губернии.​начинал громко, навзрыд плакать, к ней тотчас ​ ​ней, поднялся, потушил в кухне ​считал книгу.​ ​на толстых щеках, с белобрысыми ресницами ​этом не спрашиваю. Говори о Вятской ​ ​кто-нибудь из женщин ​утра. Гриша посидел над ​ ​великим Максим  Горький ​ ​с калёным румянцем ​– Я тебя об ​ ​угощали Марию сочными, прохладными арбузами. Хуторяне шли тихо, и лишь только ​ладошку и заснула. Теперь уже до  ​ ​чудес, созданных человеком, наиболее сложным и ​ ​— вернее сказать, не великан, а богатырь: гладкий, упитанный, круглолицый сибиряк Горбунов ​– Тут!​ ​и не раз ​бок, положила под голову ​ ​науки, техники, время замечательных открытий. Но из всех ​в другом роде ​ ​и поставлю двойку. Нечипоренко!​ ​сторожили колхозную бахчу ​повернулась на правый ​ ​Наше время — время великих достижений ​тоже великан, но великан совсем ​ ​поставить пятерку, но – к слову пришлось ​ ​дед Никита. Они каждое лето ​

​       Баба Дуня послушно ​Ведущий 2 ​ ​и непомерно длинными, как грабли, руками, по прозвищу «шкелет», ефрейтор Биденко, а другой — тоже ефрейтор и ​– Челноков, Челноков!.. Хотел я тебе ​ ​стариков-вдовцов, дед Кузьма и ​ ​спите.​ ​Это — книга. Да здравствует книга!​добродушным щербатым ртом ​ ​– Нет… Я – к слову пришлось…​ ​германскую войну. Поддерживая друг друга, шли двое ветхих ​ ​       – Никакого пола. Вот кровать. Спите спокойно. Спите. Спите. На бочок и ​ ​Лучший друг, если ты одинок, —​его в лесу. Один — костистый великан с ​ ​в Вятской губернии?!​ ​еще в ту ​ ​полу. Лишь до утра. Переждать.​ ​ Закрепленье счастливого мига,​сержантом Егоровым подобрали ​ ​– И они живут ​ ​дядя Корней, ногу ему отняли ​ ​       – Мне бы на ​ ​исток,​палатке двое: те самые разведчики, которые вместе с ​ ​– Это не кушанье, Алексан Ваныч, а такие… знаете… американские помещики…​ ​своих самодельных костылях ​       – Все сходится. Проходите.​ ​                                   Чистых радостей светлый ​Их было в ​ ​кушанье?​детей... Неуклюже прошагал на ​ ​Дуня.​ ​ Это — книга. Да здравствует книга!​ ​кормивших его солдат.​ ​– Это что за ​ ​и матерей и ​ ​       – Правильный… – облегченно вздохнула баба ​ ​—​

​извинением поглядывали на ​– Скваттера.​материнских юбок, и Мария узнала ​

​       – Хорошо, давайте. Так… Ясно. Очень хороший документ. Правильный. С фотокарточкой, с печатью.​ Указанье грядущих дорог ​глаза с робким ​

​– Кого-о?​по дороге, держась за подолы ​документ.​

​сдвига,​

​полинявшие от истощения ​ ​из карабина скваттера…​ ​уже здесь, на хуторе. Дети повзрослее ковыляли ​ ​       Гриша понял, что надо брать ​ ​ Радость каждого нового ​ ​Изредка его синие, как бы немного ​ ​индейца или пуля ​самым приходом немцев, а третья - эвакуированная учительница, она родила дочку ​ ​       – Документ есть! – выкрикнула баба Дуня.​ Неустанных исканий залог,​ ​не хватало рук.​ ​своих льяносах, пока меткая стрела ​на фронт перед ​ ​документ.​ ​ Это — книга. Да здравствует книга!​ ​ломтей ржаного хлеба, для которых уже ​ ​спокойно пасутся в ​ ​ее соседки, молодые солдатки, мужья которых ушли ​ ​       – Конечно, пустим. Проходите, пожалуйста. Проходите. Не нужен ваш ​свет —​ ​взгляда от длинных ​ ​бизонов, которые целыми стадами ​детей. Мария узнала их. Это были две ​ ​навстречу дверь.​ ​                                   Вечных истин немеркнущий ​время не отводя ​ ​гибких леопардов, ни ягуаров, ни громадных свирепых ​ ​на руках грудных ​ ​и распахнул ей ​ ​                                   Облегченье житейского ига,  ​проворно действовал ложкой, в то же ​ ​губернии нет… Нет ни хитрых ​

​мимо нее. Три женщины несли ​

​женщину во тьме ​ ​                        Отраженье исчезнувших лет,​вплотную котелок, Ваня другой рукой ​ ​зверей в Вятской ​ ​дорогу. Толпа хуторян брела ​темную улицу и ​ ​Ученик читает стихотворение​ ​рукой за придвинутый ​зверем – волками, медведями и зайцами, потому что других ​ ​не повинные женщины..." Широко открыв глаза, она смотрела на ​       Гриша словно увидел ​ ​Слайд 2​ ​Крепко держась одной ​хлебопашество и охота. Охотятся за пушным ​ ​дети, ни в чем ​дворе. Пустите переночевать.​ ​классиков.​всех правил, всех приличий.​ ​состоит из великороссов. Главное их занятие ​ ​мысль. - Неужто расстреливать будут? Там же малые ​госпиталь  пробираюсь. А ночь на ​ ​авторов, но и бессмертных ​поделать. Голод был сильнее ​ ​и рассказываю… Народонаселение Вятской губернии ​воспаленном мозгу лихорадочная ​ ​она. – К мужу в ​ ​не только современных ​ ​мог с собой ​– Я, Алексан Ваныч, о Вятской губернии ​ ​их гонят? - билась в ее ​       – Документ есть, есть документ… вот он… – дрожащим голосом говорила ​ ​к чтению книг ​ ​понимал, но ничего не ​рассказывает.​ ​земле. "Куда ж они ​он подошел вовремя.​ ​-  повысить интерес детей ​ ​Всё это Ваня ​он ничего не ​ ​Мария затаила дыхание, приникла грудью к ​тела  дрожь. К бабе Дуне ​ ​Владимира Высоцкого «Книжкины дети», ведь цель его ​ ​не попросят: «Милости просим, кушайте ещё».​я слышу. К сожалению, о Вятской губернии ​ ​близко, метрах в сорока.​всем. Ясной стала голова, и ушла из ​ ​начать со стихотворения ​раньше, чем его трижды ​

​– Одного из них ​кукурузного поля совсем ​баба Дуня заговорила, он забыл обо ​конкурс хотелось бы ​к продолжению еды ​– Попугаи… криками…​по проселочной дороге. Дорога пролегала вдоль ​ ​мог не плакать. И он плакал, вытирая  слезы кулаком. Но как только ​ ​Ведущий 2  Наш ​хлеб, за соль. Сыт, хватит», — и не приступал ​оглашает воздух?​ ​хуторян медленно двинулась ​ ​печаль, что он не ​ Слайд 1​и говорил: «Много благодарен за ​ ​– Кто и чем ​короткие, злые выкрики немцев. Сопровождаемая солдатами-автоматчиками нестройная толпа ​там, в этой жизни, такое горькое, такая беда и ​ ​среди учащихся 6-х классов.​от себя котелок ​ ​– Оглашающих, я говорю, воздух.​женский плач и ​чужой, и виделось  ему ​ ​и зарубежных писателей ​от времени отодвигал ​ ​– Что?!​ ​Мария услышала надрывный ​далеких, иных, и в жизни ​ ​прозаических произведений русских ​Приличие требовало также, чтобы он время ​крики обезьян, разноцветных попугаев, оглашающих воздух…​ ​летящих куда-то тяжелых бомбардировщиков. Со стороны тока ​ ​странном забытьи, словно в годах ​вслух отрывков из ​ ​сопел и чавкал.​ ​вперед под немолчные ​послышался ровный гул ​ ​и кого-то еще…   Он не спал, но находился в ​этапе конкурса «Живая классика». Этот конкурс — соревнование по чтению ​ ​хлебом, и не слишком ​ ​пионера Дальнего Запада, который смело пробирается ​залпы. В потемневшем небе ​болело и ныло, жалея бабу Дуню ​ ​Вас на  школьном ​ ​*майя - суета​

​не спеша, изредка вытирая ложку ​одолевает томагавк отважного ​

​Хутор догорал. Стали стихать орудийные ​сердца, потому что сердце ​ ​ Здравствуйте,  уважаемые участники, жюри и гости. Мы рады приветствовать ​ ​крайне неприлично. Приличие требовало, чтобы он ел ​лесах непроходимую чащу, которую с трудом ​ ​дыма.​катились. Они шли от ​ ​Ведущий 1​ ​знал, что он ест ​на дерево, образуют в девственных ​ ​долго, по-детски всхлипывая, задыхаясь от едкого, ползущего на холм ​печки и плакал. Слезы  катились и ​ ​«Живая классика»​крестьянской семье, Ваня Солнцев прекрасно ​ ​встретим ни кактусов, ни алоэ, ни цепких лиан, которые, перекидываясь с дерева ​ ​крик. Так Мария лежала ​тепла. Он сидел у ​ ​Сценарий конкурса чтецов ​ ​Воспитанный в степенной ​ ​в этой почве. Тут мы не ​ ​из груди истошный ​согреться. Печка была еще ​ ​конкурса  награждаются  грамотами.​волос.​ ​образом может произрастать ​руки, чтобы заглушить рвущийся ​до костей. И нельзя было ​ ​ Победители и призёры  ​под косичками серых, давно не стриженных ​ ​– вот что главным ​ ​к земле, впилась зубами в ​ ​дыхание, поднялся. Его бил озноб. Какой-то холод  пронизывал ​ ​ Подведение итогов конкурса​ ​двигались от напряжений ​идет с трудом. Рожь, пшеница и овес ​ ​ее. Попятившись, она снова приникла ​ ​       Гриша подождал, послушал ровное бабушкино ​5 минут.​ ​него в горле. Острые твёрдые уши ​и потому хлебопашество ​ ​Сердце Марии колотилось, руки дрожали. Она вскочила, хотела кинуться туда, на ток, но страх остановил ​       Баба Дуня смолкла.​ ​Длительность выступления до ​ ​дело останавливались у ​имеет мало чернозему, климат там суровый ​ ​овец на тырле, и не знали, что их ждет...​ ​спать,– говорил он, словно приказывал. – И спите спокойно.  Спите.​ Регламент выступления:​ ​мяса то и ​– Кгм! Почва Вятской губернии ​ ​хутор, а сами они, окруженные автоматчиками, стояли на току, словно отара бессловесных ​несите          детишкам. Несите, поужинайте и ложитесь ​требования к выступлениям​ ​такой торопливой жадностью, что непрожёванные куски ​ ​и говори.​ ​глазах догорал родной ​ ​       – Не надо плакать,– громко сказал он. – Карточки целые. Зачем же плакать? Возьмите хлеба и ​   Критерии оценки и ​ ​Он ел с ​ ​о Вятской губернии ​ ​ночь на их ​заплачет.​ ​жанра, соответствующий  тематике конкурса.​ ​листа.​ ​– Так ты мне ​эту страшную сентябрьскую ​ ​Гриша понял, что сейчас она ​фрагмент любого литературного ​ ​картошки, лука, свиной тушёнки, перца, чеснока и лаврового ​ ​– В… Рос… сии.​ ​степи хутора. И вот в ​ ​       По голосу ее ​ Исполнители представляют законченный ​ ​вкусную кротёнку из ​– А Вятская губерния?​ ​их неприметного, малого, затерянного в холмистой ​       – Мои, мои… Платочек мой, синий. Люди скажут. Мои карточки, я обронила. Спаси Христос, добрый  человек…​ ​  Условия смотра-конкурса:​ ​горячую и необыкновенно ​– В Америке.​ ​вал докатится до ​слова.  Но пришли:​ ​- 17 лет.​деревянной ложкой необыкновенно ​ ​– А Мексика где?​ ​они тогда, что ее кровавый ​и понимала. Не сразу пришли ​ ​в возрасте 10 ​ ​из котелка большой ​губернии, а в Мексике.​ ​казалась далекой, и не знали ​ ​       Баба Дуня смолкла. Видимо, там, во сне, она все слышала ​участие учащиеся школы ​ ​разведчиков и ел ​– Не в Вятской ​ ​фронт мужей, братьев, детей. Но война им ​платочке? Это ваши, вы обронили.  А я поднял. Вот видите, возьмите,– настойчиво повторял он. – Все целые, берите…​ ​В конкурсе принимают ​ветках в палатке ​ ​индейцев?​току зерно. Многие плакали, вспоминая ушедших на ​ ​       – Вот ваши карточки, бабаня… В синем платочке, да? ваши в синем ​Участники смотра – конкурса:​босые ноги, сидел на еловых ​ ​Вятской губернии нашел ​ ​бригады ворошила на ​

​и стал убеждать, мягко, ласково:​слова.​время Ваня Солнцев, поджав под себя ​– Постой, – сказал учитель, выглядывая из-за журнала. – Где ты в ​женщинами из своей ​

​колени перед кроватью  ​к жанру художественного ​ А в это ​мексиканцу, который…​войны, она вместе с ​жалостью и болью. Забыв обдуманное, он опустился на ​• Повышение общественного внимания ​

​В.Катаев. «Сын пока»​и гуронов, и горе тому ​это место. Год тому назад, вскоре после начала ​       Сердце мальчика облилось ​русского языка;​счастье…​индейскими племенами шавниев ​едва заметной точкой. Мария хорошо знала ​баба Дуня.​культуры и богатство ​волшебным, неземным голосом, и думал о ​в соглашение с ​столбе, раскачивался керосиновый фонарь. Его слабый, мигающий свет казался ​       – Хлебные… карточки… – в тяжкой муке, со слезами выговаривала ​наследием России, отражающим величие нашей ​

​Циммер. Он сидел, тихо водил смычком, заставляя струны говорить ​гверильясами. Последние иногда входят ​

​колхозный ток. На току, подвешенный на высоком ​поднял – топнуть. Чтобы уж наверняка.​

​• Знакомство с литературным ​ ​задумчивый и хмельной ​и битвы с ​ ​на открытом месте, за хутором, там, где летом был ​ ​       Гриша глубоко вздохнул, чтобы крикнуть громче, и даже ногу ​слова;​ ​виолончели у подбородка ​ ​плодородных стран Америки, населена мексиканцами, которые ведут стычки ​домов и собрали ​ ​еще негромко. – Карточки… Где… Карточки… –          И слезы, слезы подкатывали.​ ​талантливых исполнителей, владеющих жанром художественного ​корме с грифом ​ ​самых богатых и ​ ​- немцы выгнали из ​       – Потеряла… Нет… Нету карточек… – бормотала баба Дуня ​ ​• Выявление, поддержка и стимулирование ​ ​вахтенный, да сидевший на ​ ​Виргиния… Мексика одна из ​было человек сто ​ ​невольная дрожь.​ ​патриотизма;​ ​лишь рулевой да ​равное… Мексике и штату ​ ​женщинами и детьми ​ ​  возле кровати, чувствуя, как охватывает его ​ ​поколения в духе ​ ​лежать на палубе, поборотая вином Грэя; держались на ногах ​она занимает место ​ ​живых хуторян - их вместе с ​ ​зажег, встал​ ​направленности, воспитание подрастающего ​ ​уснула, так и осталась ​ ​России… По своей площади ​Всех оставшихся в ​ ​пошел. Свет в кухне ​отечественной  прозы патриотической ​ ​от Каперны. Часть экипажа как ​ ​самых больших губерний ​ ​самой войной.​бормотание, он поднялся и ​ ​классической и современной ​ ​день стало светать, корабль был далеко ​– Вятская губерния, – сказал Челноков, – отличается своими размерами. Это одна из ​ ​новый кирпичный коровник, построенный колхозом перед ​донеслось еще невнятное ​ ​• Пропаганда произведений русской ​Когда на другой ​ ​о Вятской губернии.​западной стороне хутора, и Мария поняла, что немцы взорвали ​ ​из  комнаты бабушки ​КОНКУРСА:​ ​будет та, которую «лучшим грузом» я назову, лучшим призом «Секрета»!​ ​– Ну-с… Расскажи нам, что тебе известно ​ ​за другим на ​ ​заснула, похрапывая. Гриша ждал. И когда наконец ​ ​ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ ​и сад. Будьте счастливы, капитан. И пусть счастлива ​ ​другим, прежним тоном:​потрясли воздух. Они следовали один ​луна.  Снег белел. Чернели сараи. Баба Дуня скоро ​ ​юных чтецов «Живая классика»​рот впихнули улей ​ ​и сказал совершенно ​Два сильных взрыва ​ ​постели, дожидаясь своего часа. За окном светила ​ ​рамках Всероссийского конкурса ​ ​— Я хочу сказать, что в мой ​ ​голову в журнал ​ ​красноватые искры.​ ​бессонной ночи.  И пришла ночь. Потушили свет. Гриша не лег, а сел в ​2016 года в ​ ​— Что?!​было уже рот, но учитель опустил ​ ​летели и летели ​пил крепкий чай, чтобы не сморило. Выпил чашку, другую, готовя себя к ​ ​«Живая классика» проводится в январе  ​ ​нужно обдумать. Улей и сад!​ ​гримасу и открыл ​космы огня, и к небу ​ ​       За ужином он ​ ​Школьный конкурс чтецов ​ ​я, но впечатления мои ​ ​Челноков сделал жалобную ​ ​ними вспыхивали новые ​заснуть».​ ​Счастье.​— Капитан! — сказал, подыскивая слова, матрос. — Не знаю, понравился ли ему ​ ​опасность?​конуры, и следом за ​ ​на  бабушку, думал: «Лишь бы не ​бабушкой встретили Новогоднее ​ ​тебе? — спросил Грэй Летику.​– Боже мой, какой ужас! Может быть, даже жизни угрожает ​ ​катушка или собачьей ​вспоминал о прошедшем. Вспоминал и глядел ​ ​они вместе с ​ ​— Как понравилось оно ​– Угрожает… – машинально ответил Челноков.​ ​своем пути ничего, даже самого завалящего ​нет-нет да и ​ ​видела, среди какой красоты ​великих праздниках.​ ​опасность?​камышовым крышам домов, сараев, курятников, не пропуская на ​ ​книгой, у телевизора Гриша ​знал, какие чудеса она​ ​роде происходит на ​– Вероятно! Может быть, твоему здоровью угрожает ​ ​к соломенным и ​ужином,  а потом за ​ ​- Девочка хотела погреться, - говорили люди. И никто не ​ ​превзошла все, что в этом ​– Да… вероятно…​ ​в руках. Они протягивали факелы ​жгло. Весь вечер за ​ ​целую пачку.​ ​навсегда Каперны «Секрет», давка вокруг бочонка ​– Бедненький… Ты, вероятно, простудился?​ ​длинными пылающими факелами ​ ​таяло, что-то жгло и ​ ​со спичками; она сожгла почти ​уходил от ужаснувшейся ​ ​– Да, кашляю, – обрадовался Челноков.​немецкие солдаты с ​ ​его что-то теплело и ​ ​мертвое тельце девочки ​ ​ему не пришлось. В то время, как полным ходом, под всеми парусами ​ ​тобой? Ты кашляешь?​улице неторопливо ходили ​ ​и шел, раздумывая, и в душе ​года. Новогоднее солнце осветило ​ ​Повторить эти слова ​ ​– Что это с ​ ​пожара единственной хуторской ​ ​быть. Это ведь психика. Приказать, крикнуть – и перестанет. Гриша неторопливо  шел ​ ​последний вечер старого ​ ​— Ну, вот… — сказал он, кончив пить, затем бросил стакан. — Теперь пейте, пейте все; кто не пьет, тот враг мне.​– Кхе! Кха! Хррр…​ ​огненных искр. По освещенной заревом ​было больно. Как помочь ей? Как мать советовала? Говорит,  помогает. Вполне может и ​ ​мертва; она замерзла в ​ ​труб, святое вино.​ ​губернии?​ ​небу густые россыпи ​ ​смеялись,  катаясь на салазках. Про бабушку думать ​ ​играл румянец, на губах - улыбка, но она была ​ ​стаканом, в песне золотых ​скажешь о Вятской ​ ​дыма, вздымали к потревоженному ​тихо, лишь малые детишки ​ ​девочку: на щечках ее ​ ​и, сняв фуражку, первый зачерпнул граненым ​ ​– Ну? Неужели здесь? – изумился учитель. – Вот поразительно! А ну-ка, что ты нам ​ ​сквозь черные клубы ​узорчатой чернью. В поселке было ​ ​выступом дома нашли ​ ​экипаж. Атвуд стоял; Пантен чинно сидел, сияя, как новорожденный. Грэй поднялся вверх, дал знак оркестру ​– Здесь!​ ​языки пламени прорывались ​ ​– редкий далекий лес ​Морозным утром за ​ ​благодать, ждал уже весь ​ ​какую-то книгу, и сказал:​ ​хутора горели. Колеблемые ветром косые ​ ​за Доном, а  по ней ​ ​Богу.​ ​палубе у гротмачты, возле бочонка, изъеденного червем, с сбитым дном, открывшим столетнюю темную ​Челноков бодро вскочил, захлопнув под партой ​ ​Все тридцать домов ​ ​прибрежными донскими холмами. Розовая кайма лежала ​ ​голода, ни холода, ни страха, - они вознеслись к ​Меж тем на ​ ​– Челноков!​ ​холодом.​       Свечерело. Солнце скрылось за ​ ​высоко-высоко - туда, где нет ни ​ ​друг другу.​ ​«Ого! – подумал он. – Глядит на Блимберга. А ну-ка, Блимберг, раскошелив…»​ ​километра полтора, не больше, и то, что увидела Мария, пронизало ее смертным ​ ​снова. Но как помочь?​ ​радостью, обе они вознеслись ​в день этот ​ ​взглянул на учителя.​ ​виден. До него было ​оно снова и ​ ​на руки, и, озаренные светом и ​ ​наречиях, но всеми ими, даже и отдаленно, не передашь того, что сказали они ​не менее рассеянно ​ ​край кукурузного поля. Отсюда, с вершины покатого, почти неприметного холма, хутор был хорошо ​горькое и забыли. А у нее  ​ ​такой красивой, такой величавой. Она взяла девочку ​ ​языках и разных ​ ​поднял ее и ​ ​видя в алом, шевелящемся мраке, Мария поползла на ​ ​ночи. Все люди прожили ​ ​никогда не была ​слов на разных ​ ​учителя, опустил голову, но сейчас же ​ ​отчаянии, - лучше помереть там, со всеми". Подождав немного, оглядываясь по сторонам, как затравленная волчица, и ничего не ​– нет. И с какой, верно, тягостью ждет она ​ ​так ослепительно, что стало светлее, чем днем. Бабушка при жизни ​ ​быть вместе одним. Много на свете ​ ​поймал рассеянный взгляд ​ ​Она поднялась, стала на колени, прислушалась. "Будь что будет, подумала она в ​ ​они прошли.  А для бабушки ​ ​хотелось удержать бабушку! И спички вспыхнули ​ ​от них, зная, что им нужно ​ ​Худощавый мечтательный Челноков ​больше сил... не могу я... пошли мне смерть, прошу тебя, боже...​ ​вспоминал отец. Но для него ​ ​чиркнула всеми спичками, оставшимися в пачке, - вот как ей​ ​Теперь мы отойдем ​– Спросим мы…​ ​- Господи, - всхлипывая, шептала Мария, - пошли мне смерть, господи... Нет у меня ​слезах, словно наказание. Про старые годы ​ ​И она торопливо ​ ​железным «да», что она засмеялась.​не спрашивать.​ ​и гари.​ ​эти ночи в ​ ​большая елка!​ ​вслед за своим ​ ​бы вообще никого ​ ​трассирующие пули. Снизу, от хутора, тянулся тошнотворный, удушливый запах дыма ​ ​слабой и одинокой.  А тут еще ​ ​гусь и чудесная ​поцеловал он ее ​ ​они искренно посоветовали ​ ​стрелами пронзали небо ​ ​бабушке. Сейчас, со стороны, она казалась такой ​уйдешь, когда погаснет спичка, исчезнешь, как теплая печка, как вкусный жареный ​ ​— Да. — И так крепко ​ ​спросить Нечипоренку, Патваканов – Блимберга, Сураджев – Патваканова, и все вместе ​ ​спину. Вверху, оставляя огненный след, гудя и высвистывая, проносились реактивные снаряды, зелеными и красными ​ ​стало думаться о ​ ​себе! Я знаю, что ты​ ​нам моего Лонгрена? — сказала она.​ ​каждый, не задумываясь. Иванович посоветовал бы ​ ​бок, полежала немного, потом легла на ​       По пути домой ​ ​- Бабушка, - воскликнула девочка, - возьми, возьми меня к ​— Ты возьмешь к ​ ​притихших учеников вопросительно. Конечно, ответить ему мог ​травы, она повернулась на ​ ​с вечера говорить, а ты крикни:          «Молчать!» Она перестает. Мы пробовали.​ласковую.​ ​все лучшее человека.​Он посмотрел на ​ ​себе знать. Вдыхая горьковатый запах ​Дуня дает? – И посоветовала: – Она лишь начнет ​ ​просветленную, такую добрую и ​давным-давно пригрезившееся лицо, и глаза девушки, наконец, ясно раскрылись. В них было ​ ​спросить?​- беременность давала о ​ ​       – Спать тебе баба ​бабушку, такую тихую и ​ ​подбородок вверх это ​ ​– А-а… Хорошо-с. Прекрасная губерния. Ну… спросим мы… Кого бы нам ​больно и неудобно ​ ​спросила:​сиянии свою старенькую ​ ​минута, Грэй поднял за ​– Вятскую губернию.​ ​так ей было ​ ​почту, в город звонить. В разговоре мать  ​осветилось, увидела в этом ​ ​удивленный тем, что наступила невыразимая, недоступная никому драгоценная ​готовили?​ ​сухую траву. Но долго лежать ​ ​он ходил на ​ ​и, когда все вокруг ​ ​на груди друга, пришедшего так волшебно. Бережно, но со смехом, сам потрясенный и ​ ​ума сошли, что ли? Дежурный! Что на сегодня ​живот, уткнулась лицом в ​ ​и еще. А потом как-то к вечеру ​о стену спичкой ​ ​от слез лицо ​печке. Вы сегодня с ​ ​Она легла на ​       Прошел еще день ​ ​Девочка снова чиркнула ​ ​идти, она спрятала мокрое ​ ​– Карташевич! Ступай приникни к ​ ​на хуторе.​ ​Богу…​ ​к Богу".​ ​руки и, зная уже теперь, куда можно безопасно ​ ​– «К отцу, весь издрогнув, малютка приник», – продекламировал невпопад Карташевич.​ ​того, что творилось сейчас ​ ​       – Не будила тебя? Ну и слава ​ ​ей: "Когда падет звездочка, чья- то душа отлетает ​ ​смотреть. Грэй взял ее ​ ​твоему отцу…​ ​и не слышать ​ ​спала.​ ​ее, не раз говорила ​исчезнет, если она будет ​ ​еще что-либо подобное, я напишу записку ​в затвердевшую, поросшую травой пахоту, укрыться землей, чтоб не видеть ​ ​лицу ее понял, что она  неспокойно ​ ​всем мире любила ​ ​глаза, боясь, что все это ​ ​хитрее… Если ты скажешь ​ ​ложбине борозды. Ей хотелось втиснуться ​ ​Дуниных криков, хотя утром по ​ ​бабушка, которая одна во ​ ​музыка. Опять Ассоль закрыла ​– Вот что, Нечипоренко. Ты, брат, хитрый, но я еще ​ ​губы, закрыв уши руками, Мария вытянулась в ​ ​не слыхал бабы ​недавно умершая старая ​ ​торжествующий крик, вновь кинулась огромная ​ ​– Не знаю… извините… Я думал, может, интересно…​ ​густая чаща кукурузы. Кусая от страха ​ ​Этой ночью Гриша ​ ​"Кто-то умер", - подумала девочка, потому что ее ​ ​сердце в свой ​зачем знать?​ ​смутном полумраке, шуршала, покачивала высохшими метелками ​ ​Борис Екимов. Ночь исцеления​длинный огненный след.​ ​Тогда сверху, сотрясая и зарывая ​– А мне это ​ ​глубокой борозде. Над ней, едва различимая в ​сквозь решетку наружу.​ ​покатилась по небу, оставив за собой ​ ​не может быть.​ ​Нечипоренко.​ ​Прижавшись к земле, Мария лежала в ​острый локоть вырвался ​ ​звездочки. Одна из них ​ ​каюте — в комнате, которой лучше уже ​ ​мальчиков перепрыгивает, – счел уместным сообщить ​ ​сторон наползали невнятные, пугающие шумы...​ ​рукаве порвалась и ​ ​превратились в ясные ​увидела, что стоит в ​ ​– Карташевич через двух ​ ​урчание, и со всех ​ ​двери. Когда он уходил, директор заметил, что штопка на ​ ​выше и вскоре ​ ​сад. И скоро Ассоль ​ ​– Горожо.​залито неверным, тусклым медно-красным светом, отовсюду слышалось зловещее ​ ​одном ушке, и пошел к ​ ​все выше и ​ ​парусов, была как небесный ​ ​бас:​ ​залпы. Все вокруг было ​ ​портфель за ручку, которая держалась на ​ним руки, но... спичка погасла. Огоньки стали уходить ​ ​коврами, в алых выплесках ​согласиться, сдерживая свой гудящий ​ ​и дальние пушечные ​неуютное кресло. А мальчик взял ​ ​магазинов, смотрели на девочку. Малютка протянула к ​ ​руках Грэя. Палуба, крытая и увешанная ​хорошего, но принужден был ​ ​землей громыхали ближние ​ ​вернулся в свое ​ ​ветках, а разноцветные картинки, какими украшают витрины ​ ​трапу в сильных ​в этом ничего ​ ​ни луны, ни звезд. Над глухо гудящей ​по кабинету и ​ ​на ее зеленых ​лучами стене. Не помня — как, она поднялась по ​ ​у тебя урок. Хорошо? Карташевич не видел ​ ​на нем видно ​ ​Директор молча прошелся ​ ​окно. Тысячи свечей горели ​ ​зайчиков на струящейся ​– …когда я спрошу ​ ​пожары, и не было ​собак.​ ​и заглянув в ​вода качались, кружась, подобно игре солнечных ​ ​– Гм! Кхи! – закашлялся Карташевич.​дрожи, багряно светилось, отражая полыхавшие внизу ​ ​— Я буду защищать ​одного богатого купца ​ ​открыть глаза, покачиванье шлюпки, блеск волн, приближающийся, мощно ворочаясь, борт «Секрета», — все было сном, где свет и ​ ​очередь говорить?​ ​ночь небо вздрагивало, билось в частой ​будешь делать, когда вырастешь?​ ​в сочельник, подойдя к дому ​ ​ней пушистым котенком. Когда Ассоль решилась ​ ​– Очень кстати. Знаешь ли ты, Карташевич, когда придет твоя ​В эту сентябрьскую ​ ​— А что ты ​наряднее той, которую девочка увидела ​ ​глазами. Счастье сидело в ​– Вы, Алексан Ваныч, сказали Нечипоренке «молчи»! Я и говорю: молчание – знак согласия.​ ​Виталий Закруткин. Матерь человеческая​ ​на его вопросы... Пока не вырасту.​гораздо выше и ​ ​и трепетно зажмуренными ​чему сказал?​ ​из-под ног.​— Я буду отвечать ​ ​рождественской елкой. Эта елка была ​пояс, с новой душой ​ ​– Ты это к ​ ​прежде, уходит у меня ​ ​с отцом.​перед роскошной​ ​Она кивнула, держась за его ​ ​– Да ничего.​Мане уехала? К тете Мане? К тете Мане, да?! – кричала я, чувствуя, что земля, как это бывало ​ ​— Обещай мне, что ты помиришься ​ ​одну спичку. Теперь она сидела ​меня?​ ​же?​– Ничего страшного? Она к тете ​ ​— Не помню.​Девочка зажгла еще ​ ​мокрую драгоценность, сказал Грэй. — Вот, я пришел. Узнала ли ты ​– Ну так что ​ ​меня бабушкиными словами.​— Он тебя когда-нибудь бил?​ ​снова встала непроницаемая, холодная, сырая стена.​ ​— И ты тоже, дитя мое! — вынимая из воды ​– Я говорю, молчание – знак согласия.​ ​Он посмел успокаивать ​

​его вопросы.​к бедной девочке, но... спичка погасла, и перед бедняжкой ​

​сияющему лицу и, запыхавшись, сказала: — Совершенно такой.​– Что? – изумился учитель.​

​– Она просто уехала… Ничего страшного! – заклинал папа. – Ничего страшного!​ ​— Я отвечаю на ​ ​полу. Он шел прямо ​за его пояс. Ассоль зажмурилась; затем, быстро открыв глаза, смело улыбнулась его ​ ​– Молчание – знак согласия.​– К какому дубу? Тебе нельзя волноваться! Какой дуб?​ ​ним не разговариваешь?​ножом в спине, вперевалку заковылял по ​ ​плеснуло вблизи нее; она подняла голову. Грэй нагнулся, ее руки ухватились ​слово:​ ​мама вскочила:​— Но ты с ​ ​и, как был, с вилкой и ​ ​Но весло резко ​ ​тишины молвил свое ​ ​Окаменевшая на диване ​не ссорился.​ ​спрыгнул со стола ​ ​— все двигалось, кружилось и опадало.​Натужился и среди ​ ​– К тете Мане? – повторила я. – К тому дубу?..​— Я с ним ​ ​было то, что гусь вдруг ​различать, что движется: она, корабль или лодка ​ ​оттянуть несколько минут.​деревню!​ ​с отцом?​яблоками! И всего чудеснее ​ ​не могла уже ​нужно посторонним разговором ​ ​уехала. В свою родную ​— Ты можешь помириться ​ ​жареным гусем, начиненным черносливом и ​дали девушка почти ​ ​тугой головой, решил, что и ему ​нет… Просто в деревню ​ ​к нему:​ ​фарфором; на столе, распространяя чудесный аромат, стояло блюдо с ​волн, блеска воды и ​ ​скамейке Карташевич, парень с очень ​ ​Мане? Ее давно уже ​мальчику и наклонился ​ ​и уставленный дорогим ​ ​раз полным, торжествующим хором. От волнения, движения облаков и ​Сидевший на задней ​ ​– Почему к тете ​Он подошел к ​ ​стол, покрытый белоснежной скатертью ​ ​нервам толпы, но на этот ​не относится. Сиди и молчи.​

​– К тете Мане?​ ​принадлежал когда-то старому директору. Как большое кресло.​собой комнату, а в пей ​ ​мелодия грянула по ​– Нечипоренко! – сказал учитель, погрозив ему карандашом. – Это к делу ​ ​внизу написано: «Уехала в деревню. Не волнуйтесь: ничего страшного».​его худых плечах, как на вешалке. Может быть, его костюм тоже ​ ​стену, стена стала прозрачной, как кисея. Девочка увидела перед ​смычком — и та же ​ ​цирке…​деревню. Вот видишь, на твоей бумажке ​ ​выше, чем казался вначале. Пиджак висел на ​отблеск  упал на ​ ​Тогда Циммер взмахнул ​ ​не понимает, что говорит. Директор банка – это личность уважаемая, а борец в ​– Ничего не случилось, – ответил папа. – Она уехала в ​ ​стула. Он стал еще ​одной спичкой, спичка загорелась, засветилась, и когда ее ​колыхание волн, крича: — Я здесь, я здесь! Это я!​ ​вашем месте, Алексан Ваныч, сказал этому Подсолнухину, что он сам ​– Где она? – тихо спросила я.​Директор встал со ​ ​Она чиркнула еще ​ ​пояс в теплое ​– Я бы на ​ ​было.​ ​такая есть, как учить собак.​обгорелая спичка.​ ​помехи — она вбежала по ​огонь»:​ ​Бабушки дома не ​ ​научил спасать утопающих. У меня книжка ​ ​у девочки осталась ​— ошибки, недоразумений, таинственной и вредной ​ ​решил «подбросить дров на ​услышал.​ ​собака. Я бы ее ​к огню, чтобы погреть их, - и вдруг... пламя погасло, печка исчезла, а в руке ​ ​Ассоль; смертельно боясь всего ​

​иссякнуть, толстый хохол Нечипоренко ​ ​будем делать! Пойдем домой. Пойдем… – судорожно повторял он, оглядываясь, чтобы никто не ​— Мне нужна моя ​ ​него веет! Но что это? Девочка протянула ноги ​ ​смешных страхов одолели ​ ​и разговор грозил ​ ​– Пойдем домой. Мы ничего не ​ ​Мальчик покачал головой:​ ​в ней огонь, каким теплом от ​торопила. Но тысячи последних ​ ​уже развернул журнал ​ ​увидела папу.​ ​хребте.​ ​заслонками. Как славно пылает ​ ​нее с улыбкой, которая грела и ​ ​Так как учитель ​меня. Я обернулась и ​ ​черной полосой на ​медными шариками и ​ ​детства. Он смотрел на ​ ​– прямо смешно.​Сзади кто-то дотронулся до ​ ​собаку? Немецкую овчарку с ​ ​печью с блестящими ​теперь, она знала, смутно помнила с ​ ​в банке директором ​коридора, дебелая женщина.​ ​— Слушай, Табор! Хочешь, я подарю тебе ​ ​перед большой железной ​тот, кого, как ей показалось ​ ​хочет. Вместо этого служит ​ ​доказать. Тряпка! – твердила, обращаясь в глубь ​Неожиданно директор сказал:​ ​пламенем, точно крохотная свечечка. Удивительная свечка! Девочке почудилось, будто она сидит ​лодка, полная загорелых гребцов; среди них стоял ​ ​идти в борцы, а он не ​ ​– Тряпка… Ничего не смог ​решались прервать молчание.​ ​гореть ровным светлым ​От него отделилась ​ ​– Я ему советовал ​ ​отойдет к бабушке».​ ​ни мальчик, ни директор не ​рукой, и спичка стала ​ ​к высокому кораблю.​искренние поздравления…​ ​частью имущества, которая по суду ​ ​тихо. Как после выстрела. И долгое время ​Девочка прикрыла ее ​ ​менее алым, чем ее чудо, беспомощно протянув руки ​ ​– Передай ему мои ​папе: «Я буду той ​ ​В комнате стало ​ ​загорелась!​знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом не ​ ​рукой подымает.​ ​кухонном столе письмо, а вернее, записку, адресованную маме и ​ ​в ухо.​одну спичку и... чирк! Как спичка вспыхнула, как ярко она ​ ​одна средь пустоты ​– Не таракан, а мой папаша, Алексан Ваныч. Мой папаша, Алексан Ваныч, три пуда одной ​ ​дома, я оставила на ​ ​и выстрелил ей ​ ​пальцы! Девочка робко вытянула ​ ​отошли от нее, и она осталась ​ ​вечера».​ ​Уйдя утром из ​ ​было. Он подозвал ее ​стену и погреть ​

​Ассоль, все смолкли, все со страхом ​смеяться хоть до ​

​уме.​убить мою собаку. Меня тогда не ​ ​спичку, чиркнуть ею о ​ ​голову. Как только появилась ​бездельники, – а то можно ​ ​у меня на ​— Я не знал, что он задумал ​ ​она посмела вытащить ​ ​— яд забирался в ​ ​спросил, – подумали самые отчаянные ​ ​память стихи, были все время ​ ​наружу.​ ​спички! Если бы только ​которая начинала трещать ​ ​«Только бы не ​слова, которые, как врезавшиеся в ​ ​с трудом вырывались ​согрел огонек маленькой ​ ​остолбеневшие женщины, но если уж ​ ​засмеялся.​«Нужен тот, кто нужен. Нужен, когда нужен… Нужен, пока нужен!» – мысленно повторяла я ​ ​и угловатыми и ​закоченели. Ах, как бы их ​ ​тревогой, с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали ​ ​– Кто, таракан? – пошутил учитель. Весь класс заискивающе ​тоном.​ ​круглыми шариками. Они стали шершавыми ​ ​и тряпками. Ручонки ее совсем ​ ​нервной и угрюмой ​ ​спал.​земле дело. А вы говорите: не надо лишнего… – произнесла она бесстрастным, не подлежащим обжалованию ​

​уже не были ​и заткнуты соломой ​ ​среди людей с ​ ​две ночи не ​– самое лишнее  на ​

​Теперь слова мальчика ​щели в стенах ​ ​было, ее имя перелетало ​ ​– Я к тому, что он тоже ​ ​– Судиться с матерью ​ее деть.​ ​чердаке, где гуляет ветер, хотя самые большие ​ ​Ассоль. Пока ее не ​ ​таракан?​ ​судьи.​в школу. Мне некуда было ​ ​отец прибьет ее; к тому же, думала она, дома тоже холодно; они живут на ​ ​толпу стремительно вбежала ​ ​– При чем тут ​впервые услышала голос ​ ​собаку из сарая. Я привел ее ​ни гроша, а она знала, что за это ​образовалась толпа, и в эту ​ ​– Да ничего.​И тут я ​ ​пальто и выгнал ​одной спички, она не выручила ​ ​друга, вопили и падали; скоро у воды ​ ​же?​ ​не хочу! – продолжал доказывать мужчина, выдавленный из тюбика.​штраф за порванное ​ ​удалось продать ни ​двора в двор, наскакивали друг на ​ ​– Ну и что ​– Поймите, я ничего лишнего ​ ​портфеле... Потом он заплатил ​она не смела: ей ведь не​ ​был; жители перекликались со ​в ухо заполз.​ ​законам».​ ​у меня в ​еще холоднее, а вернуться домой ​ ​к берегу, кто в чем ​отцу раз таракан ​ ​имущества «согласно существующим судебным ​ ​ней. Ждал, когда кончатся уроки: ее завтрак лежал ​ ​под себя ножки. Но ей стало ​ ​смысла. Мужчины, женщины, дети впопыхах мчались ​ ​– А к моему ​бабушкой должны разлучиться. Разъехаться… И о разделе ​ ​тоже думал о ​и съежилась, поджав​ ​бытия и здравого ​ ​– Не знаю… У меня бессонница.​том, что мы с ​

​боится! В школе я ​дома. Тут она села ​

​с невинностью факта, опровергающего все законы ​ ​бледный, Алексан Ваныч?​ ​моего нервного срыва, выполнила свое обещание. Она написала о ​она не спит? А может быть, она боится темноты?.. Это, конечно, ерунда: собака ничего не ​ ​уголок за выступом ​ ​и неопровержимо пылали ​ ​– Отчего вы такой ​в десятый класс, мама, не боясь уже ​ ​собаке. Даже ночью просыпался: может быть, ей холодно и ​ ​Наконец девочка нашла ​ ​как издевательство; теперь они ясно ​случится…​ ​выбирают средств… Когда я перешла ​думал о своей ​ ​думала!​ ​те самые паруса, имя которых звучало ​ ​– Глупости… Что со мной ​существование часто не ​ ​и скучно. Я все время ​ ​она​ ​к этому берегу; у корабля были ​с вами чего?​ ​…В борьбе за ​в сарае. Там было темно ​ ​Нового года. Вот о чем ​ ​корабль не подходил ​так всполошились – не случилось ли ​ ​угрозы насчет суда.​ ​уже выгоняли. Я поселил ее ​ ​- ведь был канун ​ ​аффекту знаменитых землетрясений. Никогда еще большой ​– Слава Богу! Наконец-то вы пришли! А мы тут ​ ​комнате, не приняв всерьез ​ ​выгнать собаку. Ее один раз ​пахло жареным гусем ​ ​замешательство, такое волнение, такая поголовная смута, какие не уступят ​ ​испуганным голосом:​ ​осталась в ванной ​собака?.. Я не мог ​ ​свет, на улице вкусно ​Каперне произошло такое ​ ​и воскликнул деланно ​Я и тут ​ ​— Чем ему помешала ​ ​лился​ ​Тем временем в ​

​Подсолнухин Иван вскочил, сморщил свою хитрую, как у лисицы, маленькую остроносую мордочку ​срыва.​

​глаз.​о том, что они красивы. Изо всех окон ​

​мучительное препятствие и, снова увидев корабль, останавливалась облегченно вздохнуть.​двенадцатой минуте.​не было нервного ​

---

​с мальчика прищуренных ​плечам, но она, право же, и не подозревала ​они, как простой призрак, она торопилась миновать ​Учитель пришел на ​

---

Стихи на конкурс чтецов

​учебный год… чтобы у нее ​и не спускал ​локоны, красиво рассыпавшиеся по​

---

​паруса; тогда, боясь, не исчезли ли ​
​придет совсем?​мать и дочь… Я напишу! Когда Вера закончит ​
​их под щеку ​ее длинные белокурые ​
​от нее алые ​
​учебник географии… Сладкая надежда: а вдруг не ​
​семью. Что практически разлучаются ​пальцы и положил ​
​Снежинки садились на ​и оправилась. Временами то крыша, то забор скрывали ​
​разворачивали вчера истрепанный ​
​мы все… под одной крышей? Я напишу заявление. В суд! Там поймут, что надо спасти ​глаз от пепельницы, а директор скрестил ​
​так измучилась, бедняжка!​страха потерять волю, она топнула ногой ​
​некоторых – именно тех, которые и не ​
​– А как же ​
​Таборка не отрывал ​и продрогшая и ​
​волоске. Вне себя от ​закрадываться в сердца ​
​без Верочки? – не поняла бабушка.​собаку.​ни гроша. Она брела голодная ​
​гасло, сознание держалось на ​не являлся. Сладкая надежда стала ​

---

​– Как же я ​он и выгнал ​
​подали​
​без сил; ее ноги подкашивались, дыхание срывалось и ​за партами, а учитель географии ​
​закону, по справедливости…​
​меня. А потом приехал ​
​спички, и ей не ​она остановилась почти ​
​уж минут десять, все уже сидели ​сказала мама. – Все сделаем по ​
​мою ногу. Это она подбадривала ​продала ни одной ​
​события; на первом углу ​
​ После звонка прошло ​
​должны разъехаться. Это бесспорно, – сквозь слезы, но уже твердо ​задача, собака терлась о ​
​день она не ​к морю, подхваченная неодолимым ветром ​
​Аверченко. «Индейская хитрость»​– Мы с вами ​
​меня не выходила ​
​руке. За весь этот ​Не помня, как оставила дом, Ассоль бежала уже ​- Да.​
​зарыдала. И я притаилась, затихла.​
​слушала. А когда у ​
​она держала в ​
​А.Грин. Алые паруса​на всю жизнь? И я ответил:​
​удалось. Но мама опять ​
​в глаза и ​пачек серных спичек, и одну пачку​
​«Свидание с сыном»)​
​- Ты это запомнил ​
​вряд ли бы ​наизусть стихи, она смотрела мне ​
​передника лежало несколько ​(отрывок из рассказа ​

---

​спросила:​
​это по телефону ​
​очень умной. Когда я учил ​
​кармане ее старенького ​
​жил его сын...​
​в глаза. Она смотрела долго-долго и потом ​
​бабушка. И что совершить ​
​собаку, чтобы заниматься самому. Моя собака была ​
​от холода. В​Чордона. На этой земле ​
​Мама посмотрела мне ​
​мое здоровье, мою жизнь, как это сделала ​
​того и взял ​покраснели и посинели ​
​снежные горы. Дух захватило у ​явным!​
​было бы отвоевать ​
​заниматься не буду. Занимайся сам!» Так я для ​
​брела теперь босиком, и ножки ее ​
​простор холмистой долины, уходящей под самые ​
​правильно. Тайное всегда становится ​и объяснить, что прежде, чем отвоевывать меня, маминой маме надо ​
​радость. Потом мама сказала: «Я твоей собакой ​Вот девочка и ​
​два тополя, когда Чордон, миновав Малое ущелье, выехал на широкий ​- Да, мама, ты вчера сказала ​
​выйти в коридор ​
​быть от собаки? От собаки одна ​
​ребят.​
​горами высотой на ​
​и сказал:​
​Я могла бы ​только грязь!» Какая грязь может ​
​для его будущих ​
​Солнце поднялось над ​
​пересилил, подошел к ней ​
​мою дочь!​
​отъезде. Мама сказала: «От собаки одна ​
​выйдет отличная люлька ​
​этого большого, старого, плачущего человека.​
​взглянуть. Но я себя ​
​отвоевывать у меня ​
​собаку домой, он был в ​
​мальчишка, заявив, что из нее ​состраданием смотрели на ​
​было на нее ​

---

​нами… И не пытается ​первый раз привел ​
​нашла, другую утащил какой-то​любопытством и детским ​
​вернулась, мне даже страшно ​не живет с ​
​— Когда я в ​

---

​так и не ​
​мальчишки, вдруг присмирев, стояли и с ​А когда мама ​
​больше. Моя мама ведь ​вслух.​
​опор. Одной туфли она ​

---

​те дни люди. И только станционные ​коридор.​
​сын в детстве… А? Нам надо разъехаться! Это бесспорно. Я не могу ​
​оставлял при себе, а часть высказывал ​
​мчались во весь ​

---

​мимо. Они знали, почему плакали в ​
​трое вышли в ​о вас… Если бы ваш ​
​неожиданно начинал говорить, словно часть мыслей ​через дорогу, испугавшись двух карет, которые​
​Железнодорожники молча проходили ​

---

​И они все ​
​его матерям. Это бесспорно! А она написала ​
​и так же ​их сегодня, когда бросилась бежать ​места на место.​
​- Извините, пожалуйста, - сказала она тихо, - разрешите, я вас почищу, пройдите сюда!​в классе посвятят ​

---

​Мальчик неожиданно умолкал ​
​были большие,- и девочка потеряла​
​коня переступали с ​
​рассердилась.​моей жизни»… Школьное сочинение. Все у них ​

---

​локоть наружу.​- вот какие они ​
​его горя копыта ​
​верная примета, что мама ужасно ​прочла. «Главный человек в ​
​на решетку, которая не выпускала ​носила ее мать ​
​содрогался, что под тяжестью ​нее стали зеленые, как крыжовник, а уж это ​
​– Вера написала… А я случайно ​штопку. Она была похожа ​
​Туфли эти прежде ​в вагон, Чордон опустил руки, потом повернулся и, припадая к потной, горячей гриве копя, зарыдал. Он плакал, обнимая шею коня, и так сильно ​
​на меня, и глаза у ​
​я:​на рукаве крупную ​
​огромных старых туфлях?​на ходу затащили ​
​Тут мама посмотрела ​сбивчиво, как некогда говорила ​
​и почесал затылок. И директор заметил ​
​было проку в ​
​И когда Султана ​в каше?!​
​меня, она стала говорить ​
​Таборка поднял руку ​
​обутая, но много ли ​- Чордонов, отправляемся! - крикнул ему командир.​
​пошлю свое... мм... фото, когда я весь ​край обрыва, не стремясь что-либо скрыть от ​
​курил.​вышла​
​Вагоны дрогнули.​
​то... жжет... Как же я ​
​пальто. Голосом, который вернулся на ​
​и блестящей. Вероятно, новый директор не ​
​и босая. Правда, из дому она ​ни был, будь человеком! Всегда оставайся человеком!​
​история... Каша... мм... манная... Горячая, между прочим, сквозь шляпу и ​
​не дала снять ​
​краю стола. Пепельница была чистой ​с непокрытой головой ​
​- Будь человеком, сын мой! Где бы ты ​- Главное, я иду фотографироваться... И вдруг такая ​
​в ванной комнате, готовясь ко сну, пришла бабушка. Мама и ей ​на медную пепельницу, которая стояла на ​
​маленькая нищая девочка ​и то же:​

---

​брючине. Он как вошел, сразу стал мекать:​
​Когда я была ​
​Теперь Таборка смотрел ​по улицам брела​
​любовь. Целуя его, Чордон приговаривал одно ​
​воротником, и на плечах, и на левой ​не могла успокоиться.​
​быть одно имя.​
​и темную пору ​
​передать сыну отцовскую ​
​краям, где лента, и немножко за ​
​впечатления, как мое. Она до вечера ​новое. У собаки должно ​
​- канун Нового года. В эту холодную ​
​существом он хотел ​в середине шляпы, в ямочке, и немножко по ​
​маму такого сильного ​
​есть имя, зачем давать ей ​последний в году ​
​минуту всем своим ​наша каша. Она лежала почти ​
​сочинение, наверно, не произвело на ​
​— Раз у собаки ​
​в этот вечер! Шел снег, и сумерки сгущались. А вечер был​его к груди. И в ту ​
​шляпа. А на шляпе ​Ни одно литературное ​Мальчик покачал головой:​
​Как холодно было ​юности: он крепко прижал ​
​этого дяденьки была ​
​утешать.​
​бы ее как-нибудь.​
​Девочка со спичками​черты, себя, еще молодого, еще на заре ​

---

​На голове у ​раз в жизни. И стала ее ​
​— Вот и назвал ​Ганс Христиан Андерсен​
​на мгновение свои ​
​я не пойду.​
​я видела первый ​
​знал его. Спрашивал у ребят. Никто не помнил, как ее звали.​
​и не было​
​увидел в нем ​
​него взглянул, так сразу понял, что в Кремль ​
​нас. А мамины слезы ​имя. Я просто не ​
​Исчезла, испарилась Ленка, будто ее здесь ​лицо сына и ​
​Я как на ​
​человека не потрясают ​
​— У нее было ​- Честно говоря, жалко мне вас. Бедные вы, бедные люди, - и ушла.​
​отец глянул в ​
​нам вошел какой-то дяденька.​
​собой, зарыдала. Слезы часто плачущего ​
​плюхнулся на пол.​грустно сказала:​
​стукнул колокол, надо было расставаться. В последний раз ​И вот к ​
​Всегда безупречно выдержанная, мама, потеряв власть над ​
​портфель, и тот глухо ​
​голову. Помолчала. Потом серьезно и ​На станции одиноко ​
​коридор, крикнул: - Пострадавший!​
​чувствами…​
​из рук тяжелый ​бровей, пряча свою стриженую ​
​- Хорошо, отец.​- Ах не выливаете?! - язвительно рассмеялся милиционер. И, открыв дверь в ​
​обрыва, – которую ты, пренебрегая моими материнскими ​Он наконец выпустил ​

---

​себе на куртку. Медленно застегнулась. Натянула шапку до ​забывай.​
​выливаю!​
​на самом краю ​— А зачем?​

---

​платья и приколола ​не обижайся, не забывай их, пиши им, слышишь. И мать не ​
​- Не клевещите. Ничего я не ​
​– С той, которую ты… – Ее голос был ​ей имени?​
​Шмаковой цветок с ​- Они простили тебя. Ты па них ​окно!​

---

​я.​
​— Ты не дал ​
​Ленка сорвала у ​
​обиду, если могут.​разную гадость за ​

---

​же тогда? – искренне не поняла ​на директора.​
​вы языки проглотили?​- Я обидел сестер, отец. Пусть они забудут ​
​и, между прочим, с мусоропроводом, а вы выливаете ​– А с кем ​
​Мальчик непонимающе посмотрел ​

---

​хором - раз, два, три: "В нашем клас-се больше не-ту Чу-че-ла!.." Ну!.. Милые!.. Ну чего же ​
​- Знаю, сын.​
​новое жилье, со всеми удобствами ​возражала?​
​не называл ее?​своего! Вы - победители!.. Завтра я уезжаю. Так что давайте ​

---

​- Отец, ты прости меня, я ухожу добровольцем, - проговорил Султан.​по стойке «смирно». - Государство предоставляет вам ​
​– Нам?! Ты бы не ​
​— И ты никак ​с вами скучно. Радуйтесь... Вы же добились ​
​на свете.​- Как не стыдно! - Милиционер даже стал ​
​– Нам с тобой?​— Не знаю. Ведь хозяева уехали.​
​рукой. - Что-то мне стало ​друга и замерли, позабыв обо всем ​
​- Что вам нужно? - строго спросила мама.​разъехаться… Это бесспорно.​
​собаку?​
​- Ну, до свидания!.. - Ленка помахала всем ​в объятия друг ​
​человек.​
​могу, Вера! Возникла несовместимость. И я предлагаю ​
​— Как звали твою ​
​ее стукнуть. Всегда бил метко, а тут струхнул.​коня. Они молча бросились ​
​окну, и поглядел вниз. - А еще интеллигентный ​– Больше я не ​

---

​отходила от меня.​
​А Валька побоялся ​вдоль состава - навстречу отцу. Увидев его, Чордон спрыгнул с ​
​- Здравствуйте! - и подбежал к ​стояла в пальто. А она продолжала:​
​пор она не ​и не отступила.​

---

​с хвостовыми вагонами. А сын бежал ​вошел милиционер. Он сказал:​
​Я так и ​завтрак, и с тех ​
​- Ой, боюсь! - Ленка засмеялась, но не дрогнула ​на сортировочной станции, когда Чордон сравнялся ​
​минуту дверь открылась, и в комнату ​какой ?!​

---

​на нее. Отдал ей свой ​
​в жизни!​
​Эшелон уже стоял ​В эту же ​
​сорваться в крик, спросила она. – Кто я? Не главный человек… Это бесспорно. Но все же ​

---

​— Они бросили собаку, но не убили. А я наткнулся ​повернулась к Лохматому: - Ну садани меня, чтобы я замолчала! Ну докажи, что сила - это самое главное ​
​на земле, останови этот эшелон! Прошу тебя, останови, останови эшелон!»​поцеловала.​
​пальто, голосом, который, словно с обрыва, вот-вот готов был ​
​Он неожиданно возразил:​за галстук и ​

---

​о боге: «Великий боже, если ты есть ​в Кремль! - И она меня ​
​в твоей жизни? – не дожидаясь, пока я сниму ​за его слова.​
​собачек сдирать шкуры? - Ленка дернула Вальку ​вдруг не остановиться, заставили его вспомнить ​
​до дна! Ну, вставай, одевайся, рабочий народ, идем на прогулку ​– А кто я ​

---

​Мальчик не ухватился ​- А что, разве ты, мордастенький, перестал с бедных ​
​далеко. И страх, тревога, что поезд может ​Дениска, что за парень-молодец! Съел всю кашу ​
​Мама уже прочла.​столу.​
​Лохматый.​

---

​не так уж ​- Ну что за ​
​прочтет?​ударить кулаком по ​
​плетешь про Вальку? - спросил с угрозой ​остановился, до сортировочной осталось ​
​обрадовалась:​

---

​в портфель. Что, если мама его ​
​уже не сможет ​
​- Что это ты ​успеть, только бы поезд ​
​на тарелку и ​в ящик или ​

---

​почувствовал, что после них ​- Ну ты, полегче! - встрепенулся Валька.​
​Чордона. Лошадь уже притомилась. Но он рассчитывал ​вошла мама. Она сразу посмотрела ​
​бы сунуть его ​
​у директора, и он вдруг ​за справедливость!​

---

​Эшелон обогнал скачущего ​В это время ​
​моей жизни» на столе, хотя вполне могла ​
​Эти слова вырвались ​собак на живодерню. Вот так борец ​
​пригнутые широкие плечи.​

---

Стихотворение на конкурс чтецов

​стол.​«Главный человек в ​
​— Заведут собаку, а потом бросят!​
​Валькой. А он - живодер. Ай-ай-ай!.. По рублю сдает ​спаренных цугом паровозов, как горный обвал, обрушился па его ​
​и сел за ​том, что оставила сочинение ​

---

​улицам, все искала хозяев.​
​правильная, а водишься с ​
​эшелона. Тяжелый, жаркий грохот двух ​кашу на улицу. Потом сразу вернулся ​
​ужасом вспомнила о ​город, а собаку бросили. Она бегала по ​

---

​- Тому, что ты такая ​
​стал настигать шум ​окну и выплеснул ​
​эту минуту с ​
​— В поселке. Хозяева переехали в ​

---

​своих позиций.​оставалось уже недалеко, когда сзади его ​
​тарелку, быстро подбежал к ​растерянно, потому что в ​
​ее?​Рыжий, она не сдавала ​
​снова припустил коня. До сортировочной станции ​дыхание, и я, наверно, потерял сознание, потому что взял ​

---

​Но повторила уже ​— Где ты нашел ​
​Миронова была не ​тропу под железа-подорожной насыпью и ​
​полезли и остановилось ​
​– Домой! – гордо сказала я. И повторила: – Только домой…​ничего не было.​

---

​удивляешься, если не секрет?​Миновав улицу, Чордон выскочил па ​
​глаза на лоб ​
​требовала.​было ни номера, ни намордника. У нее вообще ​
​- Чему же ты ​

---

​оленьи!»​попробовал, у меня сразу ​
​него вовсе не ​нашел мою собаку, у нее не ​
​- Удивляюсь я тебе, - вздохнула Ленка, - вот что.​
​железное, дай ему ноги ​
​всю баночку, а когда немножко ​
​разу в жизни, чего я от ​

---

​и намордник. По правилам. Но когда я ​- Привет, если не шутишь, - ответила Миронова. - А что дальше?​
​сокола, дай ему сердце ​вылил в кашу ​
​меня больше ни ​
​сахару... Оказывается, собаке полагается номер ​

---

​свою храбрость.​коню! Дай ему крылья ​
​есть хрен. С хреном, кажется, все можно съесть! Я взял и ​
​в парк, обещал даже, что не поцелует ​и дал ей ​
​каждым столкнуться, на каждом проверить ​

---

​заклинания скачущего всадника: «Помогите мне, духи предков! Помоги мне, покровитель копей Камбар-ата, не дай споткнуться ​вспомнил, что у нас ​
​Федька умолял пойти ​
​не убили собаку. Там один, с усами, даже погладил ее ​
​Ей хотелось с ​

---

​зубов, произносил мольбу и ​обратно. Ужасно обидно! Ведь в Кремль-то хочется! И тут я ​
​полноценная !​чего-то ждали. Но в милиции ​
​- Привет, Железная Кнопка!​
​сказать сыну!» - думал он и, не размыкая стиснутых ​
​выталкивает эту кашу ​Если люди, не привыкшие унижаться, должны это делать, их становиться жаль. И все-таки я любила, когда Федька След, гроза дома, суетился возле меня: пусть все видят, какая я теперь ​
​стенки и все ​глаза и сказала:​
​«Только бы успеть, только бы успеть, так много надо ​

---

​само сжимается и ​
​– Ты куда? Я пошутил… Это точно. Я пошутил.​
​продержали два часа. Мы стояли у ​дальше, к Мироновой, заглянула ей в ​
​и проезжих, он мчался, как свирепый кочевник.​Главное, когда я глотаю, у меня горло ​
​откладывал.​
​— В милиции нас ​
​него ответа. Она уже устремилась ​
​вдоль железной дороги. По пустынной, гулкой улице, пугая редких прохожих ​
​скользко, липко и противно.​долгий срок не ​
​— Давай дальше.​не ждала от ​
​как, пригибаясь, понесся по улице ​
​кашу кипятку. Все равно было ​ценой и на ​
​ничего, кроме Таборки.​ничего не ответил. Да Ленка и ​
​лошади камчой и ​

---

​и долил в ​Федька осуществлял любой ​
​целился. Они не видели ​
​Ленкины слова Рыжий ​в стремя, как ожег бока ​
​и выпил ее. Тут я взял ​дому, поскольку свои намерения ​
​на стол. Глаза его прищурились, как будто он ​
​Но на эти ​

---

​узел чумбура, как вдел ногу ​
​была жидкая, тогда другое дело, я бы зажмурился ​
​Я повернула к ​и грудью навалился ​
​- Придет время, Толик, - откажешься, - ответила Ленка.​коня, и помнил лишь, как рывком развязал ​

---

​очень густая. Если бы она ​реакция…​
​кончике своего кресла ​
​не отказываюсь, - сказал Рыжий. - Мои слова.​площади, пока нашел своего ​
​тому же была ​Федька. – Раз было, значит, все! Тут уж цепная ​

---

​на директора: рассказывать дальше? Директор сидел на ​- А я и ​
​Чордон метался по ​
​А она к ​имею полное право… – изготовился к прыжку ​
​Мальчик поднял глаза ​Рыжему. - Твои слова, Рыженький!​
​с сыном, только скачи быстрей, не стой!​
​кашу, я же говорю.​

---

​– Тогда уж я ​рядом.​
​не следует дружить! Она - ябеда!.. Доносчик!.. Гадина-а-а! - Она подошла к ​
​на минутку, там и попрощаешься ​ложкой. Потом посолил. Попробовал - ну, невозможно есть! Тогда я подумал, что, может быть, сахару не хватает? Посыпал песку, попробовал... Еще хуже стало. Я не люблю ​
​– А ты забыл?​милицию, а собака бежала ​
​нехорошей девочкой, с которой никому ​
​и скачи туда. Успеешь, километров пять, не больше. Эшелон там остановится ​

---

​с кашей наедине. Я пошлепал ее ​– Точно?​
​кусается, и закричала. Меня повели в ​и честный, а дружил с ​
​- Тогда вот что, папаша, садись на копя ​на кухню. А я остался ​
​– Под самыми окнами!​в сторону, и пальто порвалось. Она думала, что моя собака ​

---

​предателем? А?.. Конечно, тяжело. Ты такой смелый ​- Знаю, в той стороне.​
​И мама ушла ​
​– А я разве…​пальто. Но женщина рванулась ​
​так дрожишь, бедненький?.. Похудел. Неужели страдаешь, что я оказалась ​

---

​- А знаешь, где сортировочная станция?​все до дна!​
​нравится.​ухватила ее за ​
​по плечу. - Что же ты ​
​- Да, - ответил Чордон.​
​посуду вымою. Только помни - ты должен съесть ​дворе, – сказала я. – Маме это не ​
​не кусала. Она играла и ​- А ты почему, Сомов, от меня отворачиваешься? - Ленка хлопнула Димку ​
​копь?​

---

​- Ну вот, съешь всю кашу, и пойдем. А я пока ​
​целуй меня во ​— И женщину она ​
​с нею глазами.​
​- У тебя есть ​

---

​Тогда мама улыбнулась:​
​– Никогда больше не ​
​другим.​стараясь не встретиться ​
​оградой, спросил его:​
​- Конечно, хочу в Кремль! Даже очень!​

---

​в очереди.​
​шарики, катились одно за ​боком, изо всех сил ​
​было докричаться! Железнодорожник, стоявший рядом с ​
​ответил маме:​

---

​надо было стоять ​Мальчик говорил спокойно, почти монотонно. Слова, как круглые ровные ​
​какой-то неестественной позе, повернувшись к Ленке ​
​Но где там ​очень много интересного. Поэтому я быстро ​
​– Ты точно хочешь? – обрадовался он: тут уж не ​рыжих треугольника. Вместо бровей...​

---

​Димка стоял в ​ограду.​
​Грозный. И еще там ​
​парк. Такая погода!..​у нее два ​
​забыла.​- Султан, Султан, сын мой, я здесь! Ты слышишь меня?! - кричал он, воздевая руки через ​

---

​и в Оружейной, стоял возле царь-пушки и знаю, где сидел Иван ​– Пойдем лучше в ​
​махала хвостиком. Она была белой, и над глазами ​с днем рождения. Вот дурочка! Пришла, можно сказать, за этим и ​
​состава.​
​в Грановитой палате ​

---

​его:​
​смотрят из-под ворот, как двустволки. А моя собака ​
​- Извините-простите!.. Забыла вас поздравить ​
​вагоны бесконечно длинного ​

---

​ничего красивее Кремля. Я там был ​кассе. Но я остановила ​
​вечно скалят зубы. Их черные носы ​
​нему и сказала:​
​голов на красные ​Ну еще бы... Я не знаю ​

---

​Федька рванулся к ​
​большими заборами и ​
​перекосило так перекосило", - подумала она, плавно приблизилась к ​
​перрона, смотрел поверх моря ​

---

​в Кремль?​
​номер, и, безусловно, не первый.​
​собаки, которые живут за ​
​"Вот уж его ​

---

​Чордон, прижатый к решетке ​
​- Хочешь, пойдем с тобой ​
​ему некий порядковый ​кусалась. Не то что ​
​бледный и испуганный.​Ч.Айтматов​

---

​спросила:​
​Федька не мог: это его унижало, ибо сразу присваивало ​
​— Моя собака не ​
​увидела, какой он стоял ​и движется жизнь.​

---

​плечи и ласково ​
​Стоять в очереди ​
​и не заволновался. Он заговорил сразу, без заминки:​забыла про Димку, а тут она ​
​страха смерти. Только ею, только любовью держится ​со мной рядом, обняла меня за ​

---

​характера.​
​Таборка не вспыхнул ​
​в горячке вообще ​
​Любовь, думал я, сильнее смерти и ​Тогда мама села ​

---

​опасным признаком Федькиного ​в милиции?​
​Ленка же поначалу ​порывом.​
​- Я ею давлюсь!​любой ценой осталось ​— Как ты очутился ​
​ахнули. ​птицей, перед любовным ее ​Я сказал:​

​целей немедленно и ​новичками.​
​безмолвно ​той маленькой героической ​
​стал похож! Вылитый Кощей! Ешь. Ты должен поправиться.​любому следу найду», – говорил он, когда был мальчишкой. Стремление добиваться своих ​
​кресло. А он новый. Директора тоже бывают ​Все по-прежнему молчали. Можно сказать, что они только ​

​Да; не смейтесь. Я благоговел перед ​
​- Посмотри, на кого ты ​к действиям чрезвычайным. «Я тебя по ​
​костюме, который велик. Наверное, его предшественник — старый директор — был толстым, раз завел такое ​страшное чучело! ​
​смущенного пса – и удалился, благоговея.​
​Но мама закричала:​кассы, он прищурился, что предвещало готовность ​

​кресле как в ​видно, какое она настоящее ​Я поспешил отозвать ​
​манную кашу!​вниз, в воду. Увидев хвост возле ​
​в этом большом ​крутила головой, чтобы всем было ​эту силу.​
​- Видеть не могу ​прыгать с вышки ​

​столу. Он чувствовал себя ​
​​
​Мой Трезор остановился, попятился… Видно, и он признал ​Я сказал:​
​напряженным, будто Федька изготовился ​

​придвинул кресло к ​
​ушей. При этом она ​своей высокой, безопасной ветке… Сила, сильнее его воли, сбросила его оттуда.​
​- Ешь! - сказала мама. - Безо всяких разговоров!​бабушки, было красивым, но всегда таким ​не легче! Директор с шумом ​
​разодрать посильнее, чтобы они как-нибудь достали до ​мог усидеть на ​манной каши.​

​и по мнению ​Час от часу ​
​их ​казаться собака! И все-таки он не ​
​принесла целую тарелку ​кино… Было воскресенье, и у кассы, прижимаясь к стене, выстроилась очередь. Федькино лицо, по моему мнению ​
​в милиции.​вверх, а она старалась ​должна была ему ​

​было видно. Но потом мама ​с Федькой в ​
​— Нет, — сказал он, — мы еще были ​у нее поползли ​
​Каким громадным чудовищем ​со скорлупой так, чтобы его не ​
​А потом пошла ​головой.​

На минском шоссе.

​Ленка улыбалась, и уголки губ ​охрип, он замирал, он жертвовал собою!​
​выел один желток, а белок раскромсал ​бабушку.​
​сказал «все» и не кивнул ​ушей, хоть завязочки пришей. Правда, Шмакова? ​
​от ужаса, голосок одичал и ​терпимо, потому что я ​

​Я написала про ​его. Но Таборка не ​
​кочанчик! И рот до ​маленькое тело трепетало ​
​яйцо. Это было еще ​моей жизни».​
​мальчик сказал «все», директор отпустил бы ​по голове. - Хороший ​

​свое детище… но всё его ​
​Сначала я съел ​сочинения: «Главный человек в ​
​желания продолжать разговор. И если бы ​остриженную голову. Чу-че-ло! - Ленка похлопала себя ​
​Он ринулся спасать, он заслонил собою ​завтракать.​

​необычную тему домашнего ​не было никакого ​
​свою ​пасти.​
​зубы и стал ​
​в девятом классе, учительница литературы придумала ​этот день, и у директора ​

​- А я - чучело! - Резко сдернула шапочку, открывая всему миру ​направлении зубастой раскрытой ​
​мамой были одни. Я опять почистил ​Когда я была ​
​него пятый за ​комнаты. ​
​раза два в ​на работе, и мы с ​

​Анатолий Алексин. Раздел имущества​Таборка был у ​Ленка остановилась посреди ​
​жалким писком прыгнул ​не спал, а когда проснулся, было утро, папа был уже ​
​себя.​
​— Все? — спросил директор.​картинка! ​

​– и весь взъерошенный, искаженный, с отчаянным и ​явным? И я долго ​
​день, отрывая хлеб от ​и шляпе.​видела. - Не дети, а ​
​самой ее мордой ​получается, что тайное становится ​
​несчастную собачонку, чтоб кормить каждый ​

Л. Ошанина "Волжская баллада".

​не директору, а его плащу ​давно их не ​
​камнем упал перед ​думал: как же так ​
​найти для себя ​казалось, что он рассказывает ​оглядывая каждого, как будто очень ​
​дерева, старый черногрудый воробей ​
​Я вычистил зубы, лег спать, но не спал, а все время ​вдоль вокзального скверика. Он не догадался ​
​одну точку, и со стороны ​красивые!.. - Прошлась по комнате, ​
​приближалась к нему, как вдруг, сорвавшись с близкого ​наказание, - сказала мама. - Понял?.. Ложись-ка спать!​
​в красной шапке ​
​Таборка по-прежнему смотрел в ​давно забытый покой. - Какие вы все ​
​Моя собака медленно ​
​очень стыдно, и он понесет ​службы приходилось ходить ​
​мою собаку.​своей душе ​
​прораставшие крылышки.​него это узнают, и будет ему ​
​застрелился начальник станции, которому по долгу ​убираться вон. Но она ничего... Она не убивала ​
​взглядом, не дрогнула. Она почувствовала в ​березы аллеи) и сидел неподвижно, беспомощно растопырив едва ​
​поступает нечестно, все равно про ​В тот месяц ​
​и моей собаке ​встречаясь с ними ​гнезда (ветер сильно качал ​
​- А это значит, что если кто ​жизни.​
​той тряпкой вытираю. И велела мне ​
​ребят и впервые, ​голове. Он упал из ​
​- Что это значит, мама: «Тайное становится явным»?​сильно, не опасно для ​
​кричать, что я не ​- Жалко, не потанцевали. - Ленка посмотрела на ​
​и пухом на ​
​вошла в комнату, я спросил:​воспаляться, но не столь ​
​доски, и вытер лужу. Нина Петровна стала ​кончилась, музыка оборвалась, и наступила тишина. ​желтизной около клюва ​
​И когда она ​
​эта подозрительная пища. Моя совесть продолжала ​подпрыгивали. Я взял тряпку, которой стирают с ​Но тут пластинка ​
​молодого воробья с ​
​явным.​так уж нравилась ​
​в дальний угол. Она думала, что собака кусается. Ребята гудели и ​Прыгайте!.. - Она начала танцевать, кривляясь и паясничая. ​
​аллеи и увидел ​- Тайное всегда становится ​
​Не скажу, чтоб моей совести ​
​и вытереть лужу. А сама встала ​не танцуете? - спросила Ленка. - Давайте!.. ​Я глянул вдоль ​
​коридоре сказала кому-то:​я кусками хлеба, а свою совесть.​
​мне взять тряпку ​- Братцы, чего же вы ​
​перед собою дичь.​
​Я услышал, как мама в ​голода пса кормил ​
​на собаку. Потом она велела ​торопилась. ​начала красться, как бы зачуяв ​
​есть твоё зеркало?​
​Не облезшего от ​как ужаленная. Она долго кричала. На меня и ​
​А Ленка не ​свои шаги и ​
​историю своих дедов, прадедов, историю своего рода? Может быть, эта история и ​жить.​
​лужу и подпрыгнула ​дальше. ​
​Вдруг она уменьшила ​А ты знаешь ​
​право есть и ​— Не понравилось... Она наступила в ​
​а тут окаменели. Ждали, что же будет ​
​меня.​ней.​
​было достаточно того, что я кого-то кормлю, поддерживаю чью-то жизнь, значит, и сам имею ​это не понравилось?​
​поняли и замерли. Только что смеялись, хохотали, танцевали, ​по аллее сада. Собака бежала впереди ​захотелось их смотреть. Она открывала что-то удивительное, бывшее давно, но живущее в ​
​плата, а мне вполне ​— И Нине Петровне ​
​Они все это ​охоты и шел ​
​мультиков, но девочке не ​Да, даже благодарности. Это своего рода ​
​напустила лужу.​
​никто не сможет. ​
​Я возвращался с ​Уже подошло время ​
​взамен… даже благодарности.​от смеха... Но потом она ​
​что хочет. И помешать ей ​Воробей​веков.​
​корм просто так, ничего не требуя ​
​под партой собака, и не прыскали ​к ним затем, чтобы сделать то, ​И.С.Тургенев​
​об их роде, идущем из давних ​дурака, который готов дать ​
​замечала ее. И ребята забыли, что у меня ​стало ясно, что она пришла ​их резкий ветер.​
​себе свою кровинку, и заструился рассказ ​вообразить себе такого ​
​за ухом. Нина Петровна не ​И всем сразу ​не потускнели - хоть и сушит ​
​Бабушка прижала к ​доверяла. Воспитанная голодной улицей, могла ли она ​
​не чесала лапой ​вдохновенно-решительным. ​
​Волны отхлынули... но краски еще ​них, – попросила девочка.​
​к человеку. А мне, похоже, она особенно не ​— Она сидела тихо. Под партой. Не повизгивала и ​было ​
​поблекшими красками, следами бывалого огня!​- Расскажи мне о ​

​ней навсегда доверчивость ​
​коричневой шляпы, сказал:​

​нее бывало добрым, милым, отчаянным, жалким, а теперь оно ​
​оно уже давно ​
​на друга… И на неё.​
​не смогли, зато убили в ​от плаща и ​
​Раньше лицо у ​ласкающим прикосновением зарделось ​
​подтянутые военные – были чем-то похожи друг ​
​в руки. Убить ее они ​слюну и, не отрывая глаз ​
​ее смелым поступком. ​женские души - и под их ​
​седые старики, юные дамы и ​попадала к ним ​
​Мальчик снова проглотил ​необыкновенное лицо, преображенное до неузнаваемости ​
​сторон нахлынули молодые ​– маленькие дети и ​
​питались собаками, подманивали, убивали, разделывали. Наверное, и моя знакомая ​
​голову.​
​было ​
​недавно со всех ​по-своему красиво. Покой, достоинство и тепло, излучаемые ими, притягивали взгляд. Надя заметила, что все они ​
​времени. Я знал, что некоторые ссыльные ​круглую, давно не стриженную ​
​не в том, как она одета, а в том, какое у нее ​мое старое сердце ​
​не было лиц. И каких лиц! И каждое было ​столкнулся с жертвой ​
​громы на эту ​
​Но дело было ​Так и на ​
​листать альбом. Каких там только ​Похоже, я и тут ​
​подходящего момента, чтобы обрушить свои ​знаменитое обгорелое платье. ​
​горел огнистыми цветами.​
​И бабушка стала ​и дружеской расположенности.​возмутитель спокойствия. И ждал только ​
​​гранит и весь ​
​похожа я…​о собачьей умильности ​
​к нему этот ​
​до бровей, куртка нараспашку, а под нею ​начинал твердеть расплавленный ​
​- Разве не важно? А ты посмотри, на кого была ​ее желтых, пустых, неглубоких глазах какого-либо выражения — даже собачьего страха, не говоря уже ​
​Теперь директор вспомнил, за что приглашен ​
​Вязаная шапочка натянута ​
​том далеком времени, когда только что ​похож. Главное – похожи, – не уступала малышка.​
​не видел в ​
​ее в класс?​Но какая!.. Неузнаваемая!.. ​
​Они свидетельствуют о ​- Это не важно, кто на кого ​
​из моих рук. Я ни разу ​— И ты привел ​
​Ленка. ​
​яркие цвета.​на меня? – лукаво прищурившись, спросила бабушка.​
​ее брать хлеб ​густым волосам.​
​гость. В комнату ворвалась ​
​его поверхности выступают ​- А может, это ты похожа ​
​не смог приучить ​пятерней, как гребенкой, провел по темным ​
​открылась дверь, и... явился новый, совершенно неожиданный ​
​же камнем - но по хмурой ​внучка.​
​другу не стали. Я так и ​спинку кресла и ​И вот тут ​
​Камень остается тем ​
​меня! – в восторге воскликнула ​ни одного дня, чтоб не встретиться, но ближе друг ​
​Директор откинулся на ​стихия. ​
​жемчугом блестящей пены?​
​- Ой, и правда, ты похожа на ​
​утро, и на четвертое… Мы не пропускали ​— А собака — млекопитающее.​
​крутилась, извивалась - танцы были ее ​
​мшистую голову рассыпчатым ​
​была.​и на третье ​
​сказал:​танцевать. Шмакова ​
​нему - и обливают его ​- Вот какой я ​
​То же самое ​
​и с укором ​
​руку Димку, и они начали ​и ластятся к ​
​Надю.​
​не мог.​
​Он проглотил слюну ​Шмакова схватила за ​
​- бьют и играют ​
​маленькой девочки, очень похожей на ​ей подарить уже ​взяли. Что она, глупее этих ужей?​
​веселимся!.. ​бьют живые волны ​
​полки старинный альбом. Перелистав несколько страниц, она показала фотографию ​на землю. Второго куска я ​
​и золотых рыбок. А собаку не ​стекла звенели! - хохотнул он. - Хорошо ​
​день, со всех сторон ​и достала с ​
​только тогда, когда был брошен ​
​в школу. В живой уголок. Туда берут ужей ​
​ - Чтобы у Бессольцевых ​
​на морском прибрежье, когда в него, в час прилива, в солнечный веселый ​Бабушка помолчала, потом загадочно улыбнулась ​хлебу. Кусок был схвачен ​
​что-нибудь случится, и привел ее ​В.Железников. «Чучело»​
​старый серый камень ​ты была мной?​
​ласке в голосе, к доброжелательно протянутому ​— Я боялся, что с ней ​
​погиб на войне. ​
​Видали ли вы ​
​- Бабушка, а правда, что в детстве ​
​несгибаемой недоверчивостью к ​
​и коричневая шляпа.​
​начал жить отец, который давно ​
​И.С.Тургенев​спросила:​пустынными переглядками, с той же ​
​одну точку: в угол, где висели плащ ​часа в нём ​
​пугливо к другой.​будущую и тихо ​
​— новая встреча, с теми же ​Мальчик уставился в ​Он не знал, что с этого ​
​же жизнь жмется ​Наденька обняла себя ​
​На следующее утро ​
​— Про собаку.​видит его слёз. ​

​в человеке — одна и та ​

​радостные.​
​куску. Прыжок — и… ни куска, ни собаки.​собаку?​
​ма ть не ​из этих пар, в животном и ​
​же: по-детски удивленные и ​себя глаз, она боком, боком приблизилась к ​

​— Это вы про ​посмотрел на мать, но она молчала. Молчал и он. Он был рад, что ​
​И в каждой ​были совсем такие ​
​меня пустых, не пускающих в ​
​директора и спросил:​понял, что значит - потерять отца. Ему хотелось плакать. Он ​

​друг на друга.​резвую. А вот глаза ​
​хлеб. Не сводя с ​доске окружности. Таборка посмотрел на ​
​​
​одинаковых глаз устремлены ​встретила… саму себя, только не такую ​

​я наконец бросил ​на большой циркуль, которым рисуют на ​
​наполнено горем. Только сейчас он ​Это две пары ​
​дверям. На пороге она ​После получасовой борьбы ​
​руку в локте, она становится похожей ​

​Сердце мальчика было ​меняются взглядами...​
​и побежала к ​
​исчезла.​худые, лежат на столе. Когда директор сгибает ​
​из зала. ​

​и не человек ​
​шапку на место ​упрашивал — не подошла, но и не ​
​свободна. Руки, тоже длинные и ​и повела его ​Нет! это не животное ​
​Раздались шаги. Надя торопливо положила ​руке. Сколько я ни ​

​худой. Он занимает полкресла. А вторая половина ​
​​
​горел огонек?​украдкой вздыхает.​
​ни ласковому голосу, ни заискивающим улыбкам, ни хлебу в ​директора. Директор длинный и ​

​отец, - тихо сказала она ​каждом из нас ​
​её шалостями и ​
​секунду исчезнуть. Она не верила ​глаза посмотрели на ​
​слёзы. ​Кто потом разберет, какой именно в ​

​грустью наблюдает за ​
​не шевелилась, готовая в любую ​ногти, и его круглые ​
​стояли ​И конец!​любит её, почему с нежной ​
​Она смотрела и ​Мальчик перестал грызть ​

​сыну, скорбная и строгая, в глазах её ​крылом...​Наде стало понятно, почему бабушка так ​
​— Иди… Да иди же. Не бойся.​за история?​
​Мать наклонилась к ​своим холодным широким ​ей очень далёким…​
​мои руки — пусто, без выражения.​ногти... Что у тебя ​

​иллюзии. ​Смерть налетит, махнет на него ​
​через много лет. Правда, это будущее казалось ​
​хлеб, застыла, уставилась издалека на ​
​стула, а как следует. И не грызи ​горькой и прекрасной ​

​трепетный огонек.​Теперь Надя знала, какой она станет ​
​успела увидеть вынутый ​
​сядь... Не на кончике ​​
​светится тот же ​было. Пока.​

​пустыми, немытыми глазами. Я пошевелился, чтоб вынуть хлеб, и она шарахнулась… Но краем глаза ​— Подойди сюда и ​
​лишать мальчика его ​нас горит и ​
​неё пока не ​
​Она появилась, как и вчера, внезапно, бесшумно, уставилась на меня ​зацепиться взгляду.​

Таня

​Но киномеханик молчал: взрослые не хотели ​
​нет никакой разницы. Мы тожественны; в каждом из ​
​бабулю. Только морщин у ​та самая…​
​ничего примечательного. Круглое лицо. Круглые глаза. Небольшой круглый рот. Не за что ​Не веришь — спроси у киномеханика. ​
​чувство, что между нами ​похожа на свою ​

​ждал — не появится ли ​Таборки не было ​
​твой отец. (ЗЗ)Что ты голосишь? Это артист. ​
​и то же ​воды она была ​
​с карманами, набитыми кусками хлеба. Сидел и терпеливо ​

​старого, облезлого портфеля, то в наружности ​- Да это не ​
​мне живет одно ​бабушкину шапочку. Не удержавшись, она примерила её. И замерла, сделав удивительное открытие: как две капли ​
​сидел на крыльце ​почти до полу. Если не считать ​
​ему правду: ​ней и во ​

​взгляд упал на ​я с утра ​
​ушке, и портфель достает ​​
​мгновенье и в ​Девочка сняла шляпу, и тут её ​
​На следующий день ​

​трещинках. Кожаная ручка оторвана, держится на одном ​
​мальчишка, школьник, первым решил сказать ​
​Я понимаю, что в это ​совсем не понравилось.​
​прибрал.​портфель в белых ​

​И тогда соседский ​понимаю.​
​этот момент. Вот бы посмеялись! В общем, быть манекенщицей ей ​
​даже Абрама, который бы ее ​
​оттягивал большой черный ​же, как он. ​

​не понимает — но я ее ​видел её в ​
​хозяина — «с голодухи плешивеет». Сдохнет собака, и не найдется ​пороге директорского кабинета, и руку ему ​
​его отцом так ​
​сказать мне что-то. Она немая, она без слов, она сама себя ​Хорошо, что никто не ​

​пожалел не собаку, а ее неизвестного ​
​Он стоял на ​закричал Авалбёк, желая, чтобы люди гордились ​
​Она словно хочет ​на нос.​
​хлебца. А собака… Даже отец сейчас ​

​Табором.​убили... -​
​глаза.​резко остановилась, шляпа съехала ей ​
​меня, который сунет им ​
​— Есть... Саша. Но зовут меня ​

​и? (ЗО)Это моего отца ​
​гляжу ей в ​
​красиво, а когда она ​
​найдется дурачок вроде ​есть?​

​д е л ​
​И я тоже ​
​манекенщицы. Получилось не очень ​
​нет-нет да кто-то и пожалеет, пусть даже тайком, стыдясь, про себя, нет-нет да и ​

​— Имя у тебя ​
​т е ц! Вы в и ​прямо в глаза.​
​попробовала пройтись походкой ​в поселке. Слонов и шкилетников ​
​— Табором.​

​- Это мой о ​
​мною — и смотрит мне ​
​томный взгляд и ​
​обдало банным паром. Я, кажется, нашел самое, самое несчастное существо ​

​зовут?​него начали стрелять, и отец упал.​
​ Собака сидит передо ​
​взрослой, бросила в зеркало ​И меня словно ​
​— А как тебя ​этот момент в ​

Тихвин, 14 октября 1941 года

​страшная, неистовая буря.​телевизору. Надя представила себя ​— Выпадает… От голода. Хозяин ее сам, наверное, с голодухи плешивеет.​
​— Я Таборка.​бросил грана ту. В ​
​я. На дворе воет ​
​загадочной и романтичной, как длинноногие девушки, показывающие моды по ​Отец помолчал, нехотя пояснил:​

​— Войди... Как твоя фамилия?​
​ёшь! - крикнул отец и ​комнате: собака моя и ​
​Ей захотелось выглядеть ​растет? — спросил я.​
​— Можно войти?​о й д ​

​ Нас двое в ​шляпку с вуалью.​
​неё шерсть так ​Ю.Яковлев​
​- Стой, не п р ​
​И.С. Тургенев. "Собака": ​девочка примерила мамину ​

​— Что это у ​Борис ГАНАГО​
​гранатой в руках. ​быстротой.(«Жеребенок»)​
​перед большим зеркалом, пробовала разные причёски. На этот раз ​
​мгновенно, как и появилась.​

​за меня».​
​навстречу танку с ​
​сырости, уснул с диковинной ​наряжаться и вертеться ​
​исчезла столь же ​не будет стыдно ​

​отец, он медленно шёл ​
​и,  подрагивая  от  росной​Надя очень любила ​пустующим взором и ​
​наказ, но теперь тебе ​только ​
​     Трофим  промолчал.  Накрыл  шинелью  голову  ​портрете?​на нас своим ​

​и благочестивым христианином. Я забыл твой ​упал один артиллерист, потом другой, третий... И вот остался ​лисы... Замечательный хвост!..​
​понять, кто изображён на ​взлохмаченная на боках, на спине, серыми клоками шерсть. Она минуту-другую пристально глядела ​
​быть добрым человеком ​пушек. Вот ​хвост у него, ну, то есть... положит на спину, взбрыкивает, а хвост,  как  у​
​дорисовать, чтобы любой мог ​

​глаза и ненормально ​иной, ты велела мне ​
​и стреляли из ​видел этой улыбки. Понимаешь, Трофим,​
​стала разглядывать себя: что ещё нужно ​пустынно-тусклые, какие-то непромыто желтые ​Старый писарь подумал: «Мать моя, уходя в мир ​
​Танков было много, они двигались вперёд ​

​он мечтательно улыбнулся, но Трофим не ​к зеркалу и ​
​собака. У нее были ​забрал к себе.​
​Мальчик испугался: «Папа, танки идут, танки!» - кричал он отцу. ​в атаке, промеж ног крутился...- Помолчав,​Юная художница подошла ​
​Неожиданно внизу, под крыльцом, словно из-под земли выросла ​

​заботиться о тебе, а твою маму ​шла война. Появились немецкие танки. ​
​между прочим, не стоптали поганца ​решила, что ему чего-то не хватает.​
​шапке.​плечи. -Он велел мне ​А на экране ​
​обращается  в  мочалку...  И​своё творение и ​

​сквера в красной ​получил твое письмо, - сказал старик, обнимая мальчика за ​не хватало. ' » ​
​полагается... Сердце из камня ​поймут, подписала под ним: “Это я”. Она внимательно осмотрела ​
​мне начальника станции, гулявшего вдоль вокзального ​- Иисус Христос уже ​
​​войне подобное не ​Надя закончила рисунок. Потом, боясь, что её не ​

​какое-то темное лицо, красные веки, чем-то он напоминал ​
​дышат?​близкого человека, за того человека, которого ему всегда ​него  домашний,  а  на​
​С этим стишком ​последнее время было ​
​- Что ты, дяденька, разве во сне ​
​чувство страха за ​

«Варежки»

​то, что вид  у  ​человечек.​
​У отца в ​
​- А она дышит?​испытал ​
​дрожит... рубить не могу. А все через ​Вот и вышел ​
​дома на крылечке.​- Я ее целовал.​
​и страшной, и он впервые ​бою... Гляну на него, и рука​
​Палка, палка, огуречик -​сидели с отцом ​
​ее будил? - спросил старик, поднявшись из-за своего стола.​падали люди. Война стала серьёзной ​
​     - Жеребца свово сничтожь! Наводит панику в ​
​Минус, рожица кривая.​
​Как-то вечером мы ​- А как ты ​
​было в том, как ​звезды, сказал:​

​Точка, точка, запятая,​
​Хлеб для собаки​слезы.​
​мальчику забавной, ничего весёлого не ​     Эскадронный, поглядывая на меркнувшие ​
​ЗЕРКАЛО​
​Владимир Тендряков.​набежавшие на глаза ​
​уже не казалась ​     - Дремаю.​
​Борис Ганаго​и эта жизнь. — Говори, мама, говори…​
​есть, - он ладонью вытер ​этой минуты ​
​     - Спишь, Трофим?​
​глаза, волки, минуя кусты, уходили в лес. Впереди не спеша, опустив голову, шла волчица.​боялась лишь одного: вдруг оборвется и, может быть, навсегда этот голос ​
​хлеба, мне так хочется ​
​своим отцом! И война с ​рядом.​

​...Когда она открыла ​— Говори, мама… — просила она и ​
​разбудить. Дома нет даже ​
​нежности. Как он гордился ​к Трофиму эскадронный, в потемках присел ​
​спасение.​зыбко и ненадежно: телефонная связь, видение.​
​не могу ее ​
​​     Перед светом подошел ​
​на заступничество и ​и даже видела, прикрыв глаза, старую мать свою: маленькую, согбенную, в белом платочке. Увидела, но почуяла вдруг, как все это ​
​уснула, и я никак  ​
​сыновней любви и ​москлявенький  казачок,  чье-то  седло,  облитое  черной  кровью, жеребенок...​
​Божию, словно свою маму, в последней надежде ​дочь ее слышала ​
​продолжал. - А вчера она ​для него чувство ​
​минувшего  дня.  Плыли  перед  глазами:  эскадронный, прыгающий в яр,  щербатый  старовер,  крестящий  шашкой  политкома,  в  прах изрубленный ​знамением, она просила Матерь ​

​В далеком городе ​
​к писарю и ​душе родилось новое ​
​сквозь дрему  события  ​слов молитвы. Осеняя себя крёстным ​
​то плету… Прости, моя доча. Ты слышишь меня?..​Иисус Христос, - мальчик подошел ближе ​
​в его детской ​плаща,  лежал,  вспоминая​
​Девушка не помнила ​сушить, как бывалоча… Опять я не ​
​помощи у Бога, когда трудно. Она сказала, что Бога зовут ​о своём отце, и ​
​в полы  резинового  ​
​бабушки, памятные с детства: “Богородицу проси! ”​любишь. Запарить ее и ​
​учила меня просить ​о солдате как ​
​     Трофим, укутав босые ноги ​
​душе, словно воскресли слова ​грушину навовсе ликвидировала, но ты ее ​
​- Моя мама всегда ​И мальчик поверил. Он уже думал ​противника.​
​молитве, словно что-то встрепенулось в ​мешает. Я бы эту ​
​хочешь написать Иисусу?​
​них дома. ​стянуты крупные силы ​

​пришла мысль о ​под ноги лезет, от грушины. Нам, старым, ныне ведь все ​
​- А что ты ​
​​
​мало.  Лошадей не расседлывали. Разъезд, вернувшийся от Дона, сообщил, что к переправе ​и заплакала. Внезапно к ней ​
​эта кошка… Да корень этот ​голосом он спросил:​
​старой военной фотографии, которая висела у ​
​буерака. Курили​колени, закрыла глаза руками ​
​гутарю. Ныне какая-то склизь. А тут еще ​за свой гнев, и уже потеплевшим ​

Сергей Михалков. Детский ботинок

​отца на той ​
​степи возле неглубокого ​Девушка упала на ​
​— Вот я и ​Рождества. Ему стало стыдно ​
​очень похож на ​эскадрон ночевал в ​
​твоих сородичей?”​— Говори, мама, говори…​
​слезы и вспомнил, что сегодня канун ​был ​
​В  эту  ночь ​
​твоих руках оружия, а рядом нет ​
​Издалека, через многие километры, донесся голос дочери:​
​в глазах ребенка ​
​потому, что вспомнила мужа. И действительно, солдат на экране ​
​именно здесь, в этом тихом, глухом месте, и притаилась война.(Сын полка)​сейчас, когда нет в ​
​эту дулинку, прости, моя доча…​на дверь. Но тут увидел ​
​сказала? 3ачем? Может быть, случайно или ​тысячи  признаков  того,  что​
​столь свирепы, сколь изучающи. Они словно вопрошали: “Ну что, человек? Что ты сделаешь ​
​убилась. Тама, возля этой дулинки… — Она опомнилась: — Господи, опять я про ​хотел указать мальчику ​
​Почему она так ​сразу  заметил бы  ​
​глаза были не ​взаправду чуток не ​
​человеком? - возмутился писарь и ​
​ец. .. ​     Однако бывалый солдат  ​
​главе стаи. Только у неё ​звонишь. Ты на меня, доча, не держи обиду. Я знаю, что дорогой телефон, деньги большие. Но я ведь ​
​насмехаться над пожилым ​
​- (Ю)Смотри, это твой от ​
​нет никакой войны.​
​этих зверей — волчица становится во ​— Доча, доча… Чего случилось? Не заболел кто? А я всполохнулась: не к сроку ​
​- Как ты смеешь ​тихо сказала: ​
​подумать, что в мире ​
​Волки медленно подступали, впереди шла волчица. Бывает так у ​
​легче.​
​- Иисусу.​И вдруг мать ​
​пулеметной очереди где-то в стороне, то можно было ​
​километрах от деревни, в лесу!​вроде бы стало ​
​письмо? - удивился старик.​
​был смуглым, черноволосым, небольшого роста. ​выстрелов да коротенькой ​
​пастухи: “Мы слышали крики, думали, дети балуются…” Это в пяти ​
​всплакнула, ругая себя: “Овечка глупая… Чего ревешь?..” Но плакалось. И от слез ​ты хочешь написать ​
​Один из них ​нескольких  далеких пушечных  ​
​Как потом рассказывали ​Старая женщина даже ​
​- Так кому же ​человек. ​
​час  затишья.  Если  не  считать  ​лесом.​

​вещал, а потом смолк.​

​- Нет-нет! - быстро проговорил мальчик.​
​появились артиллеристы. Их было семь ​необыкновенно тихо.  Это был  редкий ​
​до середины поляны. — Люди, помогите! — троекратно пронеслось над ​
​репродуктора вещал и ​- Ах, это дама? - улыбнувшись, спросил писарь.​

​Вот на экране ​успех  завтрашнего боя. Все вокруг было ​
​приостановил стаю, которая дошла уже ​Ласковый голос из ​
​удаче.​встанут. ​
​значительной степени  зависел​— Мама! — этот внезапный крик ​

​вправду нелегкой выдалась: война, сиротство, тяжкая колхозная работа.​
​конца веря своей ​
​наши, ему казалось, что они потом ​
​батареями.  От этого  в  ​

​и непослушными.​Жизнь ведь и ​
​- Это не господин, - пробормотал мальчик, еще не до ​​
​с засеченными немецкими ​из рук, ноги стали ватными ​
​вахли с соломой. Как не болеть… Такая жизнь…​- Как фамилия господина?​

​а иногда даже, наоборот, весело, когда падали фашисты. А когда падали ​
​управления  драгоценную  карту  ​
​“Волки, — мелькнула мысль, — недалеко дорога, бежать…” Да силы исчезли, корзинка невольно выпала ​таскала чувалы да ​
​чернила и вывел: «Петербург. 6 января. Господину...»​очень страшно, ​

​доставить  командиру  взвода  ​в оцепенение…​
​— Заболит, моя доча… Век на горбу ​лист бумаги, обмакнул перо в ​
​стреляли. Ему было не ​
​сторону и  поскорее  ​

​звериных глаз ввела ​
​— Болит ваша спина… — мягко ворковал, словно завораживая, женский голос.​сделать кому-нибудь подарок. Он достал чистый ​
​она вздрагивала, когда на экране ​перейти на свою ​
​ещё несколькими парами ​

​в них. Вот и нудят…​
​ему так хотелось ​матерью и чувствовал, как ​
​тише и незаметнее ​
​им большой неожиданностью. Но встреча с ​

​резиновые сапоги влезли, зимой и летом ​
​Рождества и что ​
​войну, Авалбёк сидел с ​
​том, чтобы как можно ​

---

​собакой не было ​в свинарках. А обувка — никакая. А потом в ​

---

​писарь вспомнил, что сегодня канун ​(З)Фильм был про ​нельзя было никак. Задача заключалась в ​лесу с пастушьей ​— Спасу нет… Молодые были, не чуяли. В доярках да ​шапку, сделал шаг назад. И тут одинокий ​лет пять. ​гранаты.  Но  в том-то  и дело,  что бой принимать ​

​коровы, и знакомство в ​

​зная судьбу, спрашивал добрый голос.​
​Мальчик, теребя в руках ​

​кино, когда мальчику было ​

​по четыре ручных ​

​Где-то недалеко паслись ​

---

​ноги?.. — словно угадывая и ​тебя есть? - строго спросил писарь.​увидел его в ​автомат, много патронов и ​— Ой, собака! — сказала она.​

Скачать:

​— Ноют руки и ​	​- А деньги у ​
	​Первый раз он ​

​принять бой. У каждого был ​

​девушки.​— Болят, моя доча…​

​письмо! - быстро проговорил мальчик.​фронте, Авалбёк не помнил. ​любой миг готовы ​следили за фигурой ​собой:​- Дяденька, дяденька, мне надо написать ​Отца своего, который погиб на ​только трое - не  боялись засады. Они были  осторожны, опытны  и в ​зверь, глаза его цепко ​эти душевные слова, что ответилось само ​и увидел мальчика.​Чингиз Айтматов​засаду. Конечно, разведчики -  хотя  их  было ​на поляну вышел ​к месту были ​дверь отворилась. Старик поднял глаза ​"Записка". Татьяна Петросян​было наскочить на ​неожиданно вздрогнули и ​Так впору и ​

​Рождество, некому делать подарки. В это время ​

​поверила.​здесь  своих автоматчиков.  Каждую минуту можно ​уходить, как дальние кусты ​— Болят ваши косточки?..​

​с кем встречать ​козу так и ​только так казаться.  Возможно,  что  немцы оставили ​только собралась было ​

​женщины:​о том, что ему не ​дружила! Просто даже смешно, какие они глупые! Думают, я в их ​немецкие тылы. Но обстановка изменилась. Днем, после боя, немцы отступили. И теперь  здесь, в этом лесу, по-видимому, было пусто. Но это могло ​посмотрела вокруг и ​

​донесся мягкий, ласковый голос молодой ​с горечью думал ​за что не ​глубокие​какие! С благодарностью она ​

​молчания из репродуктора ​одиночество. Писарь сидел и ​с ними ни ​в разведку,  здесь еще  были ​

​уже полное лукошко, далеко забрела, но зато грибы ​

​погоде. Но после короткого ​остро чувствует свое ​ними дружишь, с такими Сковородками? Я бы лично ​

​     Вчера  вечером, когда  они  вышли ​до верхушек елей, а в руках ​

​включила радио, ожидая слов о ​в праздники особенно ​говорила, зачем ты с ​своего пути.​одна девушка. Солнце только поднялось ​В свою пору ​живет один и ​— Вот видишь, я же тебе ​самую опасную часть ​Так рассудила и ​зимовать придется.​задержался на службе. Ему некуда торопиться. Уже давно он ​

​Косте:​Они вступили в ​и бежать нечего, всё попрячется.​— день осенний, словно бы сумерки. И вроде зябко. Надо бы протопить, но дровишек — внатяг. Вдруг и впрямь ​Старый писарь сегодня ​А потом сказала ​детство!(«Девочка и птицелет»)​ягодным местам, то к вечеру ​старинной самопряхи. И мысли, словно нить, тянутся и тянутся. А за окном ​горит свет, и, поднявшись на цыпочки, пытается заглянуть внутрь. Немного помедлив, он открывает дверь.​На четыре кулака!​счастливое​знакомым грибным да ​прялки уселась. Пушистая кудель, шерстяная нить, мерное вращенье колеса ​

​здания, в окнах которого ​Обманули дурака​ребенка. Ударить девочку. И это называется ​выйдешь в лес, не прогуляться по ​упасть. А потом возле ​меньше и меньше. Мальчик приостанавливается у ​На четыре кулака!​человек может  ударить ​до полудня не ​толочься под крышей, чтобы еще не ​Незаметно опускаются сумерки. Прохожих становится все ​Обманули дурака​взрослый сильный​деревенская жизнь, что если и ​доме. Но старалась больше ​

​и побрел дальше.​

​противно запищала:​стране. Даже у нас ​

​Так уж устроена ​дворе и в ​слюну, потоптался на месте ​

​капроновый бантик, хитрая, вредная Нинка очень ​Для взрослых. А детей бьют. Даже в нашей ​

​ВОЛКИ​

​привычными делами во ​хлеба. Мальчик судорожно сглотнул ​на голове голубой ​наказания.​Сергей Куцко​

​И, отгоняя горькие мысли, старая женщина занялась ​потянуло ароматом свежеиспеченного ​при этом поправлять ​

​капиталистических государствах, по-моему, уже отменены физические ​двадцать девять лет...​болит, каждая косточка. Такая жизнь позади…”​Дверь магазина распахнулась, выпуская очередного покупателя, и из нее ​И, приплясывая, и высовывая язык, но не забывая ​отсталых​все свои недолгие ​пришлось досказывать: “Чего болит, не болит… Все у меня ​баранки.​ей кое-что прочту.​не  это.  Самое  худшее...  Даже  в  самых  ​на этом свете ​

​разговор. Остальное самой себе ​стеклом крендели и ​— Молодец ваша коза! Отлично стихи читает! А сейчас я ​     Но  самое  худшее  ​то, чем она жила ​

​закончился с дочерью ​разглядывает выставленные за ​сладенько сказала:​мороженое вредит.​

​туда, на восток, отдаляя от Марии ​На том и ​витрины булочной и ​

​чём не бывало ​продавщица  мороженого  -  ей-то  какое  дело!  -  сказала,  что  двоечницам​все быстрее стремилась ​женщина. — Прикладаю капустный лист.​дальше. Вот останавливается у ​Симу, как ни в ​я  не  ответила,  и​

​и шире и ​сломала, — все поняла старая ​карманы и идет ​Сковородок, проводив взглядом разгневанную ​меня  ни  встретил,  все  спрашивали, на  какой  вопрос  ​людского, черной, озаренной пожарами реке, которая, затапливая, руша берега, разливалась все шире ​— Вроде бы не ​их поглубже в ​хорошо удалось проучить ​алгебре, весь  двор смеялся, и,  кто бы​страшной, широкой реке горя ​черномяске. Не забывай, что это — мобильник, тариф. Что болит? Ничего не сломала?​своим дыханием. Затем снова засовывает ​

​А вреднейшая Нинка, довольная, что ей так ​схватила двойку по  ​капля в той ​— Мама, говори, пожалуйста, конкретней. О себе, а не о ​пытается согреть их ​квартиры.​

​     Но когда я  ​только невидимая миру ​

​ходу. Черномяска…​озябшие покрасневшиеруки и ​в дверь восемнадцатой ​переживает.​мыслью, поняла, что ее горе ​ради. Он на самом ​карманов ветхого пальто ​стала колотить кулаками ​говорила, что она очень ​этой новой смерти, и Мария, пронзенная острой внезапной ​до скольких разов: убери его Христа ​дело достает из ​в подъезд и ​жалкие губки и ​старой хуторской яблоне, - как бы уплыло, заволоклось туманом, сникло перед лицом ​ноги суется. Этот корень… Летось Володю просила ​

​Он то и ​своей метлой бросилась ​ответ делала​повешенных немцами на ​глупомордая кошка под ​заснеженной улице.​квартиры, Сима прямо со ​вы на  курорт?",  а мама  в  ​малого сына, два дня назад ​

​не глядела. Да тут еще ​медленно бредет по ​с балкона восемнадцатой ​какой-нибудь помощи, не поедете ли ​- смерть мужа и ​земли вылез, как змеюка. А я шла ​Только маленький мальчик ​Поэтому, услышав нечеловеческие вопли ​вам​с мертвой девочкой. Сейчас, в эти минуты, тяжкое, неутешное горе Марии ​толкую. Тама корень из ​

​добраться до дома.​выходками.​понимаем,  не  нужно ли  ​молча села рядом ​о чем и ​перед праздником. Все торопятся побыстрее ​смерти осточертели своими ​все  говорили: "Ах, Елена Павловна, как мы вас  ​на пальцах, одеревеневшие руки и ​— А я тебе ​- делаются последние покупки ​не из лучших. Они Симе до ​завалил какой-то проект, так​и лиловых чернил ​сладимую грушину.​по булыжной мостовой, хлопают двери магазинов ​Сковородкиными отношения были ​сочувствуют,  все его жалеют. Когда мамин отдел ​исцарапанные, со следами крови ​

​далекий голос, — конкретней говори, что случилось, а не про ​снег. Цокают копыта лошадей ​так с детьми ​на  работе,  ему  все​чуть приоткрытые веки, сложила на груди ​— Мама, — раздался в телефоне ​холодный пронизывающий ветер. Сыплет мелкий колючий ​

​говорить не приходится! У неё и ​

​что-нибудь  не  получается  ​Мария закрыла Сане ​ее давно ликвидировала. Возля этой грушины…​конце XIX столетия. Петербург. Канун Рождества. С залива дует ​Сима… О ней и ​     Когда   у  взрослого  ​стала застывать.​вам компот варю. Иначе бы я ​Это произошло в ​

​А уж дворник ​отсталых колониальных странах.​в горле, и вся она ​подыграла, а может, склизь. Где, где… — подосадовала она. — Во дворе. Воротца пошла отворять, с ночи. А тама, возля ворот, там грушина-черномяска. Ты ее любишь. Она сладимая. Я из нее ​

​«Письмо Богу»​дворе, оглушительно залаяла.​девятичасовой рабочий день, как в самых ​и ноги, замолкло хриплое клокотание ​вдарилась, — пожаловалась она. — Не то нога ​не видел.​время бегала во ​трех  часов. Значит,  выходит​ее - ничего не помогло. Похолодели Санины руки ​

​— Здравствуй, моя доча, здравствуй. Одно лишь звание, что — живая. Я ныне так ​я его больше ​

​Альфа, которая в это ​уроки не  меньше ​своей грудью, как ни обнимала ​лад.​С тех пор ​высовываться людские головы, а Матвей Семёнычева ​как  я, нужно  дома готовить  ​к ней горячей ​пошел не в ​в зарослях брусники.​с возмущением стали ​на тройки,​телом, как ни прижималась ​Неловко начался день, да так и ​сторону и спрятался ​из всех окон ​школе, а потом еще, даже  если учиться ​

​раненную девочку своим ​корневище.​чихнул в мою ​про плаксивую Танечку ​Ушкольника - шесть уроков в ​Мария согреть смертельно ​вниз, под ноги глядеть. Шла-шла, запнулась, упала, больно ударившись о ​рукой, но он сердито ​старалась, то могла реветь, так, что стены тряслись, то неудивительно, что после стишка ​рабочий день.​

​рассвете. Как ни старалась ​легком куржаке — белом пушистом инее. Старая Катерина, выйдя во двор, глядела вокруг, на эту красоту, радуясь, а надо бы ​поймать лапой гремящих, как жесть, стрекоз. Я помахал ему ​

​что надо, и когда Маня ​нашей стране семичасовой  ​Саня умерла на ​травы стояли в ​

​воды и старался ​Мани голосок был ​     Начнем с работы. У взрослых в ​вновь начать трудную, кровавую жатву...​подморозило. Деревья, кусты и сухие ​на носу. Он сидел у ​заорёт благим матом. А поскольку у ​ребенка.​окопах, отдохнуть немного и ​день. А утром слегка ​барсука со шрамом ​Тут Манечка как ​может быть. Спросите у любого ​работу, чтобы отдышаться в ​Прошел еще один ​этого же озера ​погромче стихи читала.​нет и  не​

​и, одуревшие от грохота, дыма и копоти, прекратили страшную свою ​словно расползались по-рачьи, чураясь друг друга.​встретил на берегах ​ничего не слышу. Попроси, чтобы ваша коза ​взрослость. А счастливого  детства ​минами и снарядами ​дома и подворья ​Через год я ​Нинка. — Но только я ​стыдно. Есть  только счастливая ​сдерживал движение смерча, уморились, устали корежить землю ​весной, ни летом. И потому редкие ​помочь.​— Потрясающе! — скорчила хитрую рожу ​не так​- и те, кто, подобно серому смерчу, несся на восток, и те, кто грудью своей ​не возвращались ни ​

​не могли ему ​— Ну как, правда, здорово? — сказала Катя.​детство. Чтобы им было ​друга тысячи людей ​по-кладбищенски тихо. Уезжая, сюда люди уже ​просил о помощи, но мы ничем ​голову.​выдумали про счастливое  ​час, когда убивающие друг ​на юг, стая за стаей. Улетали, чтобы весной вернуться. А на земле, на хуторе было ​больной нос. Он как будто ​двор, насторожилась и подняла ​Это все взрослые ​

​отсветы пламени. Наступил тот предутренний ​тянулся день, пасмурный, теплый. Онг-онг... онг-онг… — слышалось порой. Это казарка уходила ​

​своим шершавым языком ​время старательно подметала ​

​надрывно. («Коловерть»)​

​шелестела кукуруза. Утихли пушечные залпы. Потемнело небо, лишь где-то далеко, за лесом, еще содрогались красноватые ​Помаленьку да полегоньку ​

​мокрыми глазами, стонал и облизывал ​недоуменно завертели головами, а дворник Сима, которая в это ​

​волчица хрипло и ​

​Над ними однообразно ​дорогущий, его не укупишь.​нас круглыми и ​Старушки на лавочках ​

​стонущему крику завыла ​остались, только двое...​на забазье. Уголек нынче стал ​и заплакал. Он смотрел на ​речке мяч.​в ответ короткому ​тобой только двое ​помаленьку, пока тепло. И дровишки пилить, ширкая ручною пилой ​

​Потом он сел ​Не утонет в ​     Прислушалась настороженно и ​

​тобой, тетя Мария. Слышишь, деточка? Мы же с ​семья: огород, картофельник, левада. Сараи, закуты, курятник. Летняя кухня-мазанка, погреб с выходом. Плетневая городьба, забор. Земля, которую нужно копать ​лапами.​

​Тише, Танечка, не плачь:​крик. ​одну... Это я с ​Просторное подворье, которым когда-то кормилась немалая ​лягался задними пушистыми ​мячик.​выстрела и человеческий ​

​Саню. - Прокинься, голубочка... Не умирай, Санечка... Не оставляй меня ​велит.​на него и ​Уронила в речку ​- два сиповатых винтовочных ​- Прокинься, деточка, - стала молить она ​

​невелик, а сидеть не ​носом в живот. Наш барсук рычал ​плачет:​шершавого волчонка, услышала неподалеку - из лощины, из зарослей хвороста ​ступни Сани.​

​дело. Не зря говорится: хоть и дом ​толкал нашего барсука ​Наша Таня громко ​

​песок, кровью пропитанный, и, облизывая первого мокрого ​ее рукой узкие ​
​цеплять дело за ​

​маленький барсучок. Он волновался и ​двор закричала:​родах, грызла под собой ​почувствовала, как холодеют под ​чего поклевать. А потом пойдет ​

​и фыркал другой ​и на весь ​

​листьев лежалых - ночью щенилась волчица: стонала, как женщина в ​ноги девочки, Мария с ужасом ​да и самой ​

​несчастный нос, а вокруг бегал ​— Сейчас попрошу, — сказала Маня, присела на корточки ​пшеницы, в яру, промытом вешней водой, в буреломе, в запахе пьяном ​Сани хрипело, хлюпало, клокотало. Поглаживая ладонью детские, с угловатыми колонками ​свою малую живность ​и холодил свой ​сказать. Пусть стишок какой-нибудь прочтёт.​лиловая степь. На бугре - за буйными всходами ​

​В груди у ​кур; покормить да напоить ​Он стоял неподвижно ​— Подумаешь, — сказала Нинка. — "Мама" каждый дурак может ​     Ночь свалилась беззвездная, волчья. За Доном померкла ​крови лоб, теплые щеки, тонкие пальцы покорных, безжизненных рук.​катилась привычно: подняться, прибраться, выпустить на волю ​холодную труху, обожженный нос.​

​— Ну как? — высунулась Катя. — Нравится?​

​лязг винтовочных затворов. ​бережно, целовала солоноватый от ​Снова миновал день, за ним — другой. Старой женщины жизнь ​

​середину пня, в мокрую и ​

​— Ма-а-ма! Ма-а-ма!​шаги гулкие и ​

​и лицо девочки. Прикасалась к ней ​

​Вот и думай, к чему это? Наверное, не к добру.​и засунул в ​

​один голос заблеяли:​     В тишине настороженной ​

​застиранного ситца рот ​козья страшенная морда.​

​Около пня, спиной к нам, стоял барсук. Он расковырял пень ​

​решёткой и в ​     - Далеко не водить!.. За хутор, в хворост!.. ​

​платья, приподняла Санину голову, стала вытирать клочком ​ночью такая страсть: лошадиный хвост и ​грибами и йодом.​прибежали домой, присели за балконной ​подъесаула, в папахе каракулевой, высокий, узенький, сказал тихо, вполголоса, самогонным перегаром дыша: ​оторвала кусок своего ​

​деле ведь привиделась ​гнилой сосновый пень. От него тянуло ​Катя с Маней ​

​кучкой. Офицер с погонами ​

​Дрожащими руками Мария ​людей... И в самом ​

​вереска я увидел ​стойте, слушайте.​     Из сарая вышли ​словечко...​в жизни главное? Особенно у старых ​в чащу, и среди зарослей ​её попросим, а вы тут ​

​земле, захолодевшей и влажной. ​- Саня, деточка моя, - шептала Мария, давясь слезами, - открой глазки, дите мое бедное, сиротиночка моя... Открой свои глазоньки, промолви хоть одно ​

​Но что оно ​Я нехотя согласился. Мы осторожно пробрались ​

​и даже по-человечьи умеет разговаривать. Вот мы пойдём ​росой - проседью серебряной. Траву притолок к ​всем телом.​короче, о самом главном.​пойти посмотреть, как лечится барсук.​нас книжки читает, считает до десяти ​

​на сады свалился ​Саней, приникла к ней ​и нужно говорить ​соврал. Он звал меня ​— Вот ещё, заводная! Да она у ​и мочажинника туман ​глаза, прилегла рядом с ​упреждали, когда телефон привезли, что он дорогой ​мне, что он не ​заводная!​Потухли сумерки. С луга, с болот уремистых, из зарослей ольхи ​Марии. Она вскочила, подолом платья протерла ​— Прости Христа ради, — опомнилась старая женщина. Ее и впрямь ​за руку. Он обиделся. Он хотел доказать ​— Она не настоящая, не настоящая! — закричала Нинка. — Она у них ​высохшую розу.(«Бабушка»)​рот крови. Кровь залила лицо ​объясняли: тариф.​Мальчик тянул меня ​раньше скрывали?​своем кресле, такая же старенькая, и смотрит на ​ней, захлебываясь от заполнившей ​козиные морды. Мы же тебе ​двигаться.​вправду коза поселилась? — сказал Костя. — Что же вы ​старой книге, а сама бабушка… сидит опять на ​надрывного стона Сани. Девочка лежала под ​строгое. — Говори по делу, а не про ​сухих болотах - мшарах, плескались рыбы, тихо ворковали горлинки. Мне не хотелось ​— Послушайте, у вас и ​нет, роза лежит в ​Очнулась она от ​— Мама, — донеслось из телефона ​

​кулики, крякали утки, курлыкали журавли на ​бывало побежали выручаться.​

​не улыбается! Ах нет, вот и улыбается! Он уехал. Проносятся другие воспоминания, мелькает много образов; молодого человека больше ​сознание...​бы такое?​птиц. Вдали посвистывали белохвостые ​

​в чём не ​ему… Ну, бабушка так никогда ​колени и потеряла ​страсть? И к чему ​слушал утренние голоса ​и как ни ​розу, и она улыбается ​сухие стебли кукурузы, Мария опустилась на ​

​лошадиный, на голове — рога, а морда козиная. Это что за ​костра и спросонок ​блеять с балкона. А потом спустились ​сидит красивый, мужественный молодой человек. Он дает девушке ​жестяным шелестом шумят ​подворье стоит скотиняка. Живая. Прямо у порога. Хвост у нее ​Я сел у ​домой и стали ​и можно узнать! Рядом с ней ​видя, не понимая, что вокруг нее ​ныне сон видала, такой нехороший. К чему бы? Вроде на нашем ​свой обожженный нос. Я не поверил.​уже вдвоём побежали ​самими розами. Глаза же ее… Да, вот по милым, кротким глазам ее ​не поднимется. Уже ничего не ​городские — модные, платок пуховый повяжи. И нехай глядят. Здоровье дороже. А то я ​

​только что видел, как барсук лечит ​Катя с Манечкой ​розовыми кругленькими щечками, которые поспорят с ​уронит Саню, упадет и больше ​не твой, какой-то хрипавый. Ты не хвораешь? Гляди одевайся теплей. А то вы ​меня и рассказал, что он сам ​На этот раз ​

​золотыми локонами и ​

​ей бесконечным. Она спотыкалась, дышала хрипло, боясь, что вот сейчас ​— Слышу, слышу… Это ты, доча? А голос будто ​Утром мальчик разбудил ​Теперь водила Нинка.​

​не дряхлая старушка, а молодая, прелестная девушка с ​к спасительной кукурузе. Короткий путь показался ​

​— Мама, слышишь меня?​берега, как пушечный выстрел, ударила пудовая щука.​побежала выручаться.​благоуханием, стены тают, как туман, и бабушка — в зеленом, залитом солнцем лесу! Сама бабушка уже ​руки и побежала ​хотелось.​испуганные лягушки, всполошились птицы, и у самого ​последний раз и ​пышною розой, вся комната наполняется ​Оглядевшись, она поднялась, взяла Саню на ​жизни хуторской, стариковской, было много всего, о чем рассказать ​смятение. Без времени заорали ​А Маня бекнула ​оживляются, он опять становится ​порывистых толчках. "Живая!" - подумала Мария.​А тут, то есть в ​в лесу началось ​

​— Ну да, блеет, — сказал Костя. — Я же говорил…​

​на цветок, краски его вновь ​неровно: то замирало, то колотилось в ​будь. А тут…​На озере и ​

​— Костя! Послушай!​слезы бабушки падают ​маленькой, острой груди. Сердце девочки билось ​страсть такая… — ворчала старая женщина. — Не телефон, свиристелка. Прокукарекал: будь-будь… Вот тебе и ​и боли.​за кустами.​Всякий раз как ​плече, приложила ухо к ​— Это что за ​плевался от негодования ​вылезла из ямки ​высохшую розу? Знаешь?​влажность на теплом ​потухла.​лес, ломал кусты и ​Нинка от удивления ​так смотрит на ​

​ней, щекой ощутила липкую ​рта раскрыть, а коробочка уж ​голосил на весь ​— Бе-е-е… Ме-е-е…​слезами на глазах. Отчего это бабушка ​тело, Мария прижалась к ​

​Не успеешь и ​

​траву. Он бежал и ​с балкона:​на нее со ​зыбком мраке ее ​— Мама! Слышишь меня?! Живая-здоровая? Молодец. Целую.​бросился обратно в ​домой и заблеяла ​розе и смотрит ​левую ногу. Еле различая в ​потух, коробочка смолкла.​с отчаянным воплем ​блеянье. Это Манечка прибежала ​улыбается именно этой ​под себя босую ​Не успеешь опомниться, а уже свет ​Запахло паленой кожей. Барсук взвизгнул и ​послышалось громкое козлиное ​с водою, а бабушка все-таки ласковее всего ​и неудобно подогнув ​— Мама, здравствуй! Ты в порядке? Молодец. Вопросы есть? Вот и хорошо. Целую. Будь-будь.​

​в нее нос...​Вдруг во дворе ​бабушки в стакане ​

​там, где и думала. Девочка лежала, распростертая, в кювете, раскинув худые руки ​казалось, что там, словно в малом, но телевизоре, появится лицо дочери. Объявлялся лишь голос, далекий и ненадолго:​

​сковородке и сунул ​побежали прятаться.​такая красивая, как те розы, что стоят у ​Саню она нашла ​свет. Поначалу старой Катерине ​- барсук прыгнул к ​

​водить, а Маня, Катя и Нинка ​роза. Она совсем не ​это тяжкое, смертное гудение.​Запоет веселая музыка, вспыхнет в коробочке ​

​зверьку, что он обожжется, но я опоздал ​И Костя стал ​лежит сплюснутая высохшая ​тоже не прекращается ​

​из города, по утрам.​шипела, разбрызгивая кипящее сало. Мне хотелось крикнуть ​— Давайте, — сказал Костя.​читает ее. Между листами книги ​

​недоступных глубинах земли ​трогать. Обычно звонила дочь ​Она жарилась и ​в прятки сыграем?​застежками, и она часто ​гудит: и небо, и земля, и что где-то в самых ​кнопки: какие нажимать, а какие не ​шаг к картошке.​— А она блеет. Скоро сами услышите… А сейчас давайте ​переплете с серебряными ​ползла. Ей казалось, что все вокруг ​подмогу — “мобилу”. Долго объясняли про ​фыркнул и сделал ​тётино лото.​псалтырь — толстая книга в ​стрельбы и снова ​телефон привезли на ​на меня. Потом он брезгливо ​брать в Африку ​и мамы — право! У бабушки есть ​

​Ползла она медленно, полуживая от страха. Часто останавливалась, вслушивалась в глухие, утробные звуки дальней ​Вот и думала: ехать, не ехать?.. А тут еще ​и внимательно посмотрел ​размышления, брать или не ​на свете давным-давно, куда дольше папы ​туфли.​жизнь. Гостюй да оглядывайся.​маленький барсук. Он поджал лапу ​— Кто блеял? Зачем? — спросил Костя, успев погрузиться в ​цветами — так и шуршит! Бабушка много-много чего знает; она живет ведь ​надела чулки и ​и вовсе другая ​

​Из зарослей вылез ​двор блеяла бы!​шелковой материи крупными ​пальто, платок и не ​

​дети, но стены чужие ​шкурка.​коза жила, она на весь ​ней из толстой ​себя за то, что не взяла ​углы обживать. Хоть и родные ​глазами. Наконец показалась полосатая ​вас на балконе ​знает она! А платье на ​и теперь проклинала ​старости лет новые ​с черными пронзительными ​— Врушки! Врушки! Если бы у ​чудных историй не ​ситцевом платье. Так, раздетой, она минувшим утром, на рассвете, убежала с хутора ​больно весело на ​показалась острая морда ​на солнышке.​твои звезды — такие светлые, красивые и ласковые! И каких только ​босиком, в одном старом ​Да и не ​от жадности. Потом из травы ​

​на свежем воздухе. А днём загорает ​

​морщинах, волосы белые-белые, но глаза что ​и локти, а Мария была ​

​душа болит. Пьянчуги залезут, последние кастрюлешки упрут.​

​воздух и дрожал ​спит по ночам ​Бабушка такая старенькая, лицо все в ​кусты перекати-поля, они кололи коленки ​живность: Тузика, кошку да кур? Распихивать по людям?.. И о хате ​пятачок. Нос долго нюхал ​— Ещё как есть! Она в корзине ​Иссык-КулЬ​

​согнанные ветрами жесткие ​нелегко расставаться. Куда девать малую ​мокрый черный нос, похожий на свиной ​знаешь!​выплывает прямо в ​и трудно. На меже сбились ​Но с хутором, с гнездом насиженным ​

​высунул из травы ​них нет! — рассердилась Нинка. — Не слушай, Кость! Ты же их ​по грохочущему ущелью ​Сани и выстрелы. Ползти было больно ​к своим.​Через полчаса зверь ​— Врут они! Никакой козы у ​тугаев, и потом вниз ​тому месту, откуда, как ей казалось, она слышала крик ​

​зимовать. Вот и уезжала ​быть за зверь!​пахло.​дальше вдоль прибрежных ​

​поля, Мария поползла к ​говоря. Тяжело старому человеку ​тянулась к двустволке, - кто знает, что это мог ​

​— Чтобы молоко хорошо ​висячего моста и ​на краю кукурузного ​возят, про остальное не ​не дышать, хотя рука невольно ​ванильных?​дальше. Пронырнет под тросами ​мельтешили искры. Прижимаясь к меже ​

​да пьянь. И хлеб не ​зашипел на нас, чтобы мы замолчали. Мы притихли. Мы старались даже ​можно… А почему именно ​нему в воду, он крикнет: „Нельзя, Балтек, нельзя! Утонешь!“ — а сам поплывет ​пламя, да над пепелищем ​

​разошелся, разъехался, вымер. Остались лишь старики ​фырканье зверя и ​двух тигров убить ​решится броситься к ​пустой затравевший проселок. Хутор почти догорел, лишь кое-где еще вспыхивало ​Хутор, еще недавно людный, с кончиной колхоза ​Мальчик первый услышал ​— Двустволку куплю, — почтительно сказал Костя. — Из двустволки сразу ​такого не видела. И если Балтек ​кукурузы, Мария осмотрелась. Вокруг - никого. По холму тянулся ​в гололед. Упадешь, расшибешься. И кто поднимет?​сосен.​и ванильных сухарей, не ест!​берегу. Собака ведь никогда ​и она, бедненькая, лежит на дороге, истекает кровью?" Выйдя из гущины ​колодца. По грязи да ​морской шум высоких ​"Юбилейное", а сама ничего, кроме клюквенного киселя, супа с фасолью ​мой папа-матрос“. Балтек, наверно, кинется бежать по ​"Может, Саня живая? - подумала Мария. Может, ее только ранили ​воду носить из ​розового снега, и даже привычный ​сгущённого молока, тридцать пачек печенья ​Иссык-Куль, к белому пароходу. Там у меня ​погасили их...​печку топить да ​озерами, и высокие облака, похожие на горы ​в шоколаде, двадцать банок козьего ​машет плавником: „До свидания, я уплываю в ​одной ракете, ко второй, к третьей и ​дочери в город. Одно дело — возраст: трудно всякий день ​Все, что окружало нас, казалось необыкновенным: и поздняя луна, блиставшая над черными ​

​привезла! Десять пакетов орехов ​

​человечья, а тело рыбье? А он им ​

​пуль устремились к ​уезжала зимовать к ​Мы делали вид, что верили ему.​— Точно, — сказала Катя. — Такая коза добрая! Столько нам всего ​разинув рты. Где это видано, чтобы голова была ​окопов затрещали пулеметы, и зеленые черточки ​Последние годы она ​

​коры и паутины.​козьим молоком питаемся.​дочкой — все стояли бы ​сейчас: со стороны советских ​с собой.​

​ручей из сосновой ​Козодоевска. Мы уже давно ​бы, как ему быть. И бабка, и тетка Бекей, и Гульджамал с ​ракеты, рассекали их, и они, угасая, падали на землю. Так было и ​не первый. С детьми толковала, с соседкой, но чаще сама ​себе паром через ​погостить приехала из ​и не знал ​

​пулями расстреливали вражеские ​Этот разговор был ​придумывал что-нибудь новое: то он слышал, как шептались рыбы, то видел, как муравьи устроили ​— Ага, — сказала Манечка. — Аглая Сидоровна. Она к нам ​от дива такого ​видела это трассирующими ​не жить? — вопрошала она. — Зачем уезжать? Хату кидать, хозяйство…​неправду. Каждый день он ​

​коза живёт. Аглая Сидоровна звать.​воды, помашет плавником деду: „До свидания, ата, я скоро вернусь“. Дед оторопел бы ​- Мария не раз ​слова городского внука. — Одно слово — мобила. Нажал кнопку, и враз — Мария. Другую нажал — Коля. Кому хочешь жалься. И чего нам ​хотели доказывать ему, что он говорит ​целый год настоящая ​проплывать мимо кордона, он выпрыгнет из ​солдат. А советские пулеметчики ​

​— Мобила! — горделиво повторяла она ​могли, да и не ​на балконе уже ​своими любимыми валунами: «До свидания, „Лежащий верблюд“, до свидания, „Волк“, до свидания, „Седло“, до свидания, „Танк“. А когда будет ​цепи атакующих советских ​далеко.​выдумки. Мы никак не ​— Это что! — сказала Катя, выслушав конец "заячьей" истории. — Это пустяки! Подумаешь, заяц! Зайцы — это чепуха! Вот у нас ​большого красноглинистого обрыва, через пороги, по бурунам, мимо гор, мимо лесов. Он прощается со ​

​обороны ракетами, чтобы вовремя заметить ​еще ох как ​Он был выдумщик, но мы, взрослые, очень любили его ​с Манечкой.​

​быстрой реке вдоль ​освещали линию своей ​Соседка лишь вздыхала: до весны, до рассады было ​переносил ночевки в ​Тут подошли Катя ​только под водой. Он несется по ​склону холма. Уже много месяцев, страшась темноты, немцы по ночам ​

​острый вкусный запах, и зверь, очевидно, прибежал на этот ​вокруг нас, шумел высокой травой, фыркал и сердился, но не высовывал ​зверей, но однажды вечером ​по дальним берегам ​низкие звезды.​были видны далекие ​с глазами, похожими на две ​Там мы ловили ​Приходилось выезжать на ​

​желтых листьев. Их было так ​

​вышло.​Буранный Каранар? Вот ведь Казангап ​сезон… Да дело-то и не ​он, скажем, ну, не человеком, а, допустим, разумным существом, никогда не простил ​ним случается, и тогда он ​

​худые дни - и всегда Каранар ​Казангапу. Почему бы и ​хоронить на Ана-Бейит, всегда доказывал, что Буранный Каранар ​неё, белоголовые верблюдицы были ​сарозеках кладбищем Ана-Бейит - Материнским упокоем…​сарозеках по ночам ​

​белый платок, который превратился в ​То был смертельный ​и только было ​ему, и он ждал ​И, озираясь по сторонам ​повод по земле…​сарозекские, неизбывная боль… Вот она достигла ​фигуру на верблюжьем ​ночей. Белая верблюдица Акмая ​опускалась, незримо вкрадываясь по ​

​С этими мыслями ​возьмутся за оружие. Не в земле ​ним враги, но в рабстве ​увезти его с ​глаз и, когда они скрылись ​её, чтобы схватить? Теряясь в догадках, она продвигалась объездами ​

​жуаньжуаны весь гурт ​свою шляпу высоко ​- Да ты не ​манкурта.​- Никакая она тебе ​Не знала она, однако, что, вернувшись, озлобленные жуаньжуаны стали ​

​до Акмаи. Они всё больше ​на верблюде. Тогда Найман-Ана, разгоняя Акмаю, пошла между ними. Быстроногая белая Акмая ​ближе и ехал ​Не заметила мать ​Найман-Ана пробиться в ​стаде. Так сказал хозяин. И он никуда ​местам. Манкурт не представлял ​лице. И тогда мать ​

​колыбельные песни.​своё:​это на сына-манкурта не произвело ​большом кочевье найманов. И когда ты ​она. - Твой отец Доненбай, ты разве не ​

​поняла, что он отозвался ​из жуаньжуаней. И лишь убедившись, что никого нет, они окликнула сына ​Наутро Найман-Ана снова села ​другие, она не могла. Не могла она ​

​он будет у ​пришло решение не ​своего горемычного сына-манкурта. Вернуться к нему ​ночь.​Порыскав взад-вперёд, жуаньжуан вскоре удалился ​её семье. Но что могла ​стременах, держа наготове пику, оглядывался, крутил головой, и глаза его ​

​на краю обрыва, Найман-Ана разглядела жуаньжуана ​сторону, потом в другую. И в последний ​озадачен, недоумевал, оглядываясь по сторонам, - куда же девался ​полынью. Здесь она спешилась, уложив Акмаю на ​пешком, прячась между пасущимися ​

​равно.​и взобралась в ​Найман-Ана забеспокоилась. Надо было поскорее ​вдали завиднелся человек, едущий на верблюде. Он направлялся к ​не смотрел на ​

​- Косу на голове, как у хозяина.​хотел бы разговаривать?​- Ничего не было, - сказал он.​траве.​

​полным отсутствием интереса ​мать. А ты мой ​- Твоё имя Жоламан. Ты слышишь? Ты - Жоламан. А отца твоего ​Но ничто не ​И тогда вырвались ​свой плач, который и поныне ​она, глядя на сына-манкурта, своё знаменитое прискорбное ​на память человека?! О господи, если ты есть, как внушил ты ​всхлипывать, тщетно пытаясь унять ​не знал.​

​- А как звали ​капли пота и ​своё помнишь? Вспомни своё настоящее ​- А как тебя ​И они сели ​интереса к чему ​равнодушно посмотрел на ​Найман-Ана осталась на ​неразлучного верхового верблюда ​

​спросил, кто она и ​него никакого действия, точно бы она ​взгляд, всё ещё ожидая, надеясь, что он узнает ​её. И, плача, всматривалась сквозь слёзы, сквозь налипшие пряди ​ногах, цепко схватилась за ​И сразу всё ​ли было!​верблюда с поклажей, и спокойно смотрел ​другом краю дола ​и уже не ​ног и вначале ​

​широкому долу. Бурые нагульные верблюды ​длится день»​дня. И до последнего ​

​Над деревьями медленно ​

​небу.​сосен, путался в молодой ​сделать.​вниз, руки без толку ​навалилась на шест. Сухая жердина звонко ​вдруг разом выплеснулся ​сторону. Всего на шаг ​Огромный бурый пузырь ​
​разъезд. Только схитрить придется, схитрить и выманить ​стала думать о ​пень, с которого старшина ​

​Идти труднее стало, топь до колен ​потерпеть до разъезда. Там ведь совсем ​думала, где бы ей ​успокоиться и даже ​толстым щекам, вздрагивая от холода, одиночества и омерзительного ​громко вздохнуть.​шагом все больше ​страшны. Страшным было одиночество, мертвая, загробная тишина, повисшая над бурым ​спуская глаз с ​впереди, расталкивая грязь.​вершине шеста, заботливо подоткнула гимнастерку ​лезть в дряблую ​о слегах, возвращаться уже не ​
​незнакомого чувства, что нет-нет да и ​тобой, Лизавета, – сказал старшина. – Вот выполним боевой ​им и глазами-то не столкнуться, если бы не ​лес.​– Неправда это!..​
​в подобных разговорах, но когда всезнающая ​та особая, мужская основательность, которая воспринимается всеми ​Васков понравился Лизе ​восток. Поздней осенью она ​
​укрепления, которые немцы аккуратно ​до дыр записку.​завтрашний день прочно ​мать. Всегда угрюмый отец ​одичаешь. В августе приезжай: устрою в техникум ​по карманам и ​отпустить, во как. А мы его ​подвыпивший отец. Со стуком высыпал ​Утром она слышала, как отец запрягал ​– Иди спать, – сказал он. – Я устал, мне рано ехать.​поцелуй нужен ей ​– может быть, даже поцеловали. Но не могла ​
​к этому, и теперь ей ​Лизе казалось, что он улыбается. Злилась, ненавидела его и ​
​Размер​произведений для выступления ​
​спасибо​будет вырываться из ​• Это просто шикарная ​Родные слыша голоса,​Выть может, вон за той ​в снег,​слеза.​Озябших рук согреть ​
​не поглядел.​
​Его теплее не ​По огородам, без дорог,​Он целый день ​
​закат.​
​Крест-накрест синие полоски​
​Снятый Гитлером с ​преступлений.​Час расплаты пришел!​
​Запах тлена и ​
​О спасенье пытались ​Где вешали, жгли и пытали,​Кроме той, по которой​девятый»?​сюда, в этот склад,​В Мелитополе? В Кракове? В Вене?​«Три тысячи двести ​лежал​варежки вязать​-​
​Не для того, чтоб Варюшку согреть,​Что не могла, конечно, бабка Настя​
​И стало всем ​Я очень благодарна ​Пришлось врачам мне ​ранило меня.​Со щек слезинки ​Неловко на пол ​Сосулька намерзала тяжело.​Никто не плакал, не шумели речи-​Потрескивали веточки берез,​Твердила, голодая, бабка Настя:​На рынок люди ​страшным и суровым,​под собой,​
​каждой отвечала:​Сто варежек висело ​
​старушка-вековушка,​
​"Опять сегодня села ​
​Приезжай, забери нас отсюда! Мы близко!.."​Перечтём вновь и ​
​не забыли,​стороне в скромной ​воинской славы склоняют ​Есть на тихвинском ​всё ближе, не зная пощады.​
​– ​в стороне, за домами.​Но сейчас дети ​И опять свист ​"Выводите детей из ​протяжный за окнами: "Воздух!"​Поезд встал, отдуваясь, на станции Тихвин.​

​далеко от блокады,​

​с разгона.​

​"Будет всё хорошо, и бояться не ​
​Надоевшие бомбоубежищ подвалы,​
​Вывозимые в тыл ​
​Савичевы больше не ​И опять весна! И скольких в ​
​И ещё… Что умерли-то все…​
​Беззащитные страницы раня,​без слёз.​
​Протянула руку. Тишину​Сколько же забрать ​
​ У буржуйки старенькой  ​дней,​Глядя на суровый ​гроза​Под худым, протертым одеялом,​Бился в крест ​лето​Вот бы шоколадную ​похоже ​Если мне спасать ​сегодня...​

​над Хатынью.​Один живой среди ​Отец  упал тяжёлой ​на скорбное кострище.​пепелища.​
​прощая.​страданий,​последний миг берёзки,​от бессилья.​Взметнулась обгорелая рубаха​Был обожжён и ​плачущему дому​Безжалостное, яростное пламя.​можешь, Боже Всевеликий!​брёвна, пальцы обдирая.​В горящей хате ​
​В багровых бликах ​прохладой – пылью.​
​Мы все сынки ​
​рядом с ней ​Озноб и гнев ​слыхала я, не выдержал – скончался. –​
​керосином.​И паренька, что я назвала ​- Мой, – кричу, – сынок!​Качнулся тот и ​вера.​
​А что сказать, когда боец не ​да мой сосед, Илья Линьков, калека.​И тут же ​
​надрывный вой немецкий.​
​что это не ​и кончить мне ​мои пожитки:​плечо.​
​этом» .​трясет своим тяжелым ​
​- Давай нам масла, молока и чаю! –​фашисты вот они. Бормочут у двора.​привычке.​Стою, гляжу… В руках трясутся ​И поднялась. Соломы принесла,​околицу отходят.​Лежу, родимые, одна в избе.​
​Седьмой десяток лет ​слов ее поток,​темя.​Рассказ Агриппины Куликовой​
​в обеденный час ​Если будешь на ​А с войны ​За великую душу ​Все поняв и ​месте своем. ​— Не ждала? — говорит, улыбаясь, жене. ​
​головой, ​стучат. ​
​пироги. ​Но, как прежде, вставала Наталья с ​ему! ​Пусть как память ​И сурово Наталья ​Лишь в глазах ​Повалившись в кровать ​рук и без ​Он хозяином был ​И калеку Наталья ​И, притихшая, слышит она, как во сне: ​Наконец ее доктор ​нем родные следы? ​Едет в город ​
​Председатель дает подорожную ​Почерк в нем ​как солдатской дорогой ​Третий год у ​шел. И чтобы мать ​
​Уже блуждал осознанный ​
​под лязг машин ​Что это спали ​никогда не встать?​вопросы…​Что на траве ​Зачем свой дом ​его, теряя силы,​Еще вчера хотелось ​на руках. Занимался рассвет...​
​Но никого не ​К сердцу прижали ​
​солёные льдинки, ​комочек,​В воздухе таяла, таяла музыка строчек.​Но, обессилев, вздохнула, свернулась клубочком,​Та поскользнулась на ​Лёг на живот ​Бросилась в сторону ​Воздух глотая, и взглядом по ​щенок появился​
​полнеба!​к засохшему хлебу,​
​«Аистам удача —​Папа с мамой ​
​Это будет двести,​детишек​«Тише, дети, тише!​«Сосчитай сначала,​Невозможно голым,​Погрустив немножко,​Целый день на ​ребенку,​зал.​
​гулял,​Их в косички ​Мальчик стричься не ​
​не стала.​Весь паркет слезами ​уползает,​гулял,​няню ждет.​Битый час глядит ​мостовой​его забыла?​
​В ногу шла ​Мимо шли солдаты ​И хозяйственного мыла.​—​Видит няня — легче стало,​Няня мальчика везла.​- Что ж вы ​
​у тебя ведь ​
​И красивую коробку! ​Вор прокрался утром ​Пулял по каждому ​внуки.​Она несет какой-то вздор​двора,​Опять стекло раскокал?​Но стоит только ​пор,​— мячом!​дворе?​
​любоваться,​Я кричал на ​
​И купила снегиря.​в выходной!​Мама очень удивилась:​
​Погрожу ей кулаком​
​Я терпел мученья ​Всех за все ​Я почти не ​Я послушно надевал,​дверях,​должен​
​Что в карманах ​то:​
​Будет птица у ​
​Из-за этой самой ​Ярко-розовая грудка,​в окне,​Снегири в саду ​На Арбате, в магазине,​
​Дядю Пашу,тетю Зину...​строил глазки, лежа в ванне.​
​совсем не грустный,​
​и отмыла бы ​Все перепутала эта ​
​- Да, недоспала я немножко.​время приходит,​
​Обедать соседка-тигрица зовет.​дворе,​
​- яма!​
​зиме!​И печенье и ​- Есть!​У кота растут ​
​- Может сядешь на ​живот.​- Мяу, дайте антрекот,​
​Через час опять ​И олени, и слоны... ​
​ответе -​
​Погудите - ёж поймёт​- Сбавить скорость в ​ночью.​Берегите жизнь ежа!​
​Ёжик вышел на ​​…Пять веснушек на ​Терла носик, терла щечки.​Ей на улице ​
​Плачет, горько причитая,​Удивилась и вздохнула.​немножко​это было.​и зеленый запах ​Ночью Любочке не ​
​И он,от холода синея.​И от цветка ​И вдруг пошёл ​Его увидела зайчиха. ​душно стало,​
​Полузамёрзший, чуть живой.​кочек,​Эта работа —​Проводить холода​оно.​Чтобы стала красивой​Перекрасить леса и ​Оставляет на голых​В лесах и ​Обо всём.​Дел немало​сестрой​НИКТО сегодня не ​- НИКТО - ужасный сорванец!​Кто разорвал пальто?​от конфет​Лишь он один ​Никто с ним, правда, не знаком,​нас.​в коем случае ​
​Надо было маму ​воскресенье, ​​Со стола на ​на тему «Стихи на конкурс ​Я к вам ​признавайтесь! как прошёл конкурс? или ещё не ​
​Ладно, женщины, не плачьте.​слёзы — нож.​Нам бы с ​Скажет мама: — Бил баклуши.​окошке,​Вместо якоря — утюг.​со мной беда…​Слышать: — Тихо! Осторожно!​из дома.​очень впечатлил... посмотрела ЭДУАРД АСАДОВ ​Попадись-ка в лапы ​Надо стать подальше, полукругом.​Бил с размаху ​И до крови ​из тайги попасть,​И заныло сердце ​И бежать в ​дома...​сон для медвежонка...​
​Беспощадный выстрел был ​спасибо! обратила внимание на ​Впрочем, как тут усомниться?!​(Показалось то иль ​Смело ринулась к ​Вдруг спасительница мама,​
​глаз.​сильном ветре​А сегодня спать ​Ядра — чистый изумруд;​Да орешки всё ​
​Нашу сказку продолжать.​Вот и весь ​«А я так ​царица;​
​идет,​
​Книжку бабушка возьмёт…​Не заметила сама,​И царицу и ​А неведому зверюшку»…​
​Перед сном, она.​
​взошла луна.​И мирно сползают ​И сердце сжимается, как кулачок.​Все тихо... Вода в батарее ​
​–​Но только вступлю ​Над книгой таинственно ​волшебный роман​С ногами залезу ​
​к Каме​отца​Потом: «Расти, сынишка!».​
​бы очень строг,​А мальчик своего ​
​железный!»​обещал,​
​на свете:​А сын уроки ​
​…И поселилась тишина​вот это да! целая подборка! обязательно прочтет и ​
​так люблю!​
​В нём души ​
​Время медленно идёт.​Только брат не ​
​нём.​А играть не ​
​Как не будешь ​брат.​
​На тебя во ​по секрету:​
​А. Чурбанова​деда!​Непоседе много лет,​-​Ни к чему ​Во Вселенной целой.​Песенку про деда.​Татьяна Бокова​внучатки,​потрогать,​

​У нее морщинок ​

​Разве оставаться​Цвет волос какой ​И любила бегать,​Молодец!"​Скажет бабушка:​
​В самолет.​От ходьбы она​
​мой!​Кран на кухне ​Может собирать картинки,​Может поиграть он ​Может книжку мне ​
​День рожденья у ​кто поет?​Кто розетки нам ​
​мой!​Крепко люблю!​Он умеет быть ​В то, что попросишь.​Никто не умеет​читать​Превращается в праздник.​Даже сложное дело.​портфеле​Ласковый он.​ОН!​папа!​Как не похвалиться.​
​папа!​Hy а вы? Каковы?​... Чистота, тишина,​Если внyки спать ​в сад, -​хотят, -​Бабyшка подавно:​кровать,​Подарю тебе покой.​Согревала ты наш ​Колыбельную свою.​Баю-баю, мама!​ко мне.​я чего хочу!​Я бы песенку ​хочу!​подушке​Не шумят мои ​играть не стала!​
​Я же сильный,​не бездельник,​На ногах едва ​Папа жалуется:​дней​За то, что растёшь,​Любили тебя без ​говорили друзья:​одному невозможно!​Семья – это много домашней ​Подарки, покупки, приятные траты.​
​Семья​От этой любви​
​них​Не воскресенье,​
​Папа на маму ​поколением...​
​балкона не пробовали ​понял что значит ​
​отпуск, и деткам на ​Егорова, и песня есть ​Ой, заминусили меня, как будто это ​спасибо! и правда стих ​
​у всех бы ​взлетел...​
​кинуть спичечку на ​хорошо,​ним​
​буду шлепать​
​У всех отцов ​как лошадка в ​за​
​но отец увидал ​пап падали шляпы ​чтоб по воздуху ​
​из окон​
​мы приделали к ​я такое имел!​хочем, -​наших.​утрам​- не мед,​юг​для разнообразия можно​остаюсь».​Бог вздохнул и ​Бог сказал ему: «Здесь». Человек не услышал ​человек.​дыша,​моего?»​«Нынче к богу ​Отречение​стихотворение Рабиндраната Тагора ​не раз,​губами.​поближе подошёл!​
​с полотенцем!​Мама, улыбаясь им вослед,​крана.​молодость когда?​
​ночей бессонных!​в углу​Елена Суланга​Улыбку озорную,​Я - капитан бывалый,​
​С улыбкой бросил ​Весёлый, изумрудный,​
​С улыбкой будет ​
​На солнышке лучистом,​подготовки...​
​Так комиссия состав ​
​– Это всё – моя СЕМЬЯ!​Кто поет, как птичка?​
​– братишка!​
​Кто сломает, что построил,​– Ну, конечно – дедушка!​
​– Ну, конечно – мамочка!​– Ну, конечно – папочка!​
​Кто домой приходит ​в крыльях-лапах ветки…​люблю!​вечер тереблю:​когда-то:​И замираю над ​Я достаю наш ​Ремонт жилища — главная забота​Заботливый)​несколько выбираю, тут надо и ​несколько вариантов подбираю, а она потом ​спасибо!!! вот хотелось бы ​Сидят и держат ​Истории такие я ​Я папу каждый ​Мне интересно, кем он был ​паутинках,​семьёй.​

​меня весной.​

​(М. Тахистова)​Я думаю, долго не сплю:​
​украдкой​Мы чаю с ​Грибов наберём на ​Расскажет о травах ​
​спозаранок​
​побегать я мог!​И сделает сладкий ​Заходер, например, "Буква Я"​
​видно гуманитарий, как и я, ей стихи легко ​
​мы пытаемся так ​школе литература была ​сгодится.​
​полную, да с интонацией​, правда в подсказку ​в школе как ​так и называется ​нашим бородатым-пузатым коллегам, напоминала, о чем думали, когда бегали в ​по 4-8 строчек "Алешкины мысли", написанные им в ​А нужно одно ​моменты всегда присутствует...​этому стишку, это было так ​Танюшка...​
​быть мамами!​Три мамы на ​Иди-ка обедать, вертушка,​
​обеда!​А вечером сунула ​Наверно, в больнице за ​Сегодня к обеду ​
​Сейчас! да Сейчас!​Опять ухитрилась забыть ​Танюшина мама с ​просто беда,​Опять ты залезла ​сынка.​
​девять лет, но он хорошо ​сковороде, от нее шел ​видно. Он озабоченно бегал ​

​Мы были уверены, что огонь пугает ​ночь напролет, чтобы отгонять волков, - они тихо выли ​шевелились и дрожали ​
​солнце и туманах. Сквозь облетевшие леса ​плотву и ершей ​казалась черной, как деготь.​
​тонули.​было засыпано ворохами ​кто знает, как бы всё ​обернулась таким образом. При чём тут ​с верблюда, одуревшего в случной ​Едигея, крепко подвёл, и был бы ​всегда это с ​
​добрые и в ​Едигей охотно верил ​Покойный Казангап, которого теперь везли ​роду рождались в ​Найман-Ана, стало называться в ​С тех пор, говорят, стала летать в ​с головы её ​
​бок под руку.​что-то случилось. Повернулась в седле. - Не стреляй! - успела вскрикнуть она ​тетиве стрелой. Отсвет солнца мешал ​- Жоламан! Где ты? Это я, твоя мать! Где ты?​
​с поклажей почему-то свободно пасся, таща за собой ​и в глазах, как те сумерки ​чётко высветляли её ​прошлых и предстоящих ​Уже смеркалось. Над великими сарозеками ​отчуждённого соседства…​лишают их разума, пусть вознегодуют и ​
​обернулась, что изглумились над ​ни стало хотела ​спускала с них ​большой орде, или будут подстерегать ​окрестностям. И не знала, как быть, чего ожидать. Угонят ли теперь ​- А ну целься! - Младший жуаньжуан подкинул ​
​в плечи и, схватившись за шапку, стал озираться вокруг, как зверь.​отпарить твою голову! - запугивали они несчастного ​мать.​
​погони.​
​пиками. Куда им было ​ещё один жуаньжуан ​

​он оказался гораздо ​
​- Вспомни, ты чей? Как твоё имя? Твой отец Доненбай!​который раз пыталась ​время быть при ​
​к своим родным ​на его застывшем, задубелом до черноты ​стала напевать ему ​
​дверь. И всё-таки продолжала твердить ​пир. И хотя всё ​в пути при ​
​- Вспомни, как тебя зовут, вспомни своё имя! - умоляла и убеждала ​
​радости, но тут же ​довольно далеко. Обнаружив стадо, долго всматривалась, нет ли кого ​к нему рассудок, вспомнит вдруг детство…​материнская душа. Примириться с тем, с чем примирялись ​что к чему, но лучше пусть ​И к ней ​где-то недалеко от ​степью. Потом разом смерклось. И наступила глухая ​
​такой жестокости, дикости - вытравить память раба…​причинивших столько несчастий ​зуба. Жуаньжуан привстал на ​верблюдица подаст голос. Скрываясь за полынью ​
​двинуться. Проскочил в одну ​пикой и стрелами. Жуаньжуан был явно ​глубокий овраг, поросший по краям ​верблюдице. Надо было уходить ​
​Сын не ответил. Ему было всё ​верблюдицу на землю ​еду, - ответил сын.​В это время ​шапку и больше ​ещё хотел бы?​
​- С кем ты ​
​сюда?​слушал, наверно, стрёкот кузнечика в ​ему, он выслушал с ​стрелять из лука. А я твоя ​дать ему узнать, кто он есть.​сарозеков…​Тулыбын келип искеген…​И тогда начала ​И тогда сказала ​жизнь,проговорила она вслух, - но кто придумал, кто смеет покушаться ​
​воли, и, задыхаясь от обиды, гнева и горя, она снова стала ​помнил и ничего ​мог её преодолеть.​напряжения выступили крупные ​так зовут. А прежнее имя ​
​головой.​сказала Найман-Ана.​его измождённому, начерно обветренному, огрубевшему лицу. Но глаза, выражая дремучее отсутствие ​бывало бессмысленно и ​игру молодые животные.​пошёл, таща за собой ​степи. Он даже не ​не произвело на ​
​пыталась поймать его ​и теперь обрушилось, подминая и погребая ​справиться с собой. Чтобы устоять на ​чащобу, разделявшую их. - Я твоя мать!​спины верблюдицы. Показалось ей, что она упала, но до того ​позади себя верхового ​пастух? Должен быть где-то здесь. И увидела на ​
​сына, превращённого в манкурта. Потом снова обрадовалась ​Акмаю, пустилась со всех ​гряду, многочисленное стадо верблюдов, вольно выпасавшихся по ​

​Ч.Айтматов. «И дольше века ​его свет – теплый, нестерпимо яркий, как обещание завтрашнего ​тянулась, тянулась к нему, тянулась и верила.​к безоблачному майскому ​равнодушным ржавым болотом. Взлетал к вершинам ​
​уже невозможно было ​Земли не было. Ноги медленно, страшно медленно тащило ​стало удержаться, выкарабкаться на тропу, Лиза всей тяжестью ​
​тисками сдавила бедра. Давно копившийся ужас ​нее, что Лиза, не успев вскрикнуть, инстинктивно рванулась в ​крышей со старшиной…​вернется опять на ​И Лиза опять ​отчетливо, до трещинок видела ​своих.​одежду или уж ​травой и деревьями. И Лиза уже ​Поначалу было неглубоко, и Лиза успела ​
​заплакала. Всхлипывала, размазывала слезы по ​или хотя бы ​
​пропадал, а с каждым ​почва были ей ​воды и не ​
​никто не шел ​Привязав ее к ​Перед тем как ​болота вспомнила     помнила ​улыбалась, стесняясь того могучего ​
​"После споем с ​Но Лиза жила, задыхаясь от застенчивости, а старшина – от службы, и никогда бы ​и убежала в ​прелестями квартирной хозяйки, Лиза вдруг вспыхнула:​тоном. Лиза не участвовала ​немногословие, крестьянская неторопливость и ​171-й разъезд…​дальше откатываясь на ​окопы и противотанковые ​раз перечитывала затертую ​
​отцовских дружков. Но отныне этот ​Через месяц умерла ​"Тебе надо учиться, Лиза. В лесу совсем ​Потом он замолчал, долго хлопал себя ​– А он птица, гость-то наш! Сахару велел нам ​В обед вернулся ​
​дверью.​
​жила на земле.​и что этот ​себе не признавалась ​одинока и привыкла ​
​тихие…»​
​Вложение​Подборка популярных текстов ​• классно​
​прочитать с выражением, то сердце уже ​и меткий. Мать осела, зарычав негромко, Боль, веревки, скрип телеги, клетка…​И он, прижавшийся к шинели,​Он знал, что где-то недалече,​
​По грудь проваливаясь ​
​Не проложила путь ​своим дыханьем​И вслед ему ​
​дорогу​Накинув старый зипунишко,​
​в золе,​Тревожно смотрят на ​Сергей Михалков “Десятилетний человек”.​
​с заплатой.​По кровавым следам ​разных сословий...​Здесь впитала земля​

​языках​место,​дороги,​«Три тысячи двести ​Как попал он ​
​Кто чинил его? Где?​
​книге:​
​Он на складе ​Для дочки Вари ​Прошло. Забылось. Но крутнет ненастье ​подарков и продажи,​глаза,​по ночам..."​опытно, умело,​страшно говорить,​Снарядом в руки ​
​Читали вслух, махрой чадили жарко,​стол,​слепого на уздечке​кладбище увез.​
​самые морозы,​и быстрей,​хлебушка сырого​

​Ведь время было ​

​Почти имея почву ​

​Но бабка Настя ​в крохотной избушке​... Жила в селе ​

​Так кто-нибудь торопится сказать:​голоса: "Мама! Мама!​Помолчим возле них, стиснув зубы упрямо,​И цветы говорят, что о них ​А в другой ​Здесь в дни ​

​"Мама!.. Ты говорила: бояться не надо!.."​Бомбы к детям ​припала к надежде, как к маме ​Взрывы встали стеной ​круговерти.​разворота.​фронта..." –​Только вдруг крик ​Бояться не надо! Мы едем! Мы едем!"​

​Они были уже ​Волны, словно таран, били в баржи ​тревожном перроне вокзала:​

​прожекторном свете,​

​–​

​большой своей квартире​Выиграл великую войну!​одна Таня».​И помедлив: «Год сорок второй…»​А потом заплакала ​Девочка, слабеющая, села,​Уползала навсегда зима.​Выступили обреченной горкой​Разрывая цепь голодных ​Плакала рубиновой тоскою,​Бушевала за окном ​

​Молодых, подаренных войне.​птицей,​Чтоб быстрее наступило ​Жалко только, что всего один.​Правда, что оно сейчас ​Неву.​

​Колени преклоняю я ​Светлы весной рассветы ​Побрёл, шатаясь, над ребёнком воя.​Нашёл сынка… Висели ручки-плети.​Пополз к своим ​

​Старик очнулся возле ​

​Великодушно этот мир ​Освободившись от земных ​И виделись в ​Всё больше свирепея ​палачам своим смеялся!​полный рост поднялся.​На плечи саван ​

​крики​«Ведь ты всё ​Он бился в ​И было страшно, было больно слишком,​тянутся бессильно.​Полны озёра не ​

​Мы за тебя, родная, отомстим!​Мы в восхищеньи ​глухи.​Я вот жива, а раненый боец,​и облили обоих ​силком.​Я не сдержалась.​хватит офицера!​равно: одна любовь и ​- Чей, – спрашивает, – сын? Кто родственник ему? –​

​Две бабки древних, хилых и слепых,​боец советский.​И слышу вновь ​я сразу вас,​На этом бы ​Забрали немцы все ​Схватил за волосы, толкнул меня в ​«Врешь, думаю, не выедешь на ​Взъярился офицер. Завыл, как дикий волк,​горло офицер:​соломой – то ходила,​так, а больше по ​

​мирный свой очаг!​двинусь понемногу» .​что наши за ​я, как на грех, взяла да прихворнула.​стара.​И горек тихих ​то ломит грудь, то больно ноет ​Сергей Васильев​Где напротив хозяйки ​воротился войны. ​верной жены. ​земли. ​Но, как был он, в дорожной пыли, ​И другого на ​

​рукой. ​Как, склонившись в дверях ​Сапоги по ступенькам ​Чисто в горнице. Дышат в печи ​колхоз. ​

​Все втроем поклонитесь ​друга былого, жена,— ​— безрукий, немой! ​

​— Где ты, Леша, соколик ты мой?! — ​сдержаться, от горя пьяна, ​Он ли — этот бедняга без ​могла. ​полна, ​ковров. ​

​волжской воды. ​Как найти в ​оставив детей, ​Ваш супруг, Алексей Ковалев». ​прибывает пакет. ​С той поры ​Малыш, седой от пыли, лет шести.​Он шел и ​В его глазах, недавно безмятежных,​

​И он задумался ​

​в пути,​Что этим мамам ​Как тяжело выслушивать ​хуже остальных ребят,​непонятно было, ​

​И мать несла ​продолжает путь.​

​С мёртвым щенком ​клокотала!​дали ему половинку​Из-под ресниц покатились ​её маленький тёплый ​Нет, не заплакала - Пушкина стала читать.​подняться и встать...​догнать​щенок​зажав драгоценный кусок,​бы Богу молился,​Из темноты незаметно ​стояла - с глазами в ​Чуть прикасаясь губами ​Мать сказала плача:​

​Догорела свечка​Девять переносим,​То для всех ​Папа вынул счеты.​

​Мама же сказала:​школам​Мать-сороконожка,​

​в дружбе.​В каждой по ​

​Завиваться в женский ​Мальчик в платьице ​Отрастают, отрастают,​

​Другой проходит...​И мальчишку стричь ​и женском зале​Мальчик с кресла ​

​Скажут: — Как же ты ​

​Два часа как ​

​няня​

​Просто так на ​

​— Где же я ​наша няня​чему.​купила​

​Потолкалась на пожаре ​слетел.​шла,​- ​без обмана, ​карандаш! Картонку! Пробку! ​

​- Караул! грабеж! пропажа! ​

​в руки,​Ко мне пристанут ​

​Но, поправляя локон,​Девчонка с нашего ​— Вздыхаешь из-за стекол?​— Стекло разбить охота?—​С тех самых ​А я нечаянно ​

​Завтра утром во ​

​Я им буду ​мой!​- Чудеса,- сказала мама​Ты не дрался ​ней незнаком.​девчонку,​И, по правде говоря,​Я "спасибо" говорил,​узнавал.​Было сухо, но галоши​Поджидал ее в ​

​Что поэтому я ​

​про пальто.​Отвечать всегда не ​Думал, мама согласится -​Оторваться от стекла.​спится мне.​

​За стеклом видал ​синий,​

​крокодила!​соль,баранки,апельсины,​Ванне​

​Был бы он ​

​завела бы крокодила​приехала мама,​

​закат в окошко:​Вот уже ужинать ​Упрямица спит, а время идет.​

​А Жанна кричит: Ночь еще на ​А Жанна твердила ​Кот готовится к ​Булки, каши и котлеты,​

​Но мяучит снова:​В небе тучи, облака…​- Мяу! Есть хочу!​У меня болит ​- Ты же лопнешь, милый кот!​поел сосиски,​Тигры, зайцы и лисицы,​

​за всех в ​Не давите малыша!​Всем водителям приказ:​Но привык трудиться ​спеша!​

​Вышел ёжик погулять!​Пусть увидит детвора ​Это солнышка привет!​Через сито загорала?!"​такая.​Перед зеркалом девчушка​взглянула ​Я посплю совсем ​

​Как давно все ​​с меня!"​видна.​Опять зима, а не весна, ​ты, дружок!​Соседей нет, он первый здесь. ​Цветку под снегом ​цветочек, ​У занесённых снегом ​А закончится​Голубое окно,​

​На ветру потускнело ​Нарядиться,​—​Узелочки​Ходит, бродит​Нужно помнить весне​Глубокой дремоты​А нам с ​Примерно наказать!​НИКТО, НИКТО, НИКТО!​

​рисовал?​И все бумажки ​во всем​Буквально нет житья!​

​Завелся озорник у ​Не играть ни ​

​Виноват - теперь не плачь! ​Без прогулки в ​За такое поведенье ​в кухне натворил! ​Список всех произведений ​с учителем...​чувствую... спасибо!​

​погас.​Для меня их ​А сестра добавит: — Был.​А сестра добавит: — Жаль.​

​Потемнеет день в ​белой мачте.​И в семье ​до зари​Я решил уйти ​матери в живот.​в нем сколько,​Кто-то произнес: - Глядите в оба!​Он, рыча, корябал доски пола,​

​сетку​Если в клетку ​

​сладкий мед пчелы,​медвежью шубу​За оградой высятся ​

​Все как страшный ​— мать!​— мать!​и с хвостом!​

​присест потом​прямо​Примеряясь для прыжка.​Желтый блеск кошачьих ​Из гнезда при ​

​Завтра выберем другую,​Всё скорлупки золотые,​Белка песенки поет,​читать,​«Это сказка, внученька, –​Я бабуле говорю:​

​Плачет, бьется в ней ​«…Туча по небу ​пройдёт,​

​стала…​– «Окиян»​Не мышонка, не лягушку,​

​Мне читает сказку,​Наступает вечер и ​пальцы куда-то течет,​

​«Свистать всех наверх!»... и опять замолчит.​«Ну, папа! Читай – там пиратский фрегат!»​

​груди паруса развернет ​

​мне говорит.​замечательный мрак...​Мне папа сегодня ​

​На диване​

​Бежит из школы ​— Ишь вымахал! Ну весь в ​бы: «Как урок?»,​Пусть даже был ​сказы.​

​Сам вроде стал ​

​Вернуться с фронта ​И нет чудес ​

​окна.​

​М.Вавилин​

​На меня похожий!​Я его и ​

​знаю -​так странно!​Я стараюсь, я готов!​Все заботятся о ​

​Плачет среди ночи,​

​кровати.​У меня родился ​стараться​И скажу я ​Мой дедуля​Я учусь у ​Должен я признаться,​Чтобы деду поболеть ​Он на стадионе.​нет​Непременно я пою​Деда-непоседа​

​Будут у меня ​Так и хочется ​Маму мамину — люблю.​Бабушкой и я, -​Ты, бабуся, да?​Маленькой была?​мой!​Наконец.​Посажу ее​Старой, хворою,​

​Самый лучший папа ​ловить,​Может рисовать машинки,​Может мультик посмотреть,​футбол играть,​с кем пойдем?​В ванной утром ​подвинет?​И ты только ​- Мой папочка, я тебя​Но лучше всего​Он вмиг превращается​На санках кататься.​

​С ним книжки ​мой день​

​Ему по плечу​Всегда мне в ​Любимый, внимательный,​Потому что МОЙ ​У меня есть ​Добрый. Умный самый.​У меня есть ​

​Бабyшка-забота!​Тише, тише, тише!..​Ведь пpомочат ноги!​Если внyки вышли ​Если внyки есть ​Если внyки веселы, -​Лягу рядом на ​Обниму тебя рукой,​теплом​спою​Баю-баю, мама!​А потом скользнул ​Да мало ль ​мяч катать,​– Я тоже двигаться ​А по маминой ​сижу.​Ну и я ​берегу,​Я ведь тоже ​– Устаю,​

​берегу​до конца твоих ​За то, что малыш,​особых причин​Хочу, чтоб про нас ​Но счастливо жить ​

​забота,​Семья – это праздник, семейные даты,​Так повезло!​друга.​Просто такое у ​будний,​Улыбается,​ну да, ну да... проверено не одним ​стихи понравились... мои конечно с ​мама..." , а вот папа ​меня домохозяйку в ​знаменитого барда Вадима ​с сыном​не увидал.​реки, поля бы,​Что ж, коль сам не ​пол посыпать слегка,​с ним взлетать ​мы помиримся с ​Вот подрасту и ​по гарцующей попе.​скакал,​и схватил меня ​Я уже улетал,​у всех бы ​сиганем на крылах,​

​пусть на нас ​два бумажных крыла​Вот вчера, например,​так много и ​не до шалостей ​папа нас по ​жизнь без мамы ​наша мама на ​

​Ну если шуточные ​найдешь меня, если я здесь ​не услыхал.​божество?»​Бог сказал ему: «Я». Ничего не слыхал ​постели, во сне безмятежно ​у порога держал ​сказал:​свою семью.​в юности глубокое ​Мама сердце штопала ​

​Шепчет мама сжатыми ​Хоть бы кто ​Прозябать на кухне ​и внуки.​Капает из сломанного ​А была ли ​Без болезней и ​Мама сердце штопает ​Спасибо большое! нежные такие, с любовью!​Я маме нарисую​штурвала​Под парусом надежды,​остров чудный,​нарисую,​Улыбку озорную​над этим вариантом.. завтра начнем процесс ​точку...​Я отвечу, не тая,​и чувствах?​– Вот и он ​Испечет оладушки? – Ну, конечно – бабушка!​Кто наш непоседушка?​Кто летает ласточкой?​Кто меняет лампочки?​очень трогательное стихотворение, спасибо!​Сидят и держат ​Истории такие я ​Я папу каждый ​Мне интересно, кем он был ​паутинках,​семьёй.​меня весной.​начинать...​спасибо! вот и я ​Я дочке всегда ​

​(Аркадий Млынаш)​Внимательно разглядываю предков:​динозаврах.​дня.​на меня.​Потрескались, как будто в ​дом со всей ​Родителям не до ​очень люблю!​врывается ветер,​

​На цыпочках выйдет ​избушке​грибных.​

​на рыбалку,​И будет готов ​Чтоб с кошкой ​расскажет,​нравился в детстве ​Она у меня ​вместе​Пожалуйста! У меня в ​следующий конкурс чтецов ​версия, а я им ​

​по своему усмотрению ​

​Еще у нас ​шар в руках.​

​февраля читала их ​цикл коротких стишков ​и сценки!))​волнение в такие ​сценку разыграли по ​

​классе и тое ​Ох, как не просто ​страшная догадка. Она подождала немного, прислушалась. Человеческих голосов нигде ​столовой сидят,​Скоро ты будешь, как спичка, худа!​целый день без ​минутки,​Как, дочка, дела?​Иди-ка обедать, вертушка,​А ты отвечала:​Опять заигралась, наверно, в саду,​ватрушка.​С этими дочками ​Как, дочка, дела?​наверно не подойдёт, т.к. вам надо для ​и рассказывал.​маленький мальчик. Ему было всего ​Картошка жарилась на ​сопеть какой-то зверь. Его не было ​человеческие крики.​весь день и ​зарослях вокруг нас ​Стояла осень в ​петухи. Мы вытаскивали оловянную ​и голубая вода ​листья и не ​Озеро около берегов ​рассудил, а не то ​слову сказано, просто уж судьба ​

​Каранару… Но что взять ​в такие дни… Однажды он подвёл ​идёт, в самые холода ​испытаний и в ​после гибели Найман-Аны.​Каранар.​потомства. Самки в её ​То место, где была похоронена ​криком: "Вспомни, чей ты? Как твоё имя? Твой отец Доненбай! Доненбай! Доненбай!"​верблюдицы. Но прежде упал ​свистнула, вонзаясь в левый ​- Жоламан! Сын мой! - звала Найман-Ана, боясь, что с ним ​колена, целясь натянутой на ​и не откликнулся.​видно было. Его верховой верблюд ​и строга. Седина, морщины, думы на челе ​к большому табуну. Лучи угасающего солнца ​из бесчисленной череды ​же ночью.​нетерпимо даже для ​пленённых джигитов, как унижают и ​

​- не его вина, что судьба так ​что бы то ​жуаньжуаней покинули стадо. Поехали прочь рядком, не оглядываясь. Найман-Ана долго не ​место, недоступное для неё, поближе к своей ​Как птица, вспугнутая с гнезда, кружила Найман-Ана по сарозскскнм ​лук со стрелами.​чёрное лицо. Он втянул шею ​

​твою шапку и ​- Она говорила, что она моя ​с недосягаемой быстротой, унося Найман-Ану от смертельной ​сзади, крича и потрясая ​края наперерез показался ​жуаньжуан на верблюде. В этот раз ​твердила:​И снова в ​стадо? Нет, хозяин велел всё ​уехать с ней ​слушать их, и нечто живое, какое-то потепление появилось ​своих припасов и ​в наглухо закрытую ​

​дня. Три дня был ​так потому, что ты родился ​сыне отнятую память.​Сын оглянулся, мать вскрикнула от ​стаду, продвинувшемуся за ночь ​родных местах вернётся ​безлюдных сарозеках. Так подсказывала ей ​с собой. Пусть он манкурт, пусть не понимает ​при стаде.​ночь в степи ​долго держалось над ​

​этих людей к ​в рабство и ​шляпа, как лодка, с концами, загнутыми вверх, а сзади болталась, поблёскивая, чёрная, сухая коса, плетённая в два ​платком пасть Акмаи. Не ровен час ​толком, в каком направлении ​оказалось. Углядел-таки. Через некоторое время, погоняя верблюда рысью, показался тот жуаньжуан. Он был вооружён ​выпаса, Найман-Ана заехала в ​поздно. Жуаньжуан, едущий к стаду, конечно, мог заметить её, восседающую на белой ​

​говори. Я скоро приеду, - сказала Найман-Ана.​её. Она осадила свою ​

​- Он везёт мне ​не следует.​Манкурт резко отпрянул, отодвинулся, схватился рукой за ​- А что ты ​- Ничего не было, - сказал он.​до того, как ты пришёл ​о чём. Так же он ​

​Всё, что она говорила ​с детства учил ​Найман-Ана не расспросами, а внушением попытаться ​среди безмолвных бескрайних ​боз мая,​о сарозекской истории…​

​без этого?​- Можно отнять землю, можно отнять богатство, можно отнять и ​её запрыгали помимо ​Нет, он ничего не ​возникла, должно, глухая непроницаемая стена, и он не ​вспомнить, на переносице от ​

​- Это тебя теперь ​Манкурт отрицательно покачал ​- Садись, поговорим, - с тяжёлым вздохом ​улыбки скользнуло по ​в чём не ​далеко убежали затеявшие ​её руку и ​навещала его в ​Но её появление ​сына и всё ​и плакала, оглушённая горем, которое давно нависло ​не в силах ​

​нему как через ​И когда приблизилась, когда узнала сына, не помнила Найман-Ана, как скатилась со ​длинным посохом, держа на поводу ​Вот оно пасётся, стадо, но где же ​стало, что увидит сейчас ​колючек, обгрызая их верхушки. Найман-Ана приударила свою ​увидела, перевалив через пологую ​нее…​последний раз увидела ​небо. Хрипя, выплевывала грязь и ​последних сил взлетал ​

​долго звенел над ​где-то совсем рядом: шаг, полшага от нее, но эти полшага ​холодную жидкую грязь.​бы то ни ​пустоте, и топь мягкими ​так близко от ​хозяйка, у которой всего-то достоинств, что под одной ​боевой приказ и ​устоял.​тот берег, и Лиза уже ​за час-полтора добежать до ​прикидывала, стоит ли полоскать ​он ни был, дальше шла суша, твердая, родная земля с ​силами, полезла в топь.​прелую траву и ​беспомощно и жалко, боясь оглянуться, сделать лишнее движение ​не только не ​Но не грязь, не холод, не живая, дышащая под ногами ​трудом, задыхаясь и раскачиваясь, продвигалась вперед. Шаг за шагом, цепенея от ледяной ​На этот раз ​юбку.​выбрала подходящую жердь.​приметной сосны, а когда у ​его словах и ​

​как на крыльях.​

​– Ну чего ты, дурешка? Проще жить надо. Проще, понимаешь?​

​– Бедная Лиза! – громко вздохнула Гурвич. Тут все загалдели, захохотали, а Лиза разревелась ​устоял перед роскошными ​стали все: это считалось хорошим ​сонными глазами. Понравились его твердое ​бежала сейчас на ​все дальше и ​оборонные работы. Все лето рыла ​

​за стеной, Лиза в тысячный ​ночь двери от ​– даже привета.​– Держи.​сахару!..​синеватого колотого сахара, сказал с удивлением:​ползли слезы.​двор, с силой хлопнув ​дня, ради которого она ​пять лет назад ​слова, гладили по голове, утешали и – в этом она ​не плакала, потому что была ​«А зори здесь ​

​"Живая классика"​

​• Шикарные стихи.Просто прелесть.​• Чуткие какие стихи​часть из них ​Беспощадный выстрел был ​Окликнет русский часовой.​Десятилетний человек.​Все видевший, на все готовый,​его ни разу​

​Как долго он ​у порога​Никто в далекую ​

​на селе...​До глаз испачканный ​Родные тонкие березки​девятой.​

​Этот детский ботинок ​Суд народов идет​Разных наций и ​

​Французы, австрийцы, бельгийцы.​Здесь на всех ​В это страшное ​В целом мире ​Под порядковый номер​Женя?..​Правый ботинок. С заплатой...»​Его номер по ​

​немецкой,​бабка Настя​в сердце, умереть.​Вязать не для ​Так ясно, будто молния в ​Ладони часто мерзнут ​Врачи нас лечат ​

​И, хоть об этом ​отряде санитаркой,​солдатское нашел. ​И кто-то, к центру выдвигая ​Лишь у коня ​Сосновый гроб на ​

​Она скончалась в ​Продать товар дороже ​

​И за полбулки ​

​Но, видимо, неладно с головой.​

​И шел слушок. Не злой, а так, от скуки,​

​Из сельских модниц-парочку бы ей,​

​У той старушки ​

​варежки вязать."​первое ненастье,​

​И почудятся вдруг ​в новом столетье.​ленинградские дети.​салют оружейный.​героев сражений.​

​составе.​снова свистит, воет, давит,​И душа вновь ​А совсем беззащитны, открыты для смерти.​Словно дома, в кошмарной тревог ​груз сыпанул с ​

​же далёко от ​тихим...​И стучали колёса: "Бояться не надо!​вагоны.​по Ладоге, штормом объятой,​

​Шёпот мам на ​Вой сирен, стук зениток в ​далеко от блокады ​Только вот в ​И народ, немыслимо упрямый,​«Из живых осталась ​«Мамы нет… тринадцатое мая…»​Девочка беззвучно закричала,​алчную - в войну!​горький​

​​стекла, ​Обнимая вензеля оград,​шептала.​

​фотографий лица​Голос рвался раненною ​с молоком,​немного тоже,​помощь позову!​Видишь, оно падает в ​Пред павшими, под бесконечной синью,​героя.​

​на руки поднявши,​Средь груды тел, растерзанных войною,​слыша,​

​–​миром,​Очищенные адовым горнилом,​Мальчишка пал, захлёбываясь кровью.​от страха,​

​В лицо он ​Мальчонка щуплый в ​Стонали изувеченные стены.​Но равнодушно пожирало ​ведая, не зная…​частичкой –​пустыню.​Деревья к небу ​Иссякли реки, высохли колодцы.​

​сахар, хлеб и сало.​старухи.​кажется, что мы внезапно ​

​Прогнали немца, немец вспять подался.​обоих ивняком,​

​– и под гору ​– то о бревна.​да как наотмашь ​не все ль ​сидит, как на престоле, под скворешней.​

​человека:​а посередке наш ​

​Постояла за крыльцом.​да упредить должна ​капельки, до нитки.​

​до зари.​дело.​

​толк?​масла! – отвечаю.​

​Берет меня за ​Пока я за ​

​не то чтоб ​Легко ли рушить ​Зажгу избу и ​чую по стрельбе,​самый день, с утра,​- Сынки мои! Уж очень я ​она рассказывает глухо, но раздельно.​Ей трудно говорить. То приступ тошноты,​

​за столом. ​этот дом, ​

​Не с простой ​И не мучают ​Поклонился жене до ​ни жива... ​

​в тишине ​С перевязанной правой ​слов, ​мужские шаги, ​

​видал ее слез... ​Горевал ее горем ​— Вот спаситель ваш,— детям сказала она,— ​

 Драгунский «Тайное становится явным

​Не узнать тебе ​Что он скажет ​

​закричала, завыла она: ​И, не в силах ​

​Запевалой, лихим кузнецом. ​Ни понять, ни узнать не ​

​Нерастраченной нежности женской ​

​По тропинкам больничных ​На покое у ​дверей ​На другую солдатку ​саратовский лазарет, ​

​На четвертом году ​земля горяча — ​июньским небом​не был.​взрослых понял вдруг, – ​успевшие уйти.​И кто-то объяснил ему ​Что этим детям, спящим у березы, ​спят?​

​И чем он ​Все время сыну ​полевых уснуть.​Но он послушно ​спала у вокзала​Чуда не вышло. Нева подо льдом ​Хлеб разломили и ​в плечо.​

​К жизни вернул ​

​тот самый, заветный, кусочек,​

​Несколько раз попыталась ​Жалко скуля, и надеясь беглянку ​

​А чужой ненавистный ​

​В зябкой ладони ​Нет, не скулил - он как будто ​

​без слов.​

​Девочка в парке ​

​мне!​тьме.​Захирела печка,​«Трижды сорок восемь,​

​Нужно по калошке,​Для такой работы​

​ж?​Но ходить по ​В теплый уголок,—​Папа с ними ​Тридцать три кроватки,​с мамой ходит​Надо платье покупать.​

​А волосы растут!​

​Год прошел,​

​Парикмахерша устала​Он в мужском ​желает,​

​Дома могут рассердиться.​у ворот​И в недоуменье ​тротуаре.​Смотрит — нету малыша.​

​И за строем ​Разузнала что к ​Соли в лавочке ​Посмотрела на товар.​Мальчик с саночек ​По бульвару няня ​и моргнула удивленно ​жить не можешь ​

​из кармана! ​Кар - кричит ворона, - Кража ​Ты брал булыжник ​двести лет,​ней разговор,​Задумавшись о чем-то,​кто-нибудь:​Кричит вдогонку кто-то:​тех пор,​Сверкало и горело,​Может, снова можно драться​живой!​Наконец теперь он ​зря.​больной -​Будто я с ​Как увижу я ​

​на свете,​обедом,​Сам себя не ​Говорил о снегирях.​

​мамой следом,​во дворе,​А она мне ​есть привычка​дня.​

​ни на минутку​Что теперь не ​птицу​

​Там летает голубь ​трудно жить без ​кашу с маслом, мармелад,​

​и соседке Марье ​

​Гаврила.​разрешила​- Скорей бы уже ​Томно глядит на ​нет.​мне?​

​- Жанна, вставай! - он ей говорил.​Ей говорили - смотри, гора,​

​уме.​Надоело это слушать.​

​может влезть,​- Хочу котлету!​

​Снова:​Или нет, пускай поёт!​- Мне б чего-нибудь мясного!​

​Кот с утра ​А ещё орлы, синицы,​С вами мы ​-​ночью спать!​Ёж полезный, между прочим,​-Ехать надо не ​Раз, два, три, четыре, пять - ​

​сад несу.​- Что ты, Любочка, мой свет,​"Ты, девчоночка, похоже,​Не нужна весна ​не просила!​

​Утром в зеркало ​Распрекрасная весна?..​забыла, ​- Помню осени приметы ​Ведь началась весна ​

​Лишь только шапочка ​

​Он падал, заносил дорожки... ​Уж больно тонок ​тихо, ​

​утра. ​Нашли мы синенький ​В. Орлов ​Ручейки…​И промыть​До блеска —​

​земле​Ей нужно трудиться ​себе​

​Платочке​Столько работы!​После зимней​

​Смеетесь вы?​наконец​

​совал?​

​Кто на обоях ​

​Конфеты там нашел​Что виноват всегда ​его проказ​кухне в мяч. ​получше, ​Без мультяшек, без игрушек, ​Без печенья, без варенья, ​Чашку мамину разбил. ​Что ж ты ​

​Меня презреньем наказать.​ВЕСНУ... вот так, сегодня первое чтение ​

​какой хорошенький, читаю и все ​На корме огонь ​И заплачут. Вот досада.​

​самый лучший…​Лёшки.​юг…​

​Чёрный флаг на ​я не годен,​

​От зари и ​Всё отныне ерунда.​

​С плачем ткнуться ​

​Силищи да ярости ​толпы веселой.​сердце.​

​Медвежонок грыз стальную ​Он, сопя, обнюхивал углы.​

​Вспомнил мать и ​

​Сбросить бы свою ​Публика снует туда-обратно,​

​Боль, веревки, скрип телеги, клетка...​Если птица эта ​Если птица эта ​

​Вместе с шерстью ​И в один ​

​Опустилась вниз и ​Кот сурово изгибался,​полуметре​девочке, внученьке...​Мне понравилась она!​

​простые,​Да затейница какая!​

​Стали дальше мы ​в ответ:​

​Не по дням, а по часам…»​Словно горькая вдовица,​Сказку Пушкина читать.​Быстро новый день ​Дальше слушать сказку ​

​Бросят в море ​Не то сына, не то дочь;​Бабушка и я,​Мне читает бабушка​Но папа сквозь ​отец наугад:​

​сладко зевнет.​Лишь ветер в ​Отец с выражением ​Из окон плывет ​

​–​душит пламя!​

​ватагою ребят​Вздыхает мать украдкой:​А лишь сказал ​ни разу.​В округе ходят ​

​кузне проторчал —​Тот, долгожданный, третий…​который год,​

​Мать что-то вяжет у ​

​по семье. Хорошего выступления​

​меня...​

​тороплю!​Но уже я ​

​Да и то ​

​Быть примером надо.​теперь вверх дном.​

​всё время спит,​

​Не встаёт с ​Татьяна Бокова​

​Буду я всегда ​

​тобой!​"Мальчик-непоседа"!​же стать,​дед!​больницах,​Врач пришёл, а деда нет,​

​Но ТАКОГО деда ​

​Где-нибудь беседа,​А другому — башмачки.​Буду старенькой, седою,​

​седая прядь,​-​

​Значит, буду так же​

​куклы​Бабушка, ты тоже​Ай да летчик ​Отдохнет она​

​стану скоро я,​

​Стала бабушка​герой –​Может рыбу он ​чашки,​

​разогреть,​

​Может он в ​На футбол мы ​

​прибьет,​Шкаф тяжелый кто ​Ты добрый, ты лучший​И тихо шепну:​Тигром, жирафом.​Он самый хороший.​папы​

​честный.​

​С ним каждый ​Умный и смелый.​Папу с работы.​И сильный, как слон.​папа,​Можно поделиться.​

​Самый ХРАБРЫЙ воин!​

​Папа​

​-​- Баю-баю, люли,​

​либо гpад,​

​Подpастать им надо!​славно!​Елена Благинина​

​стану.​

​Ночь полна тумана.​Целый день своим ​

​Ляг, а я тебе ​

​тишине!..​

​стене,​

​похохотать,​Вслух читать и ​

​лучу:​

​пустой.​А уселась и ​

​Мама спит, она устала…​Папу с мамой ​папы веник –​Мама тоже:​Папу с мамой ​И эта любовь ​

​За то, что ты - сын,​Любили тебя без ​

​подальше гоните,​Семья – это сложно!​Семья – это труд, друг о друге ​на дачу.​и мамой​Очень любят друг ​А вьюга,​А день самый ​глядит,​шутке есть доля...​и школа, и поликлиники, и рентген кабинеты, и очереди, и аптеки... так что мне ​сказали дети "Папа вам не ​практике, была ситуация, папа решил отправить ​в 90 стихи ​

​изучим... будем улыбаться вместе ​вот красота! Только бы папа​Плыли б внизу ​

​хотел!​порошка,​

​Есть такой порошок,​

​виним,​

​попы.​

​папа шлепал меня​

​я от папы ​Он расширил глаза​не увидал.​

​реки, поля бы,​мы - ах! -​балкон -​-​это поймет.​мы ведь не ​и ему потому​В доме трам-тарарам,​поймет:​каюк:​смыслом..., значением...​Только где ты ​Бог сказал: «Возвратись». Но никто его ​крикнул: «Где ты,​

​«Кто они – порождения майи?» – спросил человек.​

​Перед ним на ​

​Кто меня колдовством ​мира​

​и ответственностью за ​

​Мне очень понравилось ​отзовётся.​будет хорошо!» –​сердцем.​

​последних суждено​Спать уходят сыновья ​Словно время, гулкая вода​оконной.​жизни сладится легко,​И, качая тихо головою,​Лицо ее всегда!​Она моя звезда!​А прямо у ​Кораблик белоснежный,​А в море ​Я в море ​Для мамы нарисую​

​соглашусь, и обязательно подумаем ​

​будет, по количеству, но суть в ​

​Эти милые друзья?​Вся в эмоциях ​

​Кто шалун – мальчишка?​

​Про Принцессу-Златовласку,​Бегать, прыгать, ржать конем?​

​Моет, варит, режет мелко?​

​смотрит грозно?​(Аркадий Млынаш)​Внимательно разглядываю предков:​

​динозаврах.​

​дня.​на меня.​Потрескались, как будто в ​

​дом со всей ​

​Родителям не до ​

​ноуте сидеть, а как иначе, завтра уже надо ​конкурсе!​в семье... угадали мое желание​— серый воробей!​

​о семье своей.​Обидно, знать хочу о ​Спешит куда-то на закате ​Вот прапрапрадед смотрит ​

​Разглядываю яркие картинки,​

​Они вернулись в ​

​«Семейная история»​Я просто их ​А в окна ​Спокойную песню споёт,​

​В забытой лесничьей ​пойдём мимо елей ​

​А папа возьмёт ​Гвоздей принесёт, молоток,​немножечко пряжи,​Мне бабушка сказку ​актуально, но мне всегда ​А мы стараемся ​

​один стишок учим, мне нравится выбирать, искать их, а потом учить ​какие-то другие варианты... Спасибо!!!​подходит. Но может на ​таком восторге, в фильме неполная ​было выучить стихи ​темам: я, день рождения, гости, папа, мама.​и огромный воздушный ​полутора-двухлетнего внука. Я как-то на 23 ​у Роберта Рождественского ​от этого стиха ​слова забыла .​дет. саду 3 мамочки ​доча в 7 ​сделать упрямыми?​Три мамы в ​просто беда.​Нельзя же сидеть ​

​не нашла на ​И маму спросила:​Скоро ты будешь, как спичка, худа!​раз,​Как, дочка, дела?​Сегодня к обеду ​день без обеда?​И куклу спросила:​это стихотворение, но оно вам ​осенних рассветов. Гораздо лучше нас, взрослых, он все замечал ​С нами был ​ушей.​костра начал сердито ​костра и веселые ​стоянке горел костер. Мы жгли его ​густой воздух. По ночам в ​нас мелкими, как иглы, зубами.​сверкали в траве, как сказочные японские ​середину озера, где доцветали кувшинки ​могли ловить рыбу. Лески ложились на ​Барсучий нос​историю, он её и ​на животное, это ведь к ​тот случай Буранному ​и он. Две зимы сразу. Сладу нет никакого ​уж очень становится, когда в гон ​того… Сколько уже было ​самой Акмаи, знаменитой белой верблюдицы, оставшейся в сарозеках ​могучими, как нынешний Буранный ​Акмаи осталось много ​поблизости с возгласом: "Вспомни, чей ты? Чей ты? Как твоё имя? Имя? Твой отец Доненбай! Доненбай, Доненбай, Доненбай, Доненбай!.."​и полетел с ​стала медленно падать, цепляясь за шею ​Акмаю, чтобы развернуться лицом, но стрела коротко ​выстрела.​

​верблюда, уже изготовился с ​Никто не появился ​животными, стала оглядываться, но сына не ​Найман-Ана была бледна ​несла свою хозяйку ​красноватыми сумерками, ещё одна ночь ​и всё обдумывала, как его убедить, уговорить бежать этой ​бы. Однако жуаньжуанское зло ​оставит. И пусть найманы, увидев, как увечат нашественники ​есть​сыну. Теперь она во ​и высмотрела, очень обрадовалась, когда увидела, что те двое ​её сына-манкурта в другое ​осталась!​ему в руки ​манкурт побледнел, серым-серым стало его ​матери! Ты знаешь, зачем она приезжала? Ты знаешь? Она хочет содрать ​него спрос. Только и отвечал:​мохнатых верблюдах, а Акмая, набирая дыхание, неслась по сарозекам ​вперёд, а жуаньжуаны преследовали ​села на Акмаю. И пустилась прочь. Но с другого ​стада опять появился ​памяти и всё ​стада…​и уехать куда-то, - а как же ​

​покинуть это место, покинуть жуаньжуаней и ​понравились. Ему приятно было ​Потом она накормила, напоила его из ​его померкшем сознании. Но она билась ​стоянку на три ​не Манкурт, а Жоламан. Мы назвали тебя ​Снова пыталась Найман-Ана пробудить в ​- Жоламан! Жоламан! Здравствуй!​подбиралась она к ​в рабстве. А вдруг в ​у жуаньжуаней в ​рабстве, попытаться увезти его ​остаться на ночь ​Найман-Ана провела ту ​Был уже вечер. Солнце закатилось, но зарево ещё ​о том, какая жизнь, какие события привели ​из врагов, захвативших сарозеки, угнавших немало народа ​мохнатом верблюде, озираясь по сторонам, лицо было одутловатое, напряжённое, на голове чёрная ​близко от оврага. Хорошо, что Найман-Ана догадалась затянуть ​

​верблюде, замеченный им издали? Он не знал ​наблюдать. Да, так оно и ​Удалившись изрядно от ​пасущееся стадо. Но было уже ​- Ты ничего не ​
​жуаньжуан не увидел ​- Кто это? - спросила Найман-Ана.​его голове никогда ​
​с твоей головой, - потянулась Найман-Ана.​
​слышим друг друга. Там кто-то сидит.​день?​- А что было ​
​речь шла ни ​найманов, понял? Ты найман…​помнишь отца? Ведь он тебя ​И тогда решила ​причитания, долгие безутешные вопли ​- Мен ботасы олген ​люди и поныне, когда речь заходит ​на земле и ​не трогали манкурта.​с тобой! - прошептала мать, и опять губы ​
​кто, откуда родом? Где ты родился, хоть знаешь?​туманом. Но перед ним ​Манкурт молчал. Мать видела, что он пытался ​- Манкурт, - ответил он.​- Ты узнаёшь меня? - спросила мать.​

​было на свете, остались по-прежнему отрешёнными.​шапки, и что-то вроде слабой ​силами, пошла к сыну, стараясь сохранить спокойствие. Сын-манкурт как ни ​стада, чтобы взглянуть, не слишком ли ​

​снял с плеча ​и каждый день ​так просто - узнать собственную мать!​

​грязь по лицу, в знакомые черты ​и всё плакала ​

​губы, пытаясь остановиться и ​тебя кругом! - Она бросилась к ​на её приближение.​

​было, кто он. Пастух стоял с ​происходит.​радости, что наконец-то отыскала стадо, потом испугалась, озноб прошиб, до того страшно ​

​кустарнику и зарослям ​чувств она вдруг ​будет и для ​

​болото, и Лиза в ​это синее прекрасное ​

​и снова из ​Жуткий одинокий крик ​месиве. А тропа была ​

​вниз упала в ​в сердце. Пытаясь во что ​

​потеряли опору, повисли где-то в зыбкой ​неожиданно, так быстро и ​лес. А там… Там посмотрим, кто сильнее: она или квартирная ​

​заулыбалась. Споют они, обязательно даже споют, когда выполнит комендант ​сиганул. Смешно сиганул, неуклюже: чуть на ногах ​каждым шагом приближался ​

​запомнила, со всеми поворотами, и смело рассчитывала ​да бочажки и ​и, каким бы трудным ​

​Вскочила – слезы еще текли. Шмыгая носом, прошла островок, прицелилась, как идти дальше, и, не отдохнув, не собравшись с ​островок. Вползла на коленях, ткнулась ничком в ​в ней, и она дрожала ​

​животный ужас, и ужас этот ​островке.​

​за бедра, волоклось за ней, и Лиза с ​

​рейтузы, шагнула в болото.​

​сняла с себя ​бурелома, и Лиза быстро ​щеках. И, думая о нем, она проскочила мимо ​

​Лиза думала о ​летела через лес ​

​отыскала Рита Осянина.​втюрилась!​объявила, что старшина не ​

​незыблемости семейного очага. А случилось так, что вышучивать коменданта ​их строем, растерянно моргая еще ​части и поэтому ​

​и снова рыла, с каждым разом ​

​Лиза попала на ​августом, и, слушая пьяные крики ​дня, покрепче запирая на ​

​Подпись и адрес. И больше ничего ​измятый клочок бумаги:​год не видали. Целых три кило ​

​стол колючие куски ​с матерью, как скрипели ворота. Лежала, прикидываясь спящей, а из-под закрытых век ​и вылетела во ​того прекрасного завтрашнего ​ее поцеловала мама ​свете хотелось, чтобы ее пожалели. Чтобы говорили ласковые ​и того, зачем шла сюда. Она почти никогда ​Б.Васильев​конкурса юных чтецов ​• ну, мне кажется, некоторые стихи короткие​его чувств.​все случаи жизни! И если даже ​Его недетские глаза.​Его, как друга, в темный вечер​русоголовый​Увидели его глаза.​Но по щеке ​Ночь скоротавши, как зверек,​Никто не обнял ​По солнцу - прямо на восток.​И не находит ​

​теплом пепелище,​хат.​Три тысячи двести ​-​- на колени!​Сотен тысяч людей​Чехи, греки, евреи,​Одежду убитых считали?​

​ноги​нашлось​проклятый,​

​Или русская девочка ​

​«Обувь детская. Ношена.​и детской.​С аккуратностью чисто ​"Опять сегодня села ​

​Устав от боли ​варежки вязать. ​ясно,​

​И знаешь, удивительное дело​Из-за гангрены, мама, удалить.​госпитале лечат,​

​"... Служила я в ​Под ней письмо ​холодную избушку,​

​к горестям село.​колхоза​Варюшки моей." ​

​И там стояли, грезя, как о счастье,​

​не заросли.​

​золотые руки,​Варюшки моей." ​

​Ах, варежки! Какая не мечтала​слепом коне.​

​Для дочки Вари ​Как только всхлипнет ​обелиска,​

​о них даже ​Спят погибшие здесь ​Рвёт минуту молчанья ​

​Место памяти павших ​прямо в детском ​

​А над станцией ​сквозь страх: "Мимо! Мимо!"​

​прочном подвале,​

​детские рвали,​

​А фашист уже ​"Как налёт? Но ведь мы ​

​Всё вокруг, как во сне, было мирным и ​спасаемым детям,​

​И опять пересадка, и снова в ​

​А потом путь ​громады,​Где-то там, позади артобстрелов раскаты,​Они были уже ​

​Танями девчонок назовут!​Встретил долгожданную весну.​полосе:​

​Тонкою, дрожащею рукой:​Сердце, не изведавшее грез.​Бросить в топку ​

​И казалось, что под шепот ​Проскользнул. Из призрачных теней ​Сквозь печалью залитые ​рекою,​

​Девочка в отчаянье ​И смотрели с ​не разбомбили дом».​И хрустящей булки ​И на леденец ​Я тебя на ​«Мама, посмотри какое солнце!​- слезой Господней.​Седой отец убитого ​И груз бесценный ​

​призрачном рассвете,​видя и не ​срок не вышел ​

​душ прощались с ​

​изголовью.​хлёсткой​И затряслись каратели ​

​–​Но, вдруг, среди обуглившихся балок,​солому,​

​останься с нами!».​О будущем не ​Толпы безумной  малою ​

​Сжигает солнце белую ​источниках не бьётся.​Хатынь Ирина Коротеева​Мы принесли ей ​услышавших рассказ седой ​

​На миг нам ​

​Да тут, вишь, самый бой – то и начался…​И завалили нас ​Схватили тут меня ​и угодил затылком ​из кольца​Быть может, тульский он, а может, из Ельца,​в дому,​три наших деревенских ​стоят разбойники кольцом,​Я вышла.​

​казалось бы, уж сказано немало,​все загребли до ​Не помню, как я дотянула ​Одежду рвет. Плюется то и ​

​А что трясти? Какой в угрозе ​- Нет молока и ​чумная вражья сила.​стара!​Перекрестилась трижды вгорячах,​

​босу ногу.​села?​Лежу одна и ​А в этот ​беспредельно:​кутаясь в платок,​избороздило, иссушило время.​Два солдата сидят ​

​Невзначай загляни в ​солдат, ​​

​придумать слова, ​

​ним ни мертва ​

​Замечает чужие глаза ​муж — Алексей Ковалев — ​со скамейки без ​Под окном раздаются ​

​И никто не ​женской судьбой, ​дому. ​— Собирайте, он едет домой. ​

​горячих луча. ​В голос вдруг ​С перекошенным, серым лицом? ​тревог, ​Но того, что увидела, даже она ​Ковалев.— ​​​А Саратов велик. От дверей до ​

​То надеждой, то горем полна, ​«Он отправлен в ​Муж ушел, сапогами стуча. ​Третий год ей ​Следил ревниво за ​Так детство кончилось. Он прежним больше ​Как будто горе ​От бомбы не ​задавал упрямо,​ответить мать,​

​Раскинув руки, рядом с мамой ​Что значат взрывы, плачь, дорога эта?​длились, словно дни.​Ему в ромашках ​ноги,​

​Мёртвая девочка тихо ​смерти спасли...​упрямца нашли,​и тыкался носом ​то мерцала свечой...​

​Крепко вцепившись в ​с разбегу,​

​январскому снегу,​Спал Ленинград.​

​Глянула вниз, по-старушечьи губы поджала,​в глаза,​мороза, без слёз и ​до чёрных кругов,​

​Нужен был бы ​Счет ведут во ​уме...»​

​штук?​

​Если каждой ножке​Надобно калош».​Папа,— ну и что ​В школу, детвора».​А когда вернется​

​ног.​порядке​

​И теперь он ​— Ну и сын, — сказала мать,​А волосы растут!​

​А волосы растут!​А волосы растут!​

​Слезами заливается.​

​Мальчик стричься не ​

​боится —​

​Ну а мальчик ​Смыло мальчика водой?​У ларька на ​Развернулась, не спеша.​

​Каждый выглядел героем.​куму,​день пожар.​Побывала на базаре,​сидел,​Караул! Карман украли!​- Как! - воскликнула ворона ​не кричи, ты, помолчи ​Брошь украл он ​

​Я не отвечу, я вздохну.​— Правда, дед,​Когда мне стукнет ​Хочу начать с ​вчера,​Сейчас же спросит ​Во двор,​И вот с ​

​лучом​на заре...​- У меня снегирь ​домой.​Повозился я не ​Может, ты у нас ​в сторонку,​Только ради снегиря.​

​Трудно было жить ​Не вертелся за ​был хорошим -​обедом​Я ходил за ​Что дерусь я ​про птичку,​Но у мамы ​Я ревел четыре ​

​Я не мог ​птицу,​Я одну такую ​сад.​его водила​все подряд:​чистил зубы​и назвала бы ​

​Если б мама ​

​Тут, рассердившись,Катюша сказала:​

​все же выходит.​Верно, семи утра еще ​

​ночью пришел ко ​крокодил:​упряма,​

​Только это на ​

​просит кушать,​На диван не ​А в ответ:​врачу.​Можно даже канарейку…​- Мяу-мяу! – слышу снова,​ответе мы!​на свете! ​в лес уйдёт.​Коль увидите ежа ​Ёж не будет ​И совсем, совсем не злючий.​Объявляю всем тревогу:​пришла! Ура!​

​Гордо в детский ​дочке:​

​Улыбнулся так лукаво,​

​веснушки,​

​- Я же это ​окошко?​она ​А весну совсем ​Пропустить весну боится.​Сказал: "Умру, но не жалею: ​​

​Холодный мартовский снежок.​Потом, наверно, пожалела: ​И вылез... Но кругом всё ​Сегодня солнышко с ​снеговой, ​узелки.​Не спеша отворить​

​Занавеску​Нужно солнце почистить​Нужно к маю ​Днём и ночью​И на память ​изумрудном​Перед праздником​

​смешно!​Ни в гости, ни в кино!​

​Его должны мы ​

​стол свой нос ​стол?​Кто, например, залез в буфет,​зато,​В квартире от ​Со мной на ​И вести себя ​обед, ​конфет, ​Ты носился, как чертёнок, ​Непослушный мой котёнок, ​еще сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле ​признаюсь.. еще не прошел... но сын выбрал---- ПРОЗУ. и отрывок про ​

​(В. Лейкин)​белой мачте,​Поздно. Лёшку не вернёшь…​Всё равно он ​Скажет: — Скучно жить без ​Освещайте путь на ​Ухожу. И навсегда.​И к учёбе ​Потому что невозможно​Двойки, сбор металлолома —​А «зверюге» надо было только​Ишь, какая лютая зверюга!​Под нестройный гул ​Боль, обида - все смешалось в ​как противна клетка!​Носом, словно мокрая клеенка,​лопатки!​Возгласы, катанье на лошадке,​Зоопарк - зеленая тюрьма,​Мать осела, зарычав негромко,​finatka9 пишет:​Я уверен, может птица,​Злого вора проглотила​Грозно перья распушила​лету,​Гибель так недалека.​И увидел в ​спасибо! но, это читать надо ​Вскоре сказку дочитали,​А орешки не ​ручная,​И, усевшись поудобней,​Улыбнулась бабушка мне ​

​там​плывет.​ней опять​утра…​Руку бабушкину сжала,​Неужели, в самом деле,​ночь​Мы сидим, прижавшись,​А. Анпилов​пижаму трясу.​Во сне пробормочет ​Уронит страницу и ​бой,​

​«Джез Крюк, извиняюсь, вы – круглый дурак!» –​будет читать!​Зажмурю глаза, чтоб удобней мечтать ​И в кузне ​А он с ​счастье у мальца.​лишку,​И не видал ​кузнеца​«Я столько в ​

​И не войдет​И так уже ​камской кручей.​делала как-то тематическую неделю ​

​Он немножко на ​Я его не ​растёт,​

​Говорит лишь "мама",​брата​В доме всё ​Днём мой брат ​Только этот братик​Младший брат​свете деда!​Мы гордимся все ​назвать:​Я хочу таким ​Всё умеет делать ​И лечить в ​Думаете - стонет?​Или летчик смелый,​семью​Одному свяжу перчатки,​Может быть, и я такою​

​А на лбу ​Очень бабушку мою ​У тебя тогда?​И играла в ​Алексей Плещеев​мой,​Не качну ее,​Храбым летчиком​С. Капутикян​Для меня всегда ​Вместо быстрого коня.​Может даже вымыть ​Может суп мне ​У папули моего!​за рулем?​Кто все полочки ​

​папы!​Самый родной,​

​Его обниму я​клоуном,​Мой папа - волшебник.​И скучно без ​

​Но строгий и ​Озорник и проказник.​Мой папа находчивый,​нетерпением​Мой папа красивый​Лучший в мире ​мамой​Самый СИЛЬНЫЙ папа,​

​бабyшкой вы?​Вот какая она ​Бабyшка не дышит:​- Hy как дождь ​- Пyсть сидят, пyсть едят,​До чего же ​Бабушка-Забота​

​Я шалить не ​

​Баю-баб, мама!​Знаю, ты устала.​рано.​Посидим и в ​Луч метнулся по ​Я б могла ​хотела:​

​И сказала я ​Тихо в комнате ​

​завожу,​Тишина​Сам помою, не забуду, –​

​Я беру у ​

​Утомляюсь от работы…​твоей.​и маму похож.​За то, что ты - внук,​

​семья!​Обиды и ссоры ​Семья – это важно!​Мечты о хорошем, волнение и трепет.​Семья – это летом поездки ​Мне с папой ​Просто они​– не солнце,​Улыбается,​Мама на папу ​Это все-таки шутка ! А в каждой ​твоим контролем... за 10 дней ​12 лет было... так вот как ​

​не знаю, за что минусы... но на моей ​

​. Это очень популярные ​, то распечатаем и ​-​с папой!​Как взлететь я ​Мне б достать ​ссорах.​Мы отца не ​по мастерству шлепанья ​и, как будто коня,​Папы страшен оскал,​

​представляете, жалость!​вот красота! Только бы папа​Плыли б внизу ​как с балкона ​И пошли на ​и - была не была ​даже отчим​очень,​

​Он в делах, как в дыму,​- и подавно!​Это ж каждый ​Нам с сестренкой ​Спасибо! Стихи с таким ​пусть.​Завозился ребенок, заплакал во сне, завздыхал.​

​уйти встал и ​к груди малыша.​его.​обузою стал.​пожелавший отрешиться от ​душу именно отношением ​на части рвётся.​Гулким эхом горе ​

​«Всё на свете ​Как дитя, опять живёт под ​Сколько ж дней ​на столе!​слишком рано!​

​Из открытой форточки ​Пусть всё в ​полу.​светится​мама -​У берега мечты.​На острове цветы.​Качаться на волнах.​

​И рыбку золотую,​Гурия Османова​знает​Спасибо! у нас , правда семья поскромнее ​Кто, вы спросите меня,​

​бантиках и куклах,​с сестрою?​ночь сказку​дом,​до ночи белкой,​Кто на вещи ​— серый воробей!​о семье своей.​Обидно, знать хочу о ​Спешит куда-то на закате ​Вот прапрапрадед смотрит ​Разглядываю яркие картинки,​Они вернулись в ​«Семейная история»​

​и образ, и ритм... короче голова болит, а толку мало... он подошел сказал, отдохни, нельзя столько в ​Удачи сыну на ​сын и учитель), что-то про отношения ​Я их потомок ​Знать каждый должен ​«Пап, расскажи»,- а он всё: «Завтра, завтра.»​

---

​Охотником, а, может быть, солдатом?​

​цветным листком.​старенький альбом,​. Хлопочут, словно после перелёта​к учителю...​на это ответить?​позовёт!​А мама, склоняясь над кроваткой,​Затейливый корень найдём,​Мы рядом, немного вразвалку​и совок!​подарит рубанок,​И даст мне ​Семья​Не знаю, насколько сейчас это ​

​получается...​дочей каждый месяц ​сыну предлагать надо ​любви. Вам тоже не ​"Хорошая девочка Лида" . И просто "взорвала " класс! )))) Все были в ​литературы, на который надо ​Да, там много стихов, можно выстроить по ​соответствующий: короткие штанишки, панамка, ноги в зеленке ​бы от имени ​сделать тематическую подборку? Мне очень нравится ​в таком восторге ​них от волнения ​8 марта в ​нашла, и сохранила, как вариант, у нас еще ​

​Что с дочками ​ватрушка.​С этими дочками ​Сухой бутерброд?​Опять для еды ​Тут бабушка, мамина мама, пришла​просто беда.​Обедать! кричала бабуся сто ​И Таню спросила:​Иди-ка обедать, вертушка,​

​Опять просидела весь ​с гулянья пришла​мне очень нравится ​

​лесу и холод ​запах.​

​из травы даже ​в траве у ​озера. Их беспокоили дым ​У нас на ​

​облака и синий ​маленькие луны. Щуки ляскали на ​разноцветных окуней. Они бились и ​старом челне на ​

​много, что мы не ​Константин Паустовский​хорошо знал эту ​в нём. Разве можно обижаться ​бы Буранный Едигей ​лютует, страшно лютует, и зима лютует ​

​вызволял из трудностей… Вот только дурной ​нет… Буранный Каранар стоил ​не из простых, а началом от ​известны кругом, а самцы, напротив, рождались чёрными и ​

​От белой верблюдицы ​птица Доненбай. Встретив путника, птица Доненбай летит ​

​воздухе в птицу ​удар. Найман-Ана наклонилась и ​понукнула белую верблюдицу ​

​удобного момента для ​в беспокойстве, не заметила она, что сын её, манкурт, прячась в тени ​- Жоламан! Сын мой, Жоламан, где ты? - стала звать Найман-Ана.​стада, поехала между пасущимися ​

​межгорбье. Настороженная и озабоченная ​легко и свободно ​логам и долам ​возвращалась Найман-Ана к сыну ​

​дело. Земли всем хватило ​мать его не ​собой. Какой он ни ​вдали, решила вернуться к ​

​по скрытным местам ​и с ним ​

​в воздух. Стрела пробила шляпу. - Смотри! - удивился владелец шляпы. - В руке память ​

​бойся! На-ка, держи! - Старший жуаньжуан вложил ​При этих словах ​не мать! У тебя нет ​

​избивать манкурта. Но какой с ​отставали, трюхая на своих ​вовремя вынесла её ​спешно, погоняя всё быстрее. Найман-Ана не мешкая ​в напрасном тщании, сколько времени прошло, только спохватилась, когда на краю ​

​глухую дверь сокрушённой ​

​не отлучится от ​себе, как можно встать ​стала убеждать его ​

​Песенки ему очень ​

​- Вспомни, как твоё имя? Твой отец Доненбай!​

​никакого впечатления, мать продолжала рассказывать, тщетно надеясь - вдруг что-то мелькнёт в ​родился, мы сделали там ​знаешь? А твоё имя ​

​просто на голос.​

​по имени:​верхом на Акмаю. Дальними, кружными путями долго ​оставить кровь свою ​себя дома, среди своих, чем в пастухах ​оставлять сына в ​побоялась. Давешний жуаньжуан мог ​В полном одиночестве ​назад к стаду.​

​она, невооружённая женщина, против свирепого воина-жуаньжуана? Но думалось ей ​поблёскивали. Это был один ​довольно ясно. Он сидел на ​

​раз проехал совсем ​верховой на белом ​

​дно оврага. И отсюда стала ​животными.​Найман-Ана поняла, что совершила ошибку, удаляясь верхом через ​седло.​скрыться, пока объявившийся некстати ​

​ним.​мать. Она поняла, что поминать о ​- Дай я посмотрю, что они сделали ​- С луной. Но мы не ​

​- Ночь была или ​

​И тогда Найман-Ана спросила сына-манкурта:​

​к её словам, как будто бы ​сын. Ты из племени ​

​звали Доненбай. Разве ты не ​трогало сына её, манкурта.​из души её ​

​вспоминают знающие люди:​слово о солнце, о боге, о себе, которое пересказывают знающие ​

​такое людям? Разве мало зла ​себя. Горести матери никак ​

​- Что они сделали ​

​твоего отца? А сам ты ​глаза заволоклись дрожащим ​

​имя.​звать?​на землю.​бы то ни ​неё из-под плотно нахлобученной ​

​месте, присела на корточки, всхлипывая, зажимая лицо руками, и так сидела, не поднимая головы. Потом собралась с ​

​с поклажей, на другой край ​почему плачет. В какой-то момент пастух ​пребывала здесь постоянно ​её, ведь это же ​

​седых мокрых волос, сквозь трясущиеся пальцы, которыми размазывала дорожную ​плечо безучастного сына ​поняла и зарыдала, топча землю ногами, горько и страшно, кривя судорожно прыгающие ​- Сын мой, родной! А я ищу ​из-под нахлобученной шапки ​человека. Издали не различить ​понимала толком, что с ней ​прямо-таки захлебнулась от ​бродили по мелкому ​В этом противоборстве ​мгновения верила, что это завтра ​всплыло солнце, лучи упали на ​

​Лиза долго видела ​листве ольшаника, падал до хрипа ​– Помогите!.. На помощь!.. Помогите!..​гребли топь, и Лиза, задыхаясь, извивалась в жидком ​хрустнула, и Лиза лицом ​наружу, острой болью отдавшись ​в сторону, а ноги сразу ​вспучился перед ней. Это было так ​

​его вечером в ​Васкове и даже ​тогда в болото ​добралась, но теперь с ​пустяк оставался, дорогу она хорошо ​помыться, вспоминала все лужи ​повеселела. Последний кусок оставался ​страха.​

​Она плохо помнила, как выбралась на ​и больше скапливался ​болотом. Лиза ощущала почти ​двух сосенок на ​Жидкое месиво цеплялось ​под ремень и, подтянув голубые казенные ​

​жижу, она затаенно прислушалась, а потом деловито ​хотелось. Здесь достаточно было ​

​шевелилось в ней, вспыхивая на упругих ​приказ и споем…"​этот случай. И поэтому Лиза ​Плакала на пеньке, пока ее не ​– Влюбилась! – торжествующе ахнула Кирьянова. – Втюрилась наша Бричкина, девочки! В душку военного ​

​Кирьянова со смехом ​

​женщинами как гарантия ​

​сразу: когда стоял перед ​

​оказалась где-то за Валдаем, прилепилась к зенитной ​

​обходили, попадала в окружения, выбиралась из них ​Но началась война, и вместо города ​

​был связан с ​теперь совсем озверел, пил втемную, а Лиза по-прежнему ждала завтрашнего ​с общежитием".​из кисета достал ​в сельпе-то совсем уж ​из шапки на ​казенного Дымка, как гость прощался ​И зевнул. Длинно, равнодушно, с завыванием. Лиза, кусая губы, метнулась вниз, больно ударилась коленкой ​

​сейчас как залог ​

​же она сказать, что последний раз ​

​больше всего на ​себя и сидела. Она не знала, зачем сидит, как не знала ​
​151.86 КБ​на различных этапах ​• прекрасные стихи.​груди от переполняющих ​
​подборка стихотворений на ​Расскажет все, на что глядели​горой,​
​Бежал к своим ​Должно быть, слишком много сразу​не мог!​
​В нетопленной, разбитой бане​одел,​
​Спешит, торопится парнишка​кого-то ищет​
​И пес на ​На окнах съежившихся ​жертвы​
​Среди сотен улик ​Палачей и убийц ​
​пролитой крови​молиться:​
​А потом хладнокровно​Пришли эти детские ​
​Неужели другой не ​В этот список ​
​Кто носил его? Владек?​девятый».​
​Среди обуви взрослой ​Занесенный в графу​Так кто-нибудь торопится сказать:​А просто, чтобы жить, и чтоб однажды,​
​Всю жизнь закончить ​
​тогда до боли ​им, врачам,​рученьки по плечи​
​Теперь полгода в ​пальцами гоня:​уронив подушку,​Потом пришли в ​В войну привыкло ​
​И председатель нашего ​"Все варежки для ​варежки несли.​
​Еще следы войны ​Что у старушки ​"Все варежки для ​
​на стене.​Возила почту на ​бабка Настя​
​(А. Молчанов)​вновь скорбный текст ​Что мы плачем ​
​братской могиле​
​знамёна,​кладбище, старом, зелёном,​
​Они рвутся уже ​
​Ведь она где-то рядом, неслышно, незримо...​Радость робко прорвалась ​были не в ​
​и вой души ​вагонов скорее!.."​
​"Что случилось?" – "Налёт. Выходите быстрее!.." –​Паровоз отцепился, поехал пить воду.​Всё спокойней дышалось ​
​Наконец, твёрдый берег – уже за блокадой!​надо!..."​Затемненных домов неживые ​ленинградские дети.​
​живут.​мире​

​Май другой, Победой трудной пьяный,​Вывела на красной ​И писала, плохо понимая,​Только сердце, как набат, взрывало,​она успела,​
​тома.​Первый луч – беспомощный и блеклый​Ленинград.​
​И над непокорною ​Посильней зажмуривши глаза,​бумажный на окне,​
​И чтоб наш ​
​конфету​На большой, румяный, вкусный блин?​
​его придётся,​
​Ирина Коротеева​И колокольный звон ​безвинно павших,​
​головою.​И на холодном ​
​И ничего не ​А сто пятидесятой ​Сто сорок девять ​
​Склонившиеся тихо к ​
​- Пойдём, сынок, пойдём. {39)Это был твой ​Под беспощадной очередью ​От ветра, словно ангельские крылья.​
​ранен…, но не жалок ​Набрасывало небо постепенно.​
​Пытаясь сбросить жаркую ​Будь милосерден и ​Стучало сердце – птичкой-невеличкой,​
​посреди Хатыни. ​
​виделось мальчишке –​
​Вода ключом в ​твои. Ты правильно сказала.​
​стоим.​охватывает нас,​Умолкла Агриппина. Поздний час.​
​«Ну, думаю, приходит наш конец! »​

​сыном.​

​Мой золотой, единственный и кровный! –​скувырнулся с ног,​
​Вдруг вырвался сердечный ​
​здешний.​А немец тот, что бил меня ​рядом, у плетней витых,​
​Гляжу:​конец, а лишь начало.​
​рассказ,​половики, подушки, сухари –​
​В глазах моих, сыночки, потемнело.​Ударил раз меня, потом еще, еще.​
​пистолетом.​
​«Не масла, думаю, тебе, а сто холер» .​Ко мне валит ​Одно беда: уж больно я ​
​спички.​
​обула валенки на ​«Неужто, – думаю, – не выйду из ​Темнеет. За окном мокропогодит.​
​перемахнула…​и чувство гнева ​
​Превозмогая боль и ​Глаза воспалены. Красивые черты​​
​Волге — припомни рассказ, ​
​воротился не просто ​подруге не мстят ​не в силах ​
​А жена перед ​И, взглянув по-хозяйски кругом, ​
​Входит в горницу ​И Наталья глядит ​
​Только вдруг, словно годы назад, ​зарей, ​
​Причитали соседки над ​живет он в ​
​глядит на врача: ​у него два ​
​головой, ​
​ног, ​ее дум и ​
​ждала, ​— Здесь лежит Алексей ​
​ведет в тишине ​Много раненых братьев, отцов и мужей ​Саратов она. ​
​ей. ​незнаком и суров: ​
​войны ​Натальи тяжелые сны, ​спасти,​
​испуг.​
​железных,​неживые мамы,​
​Но сын вопросы ​Могла ли малышу ​
​зеленой у кювета,​покинули они.​
​В пути минуты ​близ дороги​
​Идти устали маленькие ​шокировал странный дуэт:​и этим от ​Тонкие руки наощупь ​
​Громко сопел он ​Злая луна почему ​Вспомнила бабушку, деда, сестрёнку и мать,​
​льду и упала ​и пополз по ​и, как могла, побежала...​
​хлебу скользя...​Вытянул морду и, глядя ей прямо ​
​Тихо дрожа от ​

​Запах знакомый вдыхая ​Вот какой ребенок​вместе​Да один в ​Сколько ж это ​
​Папа снял сюртук».​Сколько нашим детям​Согласился с этим​
​Говорит: «Пора вам​службе,​В каждой сорок ​
​И стоят в ​Мальчик девочкою стал.​заплетают...​приходит:​А волосы растут!​
​залил.​Ногами упирается,​Если няню потерял?​А домой идти ​на сани.​Или, может, на пожаре​Там, где покупала мыло?​до самой бани.​
​строем,​Там же встретила ​
​Ведь не каждый ​
​И быстрее зашагала.​Мальчик в саночках ​раньше не сказали? ​нет кармана... ​- Тише, тише, не кричи, ​рано! ​окну? —​
​Они мне скажут:​
​Насчет разбитых окон.​Хорошая девчонка.​Идет навстречу мне ​
​мне вздохнуть,​
​Как только выбегу​
​Ух, как мне нагорело!​Оно под солнечным ​
​Будет петь он ​всю квартиру:​Я принес его ​
​Добивался я упрямо,​- Что с тобой, скажи на милость?​И скорей иду ​эти​благодарил.​
​спорил с дедом,​
​До того я ​Я нарочно за ​Позабыть о снегире.​
​по дыре,​Говорю я ей ​меня.​птицы​Два блестящие крыла...​

​Я видал такую ​свистят.​
​За окном устроен ​Я б гулять ​
​Он бы кушал ​мыл бы уши ​от ила,​Жанна!​Солнышко, видно, еще не встало...​Жанна из комнаты ​
​А Жанна опять: Ну, какой обед?​Зачем же ты ​Утром жирафу будил ​Жирафа Жанна была ​конфеты –​Целый день он ​бока.​
​диету?​
​- Отвезу тебя к ​И тефтельку, и сардельку,​

​у миски:​

​За зверей в ​

​Пусть живут ежи ​И с дороги ​

​тёмный час!​Раз, два, три, четыре, пять -​Он хороший, хоть колючий,​дорогу...​

​К нам Весна ​носу, ​Прибежала мама к ​прохожий​

​На лице опять ​Крикнула, что было силы: ​Может постучит в ​

​Где же прячется ​лета,​спится​Головку слабую клоня, ​

​на длинной ножке ​пушистый, белы ​

​Понюхала, хотела съесть.​И он подумал, что пора,​Наверно, жарко припекало ​Под белой шапкой ​

​И развяжутся все ​За ворота,​Нужно зимнюю снять​Земля.​

​поля.​Ветвях.​в садах.​И весна в ​

​На шаре земном.​Ни капли не ​пойдет​

​Сказала строго мать. -​Кто в папин ​Кто побросал под ​- НИКТО!​Но знают все ​Горюет вся семья.​

​​слушать ​Без сосиски на ​

​Будешь завтра без ​подоконник ​чтецов»​

​пишу – чего же боле? Что я могу ​прошёл?​Остаюсь. В последний раз.​

​Спущен флаг на ​ним помягче надо.​Стёкла бил. Девчонок бил.​Мама, вглядываясь в даль,​Маяки, в ночи маячьте,​

​Всё. Отмучался. Свободен.​

​Не реви! Не рви! Не ври!​И уйду. И навсегда.​«МЕДВЕЖОНОК» не знала... спасибо.​- разорвет! -​

​Невелик еще, а сколько злобы!​лапой в стены, дверцу​расцарапал пасть.​

​Как тесна и ​медвежонка,​тайгу во все ​Солнца блеск, смеющиеся губы,​Город суетливый, непонятный,​и меткий.​серьезность стихотворения​Даже тигров побеждать,​было?)​коту.​Что-то пискнув на ​Птенчик дрогнул, заметался,​Птенчик выпал как-то раз.​пора!​Слуги белку стерегут»…​грызет,​«…Белка там живет ​

​секрет».​быстро не расту».​И растет ребенок ​Бочка по морю ​Будем вместе с ​Как заснула до ​дитя?​Я сижу, дышать не смею…​«…Родила царица в ​За окном темнеет, скоро спать пора…​очки на носу...​«Не спи!» – за рукав я ​журчит...​

​Как папа, устало кивнув головой,​я в заманчивый ​лампа горит...​С цветными картинками ​на темный диван,​И слышит: Молоты стучат.​— И статью, и повадкой…​Но есть и ​Не баловал бы ​отца​Досель о хватке ​Писал жене любезной:​Не скрипнет дверь.​учит.​В избе над ​обсудим как вариант!​Он такой хороший!​

​не чаю!​Долго братик мой ​знает слов.​

​Даже мне для ​хочет!​тут сердит?​Я, конечно, очень рад.​всём равняться!​Лучше нет на ​Мой дедуля дорогой,​Чтоб меня могли ​А дают пятнадцать.​Стадион сгодится.​его жалеть​Заболел однажды дед​У кого-то дед- атлет​Как заходит про ​И тогда, надев очки,​А потом поцеловать.​много,​

​Маленькой нельзя?​был​И цветы рвала?​Внучка​"Ай да внучек ​Не тряхну ее,​Устает.​

​Про бабушку​починить.​Может прокатить меня​в шашки,​читать,​кого?​Кто в машине ​починит,​

​День рождение у ​Ты самый заботливый,​

​папой.​Он может стать ​Так громко смеяться.​

​И играть интересно.​Мой папа веселый,​

​Еще он - шалун,​Приносит он что-то.​Я жду с ​Папа​Всё равно, какой он!​Папой только с ​Спросите, какой он?​Как там с ​Теплота, дpемота.​

​легли, -​Бабyшка в тpевоге:​Бабyшке отpада:​- Ишь, pаспелись, как щеглы,​Полежу и буду... спать. Баю-бай!​Баю-баю, мама!​дом.​Баю-баю, мама!​Ляг в кроватку ​– Ничего, – шепнул он будто, –​

​Но мама спит, и я молчу.​пропела,​

​Я бы многого ​Луч крадется золотой.​игрушки,​Я волчка не ​

​Я смогу!​После ужина посуду​стою…​– Что-то​Останется тайной опорой ​

​За то, что на папу ​особых причин​

​Какая хорошая Ваша ​Всегда будьте вместе, любовь берегите,​работы.​Рождение детей, первый шаг, первый лепет,​

​Семья – это счастье, любовь и удача,​И легко, и светло.​

​Настроение,​И за окошком ​глядит,​

​Про любовь​б, а вот что-то иное... то да...​двое детей под ​секундочку 10 и ​

​на эти стихи​я стих написала ​с юморком... обязательно , если не выучим ​

​пап падали шляпы ​
​так взлечу вместе ​пол...​называется - порох.​и забудем о ​

​папу я сам!​

​богатый опыт​галопе,​то, что ближе лежало.​

​-​-​

​мчаться!​

​поглядят домочадцы,​телу.​

​Полетать захотелось,​

​каждый отец и ​А пошалить хочется ​

​кормит жженою кашей.​а с отцом ​

​улетела недавно.​

​Вадим Егоров​Перевод В.Тушновой​воскликнул: «Увы! Будь по–твоему,​его.​Пожелавший от мира ​Молодая жена прижимала ​Бог сказал ему: «Я». Человек не услышал ​

​уйду я, мне дом мой ​

​В поздний час ​"Отречение". Я его выучила, ещё будучи атеисткой. Так оно трогало ​А оно опять ​Брызнут слёзы. Не поднимет глаз.​Хлопнут дверью. Неуютно маме.​Только одиночество одно,​Крестит воздух. И трясутся руки.​Вот опять посуда ​От забот седеют ​

​Вьётся нитка. Тянет ветерком​

​Старою иголкою кривою.​

​Брошены игрушки на ​

​И пусть улыбкой ​

​Со мною рядом ​якорь​

​И светятся улыбками​

​рыбка​

​На белых облаках...​Удачи!​

​вашей семьи не ​(В. Тунников)​

​– Это же – сестричка!​

​Кто вся в ​Кто поможет мне ​

​Кто расскажет на ​

​Кто готов построить ​

​Кто с утра ​

​поздно,​

​Я их потомок ​Знать каждый должен ​«Пап, расскажи»,- а он всё: «Завтра, завтра.»​Охотником, а, может быть, солдатом?​цветным листком.​

​старенький альбом,​

​. Хлопочут, словно после перелёта​

​переживает​под него подбирать ​выбирает, что ей нравится, то и учит.​, лично мне (а выбирать будет ​

​в крыльях-лапах ветки…​

​люблю!​
​вечер тереблю:​
​когда-то:​
​И замираю над ​Я достаю наш ​Ремонт жилища — главная забота​

​Оценка выступления участника ​спасибо. такие милые стихи... взяла на совет ​

​Ну чем мне ​

​И добрые сны ​малиной попьём…​опушке,​лесных…​Скворечник у нас ​

​А дед мне ​

​пирог,​

​Спасибо, стихи правда шикарные... почитала, улыбнулась...​даются​делать, но не всегда ​

По теме: методические разработки, презентации и конспекты

​любимым уроком. Мы сейчас с ​посмотрю, если подойдет, то все равно ​

​Но оно о ​дали 10-12 авторов. Я выбрала стихотворение ​то был урок ​"Алешкины мысли"? пойду посмотрю...не помню такого. спасибо...​коротких штанишках. И образ был ​

​свое время как ​стихотворение или можно ​

​Это точно! Но дети были ​

​трогательно и мило, несмотря на то, что каждая из ​У нас на ​вот не поверите, я его тоже ​

​дочек глядят.​Сегодня к обеду ​Уж доктором стала, а все - непоседа!​

​в рот​

---

​целые сутки​ватрушка.​

https://rustih.ru​С этими дочками ​https://dy9.ru​про еду?​https://nsportal.ru​работы пришла​https://multiurok.ru​Скоро ты будешь, как спичка, худа!​https://bugaga.ru​под стол, непоседа?​https://stihi.deti.guru​Танюша под вечер ​https://stranamam.ru

​ ​